скачать книгу бесплатно
– Ну да, – неслышно ответила Дуня.
Панкрат вбежал и чуть не упал, споткнувшись о ворох какого-то тряпья, небрежено валяющегося перед входом. Повернув голову налево, он увидел огромную кучу прожженных одеял, из которых торчала маленькая головенка в давно нестиранном платке. Женщина лежала лицом вверх и таращилась в закопченный потолок.
– Дуняша, – умирающим тоном произнесла она.
Приблизившись к подобию постели, Панкрат наклонился.
– Мама, – тихо сказал он, всматриваясь в сухонькое личико. – Мам, ты меня слышишь?
– Панкратушка, – старенькая мама узнала голос пропащего сына. – Панкратушка пришел. А я так ждала, так ждала. Дождалась…
– Мама! – истошно вырвалось из горла, и здоровенный мужик упал на колени, обхватив гору вонючих одеял дрожащими руками.
Глава 16
Дуня стояла в дверном проеме и наблюдала за драматической сценой. На ее лице читалось – не жаль ни мужика, рыдающего над старушкой, ни эту полумертвую женщину. Наелась Дуня, живя в доме свекрови. Так наелась, что чувство жалости ей не свойственно.
– Я тебя к себе возьму, – Панкрат хлюпал носом, упираясь головой в одеяла. – Мама, прости меня, что раньше не приехал.
– Вот теперь и умереть спокойно можно, – прошептала женщина, улыбаясь загаженному потолку. – Теперь я счастлива…
– Ты не умрешь. – Подняв голову, мужик вытер рукавом под носом. – Будешь жить у нас. Мы тебя выходим.
– Э-э! – прорезался голос у бойкой Дуняши. – Куда? А как же мы? А жить-то как? Мы ж тут с голоду подыхаем.
Она кивнула на соседнюю дверь комнаты, где баловались ребятишки.
– Мы ж все родственники. Каждый из шалопаев рожден от Егора. Брата вашего, – акцентировала Дуня. – Неужто бросите на произвол судьбы?
Она громко всхлипнула и закрыла лицо руками.
– Никому не нужны, ни отцу, ни родне. Привезли меня сюда девчонкой зеленой, бросили с хвостом… Да что ж такое делается то, а? – последние слова она выкрикнула с такой болью, что Панкрат обернулся.
Дуни уже не было. Она выбежала на улицу, села на крыльце и начала выдавливать из себя слезу, чтобы казаться жалкой и беспомощной. Панкрат вздохнул, подумал немного и решил:
– Мама, сейчас по соседям пробегусь, попрошу, чтобы коня с телегой дали…
– Не надо, сынок. Я не поеду.
– Поедешь. Не спорь. Вижу… – Панкрат с ужасом огляделся, – бедствуете.
– Ничего. Многие так живут. И не жалуются.
– Мам, как так получилось? Как вы докатились до такой нищеты?
– Бывает, – не стала Глафира говорить правду. – Бог дал, бог взял.
Панкрат погладил маму по морщинистой щеке и поднялся на ноги.
– Надо собираться, – сказал он вслух. – Есть какие-то пожелания? Может, ты хочешь что-то взять с собой? Хотя… что тут брать, один хлам, – покрутил головой мужик.
– У меня только одно желание, – Глафира продолжала улыбаться. Она была счастлива, что наконец услышала голос сына. Почти слепая, ослабленная, но счастливая.
– Какое? – наклонился Панкрат.
– Я хочу увидеть Егора.
– Так, – Панкрат задумался. – А когда ты его в последний раз видела?
– Не помню. Давно. Сынок…
– Да, мама.
– Живите дружно. Если у тебя есть место для брата, приюти его, Христом Богом прошу.
– Мама… – опешил тот.
– Поклянись, что ты поможешь брату и моим внукам. Нельзя всю жизнь жить в раздоре. Это грех, сынок.
– Хм, – Панкрат стоял перед мамой и немного вскипал про себя.
Какого рожна она беспокоится за Егора? Он уехал, бросил жену с выводком, оставил их без хлеба, приперся к Панкрату, напился от души и, видимо, всю жизнь кутил, провел последние годы за бутылкой, не думал о семье и матери, а она его жалеет! В душе всколыхнулась ненависть к собственному брату. Панкрат синел от злости, сжимая челюсти и нервно шевеля усами.
– Мам, я все понимаю, но и ты пойми…
Не успел он договорить, как Глафира зашептала:
– Доживешь до моих годков, многое поймешь. Я ведь тоже раньше не понимала, отца вашего слушала, подчинялась беспрекословно, души в нем не чаяла. Думала, что он во всем прав. А теперь лежу тут и соображаю, как я была не права. Сынок, послушай маму, мудрость приходит не с молоком матери, а с болезнью и старостью. Знаешь, как я боялась не увидеть тебя, не успеть? Егор искал тебя, исколесил всю округу, но возвращался ни с чем.
– Егор, говоришь? – Насупился мужик. – Искал?
– Да. Уедет, вернется через неделю и плачет, сидя у моих ног – не нашел брата. Мы уже и мысль страшную затаили, что нет тебя в живых…
– Ясно.
Панкрат обернулся на детские крики. В комнате, судя по звукам, ребятишки устроили драку.
– Мам, погоди.
Он пошел проверить, кто там бунтует. Открыв дверь, увидел неприятную картину: у окна сидит трехлетний мальчик, а рядом с ним – девочка, чуть постарше. Мальчишка с захлебывающимся криком прячет грязные ручонки за спиной, а девочка пытается у него что-то отобрать. Остальные же сидят по углам и таращатся на драчунов.
– Что там у вас? – Панкрат в два шага приблизился к детишкам. – А ну, покажь.
Девочка подняла голову. Панкрат был ошарашен. Он никогда не видел такого озлобленного взгляда в детских глазенках. Ребенок был похож на дикого звереныша, попавшего в капкан. Панкрат испытал легкий шок. Его лицо побледнело. Через мгновенье он чуть не зарыдал крокодильими слезами, когда открыл ладошку давящегося плачем мальчика. Тот прятал кусок заплесневелой корки, которую, скорее всего, хотел съесть, пока никто не видит.
– Голодные… – через силу проговорил Панкрат, ощущая, как к горлу подкатывает удушающий ком. Подавляя в себе надвигающуюся жалость и слезы, он постоял пару секунд молча, а потом громко сказал: – Мам, едем к нам! – и тихо добавил. – Все вместе едем.
Глава 17
Погладив обиженного мальчонку по слипшимся белесым волосам, Панкрат задал вопрос притихшей ораве:
– Ну что, ребятишки, поедете ко мне в гости?
– Да-а! – радостно ответили трое сорванцов, вскочив на ноги.
– А куда? – старшая девочка Лида все также настороженно смотрела на незнакомого дядьку.
– В село Яшкино. – С улыбкой ответил Панкрат.
– Зыть? – спросил пятилетний Ваня, который не выговаривал несколько букв.
Панкрат внимательно посмотрел на него и ласково ответил:
– Жить.
– А там есть калтоска? – Ваня подошел ближе.
– Есть.
– А самогонка?
– А тебе зачем? – усмехнулся Панкрат.
– Папка осень любит пить, – Ваня встал рядом с добрым дядей и взял его за руку.
– А молоко ты любишь?
– Осень.
– Молока хоть залейся. Всем хватит. Дуня! – Панкрат вместе с Ваней вышли из комнаты. – Дуня! Собирай детей!
Услышав зов Панкрата, Дуня влетела в дом, как ураган.
– Куда это? – прикинулась дурочкой, будто не понимает.
– К нам поедем. Собирайся. Бери что есть. Только рванье не прихватывай. В моем доме две хозяйки, пошьют рубашек ребятишкам, навяжут носков. Ты вязать-то умеешь?
– Да некогда вязать. У меня ж во, – Дуня кивнула на детей, высунувших головы от любопытства.
– Разберемся. Дед Панас жив еще? Помню, у него телега была. Конь ретивый… Мать в порядок приведи. Что она там в лохмотьях лежит. Переодень. Платок смени.
– Я сейчас сбегаю. Только… поместимся ли? Она ж лежачая. Ее бы… в больницу определить. – Не хотелось Дуне, чтобы Панкрат брал с собой старушку. А вдруг она лишнего нагородит?
– Домой приедем, там видно будет. Я пока до магазина дойду, а ты тут скарб собирай. Мам! Я скоро! – опустив глаза на мальчонку, Панкрат предложил ему пойти с ним за покупками.
– Конфету купис? – поинтересовался Ваня.
– Сначала хлеба, – Панкрат повел ребенка на улицу.
Дуня засуетилась, забегала по хате, ища одежду для детей. Открыв старый, обшарпанный сундук, она выпотрошила его. Расшвыряла вековые свекровкины платья по полу, рассмотрев каждое. Нашла одно, целехонькое, молью не поеденное. От платья шел затхлый запашок. Встряхнув его, Дуня откинула одеяла.
– Что надо? – недавно Глафира шептала, а сейчас ее тон был несколько резок.
– Переодевать тебя буду, – Дуня просунула руки под мышки старушки.
– Без тебя справлюсь, – ударив сноху по рукам, старушка внезапно села.
– Вот чувырла, а! – воскликнула Дуня. – Я ж говорила Егору, что ты припадочная!
– Захлопнись, – рявкнула на нее свекровь, расстегивая пуговки на стареньком халате. – Если Панкрату скажешь, то я тоже молчать не буду. Останешься со своими хвостами без хаты и пропитания.
– Фу! – не найдя слов для достойного ответа, Дуня развернулась и ушла в другую комнату, выбирать в куче тряпья, сваленного на кровати, что-то поприличнее для детей.
Через полчаса вернулись Панкрат и Ваня. Мальчик держал в руке кусок рафинада и с огромным удовольствием облизывал его. Дети мгновенно обступили брата, заметив у него сладость.
– Дай!
– Дай!
– Дай!
Заголосили хором, протягивая руки.
– Каждому принесли, – Панкрат перевел внимание детей на себя. Вынул из кармана горсть белых кубиков и начал раздавать по одному. – Держи.
– Тебе.
– И тебе.
– Бери.
Дядька угощал голодных сорванцов, а те, в свою очередь, выхватывали сахар и разбегались в разные стороны, чтобы братья и сестры не отобрали.
– Богато живете, Панкрат Федосеевич! – выглянула Дуняша в окно.
– Спасибо, не жалуемся. – ответил мужик, глядя на спрятавшихся в укромные места детей. – Ну что, все собрала?
– Да-а-а, – протянула Дуня, покусывая губы. – Брать-то нечего. Только сжечь осталось.
– Дуня, – Панкрат подошел к окошку, – я тут Иваныча встретил…
– Пьянчужку местного? Тю-у-у, – замахала руками женщина перед своим лицом, словно разгоняет мошек. – Вы его больше слушайте. Он Вам такого напоет, что уши в трубочку свернутся.
– Скажи честно, Дуня, как на духу…
Женщина выставила грудь, будто собралась защищаться. Сомкнула губы, спрятав улыбку, и приготовилась отмазываться от каверзных вопросов.
– Батька мой пил?
