скачать книгу бесплатно
Детективное путешествие
Татьяна Витальевна Устинова
Анна и Сергей Литвиновы
Евгения Михайлова
Елена Бриолле
Альбина Нури
Елена Ивановна Логунова
Александр Руж
Великолепные детективные истории
У вас в руках коллекция лучших детективных историй! В сборник вошли рассказы как самых признанных и давно любимых авторов – Татьяны Устиновой, Анны и Сергея Литвиновых, Евгении Михайловой, – так и других популярных писателей. Вы сможете по достоинству оценить изящество интриги, динамичность сюжета и неожиданность развязки этих коротких криминальных историй, ведь их действие разворачивается во время увлекательных путешествий!
В сборнике «Детективное путешествие» есть все, что вы так любите в детективах: хитроумно закрученный сюжет, стремительное расследование и головокружительный финал. Попробуйте разгадать детективную загадку раньше всех!
Детективное путешествие
Татьяна Устинова, Анна и Сергей Литвиновы, Евгения Михайлова и другие
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Александр Руж. Perpetuum mobile
И занесла же их нелегкая в этот греческий порт!
Анита обвела глазами грязную пристань, темные волны, яростно набегавшие на пирс, и вздохнула. Вид из кафе, где они завтракали с Алексом, открывался не самый радостный. Но в Пиреусе везде так – на то он и порт.
Можно было бы перебраться в Афины, до них совсем близко, и вариантов для проживания там больше, однако обстоятельства заставляли не удаляться от берега. Со дня на день разбушевавшееся Эгейское море, как уверяли старожилы, должно успокоиться, и тогда появлялся шанс уговорить шкипера какого-нибудь из стоявших на приколе судов подвезти незадачливых путешественников хотя бы до Крита, а если подфартит, то и до Италии.
Анна Сергеевна Максимова, урожденная Анита Моррьентес, и ее супруг, русский инженер Алексей Петрович Максимов, странствовали не праздно. Или нет, не так. До определенного момента это был вояж ради новых впечатлений и отдыха, но затем их затянуло в круговорот событий, непосредственно связанных с шаткой ситуацией в Европе, и они стали мечтать о скорейшем возвращении домой. Мечта почти сбылась, в румынской Констанце их ждал пароход, шедший в Россию, но Анита получила письмо от своей сестры из Испании. Та просила срочно приехать.
Не откликнуться на просьбу ближайшей родственницы, с которой они к тому же не виделись более десяти лет, было никак невозможно, и Анита уговорила Алекса переменить планы. Вместо того чтобы отправиться на восток, они двинулись на запад. Путь неблизкий, с остановками, и одна из них чрезмерно затянулась. Явление вполне себе предсказуемое, сетовать не на кого. Конец декабря – не лучшее время для плавания по средиземноморским просторам. Едва они прибыли в Пиреус, разразился шторм и бушевал уже вторую неделю, намертво заперев корабли в гавани.
Анита изводилась от вынужденного безделья и мыслей о сестре, ждущей ее приезда. Алекс тоже не испытывал удовольствия, меряя шагами серые, по-зимнему унылые улочки. В Пиреусе, как в любом портовом селении, толокся всяческий сброд, съехавшийся из разных уголков мира. Чопорные британские аристократы, пижонистые французские буржуа, желтолицые китайцы, чернокожие арапы, румянощекие славяне… Все ждали прекращения бури: одни – чтобы занять места в каютах пассажирских парусников и пакетботов, другие – впрячься в привычную матросскую работу или спуститься в чад корабельных кочегарок, третьи – возобновить рыбный промысел, прерванный непогодой. Равнодушие сохраняли только портовые бродяги, слонявшиеся по набережной. Четверо из них – имевшие цыганистую внешность и облаченные в пестрое рванье – вели себя особенно назойливо. Они предлагали услуги: подвезти на самодельной развалюхе, в которую впрягались на манер рикш, или поднести покупки. Алекс отгонял их, но они все равно слетались, как хищники в расчете на поживу.
Максимовы и сопровождавшая их служанка Вероника остановились в убогой гостинице с тараканами и такой скверной едой, что употреблять ее без риска для жизни не решился бы даже человек с луженым желудком. Средства позволяли им подобрать кров поприличнее, но эта гостиница была ближайшей к причалу. Окна выходили на море, и, просыпаясь каждое утро в стылой, небрежно убранной комнатенке, Анита первым делом отодвигала занавеску в надежде, что Посейдон усмирил свой гнев и взору предстанет спокойная глянцевитая гладь, слегка подернутая рябью от рассветного бриза.
Увы, надежды не оправдывались. Миновало Рождество, настал новый, 1851 год, дни текли за днями, а за окном ничего не менялось. Прогнозы бывалых рыбаков, обещавших скорое прекращение ненастья, не сбывались, и Анита мало-помалу погружалась в топкую, илистую, как морское дно, ипохондрию.
– Ждем еще три дня. Если ветер не уляжется, едем посуху, – рубанул сплеча Максимов, ковыряя вилкой осточертевший салат с брынзой и маслинами.
Кафе, которое они облюбовали для завтраков, обедов и ужинов, не отличалось разнообразием меню, зато, как и гостиница, размещалось в непосредственной близости от пирса и позволяло неотрывно созерцать буйство водной стихии.
– Посуху? – усомнилась Анита. – Отсюда до Мадрида? Как это у вас говорят… для бешеной собаки семь верст не крюк?
Но Алекса не так-то легко было сбить с толку.
– Пересечем Балканы и посмотрим, что делается по ту сторону. Возможно, Адриатика ведет себя не так строптиво.
– Ваши бы слова, Алексей Петрович, да Зевсу в уши, – подал голос третий сотрапезник, сидевший за их столом, и промокнул толстые губы матерчатой салфеткой.
Это был Артемий Лукич Чернояров – по его словам, коренной москвич, вынужденный в связи со служебными делами уже добрый десяток лет мотаться по заграницам. О своей работе он говорил скупо, сообщил лишь, что приписан к дипломатическому корпусу. Аниту не удивили ни этот факт, ни скрытность нового знакомца. Греция, не так давно обретшая независимость от Османской империи, находилась в сложном положении и с трудом выпутывалась из политических кризисов, связанных со сменой власти. Король Оттон слыл неважным правителем, и за его спиной плелись постоянные интриги с участием Британии, Турции и России, которая считала Балканский полуостров сферой своих непосредственных интересов.
Артемий Лукич, выполнив в Афинах деликатную миссию, полагал отправиться морским путем в Рим, а оттуда на перекладных в Лондон, но принужден был наравне с прочими несчастливцами сидеть и ждать у моря погоды. Общие чаяния сблизили его с Максимовыми, он часто подсаживался к ним в кафе и заводил беседы, чьи темы неизменно сводились к одному и тому же: как поскорее покинуть этот постылый городишко.
Лет пятнадцать назад греческое правительство приняло решение построить первую в стране железную дорогу. Но за истекшее время строительство так и не началось, поэтому единственным средством передвижения по стране оставался гужевой транспорт. В условиях здешней дождливой зимы Максимов, обладавший сугубо техническим складом ума, оценил скорость езды как катастрофически низкую. И все же бездействие казалось ему еще большим злом.
– Надо что-то решать, Нелли, – твердил он ежеутренне, удостоверившись, что море не желает смирять свой норов.
Анита кивала, издавала одобряюще-согласное мычание, но по существу вопроса предпочитала не высказываться. Она и сама не понимала, как лучше поступить: набраться терпения и выжидать или плюнуть на все и довериться лошадям. Пусть Алекс решает, с него и спрос, если что-то пойдет не так.
В то утро, сидя за столиком и лицезрея безотрадный штормовой пейзаж, они вкупе с Артемием Лукичом приступили к обсуждению перехода через Балканы, как вдруг произошло нечто, внесшее диссонанс в размеренный ход разговора.
Послышалось негромкое жужжание, и откуда ни возьмись на каменные плиты пола выскочил серый продолговатый предмет. Он двигался столь быстро, что нельзя было в подробностях определить его очертания. Присутствовавшие в кафе дамы с визгом вскочили на ноги и кинулись к выходу, а иные забрались на стулья, подобрав подолы.
– Мышь! Мышь! – зазвучало на разных языках.
Анита к мышам относилась без симпатии, но и без панического страха. В поместье, где они с Алексом проводили значительную часть времени, этих грызунов водилось предостаточно. Да и не свойственно мышам жужжать, аки пчелам.
Меж тем неопознанный объект шустро сновал по полу, выписывая вокруг столиков восьмерки и другие замысловатые фигуры. Кто-то швырнул в него полотенцем, кто-то ложкой, бестолково забегали официанты. Кажется, один только Максимов сохранял невозмутимость. Он присмотрелся к траектории движения предмета, передвинулся чуть влево и, изловчившись, схватил его рукой.
– Так и знал!
Он держал деревянную, покрытую лаком коробочку размером с объемистую табакерку. Снизу в ней были сделаны прорези, в которых крутились металлические колесики. Алекс осмотрел добычу со всех боков, обнаружил маленький рычажок, сдвинул его, и жужжание прекратилось.
Он водрузил коробочку на столик рядом со своей тарелкой. Гам в кафе постепенно улегся, и посетители, удостоверившись, что ничего ужасного не произошло, сгрудились возле отважного русского.
А он не чувствовал себя героем, его вниманием всецело завладел пойманный механизм.
– Как он работает, Алекс? – спросила не менее заинтересованная Анита.
– Сейчас поглядим.
Максимов столовым ножом поддел верхнюю часть коробочки. Крышка поддалась, обнажив мозаику из мелких деталек и хитросплетения проводков.
– Что и требовалось доказать. – Алекс поочередно потыкал пальцем в различные узлы. – Батарея, ротор, магнит… Миниатюрный электрический двигатель. Эта штука, – он покачал коробочку на ладони, – весит не больше фунта. Тяги вполне достаточно, чтобы придать ей резвость.
– Надо же! – подивился Артемий Лукич. – Я в технике, признаться, дуб дубом. Гальваника, лейденские банки… Темный лес.
– Пустяки! – небрежно бросил Алекс. – Мы не в пещерном веке живем. Физика, химия – все давно поставлено на службу человечеству.
Они говорили по-русски, и столпившийся около столика народ недовольно гудел, ничего не понимая. Господин Чернояров по-гречески обратился к ближайшему официанту, а тот, в свою очередь, затараторил с любопытствующими посетителями. Они, ворча, стали расходиться.
– Я сказал, что эта машинка – ваше собственное изобретение, – пояснил Артемий Лукич. – Она случайно завелась и вырвалась на волю, вы ее изловили. Но, как все гениальные ученые, вы нелюдим и чрезвычайно злитесь, когда кто-то посторонний лезет в ваши дела. Можете и салатницей в голову запустить.
– Спасибо, – буркнул Максимов, не отрываясь от своего занятия. – Представляю, какое мнение сложилось у них о моей персоне!
– Главное, что маневр сработал, – заметила Анита. – Все разошлись. Так что доставай записку.
– Какую записку?
– Алекс, не валяй дурака. Я же видела, как ты вытащил из этой жужжалки какую-то бумажку и спрятал в рукав.
Она наклонилась к нему и извлекла на свет четвертушку дешевой бумаги. Развернула ее и прочитала накорябанные карандашом слова:
– «Помогу добраться до Италии. Сегодня в шесть вечера за старым маяком».
Максимов потянул листок к себе, вгляделся в строчки.
– Написано по-русски. Еще один соотечественник?
– Здесь их немало. – Господин Чернояров пригубил из бокала красное вино. – Но вам не кажется, что он выбрал для общения с нами довольно необычный способ?
– С нами ли? – засомневался Алекс и посмотрел записку на свет, словно полагал, что она, помимо уже озвученного Анитой текста, содержит какие-либо тайные знаки. – Он могла предназначаться любому в этом кафешантане.
Анита с ним не согласилась.
– Людей здесь много, да. Но, судя по речам, да и по лицам, помимо вас с Артемием Лукичом, русских среди них нет. Никто бы не понял написанного. К тому же этот неведомый доброжелатель знает, что его адресат нуждается в транспорте. Вряд ли это совпадение.
Дипломат одобрительно склонил лысеющую голову.
– Вы правы, сударыня. Послание предназначено для нас. Что будем делать?
Максимов посчитал вопрос лишенным смысла.
– Что тут раздумывать! Надо пойти и встретиться с этим типом. Не думаю, что мы чем-то рискуем. А вдруг он нам действительно поможет?
Когда Алексу попадалось что-то связанное с механикой, он ощущал себя в своей стихии, а его доверие к людям, обладающим технической жилкой, было неизмеримо выше, нежели к тем, кто не умел отличить болта от гайки. Вот и теперь он изучал негаданно попавший в руки четырехколесный трофей и понимал, что имеет дело не с профаном. Чтобы смастерить такую игрушку, нужно владеть определенными навыками. Интересно, что предложит при встрече отправитель загадочного письма?
Уже стемнело, когда все трое выдвинулись на рандеву с неизвестным. Шли вдоль береговой линии залива Сароникос, на изрядном расстоянии от кромки моря, чтобы не попасть под лапы волн, по-тигриному бросавшихся на сушу.
Старый маяк стоял на окраине Пиреуса и был заброшен. Город после обретения Грецией суверенитета планировалось превратить в промышленный центр и огромный порт, который мог бы посоперничать масштабами с Лондонским и Константинопольским. В середине тридцатых годов немецкий архитектор Шауберт составил проект, по которому и перестраивались улицы, изрядно обветшавшие за времена османского владычества. Территория Пиреуса, согласно этому проекту, должна была вернуться к античным контурам, поэтому некоторые его части подлежали сносу. Население оттуда переезжало в дома поближе к центру.
На одной из таких запустелых, никому не нужных улочек и возвышался маяк, сработанный не позднее двенадцатого-тринадцатого столетия. На фоне чернильного неба, слабо подсвеченного редкими звездами, которым повезло прорвать завесу туч, он смотрелся средневековой химерой, годной разве что для обитания призраков и совершения мрачных ритуалов.
Так думалось Аните, когда она, поддерживаемая под руку заботливым Алексом, осторожно ступала в темноте по разбитым мостовым. Конечно, все эти страхи были совершенно беспочвенны – в привидений она не верила, а что касается ритуалов, то переполненный матросней, барышниками и мошенниками всех мастей Пиреус совсем не ассоциировался с каким бы то ни было мракобесием. Подобно другим портам, это был город воров, проституток, неприкаянных пилигримов, но никак не сектантов и оккультистов.
Так успокаивала себя Анита. Вместе со своими спутниками она незаметно дошла до указанного в записке места, где царила непроглядная мгла: небосвод закрывали разросшиеся деревья, а до ближайших городских фонарей было не меньше мили.
– Что-то мне здесь не нравится, – промолвил господин Чернояров. – Нет ли у вас, Алексей Петрович, с собою револьвера? Бог знает, на каких стервятников нарвемся…
В тоне его не слышалось робости, но напряжение, безусловно, присутствовало.
Раздался сухой щелчок, по которому Анита определила, что Алекс не только предусмотрительно запасся оружием, но еще и вынул его из кармана, чтобы держать наготове.
Вслед за щелчком лязгнуло, и этот звук был уже гораздо громче и сочнее. Позади покосившейся башни маяка загромыхало, и через секунду оттуда появились два желтых глаза, источавших ослепительный свет.
Анита инстинктивно зажмурилась, а Максимов вскинул руку, готовый выстрелить. Ярко-лимонный свет залил всех троих, они очутились как бы в двух колыхавшихся водоемах, поперек которых обозначились вытянутые косматые тени.
– Не стреляйте! – выкрикнул кто-то, и два световых клинка поблекли.
Анита на пару миллиметров приподняла веки и разглядела перед собой, саженях в двух, не далее, отливавший металлом короб, напоминавший не то запаянную железную кибитку, не то уменьшенный вагон на колесах со спицами. Рассмотреть его подробнее не представлялось возможным, так как свет двух фар, хоть и приглушенный, по-прежнему был направлен прямо на вооруженного Алекса и тех, кто пришел с ним.
– С кем имею честь? – прогремел Артемий Лукич, первым обретший дар речи.
Анита и не представляла, что этот канцелярист с повадками сытого кота умеет говорить так грозно.
Фары погасли окончательно, зато вспыхнул масляный фонарь. Его держал в руке человечек ниже среднего роста, сидевший на верху вагона-кибитки. Пламя озарило огороженную низкими перильцами площадку с четырьмя сиденьями, а над ней – холщовый тент. Перед правым передним сиденьем располагались три рычага: два прямых, как палки, и один изогнутый. А слева виднелось подобие воронки, прикрытой куском ткани.
Еще Анита разглядела, что колеса снабжены каучуковыми шинами. И нигде не наблюдается дымовой трубы, свидетельствующей о наличии парового двигателя. Впрочем, не слышно было ни клокотания котла, ни треска огня в топке.
– Не стреляйте! – повторил человечек и, не выпуская фонаря, вмиг спустился со своего насеста по узкой лесенке, прикрепленной сбоку от огороженной верхней площадки.
Это был несомненно азиат: глазки-щелочки, лицо с характерными широкими скулами, конусообразный головной убор со штрипками, завязанными под подбородком.
– Кань Тхань, – представился он, церемонно поклонившись. – Для ваша милости просто Кань.
– Ты из Китая? – осведомился Алекс, не опуская оружия.
Он сразу определил, что перед ним отнюдь не аристократ, поэтому не счел бестактным перейти на «ты».
Как и следовало ожидать, восточного иноземца это не оскорбило. Он поставил фонарь на землю и сложил ладошки, сделавшись похожим на статую Будды.
– Нет, гаспадина, я из Вьетнама. В прошлый год бежал на Владивосток, оттуда через Россия на Греция. И вот я здесь.
Анита отметила про себя, что все это достаточно правдоподобно. Над Индокитаем нависала угроза оккупации со стороны Франции, оправившейся после поражения императора Наполеона, и жители стран Юго-Восточной Азии, не обремененные семьями, хозяйством и имевшие кое-какие накопления, уезжали из родных краев в поисках лучшей и мирной жизни.
– За год ты неплохо освоил русский, – похвалила она Каня, и это ему понравилось, тонкие губы растянулись в полуулыбке.
Алекс решил, что можно убрать револьвер. Вьетнамец не производил впечатления разбойника, да и где ему, тщедушному, совладать с двумя крепкими мужчинами и не лишенной физической силы женщиной!
Артемий Лукич приблизился к стоявшему на колесах коробу и с опаской потрогал его поблескивавший в зыбких отсветах бок.
– Что это у тебя? Если тарантас, то где лошади? Если локомобиль, то где паровая установка?
– Гаспадина не угадала. – Улыбка на устах вьетнамца стала шире; он, можно сказать, осклабился. – Это электрический дилижанс, он работает от ток.
– Вроде вот этого? – Максимов показал ему пойманную в кафе машинку. – Какая же мощность у твоего аппарата?
– Мощности хватит, чтобы везти три или четыре человек, – заверил Кань и убрал с лица усмешку, дабы собеседники не подумали, что он шутит.
Максимов скептически покачал головой. Да, он был в курсе всех разработок в области электротехники, сделанных за последние полвека. Слышал и о тележке венгерского инженера Йедлика, и о первом пригодном для практического применения электродвигателе российского изобретателя Якоби, созданном в середине тридцатых годов. Лет двенадцать назад он лично присутствовал среди зевак, смотревших, как оснащенная таким двигателем лодка плыла по Неве против течения. В 1841 году химик из Абердина Роберт Дэвидсон построил полноразмерный электромобиль, однако эта громоздкая конструкция весила около семи тонн и через каждые полторы мили нуждалась в смене гальванических элементов. Да и скорость ее – четыре мили в час – немногим превосходила среднюю скорость пешехода.
– Гаспадина сомневается? – угадал его мысли вьетнамец. – Зря. Эта машина, – он похлопал по стальному кожуху, – бежит за час пятнадцать миль. Ей надо отдых полчаса в сутки, чтобы заправить и смазать мотор.
