скачать книгу бесплатно
– Как, как, – хмыкнула соседка, – как мешок с дерьмом! Пьяный он был шибко, ничего не соображал. Сидит, значит, шапка набекрень, шарф до носа замотал и глаза на меня таращит. Я как на его рожу глянула, меня аж всю перекосило. Синий весь от водки своей проклятущей. Я ему – с Новым годом, а он пялится на меня и молчит, в елку вцепился.
– Что?!!! – закричала Сашенька и вся разом вспотела.
– Во-во, я тоже удивилась. Потом из квартиры вываливается еще один такой же красавец. Тоже в ноль, походка враскоряку, будто его кто про меж ног со всей дури ударил. Хотя одет прилично вроде был, но морда… Вся щека поцарапана, фингал под глазом и губа отвисла до подбородка. Я его спрашиваю – ты кто? А он говорит, что брат троюродный. Что, дескать, они много лет друг друга искали и вот наконец нашли, вместе Новый год и это радостное событие отметили и не рассчитали малость. Сейчас, говорит, передохнем пару минут и поедем. Я спрашиваю, куда? А он говорит, что решили они родственников навестить своих в Саратове, и, мол, у них и билеты уже на поезд куплены. Я его спрашиваю – а елка-то вам зачем? А он отвечает, что для устойчивости. Во, блин, алкаши! Елка для устойчивости им нужна! Потом он дверь закрыл на ключ и тоже на лестнице присел.
– А дальше что было? – заикаясь и потея все сильнее, спросила Сашенька.
– Ушли, наверное. Надоело мне с ними разговоры разговаривать, и я домой пошла. Ладно, не буду больше тебя отвлекать. Значит, не вернулся еще. Передай, как вернется, чтобы стольник отдал, месяц уже как должен.
– Ну да, ну да, тетя Таня, не волнуйтесь, как только он вернется, так сразу… Я, правда, сама должна отъехать ненадолго, но как только вернусь, так сразу…
– Ой, Сашенька! – всплеснула руками женщина. – Женщина одна тобой интересовалась, все выспрашивала – где ты? Когда дома будешь?
– Это, наверное, из попечительского комитета, – предположила Саша.
– Ну, я не знаю, может, и из комитета, – несколько неуверенно сказала соседка.
– Толстая такая каракатица с кулебякой на голове, да? – уточнила Саша.
– Да нет. Высокая она была. Блондинка, средних лет. Важная, видно. Шуба длинная, дорогая. Как актриса она выглядела.
– Странно, – удивилась Саша. – А что она говорила?
– Сказала, что дело у нее к тебе какое-то срочное есть, а вот какое это дело – не сказала. Телефон, правда, свой оставила. Просила, чтобы ты обязательно ей позвонила, – соседка достала из кармана маленький листок и передала Саше.
– Тетя Таня, я временно по другому адресу буду жить, – сообщила Сашенька и засунула листок в карман. – Так что вы не волнуйтесь, если меня долго не будет.
– Что ж, дело молодое, смотри, на свадьбу не забудь пригласить, – улыбнулась соседка, затушила папиросу о подошву тапки, положила окурок в карман халата и, не сказав больше не слова, удалилась.
Саша проводила соседку, плотно прикрыла дверь и озадаченно обернулась к Лешке. Тот топтался в коридоре, косился на Сашу странным взглядом и тактично молчал.
– Что? – раздраженно выпалила Саша. – Ты думаешь, мне все это приснилось?!
– Ну, почему же обязательно приснилось… – крякнул Свистун.
– За дуру меня принимаешь, да? – пошла в наступление Сашенька.
– Ну почему же обязательно за дуру… Хотя… Но ты не переживай, видишь, как хорошо все закончилось. Сосед твой в Саратов к брату свалил…
– Идиот! Нет у него никакого брата, и никуда он не сваливал! На лестнице сидел труп моего соседа, поэтому у него и лицо синее было – не от водки, а от смерти! А этот его внезапно возникший из ниоткуда так называемый брат – и есть Крюгер! – Саша помолчала какое-то время, потерла виски и с мольбой посмотрела на Свистуна. – Лешенька, Крюгер зачем-то украл труп моего соседа. Боже мой! Что же делать?
– Да за каким хреном Крюгеру труп? Он что, во Францию его с собой решил прихватить, как сувенир из Москвы! – разозлился Лешка.
– Потому что Крюгер этот – сумасшедший маньяк! Мало ли что в голове у маньяка! – завопила Саша. – А ты, гоблин, если мне не веришь – можешь уматывать к себе домой. Я и без твоей помощи обойдусь – понятно?!
– Да верю я тебе, что ты разоралась, как потерпевшая, – нахмурился Лешка.
– Тогда пошли скорее отсюда. У него ведь теперь ключ от моей квартиры есть. Придет и укокошит нас, как котят.
– Тебя укокошишь, как же, – недовольно пробурчал Лешка, прошел на кухню и выглянул в окно. – Менты уехали. Только нам придется обратно пешкодралом добираться, хозяйка свою тачку забрала.
– Хозяйка?! – вытаращила глаза Саша. – Ты же сказал, что фраер… что пьяный… жены нет, и все такое?..
– Это я тебя успокоить хотел, чтобы ты не нервничала, – искренне объяснил Свистун и так же искренне удивился, получив от Сашеньки подзатыльник.
Уставшие и измученные, они закрыли дверь квартиры на ключ, спустились вниз, вышли из подъезда, огляделись, прошли несколько шагов и… Каким образом Свистун оказался в сугробе, он так и не понял. Рядом лежала Сашенька, уткнувшись носом в сугроб, и не шевелилась.
– Че это было? – растерянно спросил Свистун, выплевывая изо рта снег. Сашенька не реагировала. – Ты чего?!! – испугался Лешка. – Чего ты?!! Ты чего?!!
– Тихо, идиот, – прошипела Сашенька, отлепив лицо от снега. – Там машина Крюгера стоит. Все, Лешка, нам хана!
– Дура, – разозлился Лешка. – На хрена ты башку в сугроб засунула? Нужно было просто мимо спокойненько пройти, и он не обратил бы на тебя внимания. А теперь! Ты хоть врубаешься, что после такого акробатического фортеля он нас однозначно засек?
– Сам дура! – неуклюже огрызнулась Сашенька. – Это я от неожиданности. Только не похоже, чтобы он нас засек. Почему тогда он из машины не выходит?
– «Дурой» меня еще никто и никогда не называл, – обиженно засопел Лешка. – Не уважаешь, да?
– Кретин, – поправилась Сашенька, Лешка сразу успокоился и настроился на деловой лад.
– А ведь и правда, почему он из тачки не выползает? Может, его вообще в машине нет? – предположил он, осторожно выглядывая из-за сугроба. «БМВ» стоял в тридцати метрах от их убежища и был освещен уличным фонарем. Лешка пригляделся и узрел темный силуэт водителя. – Да нет, он там, – опроверг он свою версию. – Только…
– Что – только? – нетерпеливо спросила Сашенька, которая уже стала понемногу коченеть.
– Не шевелится он чего-то… И поза какая-то странная у него. Сань, ты будешь удивлена, но, кажется, он спит!
– Не может этого быть! – растерялась Сашенька. – Притворился и ждет, когда мы… Когда мы из сугроба вылезем, чтобы взять нас тепленькими.
– Скорее холодненькими, – хмыкнул Лешка. – Еще пять минут, и дуба дадим однозначно. Фигня это все. Точно, дрыхнет. Короче, я скоро.
– Ты куда? – задыхаясь от волнения, спросила Сашенька.
– На кудыкины горы, воровать помидоры, – загадочно сообщил Лешка, насыпал себе на голову снега, вероятно, для маскировки, активно работая озябшими конечностями, ловко перелез через сугроб и пополз в сторону парковки серебристого «БМВ».
* * *
– Сань, ты как, после вчерашнего отошла? – спросил Лешка, заботливо поставив перед Сашей большую чашку с растворимым кофе и тарелку с бутербродами.
Сашенька, облаченная в свою длинную футболку и полосатые носки, сидела в кухне на табуретке, поджав под себя ноги, и задумчиво смотрела в окно. Не обратив ни малейшего внимания на нависшего над ней Лешку, девушка механически отхлебнула кофе, сняла с хлеба колбасу и элегантно отправила ее в рот. Свистун разочарованно плюхнулся на соседний стул и обиженно нахмурился. За свой героический поступок – утомительное приготовление завтрака – он заслуженно ожидал от Сашеньки горячего поцелуя, но не получил даже элементарного «спасибо». Поведение девушки возмутило его до глубины души. «Как она может?!» – удрученно думал Лешка. Как может она оставаться такой равнодушной после всего, что он для нее сделал? Вчера он рисковал своей жизнью, чуть не отморозил себе… Впрочем, неважно, что конкретно он чуть не отморозил, но, окоченевший и продрогший, он влез в машину к страшному убийце Крюгеру, который, к счастью, крепко спал, и спер у него…
– С хлебом ешь, нечего колбасу напрасно переводить, – сварливо посоветовал он и закурил, раскачиваясь на стуле.
– Угу, – рассеянно согласилась Сашенька, сняла очередной кружок колбасы с хлеба и отправила его в рот.
Свистун разозлился еще больше и резко отодвинул от нее тарелку с бутербродами. Сашенька не реагировала. Лешка подумал минуту, ему стало стыдно, и он опять придвинул тарелку к девушке.
– Я больше не хочу, спасибо, – поблагодарила Саша и отодвинула тарелку от себя.
– Ешь давай. Ты что, думаешь, мне какой-то колбасы для тебя жалко? – вернув тарелку в исходную позицию, пробурчал Лешка, затушил сигарету и прикурил новую.
– Леш, ты очень много куришь. И вообще, тащи сюда еженедельник француза. Пора его внимательно изучить. Вчера я так ничего из его каракулей и не поняла, – лениво изрекла Сашенька, быстрым движением выдернула сигарету из Лешкиного рта и затушила ее в пепельнице.
От такого нахальства у Свистуна перехватило дыхание и свело челюсть. Сашенька этого не заметила. Она допила свой кофе, встала, с наслаждением зевнула, грациозно потянулась, обернулась и с улыбкой посмотрела на Лешку. Свистун демонстративно выудил из пачки сигарету, закурил и выдохнул дым в ее сторону, всем своим видом показывая, кто в этом доме хозяин.
– Козел, – пропела Сашенька и покинула кухню.
Вернувшись с еженедельником, Сашенька присела радом с Лешкой, и они начали изучать его, методично перелистывая страницу за страницей. Органайзер был исписан вдоль и поперек: какие-то даты, схемы, фамилии, имена, адреса, стрелочки, знаки вопросов – все было написано на французском языке.
– Тут без переводчика не разобраться, – устало сказал Лешка и потер покрасневшие от напряжения глаза. – Я, к сожалению, только по-английски умею.
– Тут и переводчик фиг поможет. Сокращения одни, – продолжая листать, нахмурилась Сашенька. – Чем он, блин, занимается? Стоп, Лешка! Смотри, написано: Moscow, номер рейса и дата. 23 декабря он забронировал билет до Москвы на 29 декабря. Леш, а вот и моя фамилия, – взволнованно залепетала Сашенька.
– Тут не только твоя фамилия, вот и еще три. Открывай 29 января, – потребовал Лешка, сам пролистал несколько страниц и с удивлением посмотрел на Сашу. – Смотри-ка, Сань, теперь он по-русски пишет. Пылеглот, твою мать.
– Не пылеглот, а полиглот, – поправила Сашенька.
– Один фиг, – отмахнулся Лешка. – Шмотки, 30 января, опять твоя фамилия, только уже с адресом, где-то выяснил, гнида!
– Леш, кроме моей, есть еще три фамилии, они уже и раньше встречались. Стрелки какие-то, знаки вопросов… А вот эти буквы «Д.Д.» и «ОП» – напротив фамилий. Что они означают?
– Юлия Качалина, Лариса Головина и Алина Репина – тут адреса только двух баб указаны, а Юлия Качалина в кружок обведена, адрес еще не выяснил, наверное. Опять же, напротив твоей фамилии стоит – «Д.Д.», напротив фамилии Ларисы Головиной тоже стоит «Д.Д.», а вот напротив имени Алины Репиной стоит «ОП». Ты в списке под номером один, Лариса Головина под номером… Сань, ты куда? – удивленно прошепелявил Лешка, когда Саша резко спрыгнула со стула и на всех парах устремилась в другую комнату.
– Одеваться, дятел! – крикнула Сашенька из другой комнаты. – Я еду навестить Ларису Головину, которая в списке стоит под номером два. Надо с ней поговорить, может, она знает, что происходит?
– Я с тобой поеду, – оживился Лешка и бросился одеваться.
Сашенька спорить не стала, и через десять минут они уже стояли на обочине шоссе, пытаясь поймать попутку.
Глава 5
Ларочка
Главной достопримечательностью квартиры, расположенной на пятом этаже дома номер 13, был цветной телевизор «Рубин» последней модели. На фоне засаленных полосатых обоев некогда голубого цвета, заляпанной полированной стенки, купленной по случаю у алкоголички из соседнего подъезда, желтого потолка и трехрожковой старомодной люстры, ставшей братской могилой насекомых – телевизор в интерьере смотрелся вещью инопланетной, чуждой, потому что сиял тщательно протертым от пыли экраном и пластиковым корпусом.
Ларочка сделала звук громче и, повторяя про себя, как заклинание, магическое число 35, нетерпеливо заерзала на диване.
– 68, – с широкой улыбкой сообщил ведущий, и Ларочка заорала во все горло:
– Уроды! Дебилы! Козлы!
Продолжая посылать оскорбительные высказывания в адрес популярной в народе программы, она нервно скомкала лотерейный билет, кинула его на пол и недовольно поморщилась, глядя на часы. Ведь ей пришлось встать в такую рань, чтобы не пропустить очередной тираж! Потом она выключила телевизор, натянула себе на нос плед и попыталась уснуть. Но сон не шел, обида и злость мешали ей расслабиться. Опять ей не повезло, а ведь счастье было так близко, остался всего один не зачеркнутый номер, всего лишь один! Вот если бы выпало 35, тогда… Хотя… даже 35 уже не спасло бы положения. Что ей какие-то копейки, когда ей был нужен по меньшей мере миллион. Никак не меньше миллиона…
Ларочке Головиной было 19 лет от роду. Она была недурна собой, имела длинные темные волосы, глаза цвета спелой вишни и пышные формы красавиц с нетленных полотен Рубенса. Проживала она одна, в однокомнатной квартире, в старой панельной хрущевке, и страстно желала разбогатеть. Это вполне понятное любому смертному желание преследовало Ларочку с детства. Когда большинство детей мечтало в своих снах о плюшевых мишках, конфетах и мороженом, Ларочка грезила о волшебных разноцветных бумажках с циферками, в обмен на которые в магазине можно было купить все. С возрастом желание иметь много денег приняло форму фобии. Целыми днями Ларочка лежала на диване в своей запущенной квартире, смотрела телевизор и кусала себе локти от злости и зависти к тем, кто был богат и добился успеха. Особенно Ларочка не переваривала холеных супружниц богатых мужей, которым в жизни не нужно было ни работать, ни напрягаться – ведь напрягаться ради чего-либо Ларочка просто ненавидела.
Старый продавленный диван был местом ее постоянного обитания. Вставала она с него редко, чаще для того, чтобы открыть дверь и впустить Вовку Симакова из соседнего подъезда, который захаживал к ней уже год и щедро платил за ее любовь лотерейными билетами и продуктами. Вовка был женат, разводиться не собирался, но Ларочку это совсем не угнетало. Никаких далеко идущих планов относительно своего поклонника она не строила, о чем открыто призналась его жене, когда та, узнав о неверности супруга, пришла навестить соперницу. Их мимолетная «тихая» встреча, о которой сразу же узнал весь дом, была единственной. Оставив под красивым Ларочкиным глазом смачный фингал и записав свое конкретное мнение относительно Ларисы на стенах ее подъезда, Вовкина супруга удалилась и больше не приходила. Видимо, ее вполне удовлетворило откровенное объяснение Ларочки, что она собирается в самое ближайшее время выиграть миллион, прикупить элитную квартирку где-нибудь в тихом центре Москвы и переселиться туда без Вовки, но вместе с удобным стильным диваном, который она уже давно присмотрела в крутом мебельном салоне, расположенном недалеко от станции ее метро.
Так Ларочка и жила, и все в этой жизни пока что ее устраивало: удобный любовник, полное обеспечение, знакомый диван, телевизор, ожидание больших денег, мечта о новой квартирке, злость по отношению к великим мира сего, но… вдруг что-то пошло не так. Покладистый Вовка неожиданно переменился и стал более требовательным. Раньше Ларочке даже в постели удавалось избежать активности: Вовка, сраженный ее неземной красотой, делал все сам и был доволен. Но в последнюю неделю секс стал просто невыносим: несколько дней подряд именно ей пришлось ублажать его, и это, конечно же, вымотало и напрягло ее сверх меры. На этом Вовка не успокоился. Пару дней назад после секса любовник имел наглость потребовать приготовить ему поесть, намекнул, что неплохо было бы соблюдать чистоту в квартире и нахально попросил, чтобы она научилась гладить рубашки. Возмутительное поведение Вовки очень сильно нервировало Ларочку. Ей стало казаться, что она попала в заколдованный круг: общаться с поклонником было невыносимо, но выгнать она его не могла – без Вовки с его лотерейными билетами ни о каком миллионе не могло быть и речи.
С мыслями о ненавистном Вовке она промучилась до вечера, так и не уснув и не придумав план выхода из тупика. Голод заставил ее наконец-то подняться с дивана. Она сунула ноги в тапки и поплелась на кухню ставить чайник, чтобы приготовить себе супчик из пакетика. На большее Ларочка была не способна.
Звонок в дверь застал ее в прихожей.
– Кто там еще? – недовольно пробурчала она и посмотрела в глазок.
– Здравствуйте, – вежливый голос по ту сторону двери удивил ее. – Скажите, пожалуйста, Лариса Головина здесь проживает?
– Ну да, это я, – подтвердила Ларочка. – А вы кто?
– Мне необходимо поговорить с вами, Лариса. Дело в том, что я нотариус, и мне поручено найти вас и известить относительно завещания, которое оставила вам ваша дальняя родственница. Вам завещана очень крупная денежная сумма, Лариса!
– А я ведь знала, знала, что так будет – предчувствие у мне было, – потея от захвативших ее эмоций, залепетала девушка и широко распахнула дверь, совершенно не стесняясь того, что стоит в одной ночной рубашке. – Проходите, а я сейчас, только халатик наброшу и вернусь. Чай, кофе, желаете? Может, покушать хотите? Я могу мясо пожарить. Как неудобно получилось – у меня сегодня не убрано. Приболела я. Но вы на это не обращайте внимания, на самом деле я всегда поддерживаю идеальную чистоту, только вот сегодня не… Ага, все правильно – дверь как следует закройте. Много тут всяких уродов шастает. Время опасное, надо быть осторожной! Так я оденусь? Вы только не уходите, я мигом, – попросила девушка и бросилась в комнату за халатом…
* * *
К дому Ларисы Головиной ребята подъехали, когда уже совсем стемнело. Шел мокрый липкий снег, было промозгло и сыро.
Дверь подъезда была распахнута, над потолком уныло раскачивалась от сквозняка тусклая лампочка, пахло кошачьей мочой и тухлятиной, под ногами неприятно скрипели осколки разбитой бутылки.
Впрочем, Сашенька не обратила на это никакого внимания: она и сама проживала в таком же загаженном подъезде, в такой же унылой пятиэтажке и в таком же поганом районе, с одной лишь разницей, что район этот находился в противоположном конце Москвы.
Оставив Лешку около подъезда, Сашенька зашагала вверх по лестнице, машинально читая надписи на стенах. На четвертом этаже она растерянно остановилась. Одна стена была посвящена исключительно одной женщине с очень знакомым именем. Сначала шли пошлые объяснения в любви: «Лариса плюс Вова равно Любовь», или «Лара, будь моей навеки, твой Вован», но потом пошли надписи другого содержания, и Сашеньке от неприятных предчувствий стало нехорошо: «Ларка – оборванка!», «Детдомовская подстилка», «Интернатская шлюшка, убирайся обратно в детдом»…
На пятом этаже открылась и закрылась дверь, кто-то торопливо стал спускаться вниз, бурча себе под нос тихие ругательства:
– Mert, дерьмо, твою мать…
Сашенька сразу узнала этот голос, попятилась назад, оступилась, кубарем скатилась вниз на один лестничный пролет и распласталась на животе около мусоропровода.
– Боже мой, мадемуазель, вы не ушиблись? – обеспокоенно спросили ее.
– Все нормально, – тихо прошептала она, села и закрыла лицо руками. Рука стала мокрой и липкой: падая, она разбила себе нос.
– У вас кровь, – озадаченно сообщил мужчина, открыл окно лестничной клетки, собрал с подоконника немного снега, достал из кармана носовой платок, завернул в него снег и присел рядом с ней. Саша низко опустила лицо, пытаясь спрятаться за челкой. – Чтобы кровотечение прекратилось, нужно повыше запрокинуть голову и положить на переносицу что-нибудь холодное, – посоветовал он. – Давайте, я помогу. Поднимите голову, иначе вы испачкаете себе всю одежду, – мужчина взял ее за подбородок и попытался приподнять ее лицо.
– Не надо, – прорычала Саша и оттолкнула его руку. – Идите туда, куда шли, и оставьте меня в покое.
– Простите, мадемуазель, я ведь просто хотел помочь, – извинился он, насильно вложил ей в руку свой платок, поднялся и зашагал вниз по лестнице.
Звук его шагов уже давно затих, а Саша все сидела на грязном полу, держа в руке холодный платок убийцы, не в силах поверить в то, что Крюгер ее не узнал. Было очевидно, что француз вышел из квартиры Ларисы Головиной, и в душе Сашеньки зародились сомнения – а стоит ли проверять, что он там делал?
Пока девушка размышляла, как ей поступить, на пятом этаже вновь открылась дверь. Она быстро вскочила на ноги, прижалась к стене и прислушалась. На лестничную площадку, тяжело шаркая ногами, кто-то вышел, потом послышался сухой кашель, свойственный курильщикам со стажем, чиркнула спичка, запахло дешевым табаком. Видимо, сосед вышел на лестницу покурить, решила девушка и подпрыгнула от неожиданности, когда старческий хриплый голос разорвал тишину подъезда.
– Ларка! Чаво дверь не закрываешь? Смотри, ща как мужики со всего района понабегут, потом не жалуйся! – старик мерзко захихикал, выкинул непотушенный окурок на лестницу, пошаркал к соседской двери, открыл и зашел в квартиру. – Ларка! Дверь закрой, кому говорю. Где ты, твою мать? – Некоторое время было тихо, но спустя минуту раздался дикий истерический крик: – Убили!!! Ограбили!!! Милиция!!! Караул!!!
Саша сорвалась со своего места и сломя голову бросилась вниз по лестнице, чуть не сбив с ног Свистуна, который, услышав шум, помчался ей навстречу. Они выскочили на улицу, добежали до какого-то слабоосвещенного двора, плюхнулись на деревянные ящики, сложенные у служебного входа в продуктовый магазин, и постарались отдышаться.
– Что случилось? – спросил Лешка, обеспокоенно глядя на Сашу, точнее, на ее распухший нос.
– Все очень плохо, Леш, – обреченно сообщила Саша и рассказала Лешке все, что произошло.
