banner banner banner
Собрание творений. Том VII. Избранные письма
Собрание творений. Том VII. Избранные письма
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Собрание творений. Том VII. Избранные письма

скачать книгу бесплатно

Христос Воскресе!

Ваше Преподобие Преподобнейший и многолюбезный старец!

Примите мое усерднейшее поздравление с наступившим Праздником и вместе с тем искреннейшую признательность за поздравление Ваше в драгоценном для меня письме Вашем от 30-го марта, так как и все письма Ваши для меня драгоценны, и при одном зрении почерка Вашего, прежде чтения самого письма, уже чувствую в грешной душе моей утешение.

Желая, чтоб мысленное сребро – библиотека св. отцов, собранная Голландом, – не лежала под спудом, но давала лихву богоприятную, обращаясь между людьми способными заниматься ею, я рассудил лучше отдать это сребро на руки человеку, нежели приковать его к какому-либо месту, в коем оно очень легко может попасть под спуд в шкаф, и сделаться там пищею моли, мышей, без всякой пользы для людей.

Было время, когда Белые берега обиловали благонамеренными иноками, были времена, когда обиловала ими Пестуша, обиловала ими в свое время Площанская Пустынь; теперь наступило время цвета для Оптиной; время цвета пройдет своей чередой, – процветут другие места, также на свое время; почему приковать книгу к месту я счел менее надежным, нежели поручить ее человеку. Надеюсь, что о. Ювеналий, попользовавшись ею, и попользуя ею христиантво, когда достигнет седин и изнеможения, то поручит ее благонадежному иноку, который опять будет держать в обороте мысленном сребро.

[…]

Испрашивая Ваше благословение и поручая себя Вашим св. молитвам, с чувством искреннейшего уважения и преданности имею честь быть Ваш покорный послушник

    Архимандрит Игнатий, 13 апреля 1857

К Рясофорному Послушнику Оптиной пустыни о. Петру

24 (37) О достоинстве книги преподобного Георгия

Преподобный отец Петр!

Приятнейшее письмо Ваше и при оном посылку с книгами получил. Премного благодарю за книги. Потому и беспокоил Вас покорнейшею просьбою о доставлении мне несколько экземпляров, что, прочитав присланную Вами книгу, усмотрел духовность ее и пожелал, дабы таковая душеспасительная книга была известна моему дражайшему братству.

[…]

Если же Вам угодно знать мое мнение о том, может ли книга писем Святого Затворника получить премию, то Вам говорю мое мнение: не может, имея значительное достоинство духовное, а не имея плотского: ибо письма произнесены благодатию, не имея благоустройства человеческого слова. Слово же благодатное не может быть познано плотским человеком, который зрит только на внешность слова, и если сие внешнее слово не имеет внешнего устройства, то он всему ругается; юродство бо ему есть.

Прилагаемые при сем 50 рублей прошу принять, яко ничтожную лепту для нового издания, – вместо желаемой Вами демидовской премии. Прошу Ваших святых молитв.

    7 августа 1839

К Афонскому монаху Серафиму

25 (39). О значении наставника в обучении умной молитве и о других вопросах

Ваше Высокопреподобие!

Возлюбленнейший о Господе отец Серафим!

Сердечно благодарю Вас, что Вы на святой Горе Афонской вспоминали о иноках, живущих близ шумной столицы, в монастыре, который тщетно называется Пустынею, о постигших Вас скорбях я узнал отчасти от о. Архимандрита Иоанна, Инспектора здешней Духовной Академии. И кто из преплывающих житейское море не бывает орошен волнами его? Особенно если пловец – безответный инок.

Когда Вы были в Санкт-Петербурге, я сердечно желал видеть Вас наедине: потому что наедине надеялся побеседовать с Вами о глубинах монашеского жительства, вероятно, имеющего достойных делателей еще на горе Афонской, несмотря на общее ослабление, которому подверглось монашество все и повсюду. Но я не сподобился сего: Вас сопровождало общество такого настроения, при котором должно, по наставлению некоторого великого отца, скрывать таинственное монашеское сокровище. Вы молчали, потупя взор, как израильтянин на Реках Вавилонских, а тот, кто сказал, хотя сказал и немногое, увидел впоследствии, что сказал излишнее и неуместное. По сей причине, хотя я и имел счастье видеть Вас лицем к лицу, но знаю Вас единственно по прекрасной книге Вашей, и столько, сколько Вы захотели показать себя всей вообще читающей публике. Такое неудовлетворительное сближение с Вами меня огорчило; но я утешил себя мыслию, что Божий Промысл часто не допускает исполниться и таким желаниям нашим, которые по наружности кажутся благими. В заключение этого длинного предисловия, должен я сказать само собою вытекающую истину, известную всем, сколько-нибудь внимательным инокам: причина откровенности о предметах духовных, – доверенность к наставляющему лицу, а доверенность к лицу внушается точным познанием лица. «Господи! К кому идем, – говорит святой Петр Спасителю, – Глаголы живота вечнаго имаши, и мы веровахом и познахом, яко Ты еси Христос, Сын Бога Живаго» (Ин. 6, 68–69). Напротив того: «Кому не извещавается сердце, тому не открывай его», – говорит великий наставник иноков, Преподобный Пимен, Египетский Пустынник. Судите ж сами, зная Вас так мало, какую могу я иметь степень доверенности к Вам? Итак, первый мой недуг, который я должен обнажить пред Вами, есть мое маловерие – маловерие не к самой умной молитве, нет! Это таинственное небо, на которое выходят одни чистые сердцем для Богозрения, видится очами ума моего, хотя и пребывает для них невидимым: оно скрывается от них чудною, прозрачною, непостижимою синевою своею, в которой они мнят видеть его. Я страдаю маловерием к Вам. Исцелите меня от этого недуга. Такое исцеление – дело возможное. Многие маловерные обратились в ревностно верующих: всемогущая истина совершила их обращение. И не обидьтесь моим признанием в маловерии к Вам! Лествичник говорит в 4-й степени: «Имуще о Господе выю свою подклонити разумом убо и словом смиренномудрия, соделаем известно спасение наше иному о Господе вверяти; прежде всхода, убо аще кое лукавство и разум у нас есть, кормчего оного истязуем и испытаем, и, да тако реку, искусим: да не на корабленника яко кормчия, и на недугующего яко на врача, и на страственного яко на бесстрастна, и на пучину яко на пристанище нападше, готово обрящем себе истопление». Если это дозволяется и советуется святыми отцами вновь вступающему в монастырь, то тем более оно позволительно и даже необходимо для укосневшего значительное время в монашестве, к сожалению, крайне малоплодном. Опасен недостаточный наставник при обучении новоначального благим нравам и первым правилам монашеского жительства; тем опаснее он для дерзающего слышать учение о великом таинстве умной молитвы, ведущей Христианина к сокровенному, вместе существенному и вполне ощутительному соединению с Богом. Имеете ли Вы, возлюбленнейший отец, в виду опытного старца в обителях святой Горы, на духовный разум которого Вы могли бы положиться? Слово «духовный» употреблено мною здесь не слегка, как оно употребляется в новейших писателях, но в том смысле, как оно употреблялось Святым Апостолом Павлом, а за ним и всеми аскетическими писателями нашей Церкви, из которых Преподобный Григорий Синаит говорит: «Не всех бо есть наставити и инех, но имже дадеся Божественное рассуждение, по Апостолу, рассуждение духов, отлучающее горшее от лучшего мечем слова. Кийждо бо свой разум и рассуждение естественно или деятельно или художественно имать, а не все духовное». (Смотри статьи о прелести, идеже и о иных многих предметах). Хотя мы и крайне омрачены по причине нашего слабого жительства, но признаем и исповедуем, что ни естественное, ни деятельное, ни художественное рассуждение не могут поднять выше чина душевного разума, как бы они не были сильны и блестящи, даже благонамеренны и благочестивы (См. св. Исаака Сирского слова 26, 27, 28-е). Итак имеете ли в виду духовного старца? Вот тот вопрос, который по милостивому дозволению Вашему представляет Вам мои вопросы, считаю начальным и первым из всех вопросов. И святые отцы признают таковым этот вопрос. «Прежде всех, – говорят они, – избери себе старца с совершенным, по священному тайноучению, отречением и повиновением непритворным и совершенным, сиречь потщися обрести наставника и учителя непрелестна» (Каллист и Игнатий гл. 14). Тоже говорят почти все аскетические православные наставники, но большая часть из них жалуется на скудность истинных наставников. В 15-м веке, когда жил наш Преподобный Нил Сорский, посетивший Афонскую гору и заставший там рассадник умных делателей, насажденный Преп. Григорием Синаитом, тогда уже истинный наставник умной молитвы признавался важною редкостию, что ж сказать о нашем времени? Сердца всех привлечены, как и Вы находите и чему пример Вы видели в нашей Пустыни, к внешней красоте; внутренняя духовная красота, а потому филокалия, содержащая учение о приобретении сей красоты, остаются в стороне. Впрочем, некоторые монашествующие у нас в России занимаются умною молитвою, и не без успеха. Таковых случалось мне видеть и беседовать с ними. Случалось видеть – увы! – прельщающихся и прельщенных, совлекаемых с прямого и истинного пути страстями душевными и телесными. Хотя я и должен сознавать себя прельщенным, убеждаясь в таковом бедственном состоянии многими во мне действующими страстями, которым, очевидно для совести моей, работаю явно делами и словами, неявно помышлениями и чувствованиями; однако признаю справедливым опасение впасть, а что еще хуже, самопроизвольно вдаться в большую прелесть. Свойственно тому, кто поражен многими болезнями, опасаться впадения в тягчайший недуг! Свойственно тому, кто по шею погряз в болоте, стремиться, чтобы не уйти в него и с головою!

Затем, предложив Вам первый мой вопрос и понуждаемый самым окончанием листа к окончанию письма, прошу Ваших святых молитв на подкрепление многочисленных немощей моих, и – буду ожидать Ваших назидательных строк, которых не лишите Вашего покорнейшего послушника.

    10 июня 1851, Сергиева Пустынь

К Игумену Варфоломею

26 (40, 22). О пребывании в Оптиной пустыни

Молитвами Святых отцев наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас.

Дражайшие и почтеннейшие отцы!

Отец Варфоломей и отец Алимпий!

Усердно желаем Вам радоваться и здравствовать о Господе!

Приехав в Оптину пустыню, нетерпеливо хотели писать к Вам, но моя болезнь, увеличенная путешествием, останавливала то, к чему влекло сердечное чувство.

Принятые о. Строителем весьма ласково, мы остались жить в монастыре: к сему побудили нас обстоятельства наши, монастырские и скитские. […] Михаил Васильевич ходит на клирос; – я, как больной, пристанищем моей надежды должен иметь не труды свои, не заслуги, милосердие и заслуги Богочеловека Иисуса.

Прежде всего описали мы Вам свои обстоятельства, ибо нам представляется, что Вы сопровождаете нас Вашим участием, и мы бы виноваты были пред сим драгим и одолжительным участием, если бы не удовлетворили оного, хотя несколько, описанием наших обстоятельств. Может быть, оно уже пеняло нам с снисхождением и упрекало с любовью, за нашу медлительность…

Иисус уготовал добрым делам сторичные награды, и делающему добро излишни похвалы человеческие: и потому кратким, но искренним благодарением за Вашу любовь, ласки, гостеприимство, удовлетворяя требованиям нашего сердца, оставляем все комплименты, сии наряды, в кои по большей части одевается нечистосердечие, – блудница-лесть.

Наконец, прося Ваших святых молитв (особливо при служении святой Литургии) и благословения, честь имеем пребыть.

Ваши недостойные послушники многогрешные:

    Димитрий Брянчанинов и Михаил Чихачев, 1829 года июня 12-го дня

Новость. В Александро-Свирском монастыре скончался один монах; его похоронили подле покойного знаменитого о. Феодора, и при сем случае смотрели остатки сего старца. И тело и одежда совершенно истлели, остались одни кости желтого цвета. Рассказывал нам сие о. Гавриил Иеромонах – Скитянин, чтивший о сем в письме, пришедшем из Свирского к о. Леониду, и, рассказывая, к словам – желтого цвета, прибавлял: как воск.

27 (42, 14). Автобиографические сведения

Преподобнейший и Возлюбленнейший о Господе отец Варфоломей!

Приятнейшее письмо Ваше к большому моему удовольствию получил. Простите меня за мою ленность, по причине которой не отвечал я Вам на последнее письмо Ваше, ко мне в Лопотов монастырь написанное. В сей обители Вологодской местоположение низменное, атмосфера наполнена гнилыми испарениями: – все сие вместе с большим вредом действовало на мое здоровье, при слабом состоянии коего был я до избытка обременен трудами телесными. Прошлого 1833-го года, в мае месяце, был произведен в Игумены. Между тем Государю Императору, коего был я воспитанником, угодно было приказать, чтоб разыскали и уведомили Его, где я нахожусь. В то время указом Святейшего Синода был я переведен в Московский Николаевский Угрешский монастырь. Государь Император повелел митрополиту вытребовать в С.-Петербург и потом дал мне Сергиевскую Пустыню, в которой нахожусь и поныне. При мне живет о. Михаил, и правит должность Головщика на правом крылосе. Здоровье моего тела в здешней обители немного поправилось; видно еще Господь дает мне время на покаяние.

Затем простите, почтеннейший отец Варфоломей; поздравляю Вас с наступающими праздниками, прошу святых молитв и честь имею быть Вашим покорнейшим слугою и молитвенником

    Архимандрит Игнатий, 17 апреля 1834

28 (43, 15). О монастырях российских

[…]

Высокопреосвященнейший Филарет полагает, что столп нашей Православной веры есть монашество, а столп монашества суть общежительные монастыри. Но общежития севера, где наиболее похваляется телесный труд стоят ниже по благоустройству своему общежитий южной России, где при телесном труде особенное внимание обращается на очищение души и благоуправление ее частым исповеданием помыслов и сердечных браней, частым советом с искусным исследованием писаний отеческих, – и, наконец, множеством Божественного славословия.

Южская пустынь есть один из лучших общежительных монастырей Российского Севера, – если не наилучший. […]

29 (47, 20). Описание обустройства в Сергиевой пустыни

Ваше Преподобие! Возлюбленнейший о Господе отец Строитель Варфоломей!

Батюшка дражайший! Приехали Вы не на чужом, видно, основании здать! И не чужими трудами питаться, а свои положить. И я, когда приехал в Сергиеву Пустыню, то не имел где главу приклонить, должен был остановиться в постороннем доме и в нем жить первую зиму. Начиная с Соборной Церкви, все представляло одни развалины. А с братией ее пришлось не только слезы, но и кровь пролить. Что уж делать? Такова судьба настоятелей. И от Епархиального Начальства сперва досталось так, что запрещен был выезд из монастыря мне самому. А как то, что без скорби сделаешь, то непрочно бывает, – и что посеешь, да слезами не польешь, то худо всходит. Простите, батюшка, моему пустословию. От избытка сердца и участия моего сие Вам сказал.

Усерднейшую приношу благодарность за присланную икону, прошу Ваших святых молитв, и с искреннейшею преданностью имею честь быть Ваш покорный послушник

    Архимандрит Игнатий,
    14 октября 1837,
    Сергиева Пустынь

30 (55, 28). О наказании архимандрита Игнатия и смиренном несении его

Ваше Высокопреподобие!

Возлюбленнейший о Господе отец Варфоломей! Воистину воскресе Христос!

[…] Был воспрещен мне выезд из монастыря, но по причине совсем другой, нежели о коей Вы пишете. Это за знакомство мое с посланником Короля Французского, что Государь Император нашел неприличным и достойным наказания, и к чему я принужден был насильственно Синодальным чиновником. Сие последнее обстоятельство Государю неизвестно, и я не нахожу нужным приводить в известность. […] Наконец, – о нерасположении ко мне Синодального Обер-Прокурора я ничего не могу сказать решительного. Принимает и поныне очень ласково, сам обещался ко мне приехать. Расположение же Государя Императора из последнего даже обстоятельства обнаружилось в полной силе. И мне остается только благодарить Господа Бога за все случившееся – видеть Его Божественный Промысл, бдящий о спасении души моей и сими малыми искушениями воспитывающий и окормляющий мое младенчество. Горе, егда Вам рекут добре все человецы – это опасно; а потерпеть маленькое поношение весьма спасительно. И потому стараемся предаваться воле Божией с благодарением, а погрешности свои при Всевышней помощи усердствуем по силе исправить.

Прося Ваших святых молитв, имею честь быть навсегда с искреннейшею моею преданностью Ваш покорнейший послушник

    Архимандрит Игнатий, 17 мая 1840

31 (57, 30). О своих занятиях по переводу книги св. Ис.

Ваше Высокопреподобие!

Достопочтеннейший отец Строитель Варфоломей!

Приятнейшее письмо Ваше от 16-го ноября получил, и сердечно благодарю за братское и отеческое расположение Ваше ко мне. Надеюсь, что милость Божия дарует мне соответствовать оному. Сия Божия милость покрывает и меня, и обитель нашу доселе; хотя от времени до времени и подвергаюсь телесным недугам, а в душевных пребываю постоянно. В настоящее время занимаюсь переводом с латинского языка книги св. Ис. отшельника Скитского, и весьма услаждаюсь духовно-благодатными изречениями сего Святого отца. Аще Господь восхощет, намереваюсь оную напечатать, ибо на славянском и русском языках не случалось мне оной видеть, – а польза ее должна быть необыкновенная. Преплачевный отец! Он современен Макарию Египетскому. Св. Исаак Сирин и Авва Дорофей на него ссылаются; есть на него ссылка и в книге великого Варсанофия. Может быть в Вашей библиотеке имеется сия книга; в таком случае прошу уведомить, и написать сколько именно в ней слов или бесед и под какими заглавиями. Также надеюсь получить книгу Св. Кассиана Римлянина на латинском же языке, на коем он писал, и если благоволит Господь, то заняться и ее переводом.

В обители отстроился окончательно корпус братских келий, чем братия очень успокоены. […]

[…] Затем, – желая Вам доброго здоровья и всех благ, также прося Ваших святых молитв, с искреннейшею преданностью, имею честь быть навсегда Ваш покорнейший послушник

    Архимандрит Игнатий, 30 ноября

32 (60, 30). О правильном пророчестве – прозрении на грехи

Ваше Высокопреподобие!

Возлюбленнейший о Господе отец Варфоломей!

[…] Получил я из Оптины письмо скорбное, о кончине отца Леонида. Писали оное о. Макарий и Иоанникий. Некоторые мирские получили от других письмо, исполненное повествованиями о пророчествах. Мы желаем себе и всем ищущим истины, прозрения на грехи наши, – пророчества, что хотя сколько-нибудь вознерадим или вознесемся, то впадаем в руки страстей и удаляемся от Бога. Таковое прозорливство и пророчество могут нам принести существенную пользу.

…Прося Ваших святых молитв с обычной братской любовью, остаюсь навсегда Ваш покорнейший слуга и богомолец

    Архимандрит Игнатий, 22 декабря 1841

33 (63, 36). Увещание о. Варфоломея приехать в столицу, осуждение непокорности Всевышнему Промыслу и своеволия

Ваше Высокопреподобие! Возлюбленнейший о Господе отец Строитель Варфоломей!

Письмо Ваше от 18-го февраля я получил. Будучи крайне недоволен Вашим отказом на мое приглашение, паче же не на мое точию, но на приглашение Высокопреосвященнейшего митрополита посредством меня, – начинаю с Вами браниться. Благоволите выслушать с благодушием и утешьте исправлением Вашей погрешности. Что Вы хвалитесь неупустительностью в послушании, возложенном на Вас Св. Синодом? Суетна похвала сия, когда Вы не внемлете гласу призыва, приводя пустые отговорки. Начный в Вас дело благое, и да совершит е, сказал Апостол. И Вам надо совершить послушание Ваше; а без доброго конца доброе начало не может принести никакого плода. Неужели Промысл Божий, приведший Вас в Югскую Пустынь, уже престал бдеть над Вами? Неужели Вы так думаете? Не предположив в Вас сих мыслей маловерия, чем объяснить Вашу шаткость, Ваше двоедушие? И едете, и не едете; взяли паспорт, и ни с места! На что это походит? Таковая коловратность, таковое непостоянство простительно новоначальному, в авве же отнюдь не простительно! Вижу! Вы испугались; Вы подозреваете, не повстречается ли Вам по приезде какое перемещение. Ваше тело возопило: не езди, мне здесь тепленько и мягонько, а то, пожалуй, они сунут тебя туда, где я замучусь от климата; да и над Алимпием сжалься: он здесь воскрес, а в другом месте могут к нему возвратиться прежние болезни. Так Вам советовало Ваше тело, а Вы его и послушались. Зело бо сильны ласкания тела, сказал Св. Исаак. Вы в послушании у Вашего тела, а не у Синода. Как хвалитесь, думая меня, как глупого, обморочить. Кроме того, что Вы маловерием Вашим погрешаете пред Промыслом, еще впадаете и в другую немаловажную погрешность. Как судить о мнении Вашем относительно Преосвященного митрополита? Значит – опасаясь ему доверить себя, Вы в нем не предполагаете ни любви, ни рассуждения духовного! Словом сказать – с какой стороны ни посмотрю на Ваш поступок, нахожу оный решительно безрассудным.

Итак, исправьтесь! Отложив все хохлацкое упрямство, еще же и мудрование с злохитростию, скорее приезжайте, возвергнув на Господа печаль твою, и Той тя препитает. Советую и митрополита не прогневать: ибо ныне вакансий настоятельских много, и ему стоит только предложить в Синоде, тотчас полетит Указ и дерзостный ослушник, по своему токмо мнению послушник, полетит с Юга на Север оплакивать свое самонравие и непокорство. Сим кончаю мою брань, к которой бы не хотелось прибегать, да нечего делать, когда честь неймет.

Помирюсь с Вами при личном свидании! И бранюсь, а все-таки остаюсь Ваш усерднейший слуга и собрат

    Архимандрит Игнатий, 6 марта

34 (66, 39). О возобновлении Святогорской Пустыни и о других вопросах

Ваше Высокопреподобие!

Достопочтеннейший отец Игумен!

Усерднейше поздравляю Вас с получением Игуменского сана, в котором Милосердный Господь да поможет Вам служить святой Церкви с таковым же успехом, с каковым Вы преходили служение Ваше доселе, или и с большим. Что не писал я к Вам, то это потому, что уверен в Вашей любви ко мне о Господе, а особенной причины писать не повстречалось. Потом я стал ныне крайне слаб глазами, что приписываю действию здешнего приморского воздуха.

Как о приятной для всего монашества новости, извещаю Вас о следующем: конечно, известно Вам, что Императрицею Екатериною уничтожен монастырь Святогорский, что в Харьковской губернии на реке северном Донце, имеющий превосходнейшее местоположение – самое пустынное. Императрица, упразднила обитель, отдала сие место известному вельможе Графу Потемкину. Года с два тому назад имение сие досталось его внуку, женатому на Княгине Голицыной. Оба они крайне добросердечны и привержены к святой Церкви, особливо она; отказавшись от всех светских увеселений, занимается обильным подаянием милостыни, упражняясь в чтении святых отцов и молитве: ее глаза, как два неиссякающие источника слез. Сей чете Господь внушил восстановить монастырь, и она, испросив словесно дозволение у Государя, подала о сем просьбу в Святейший Синод, с тем, чтобы учреждена была общежительная пустыня по уставу Софрониевскому и Глинскому.

Относительно общежития в нашей обители, то я говорил о сем нашему новому митрополиту, который, хотя и крайне расположен к нашей обители, но не изъявил на сие согласия. Наше место крайне трудно; монастырь совершенно сквозной; в летнее время в соседство наше переселяется знаменитейшая публика петербургская. Невольно рождается заботливость, приводящая в развлечение. И хорошо бы, если б неудобства сим оканчивались!

Засим желаю Вам доброго здравия и всех истинных благ. В моем расположении к Вам пребываю по милости Божией постоянным, и у Вас прошу того же. Поручая себя Вашим Святым молитвам, имею честь быть навсегда Вашего Высокопреподобия покорнейшим послушником и собратом

    Архимандрит Игнатий, 29 октября 1843

35 (80, 53). По поводу указа Синода об увольнении о. Варфоломея, совет прибыть в Синод для личного объяснения и о благодушном перенесении скорбей

Ваше Высокопреподобие!

Честнейший отец игумен Варфоломей!

Письмо Ваше от 12-го ноября я получил. Судьбы Божии бездна многа, и истинно то, что кого Господь любит, того наказует. Я, дорогой Батюшка мой, с благоговением взираю на постигшее Вас искушение и молю Бога, да дарует Вам силы перенести его по подражанию Святым, которые наследовали царство небесное многими скорбями. Хотя, по-видимому, и постигла Вас скорбь от человека, но по сущности она попущена Богом для Вашего усовершения. Я умиляюсь, смотря умными очами на скорбь Вашу и думаю сам в себе: «Каково-то я понесу искушение, если Господу Богу угодно будет послать мне оное? и какое Господь пошлет мне искушение?» – Так помышляя, соболезную о Вас. Я полагал, что Вы уже получили Указ о увольнении Вас, и потому написал Вам, что самые обстоятельства отвечают. Прошедшего не воротишь, но Вы бы сделали гораздо лучше, если б пожаловали сами в С.-Петербург и объяснили пред Членами Святейшего Синода и пред Графом Протасовым Ваше болезненное состояние. Члены Святейшего Синода – все очень добрые Старцы, и Граф Протасов имеет самое доброе сердце:

Вы бы могли у них все испросить. Но что делать! Прошлого не воротишь. Это устроилось свыше, тут рука Божия, а люди только оружие. Причину сего события надо искать в Божием Промысле о Вас; там она сокровенна. Без скорбей невозможно увенчаться венцом Евангельским. Я вполне убежден, что Вы благодушествуете и преданием себя воле Божией и благодарением Богу стираете главу змею печали, ищущему поглотить Вас.

Слава Богу за все! Слава Богу, – горькими врачевствами исцелившему души, прибегшие к Нему, Всесильному Врачу. Испрашивающий Ваших святых молитв. Ваш недостойный послушник

    Архимандрит Игнатий, 1 декабря 1852

36 (81, 54). Утешение в скорби и наставление к покаянию перед людьми

Ваше Высокопреподобие!

Всечестнейший отец Игумен Варфоломей!

[…] Во-первых, Слава Богу за все скорбное, случающееся с нами! Кому попускаются скорби, тот, значит, помянут Богом в Царствии Его; а кто живет бесскорбно, тот забвен Богом. И, Батюшка мой, по множеству грехов, в которые впадаю, и по множеству глупостей, которые делаю, никак не должен ни судить поступков ближнего, ни настаивать, чтоб сделано было так, как я предлагаю. Мне Алексей Николаевич сказывал, что Вы, по получении решения Святейшего Синода, увидели, что и Вам следовало бы поступить иначе, нежели, как Вы поступили. Вам следовало пожаловать сюда и с покорностью испросить желаемое Вами у Святейшего Синода, который по уважению к Вам сделал бы все приятное для Вас, согласив возлагаемое на Вас послушание с Вашими нуждами. Но что Вы сделали? Вы соблазнили тех, которые ожидали Вас увидеть с назиданием для себя, с пользою для всего монашества. Особливо мне жаль Графа Протасова, который принял в Вас самое живое участие: он – лицо светское, имеющее на монашество и на всю Церковь Русскую особенное влияние; его надо очень беречь, – а в этом случае Вы не поберегли его, т. е. не поберегли самой души его. – Вы меня простите, Батюшка мой, что я пишу к Вам так прямо: это делаю не в укоризну Вам, а чтоб Вы изволили увидеть настоящее положение дела. – Как же Вам теперь поступить? Мой искренний совет: напишите извинительное письмо к Графу; он добрейший человек и ему приятно будет видеть Ваше иноческое смирение в письме.

…Земно Вам кланяясь, имею честь пребыть с обычною моею к Вам преданностью Вашего Высокопреподобия недостойный послушник

    Архимандрит Игнатий, 6 декабря 1842

37 (92, 65). О своем пребывании в Оптине, о старце Макарии