скачать книгу бесплатно
В комнате повисла гнетущая тишина.
– Да, – наконец нарушил молчание долговязый незнакомец. – Немой ужас – более чем адекватная реакция на этот график. Смотреть на него все равно что не сводить глаз с фары несущегося на вас поезда. – Он повернулся к Элизабет и снисходительно улыбнулся. – Есть вопросы, доктор Сински?
– Только один, – резко бросила она. – Зачем вы меня пригласили – прочесть лекцию или унизить?
– Ну что вы, ни в коем случае. – В его голосе вдруг зазвучали льстивые нотки, отчего по спине у нее пробежал холодок. – Я пригласил вас поговорить о сотрудничестве. У меня нет сомнений, что перенаселение вы считаете проблемой здравоохранения. Но боюсь, что вы не понимаете другого – оно калечит саму душу человека. В условиях перенаселенности те, кто никогда не помышлял о воровстве, начнет красть, чтобы прокормить свои семьи. Кто никогда не помышлял об убийстве, начнет убивать, чтобы вырастить свое потомство. Все описанные Данте смертные грехи – алчность, чревоугодие, вероломство, убийство и прочее – обретут благодатную почву и расцветут пышным цветом, набирая силу по мере исчезновения привычных благ. Нам предстоит сражение за саму человеческую душу.
– Я – биолог. Я спасаю жизни… а не души.
– Что ж, могу вас заверить, что спасать жизни в предстоящие годы станет намного сложнее. Перенаселение чревато не только духовным падением. У Макьявелли есть пассаж…
– Да, – перебила она, вспоминая знаменитую цитату – «Когда все области переполняются жителями так, что им негде жить и некуда уйти… возникает необходимость очищения мира»[14 - «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия». Перевод М. Юсима.]. – Она посмотрела на незнакомца. – Во Всемирной организации здравоохранения эти слова знают все.
– Отлично, тогда вы, наверное, знаете, что дальше Макьявелли называет чуму естественным способом самоочищения мира.
– Да, и, как я и отмечала в выступлении, нам хорошо известно о прямой связи между плотностью населения и вероятностью опустошительных эпидемий, но мы постоянно разрабатываем новые методы обнаружения болезней на ранней стадии и их лечения. ВОЗ уверена, что нам удастся предотвратить пандемии.
– Очень жаль.
– Прошу прощения? – Элизабет не могла скрыть изумления.
– Доктор Сински, – произнес незнакомец со смешком, – вы говорите так, будто недопущение эпидемии является благом.
Не веря своим ушам, она ошарашенно не сводила с него глаз.
– В том-то и проблема, – произнес долговязый тоном адвоката, излагающего на суде позицию защиты. – Вот передо мной глава Всемирной организации здравоохранения – самый лучший из ее сотрудников. Но это же ужасно, если оценить непредвзято. Я показал вам картину грядущего страдания. – Он снова вернул на экран изображение корчившихся в агонии тел и кивнул в сторону маленькой стопки порванных бумаг. – Я напомнил о чудовищной опасности, которую несет с собой бесконтрольный рост населения. Я объяснил, что мы стоим на пороге духовного падения.
Он помолчал и повернулся к Элизабет, глядя ей прямо в глаза.
– И какой же была реакция? Бесплатные презервативы в Африке! – Мужчина язвительно рассмеялся. – Да это все равно что отмахиваться мухобойкой от падающего метеорита! Эта бомба замедленного действия больше не тикает. Она уже взорвалась, и без решительных мер геометрическая прогрессия станет вашим новым богом… А этот бог очень мстителен. И устроит Дантов ад прямо здесь, на Парк-авеню… Толпы людей будут утопать в собственных нечистотах. Естественный отбор, устроенный самой Природой.
– В самом деле? – огрызнулась Элизабет. – Так скажите мне, сколько, по-вашему, людей должно жить на земле? Назовите то заветное число, при котором человечество сможет бесконечно поддерживать свое существование… в относительном комфорте?
Незнакомец улыбнулся: вопрос ему явно понравился.
– Любой эколог или статистик вам скажет, что наилучшие шансы на выживание имеет человечество общей численностью порядка четырех миллиардов.
– Четыре миллиарда?! – язвительно переспросила Элизабет. – Нас уже семь миллиардов, так что вы слегка опоздали со своими идеями.
Зеленые глаза незнакомца сверкнули:
– Вы в этом уверены?
Глава 23
Спрыгнув со стены, Роберт Лэнгдон грузно плюхнулся на рыхлую почву лесистой южной части садов Боболи. Сиенна приземлилась рядом и тут же выпрямилась, отряхиваясь и озираясь по сторонам.
Они стояли на поросшей мхом и папоротником полянке посреди небольшой рощицы. Отсюда палаццо Питти было совсем не видно, и Лэнгдон подумал, что они, наверное, находятся в самом удаленном от него месте парка. Зато в этот ранний час тут не было ни служителей, ни туристов.
Лэнгдон посмотрел на покрытую гравием дорожку, которая живописно спускалась под гору и ныряла в лес. Там, где она исчезала среди деревьев, стояла мраморная статуя – идеальное место, чтобы привлечь к ней взгляд. Лэнгдона это не удивляло. Планировкой садов Боболи занимались выдающиеся мастера Никколо Триболо, Джорджо Вазари и Бернардо Буонталенти, чей художественный вкус превратил это полотно площадью в сто одиннадцать акров в настоящий шедевр.
– Дворец расположен на северо-востоке, так что дорожка должна привести к нему, – сказал Лэнгдон. – Там мы можем смешаться с толпой туристов и незаметно выйти. По-моему, парк открывается в девять. – Он машинально опустил взгляд, чтобы посмотреть, который час, но часов с Микки-Маусом не было на запястье.
Лэнгдон подумал, что они могли быть в больнице вместе с остальными вещами, но не знал, доведется ли ему когда-нибудь увидеть их снова.
Сиенна с решительным видом преградила ему дорогу.
– Роберт, прежде чем мы тронемся в путь, я хочу знать, куда вы собираетесь идти. Что вы поняли про восьмой круг ада? Вы сказали, что порядок рвов изменен?
Лэнгдон показал на росшие впереди деревья.
– Давайте сначала уйдем с открытого пространства.
Он повел ее по дорожке, которая вскоре привела на закрытую со всех сторон маленькую лужайку – «комнату» на языке ландшафтной архитектуры – со скамейками и небольшим фонтанчиком. В замкнутом пространстве под кронами деревьев было гораздо прохладнее.
Достав из кармана проектор, Лэнгдон принялся его энергично трясти.
– Сиенна, человек, создавший это цифровое изображение, не только добавил буквы на ногах грешников, но и изменил порядок Злопазух.
Он взобрался на скамью и, выпрямившись, направил луч проектора себе под ноги. На гладкой поверхности сиденья рядом с Сиенной показалось неяркое на свету изображение «Карты ада» Боттичелли.
Лэнгдон указал на участок с ярусами в нижней части воронки.
– Видите буквы в десяти Злых Щелях восьмого круга?
Сиенна прочла их сверху вниз:
– Catrovacer.
– Верно. И в этом нет никакого смысла.
– Но потом вы сообразили, что порядок Злых Щелей перетасовали?
– Даже проще. Если сравнить эти рвы с колодой из десяти карт, то ее не тасовали, а просто дали снять. После этого карты идут в том же порядке, но начинаются с другой. – Лэнгдон показал на десять Злых Щелей восьмого круга. – Согласно тексту Данте, в первом рву должны быть сводники и обольстители, которых бесы хлещут кнутами. А на этом изображении мы видим бесов… аж в седьмой Злопазухе.
Сиенна вгляделась в начавшее тускнеть изображение и кивнула.
– Да, я вижу. Первая Злопазуха теперь стала седьмой.
Лэнгдон убрал проектор в карман и спрыгнул со скамейки на дорожку. Затем подобрал прутик и принялся чертить буквы на голой земле возле дорожки.
– Вот в каком порядке идут буквы в измененной версии ада.
C
A
T
R
O
V
A
C
E
R
– Catrovacer, – прочитала Сиенна.
– Да, а вот где нашу «колоду» сняли.
Лэнгдон провел линию под седьмой буквой и показал Сиенне, что получилось.
C
A
T
R
O
V
A
–
C
E
R
– Ну да, – быстро отреагировала она. – Catrova. Cer.
– Верно, а чтобы восстановить прежний порядок карт в колоде, надо нижнюю часть вернуть наверх. Поменять половинки местами.
Сиенна вновь принялась разглядывать буквы.
– Cer. Catrova, – прочитала она и непонимающе пожала плечами. – Все равно какая-то бессмыслица…
– Cer catrova, – повторил Лэнгдон и после паузы объединил две части в одно слово: – Cercatrova. – Затем произнес две части слова по-другому: – Cerca… trova.
Сиенна, охнув, подняла на него взгляд.
– Да, – подтвердил Лэнгдон с улыбкой. – Cerca trova.
Два итальянских слова cerca и trova означали «искать» и «находить». А после объединения в cerca trova они превращались в библейское «ищите и обрящете».
– Ваши галлюцинации! – воскликнула Сиенна изумленно. – Женщина с вуалью! Она же все время повторяла: «Ищите и обрящете»! – Она вскочила на ноги. – Роберт, вы понимаете, что это означает? Эти слова уже находились в вашем подсознании! Неужели вы сами не видите? Вы наверняка уже расшифровали эту фразу перед тем, как попали в больницу! И точно видели это изображение… но забыли!
А ведь она права, подумал Лэнгдон. Он был целиком поглощен расшифровкой, и мысль о том, что он мог заниматься этим раньше, даже не пришла ему в голову.
– Роберт, вы говорили, что «Карта ада» указывает на конкретное место в Старом городе. Но я не понимаю, какое именно.
– Слова «cerca trova» ни о чем вам не говорят?
Сиенна пожала плечами.
Лэнгдон внутренне улыбнулся. Наконец-то нашлось нечто, чего Сиенна Брукс не знает.
– Судя по всему, фраза однозначно указывает на знаменитую фреску в палаццо Веккьо, а именно на «Битву при Марчиано» Джорджо Вазари в Зале пятисот. В самом верху картины художник вывел крошечными, едва различимыми буквами cerca trova. Существует множество гипотез, зачем Вазари это сделал, но ни одна из них не получила убедительного доказательства.
Неожиданно сверху послышалось жужжание маленького летательного аппарата, который начал кружить над лужайкой. Лэнгдон с Сиенной замерли, надеясь, что кроны деревьев их скроют, и аппарат, пролетев прямо над ними, направился дальше.
– Игрушечный вертолет, – сообщил Лэнгдон, с облегчением переводя дух и провожая взглядом удалявшуюся радиоуправляемую модель длиной около трех футов, походившую на гигантского рассерженного комара.
– Не высовывайтесь! – велела Сиенна, явно встревожившись.
И действительно, маленький вертолет развернулся и полетел назад над самыми верхушками деревьев, прочесывая лужайку слева.
– Это не игрушка, – прошептала она, – а разведывательный беспилотник. Думаю, что он оборудован камерой, которая посылает кому-то изображение в реальном времени.
Лэнгдон, сжав зубы, наблюдал, как вертолет удаляется туда, откуда появился, – к Римским воротам и Академии изящных искусств.
– Я не знаю, что вы сделали, – заметила Сиенна, – но очень влиятельные люди стремятся отыскать вас во что бы то ни стало.
Вертолет снова развернулся и пролетел над стеной в том месте, где они с нее срыгнули.
– Наверное, кто-то видел нас у Академии и рассказал об этом, – предположила Сиенна, направляясь дальше по дорожке. – Надо убираться отсюда. И поскорее!
Воспользовавшись тем, что беспилотник был занят прочесыванием участка у стены, Лэнгдон быстро стер ногой написанные на земле буквы и устремился вслед за Сиенной, продолжая лихорадочно размышлять о фразе «cerca trova», фреске Джорджо Вазари и предположении Сиенны, что он уже расшифровал послание, скрытое в изображении проектора. Ищите и обрящете.
Когда они добрались до второй полянки, Лэнгдона вдруг осенило. Он замер как вкопанный, на его лице заиграла улыбка.
Сиенна тоже остановилась.
– Роберт? В чем дело?
– Я невиновен! – объявил он.
