скачать книгу бесплатно
Оливия во все глаза уставилась на брата, даже не скрывая, что пребывает в полном неведении относительно такого плана. Вивиан же, наслаждаясь ажиотажем вокруг своей персоны, звонко расхохоталась. В этом смехе переплелись и женское превосходство, и радость жизни, и ликующая хвала юности, беспечности и красоте. Она смеялась так заразительно, что даже Себастьян Крэббс растянул бледные губы в нерешительной улыбке, даже тётушка Розмари отвлеклась от десерта, который смаковала с детским восторгом.
Ланч подошёл к завершению, но никто не спешил расходиться. Благостная атмосфера сменилась томительным ожиданием. Присутствующие время от времени кидали на Матиаса Крэббса вопрошающие взгляды, но тот вовсе не торопился объявлять свою волю.
Наконец, гости встали, маскируя разочарование и с фальшивым оживлением обсуждая всякие пустяки.
Как только выдалась удобная минутка, Оливия тут же утащила брата подальше от столовой и набросилась на него с упрёками:
– Что это взбрело тебе в голову, Филипп? Ты даже не спросил меня, хочу ли я прогуливаться с этой особой. Вот не думала, что ты тоже попадёшься на удочку американской кузины. Да она же едва не мурлычет от удовольствия, наблюдая, как вы с Майклом вьётесь вокруг неё!
– Ну ты и злюка, Олив. Может, попробуешь догадаться, зачем я так поступил?
Оливия, поджав губы, изучающе смотрела на брата.
– На самом деле я хотел увести её от Хоггартов, чтобы раньше времени не нарушать атмосферу семейного воссоединения, – продолжил он серьёзным тоном. – Кузина Грейс вот-вот взорвётся. Похоже, внимание, которое оказывает Майкл хорошеньким девушкам, заставляет её терять самообладание. Ещё немного, и грянет скандал, а, насколько я помню привычки дедушки Крэббса, свой покой он ценит превыше всего.
В подтверждение его слов совсем рядом с близнецами прозвучали чьи-то сбивчивые шаги, и тут же раздались приглушённые голоса. Филипп слегка толкнул Оливию в сторону коридора и сам тоже предпочёл остаться незамеченным.
– Ты даже не пыталась быть любезной, Грейс! – голос Майкла был так холоден, просто беспощаден. – Твоё поведение даже вежливым трудно назвать. Скажи, почему ты всегда умудряешься испортить всем настроение? Вечно эти твои нелепые подозрения, бесконечные придирки. Ты просто изматываешь…
– А мне надоело, что ты вечно делаешь из меня дурочку, Майкл! – в голосе Грейс слышались близкие слёзы. – Хотя бы здесь, в доме моего деда, ты можешь вести себя прилично? Как, по-твоему, я должна идти к нему и просить денег для тебя, если он видел, что ты готов флиртовать с каждой расфуфыренной куклой, которая оказывается рядом с тобой?
Разговор принимал серьёзный оборот, но тут беседу супругов прервал звонкий детский крик – малышка Полли возвещала миру о том, что она проснулась.
Глава четвёртая, в которой и Грейс Хоггарт, и Вивиан Крэббс постигает жестокое разочарование
Как ни желал Филипп сохранить мирную атмосферу в Гриффин-холле, скандал всё же разразился. Его отголоски близнецы застали, вернувшись с прогулки.
Погода, так многое сулившая утром, испортилась, порывистый ветер нагнал грозовые тучи со рваными краями. Запахло близким дождём. Филипп предложил вернуться в дом, пока не разразился ливень, и близнецы торопливо зашагали в обратном направлении, увязая в смеси мокрого песка и гальки.
Холодный ветер подгонял их в спину, тучи всё приближались, будто гнались за ними, и, чтобы не вымокнуть, чувствуя азарт, как в детстве, и жадно впитывая всё окружающее – гортанные вопли крачек, гнездившихся на берегу, желтоватую пену у кромки прибоя, вересковые пустоши, лежавшие тёмной волной там, дальше, над побережьем, – им пришлось бежать. На бегу Филипп взял сестру за руку, и на несколько мгновений прошедшие годы исчезли, растворились в птичьих криках и запахе водорослей, и близнецы вновь стали десятилетними.
У Оливии по дороге покривился каблучок, и она нешуточно расстроилась – это были единственные её приличные туфли. Запыхавшись, близнецы вошли в дом, и тут же им навстречу выбежала заплаканная Грейс. Её обычно бледное лицо раскраснелось то ли от гнева, то ли от сильной обиды, губы кривились от сдерживаемых рыданий. Откуда-то из глубины дома доносились приглушённые крики, но кому они принадлежали, распознать было невозможно.
Чуть не налетев на Филиппа, Грейс вспыхнула и, громко всхлипнув, бросилась к раскрытой настежь двери, ведущей в сад. В нерешительности постояв минуту, Оливия направилась было туда же, но тут в холл быстрыми шагами, морщась от боли из-за плохо подогнанного протеза, вошёл Себастьян Крэббс.
– Что произошло? – отрывисто спросил Филипп, чувствуя, как внутри закипает гнев, обращённый на Майкла.
После прогулки по тем местам, что тринадцать лет назад служили для их троицы плацдармом для игр и сражений, Филипп будто снова ощутил ответственность за своё маленькое войско. К тому же женские слёзы всегда будили в нём сильные чувства. Когда отец близнецов сбежал, их мать, Изабелла Крэббс, женщина, на чью долю выпали суровые испытания, проливала столько слёз, что ими можно было заполнить целое озеро, и маленький Филипп отчаянно пытался стать для неё опорой, в которой она так нуждалась.
– Так что случилось, дядя Себастьян? – повторил он.
– Там… – Себастьян неопределённо махнул рукой куда-то за спину, – в лаборатории. Что-то произошло между ними. Я толком и не знаю. Подошёл, когда всё уже было кончено.
– В лаборатории? – непонимающе переспросила Оливия.
– Бабочки, – лаконично объяснил Себастьян Крэббс. – Там у отца энтомологическая коллекция. И инвентарь. Сачки, морилки и тому подобное. Они были там с Грейс, он показывал ей насекомых. Я работал в библиотеке. Решил поберечь ногу и не подниматься в свою комнату, – и он смущённо улыбнулся.
– Так это не из-за Майкла? – недоверчиво спросил Филипп в растерянности.
Себастьян Крэббс отрицательно помотал головой.
– Нет, Майкл здесь ни при чём. Его вообще нет в доме, отправился на прогулку.
– Дайте-ка, угадаю! – Филипп прищёлкнул пальцами: – С Вивиан?
Себастьян, незаметно перенеся вес тела на здоровую ногу, сдержанно кивнул.
– Значит, скандал разразился между Грейс и дедушкой Матиасом?
Близнецы в недоумении переглянулись.
– Всё же было так спокойно. И даже мило. Мне показалось, что дедушка и в самом деле рад нас всех видеть, – растерянно произнесла Оливия.
– Как я понял, – осторожно произнёс Себастьян, – ссора вышла из-за какой-то просьбы, с которой Грейс обратилась к отцу. Когда она выбежала из лаборатории, и дверь открылась, то до меня донеслось что-то вроде: «Стервятники! Вы все готовы по частям растащить Гриффин-холл, не дожидаясь моей смерти!»
– Стервятники?! – переспросил Филипп, в недоумении приподняв одну бровь. – А кого конкретно дедушка Матиас имел…
Заметив свирепую гримасу на лице сестры, он осекся и резко обернулся. Через двери, ведущие в сад, в холл неслышными шагами вошла Грейс Хоггарт. Её широкоскулое лицо было совершенно невозмутимым, только припухшие веки выдавали недавние слёзы. Намокшие волосы облепили крупную голову, тёмно-коричневое платье насквозь пропиталось водой и казалось почти чёрным, будто у вдовы. Беспомощно свесив руки по сторонам своего полноватого тела, Грейс смотрела на собравшихся в холле со спокойствием Мадонны, и от этой её бесстрастности Оливию почему-то пробрала дрожь.
Никто не смог подобрать нужных слов. В полной тишине, нарушаемой только шумом ливня за стенами дома, Грейс вступила на лестницу и медленно начала подниматься, внимательно глядя себе под ноги и оставляя мокрые следы на ступенях из благородного дуба.
* * *
Дождь так уютно барабанил по крыше над кукольной комнаткой тётушки Розмари, что пожилая леди не нашла в себе сил сопротивляться блаженной дремоте. С удобством расположившись в широком кресле, среди атласных подушек, она прикрыла глаза и теперь наслаждалась восхитительными ощущениями, охватившими её тело после такого роскошного ланча. Давненько она не пробовала столь изысканных блюд. А вино!.. Её брату чрезвычайно повезло, кухарка у него превосходная. Стараясь не думать о том, в какую сумму обошлась старшему Крэббсу трапеза, тётушка Розмари сбросила вышитые шёлковой гладью домашние туфли и удовлетворённо вздохнула.
Она уже успела погрузиться в лёгкое забытье, где ей что-то говорил улыбающийся всадник на гнедой лошади – и улыбка его была такой мягкой, такой понимающей, совсем как у Аллана, – но вдруг дверь её комнаты дрогнула, и почти сразу же в коридоре послышался приглушённый женский смех, а после настойчивый басовитый рокот.
Розмари Сатклифф с неудовольствием вздохнула, пытаясь задержать видение (теперь-то она уверилась, что всадником был Аллан, просто его лицо выглядело намного старше, чем на той фотокарточке, которую он прислал ей незадолго до своей гибели), но в коридоре снова вспыхнул бархатистый воркующий хохоток.
Где-то рядом оглушительно хлопнула дверь. Смех и разговоры тут же смолкли, кто-то торопливо пробежал (шаги были такими лёгкими, словно принадлежали ребёнку), и в коридоре стало тихо. Губы пожилой леди тронула мечтательная улыбка, и тётушка Розмари вновь скользнула в упоительный сон, где Аллан был жив, а она ещё молода и ничего не знала о предстоящих потерях.
Не подозревая, что их с Майклом возвращение с прогулки помешало тётушке Розмари предаваться сладостным грёзам, Вивиан Крэббс медленно прикрыла за собой дверь. Надо же, как не вовремя дядя Себастьян решил выглянуть в коридор. Следует признать, что из этого могла получиться неловкая ситуация.
Вивиан строго напомнила себе, ради чего она приехала в Гриффин-холл. Прежде всего – дело, а потом уже развлечения. Да и не интересует её особенно этот Майкл Хоггарт. Мужья бесцветных сварливых жён, конечно, добыча лёгкая, но нисколько не соблазнительная. Намного больший интерес вызывал у неё кузен Филипп. Высокий, широкоплечий, с этой его загадочной усмешкой и таким видом, словно он постоянно начеку и готов к любой неожиданности. Было в нём нечто волнующее, что-то такое, отчего хотелось подойти ближе, заговорить, привлечь к себе его внимание.
Стащив промокший насквозь прогулочный костюм, Вивиан с отвращением свернула его и нетерпеливо дёрнула за сонетку. Взглянула в зеркало на туалетном столике и ужаснулась тому, как выглядит. От причёски остались только воспоминания, ливень не оставил аккуратным локонам, превращавшим её в белокурого ангела, ни единого шанса. Зато глаза озорно сияли, а щёки розовели без всяких на то ухищрений.
Вивиан больше не собиралась смиренно ждать, пока Матиас Крэббс прекратит держать всех в неведении относительно своей воли и вручит загадочное вознаграждение каждому из родственников. Она была сыта по горло и причудами своего английского деда, и унылой разношёрстной роднёй, и домом с его старомодным уютом, и даже Англией. Ей необходимо завтра же покинуть графство Саффолк, заскочить на несколько дней в Лондон и отправиться домой, в Америку. Пусть остальные сидят за бесконечными завтраками, ланчами и обедами, разглагольствуют об истинных британских ценностях и заглядывают дедушке в рот, прикидываясь сплочённой семьёй. Ей всё это без надобности, ведь у неё особые отношения со старшим Крэббсом.
В дверь постучали. Вивиан отдала влажный свёрток веснушчатой горничной, поинтересовалась, где находится Матиас Крэббс, и торопливо начала приводить себя в порядок.
Лаборатория, о которой дед вчера обронил пару слов, представлялась Вивиан идеальным местом для её целей. Во-первых, в тоне старшего Крэббса сквозило плохо скрытое самодовольство, а это значит, что потрафить ему будет несложно. Во-вторых, именно там она сможет без помех рассказать старику о своих денежных затруднениях (разумеется, не вдаваясь в подробности) и получить необходимую сумму из своего содержания авансом.
Мурлыкая один из тех мотивчиков, что так любят бродвейские антрепренёры мюзиклов, она тщательно промокнула влажные волосы полотенцем и уложила их в массивный узел на затылке. Чуть припудрила лицо, самую чуточку подкрасила губы помадой модного в этом сезоне оттенка «Малиновый дьявол» и, придирчиво осмотрев своё отражение, осталась довольна увиденным. Спускаясь на первый этаж, Вивиан, в полосатом свитере и плиссированной юбке от Жана Пату, чувствовала себя обворожительной и была полна решимости завершить то, ради чего приехала в Гриффин-холл.
Ни в коридоре, ни на лестнице не было никого, только из холла доносились приглушённые голоса. Стараясь ступать на носочки, чтобы стук каблуков её не выдал, Вивиан прошла через библиотеку и прислушалась.
«…всех спасти, всех обогреть. Да как ты не понимаешь, что вмешиваться в дела других людей недопустимо?! Чужая жалость ранит, разве ты не помнишь?..»
Спорили близнецы, причём Вивиан поразилась тому, какая неприкрытая страстность звучала в голосе Оливии Адамсон. Надо же, а выглядит, как истовая пресвитерианка.
Так же осторожно, крадучись, девушка пошла обратно и завернула в узкий коридорчик. Дверь лаборатории была полуоткрыта, но она всё равно дробно постучала латунным дверным молоточком.
– Кто там ещё? – тут же послышался сердитый голос Матиаса Крэббса.
– Это я, дедушка, – кротко ответила Вивиан, появляясь на пороге.
– А, это ты, Вивиан, милая, – лицо старшего Крэббса чуть разгладилось. – Входи, входи, не стой на пороге. Я тут, понимаешь, задумался кое о чём, и совсем позабыл, что вчера пообещал тебе показать своё собрание.
Оттого, что дед ей рад, и её приход, кажется, отвлёк его от неприятных мыслей, Вивиан приободрилась.
– Да, дедушка, я так и поняла, поэтому решила сама напомнить. Обидно будет уехать обратно в Америку и так и не увидеть вашу знаменитую коллекцию.
– Какая же ты всё-таки куколка, милая! – искренне восхитился Матиас Крэббс, с удовольствием разглядывая довольно смелый для британских вкусов наряд Вивиан. – Не то что эта квёлая Грейс, которой хватило её куриного умишка только на то, чтобы выйти замуж за белобрысого прощелыгу без роду и без племени. И с таким вкусом ты одета! Ну, это у тебя от матери. Что-что, а умение себя подать у Кэролайн не отнимешь. Хотя, знаешь, и Генри был настоящим щеголем. Видела бы ты их на приёме в честь бракосочетания! Оба – как с модной картинки. Молодые, полные жизни. Напомни мне потом, чтобы я показал тебе альбом с фотографиями за 1912 год.
Вивиан послушно кивнула, внутренне досадуя на неуместную словоохотливость деда и молясь про себя, чтобы поток воспоминаний о тех временах, когда её ещё и на свете не было, как можно скорее иссяк.
Однако Матиасу Крэббсу не так часто выпадала возможность похвастаться своей внушительной коллекцией, равно как и побеседовать о давно минувших днях. Со сводящей Вивиан с ума размеренностью он обстоятельно поведал ей пару забавных семейных баек из детства Генри, а после, галантно предложив согнутую в локте руку, принялся водить её по лаборатории, надолго останавливаясь у застеклённых витрин и подробно рассказывая о каждом экземпляре.
В коллекции старшего Крэббса были в основном самые обычные, ничем не примечательные представители местных разновидностей чешуекрылых, но встречались и удивительно красивые экспонаты, и несколько редких подвидов. Однако Вивиан ни о чём не говорили названия Vanessa atalanta rubria или Melitaea pallas, для неё, с детства считавшей всех насекомых надоедливыми и несимпатичными тварями, сохлые трупики бабочек, нашедших свою смерть в морилке с цианистым калием, были донельзя отвратительны.
С каждой минутой ей становилось всё сложнее выказывать искренний интерес к энтомологии, с каждым шагом её голова всё сильнее наливалась свинцовой тяжестью от всех этих бесконечных рассказов о преследовании особо резвой Hamearis lucina или неудачи с обработкой Fabriciana adippe.
Наконец она сообразила: повторялась ровно та же история, что и во время вчерашнего ужина. Старший Крэббс вновь завладел беседой и не давал ей вставить ни слова, пресекая малейшие попытки перевести разговор на интересующую её тему.
«Да что с ним такое, в самом-то деле! – гневно вскричала про себя Вивиан. – Я второй день кряду слушаю истории старикана, а к цели не приблизилась и на дюйм! Старый хрыч просто водит меня за нос!»
Досада на старшего Крэббса заглушила хорошее воспитание, которое Вивиан получила в итальянском пансионе строгой сеньоры Пресенте. Темперамент девушки требовал немедленных решительных действий, и она, потеряв самообладание, повернулась к деду, прервав его увлекательный рассказ о метаморфозах Limenitis camilla.
– Прошу прощения, дедушка, но мне необходимо поговорить с вами о крайне серьёзном деле.
Вивиан порадовалась, что её голос прозвучал буднично, без умоляющих или гневных ноток.
– Что ж, тогда присядем, – ответил он довольно сухо.
Освободив для неё место за большим столом, на котором вперемешку с картонными обрезками, булавками и увеличительными стёклами лежали толстые полураскрытые книги с цветными рисунками, выполненными тонким пером, Матиас Крэббс уселся напротив и выжидающе уставился на внучку. У Вивиан участилось сердцебиение. Сотню раз она представляла, как легко и даже небрежно попросит деда об одолжении, и он, как истинный джентльмен, не требуя никаких унизительных объяснений, выпишет для неё чек. Ну, может, пожурит её слегка за транжирство в своей ироничной манере.
Однако всё пошло совсем не так, как она предполагала, и сумма, которую она ранее считала вовсе не обременительной для старого Крэббса, теперь показалась ей весьма солидной, а все подготовленные заранее шутливые слова поблёкли и превратились в шелуху.
– Так о чём же ты, милая, хотела поговорить со мной? – в голосе деда напряжённая Вивиан уловила саркастические нотки. – Речь пойдёт о переезде в отчий дом твоего отца? Если так, то в Гриффин-холле тебе всегда рады, и ты это отлично знаешь. В этом всё дело?
– Нет, дедушка, всё не так, – покачала головой Вивиан и, запинаясь, продолжила: – Дело… дело в том, что я задолжала одним серьёзным людям крупную сумму. Так уж вышло, понимаете? У меня не было… не было другого выхода, вы понимаете?
Дед продолжал смотреть на неё в упор. Вивиан с тревогой наблюдала, как меняется его лицо. Ласковая улыбка исчезла, на щеках проступили красные пятна.
Торопясь объяснить всю важность своевременного возвращения долга, она сбилась, и в голосе её появились заискивающие нотки:
– И дело при этом очень срочное, дедушка! Они… Эти люди… Они ясно дали понять, что долг необходимо вернуть как можно скорее. Я даже думать боюсь, что будет, если я не смогу достать денег!.. Понимаете, всё очень, очень…
Из горла Матиаса Крэббса вырвалось клокотание, и Вивиан испугалась, что старика сейчас хватит удар. Он вскочил на ноги, наливаясь горячечным румянцем, и, вперив в неё указательный палец, силился что-то произнести.
– Дедушка, вам нездоровится? – с неподдельным ужасом спросила Вивиан. – Принести вам воды? Позвать Симмонса или миссис Уоттс?
– Ничего мне не надо! – гаркнул ей прямо в лицо разъярённый Матиас Крэббс. – Я хочу лишь одного: чтобы у меня прекратили клянчить деньги! Стервятники! Все вы только и ждёте моей смерти! Сидите там, у себя, и потираете руки в ожидании, когда старый Крэббс сыграет в ящик. Надеетесь на жирный куш! А я-то, старый дурак, решил, что смогу возродить семейные связи, снова объединить клан Крэббсов. Радовался, что все собрались под крышей Гриффин-холла. А на деле каждому из вас только подачка от меня и нужна! Стервятники! Все вы, до единого!
Услышав слово «подачка», Вивиан вспыхнула, её шею залила краска. Медленно поднявшись, она постаралась унять яростную обиду.
– Да, дедушка, вы правы, я жалкая попрошайка, протянувшая руку за подачкой, – голос её дрожал, но лицо было спокойным, хотя и мертвенно-бледным. – Я попала в скверную историю исключительно по собственной глупости. Я обратилась к вам, как к единственному человеку, который может мне помочь. Вы знаете маму. Её… её сложно назвать отзывчивой. И деньги у неё не задерживаются, так и утекают сквозь пальцы. И приехала я только потому, что вы позволили мне думать, будто я значу для вас больше, чем все остальные. Если бы у меня была надежда получить эти деньги у кого-нибудь другого, то вы бы даже не узнали о моём затруднении. Но ваших оскорблений я всё же не заслуживаю. Прошу меня извинить.
С этими словами Вивиан вышла из лаборатории, стараясь держать спину очень прямо, а голову высоко. Она ничего не видела перед собой от застилавшей глаза мутной пелены. «Всё кончено, всё кончено» – билась в её голове одна мысль. Механически переставляя ноги, девушка прошла через библиотеку и, уже войдя в холл, поняла свою ошибку.
Близнецы до сих пор были там. Увидев Вивиан, они совершенно одинаково воззрились на кузину, будто она превратилась в привидение или у неё вместо головы вырос куст. Хуже того, рядом с ними стоял тот надоедливый фермер, с которым она вчера ехала в одном поезде.
Что они здесь делают столько времени? И что они слышали? Старый Крэббс вопил как пароходная сирена, и, должно быть, теперь весь Гриффин-холл в курсе, что она клянчила у него деньги. Вскинув голову ещё выше, Вивиан холодно кивнула мистеру Как-его-там, ещё одним небрежным кивком удостоила близнецов и принялась подниматься по лестнице, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и силы покинут её.
Глава пятая, в которой послеполуденное чаепитие не обещает быть приятным
О том, что произошло в лаборатории старого Крэббса сначала при участии Грейс, а после Вивиан, в доме знали все, кроме тётушки Розмари. Пожилая леди самым приятным образом вздремнула после ланча и теперь была полна бодрости.
С экзальтацией, свойственной старым девам, она без умолку рассказывала всем, кто собрался в гостиной, про свой маленький садик и чудесные розы, которые в этом году превзошли все ожидания и удостоились похвалы придирчивой жены викария. Себастьян и близнецы рассеянно внимали ей в ожидании чая.
Хмурая Вивиан с очень прямой спиной сидела чуть в стороне от остальных. Беспрерывная и пустая болтовня тётушки Розмари сводила её с ума. Она непроизвольно стиснула зубы и сразу же поймала проницательный взгляд Оливии.
Если Филиппа Вивиан считала чрезвычайно привлекательным, то к кузине Адамсон она, напротив, не испытывала никаких тёплых чувств. Девушка ещё при знакомстве показалась ей чопорной и высокомерной. Светлая кожа истинно английского оттенка, тонкие черты лица и серо-голубые, какие-то льдистые глаза в сочетании с блестящими каштановыми волосами, как ни странно, не превращали кузину в ослепительную красавицу. Виной этому, возможно, было её чересчур серьёзное выражение лица, такое, будто она прислушивалась к чему-то или пыталась вспомнить нечто очень важное для себя. Замкнутость и холодное самообладание всегда отталкивали Вивиан, привыкшую к свободному изъявлению чувств, и не вызывали желания близко сойтись со своей английской родственницей, хоть они и были ровесницами.
Старшая горничная, Эмма, внесла в гостиную тяжёлый серебряный поднос и принялась сервировать стол для чаепития. Тётушка Розмари заворожённо, как ребёнок, разглядывала этажерки с крохотными пирожными в глазури, горячими овсяными лепёшками и безупречными сэндвичами, выложенными аккуратной башенкой. Закончив, горничная с достоинством произнесла: «Мистер Крэббс сейчас спустится к гостям», – и удалилась быстрыми шагами.
– Нет ничего лучше в такой промозглый день, чем выпить чашку крепкого чая с домашней выпечкой, – сияя, объявила тётушка Розмари и обвела взглядом присутствующих.
Она не понимала, почему все собравшиеся в гостиной так угрюмы. По устоявшемуся мнению пожилой леди, современная молодёжь нисколько не умела радоваться жизни и её простым дарам. Возможно, причиной тому прогремевшая война, разрушившая тысячи семей и лишившая множество детей права на подобающее воспитание. Взять хоть малышку Полли, чьи яростные крики выдавали полнейшее неумение её матери справиться с капризами ребёнка. Грейс явно не до конца понимала свои материнские обязанности, но в этом её трудно было винить, ведь бедняжка так рано потеряла обоих родителей.
Сумбурные мысли тётушки Розмари прервало появление Матиаса Крэббса. Опираясь всем весом на трость, он тяжёлыми шагами преодолел пространство гостиной и грузно опустился в кресло. Брови его были мрачно сдвинуты, на лбу собрались морщины. Тем не менее голос его прозвучал крайне оживлённо, когда он обратился к сестре:
– Я так благодарен тебе, дорогая Розмари, что ты нашла время навестить меня. В конце концов, мы с тобой не понаслышке знаем, что это такое, когда за спиной оказывается больше лет, чем впереди. Радуешься каждой малости, что ещё может обогреть душу и стать утешением на закате дней.
Матиас Крэббс глубокомысленно вздохнул и, наклонившись к сестре, легонько похлопал её по руке. Тётушка Розмари раскраснелась от такой неожиданной ласки и преисполнилась отчаянной надежды, которую не смогло омрачить даже неучтивое напоминание о её возрасте.
– Молодым и невдомёк пока, как быстро пролетает жизнь, – с ласковой укоризной продолжил старый Крэббс, но тут же с извиняющимся смешком оборвал сам себя: – Но не будем навевать на всех тоску стариковскими историями. Вивиан, милая, не сочти за труд, побудь за хозяйку и налей всем по чашке чая.
Вивиан холодно улыбнулась и взялась за тяжёлый серебряный чайник. Филипп попытался прийти к ней на помощь, но Матиас Крэббс неожиданно для всех прикрикнул на него:
– Не стоит, молодой человек! Она прекрасно справится и сама. В конце концов, скоро наступит время, когда ей доведётся стать хозяйкой собственного дома.
Вивиан послушно принялась наполнять чашки и передавать их гостям. На какое-то время установилось молчание, нарушаемое треском поленьев в камине и звоном фарфора, однако продлилось оно недолго. По неизвестной причине Матиаса Крэббса вновь одолело мрачное расположение духа.
– А где же Грейс и Майкл? – спросил он рассеянно, принимая от Вивиан, старавшейся на него не смотреть, чашку с чаем и тарелочку с лепёшками и сэндвичами. – Гонг прозвучал ещё десять минут назад.
– Я видела Грейс, когда спускалась. Она направлялась в лабораторию, – услужливо подсказала тётушка Розмари, стараясь быть полезной.
