скачать книгу бесплатно
– Достань простынь, кретин. Иди к банщику за феном!– громко распоряжалась девуля.
Увидев голую проститутку, компания за столом засыпала сальными комплементами.
– Молодец, Вован. Так их. Остужай потом жарь.
Это подначивало Владимира. Да и водка смыла остатки совести.
– Какой фен? Принцесса, бля? Иди сюда, – схватив за руку брыкающуюся девушку, Вова потащил ее в парилку.
– Отстань, идиот. Сейчас охране позвоню, всех отпидарасят . Да, отстань ты! – сопротивлялась девушка.
– Высушишь прическу и позвонишь. Да не ссы! – тащил ее Володя.
Запихнув девушку в сауну, парень припер шваброй дверь.
– Ну, пацаны, наливай!
Выпили.
– Ну как подарочек? – спросил кто-то из друзей.
– Класс. Сейчас угомонится трохи, на второй круг пойду. Потом, братва, она ваша! – последнюю фразу Владимир прокричал, держа стакан в руке. – Давай, пацаны, по полной! За баб!
– Смотри, чтоб не перегрелась. Баню за сотку раскочегарили, – сказал самый трезвый друг, разливая водку.
– Да что с ней, с блядью, будет. Они же живучие, как кошки.
Минут через двадцать в предбанник зашел крепкий мужик в кожаной куртке. К этому времени компания вела томные, разговоры о жизни. Про девушку в парилке напрочь забыли.
– Э, пацаны, где Анжела? На трубу не отвечает. Будете продлевать?
– Анжела? – переспросил самый трезвый друг. – Ой, бля. Вован, где подарок? Эй? Але?
Вова тихо сопел упершись лбом на край стола.
– Она, это, парится, – сказал друг, и неопределенно махнул в строну парилки.
– Парится? – удивился мужик. – Я ее, блядь, попарю. Клиенты телефон обрывают, а она парится.
Выбив швабру, он открыл дверь.
– Эй, Анжела.
Девушка лежала у дверей на полу.
– Ты чего? Але! Вставай! – мужик тряс девушку. – Эй, вставай, пара работать.
Девушка не реагировала.
– Анжела! – мужик легонько хлопнул девушку по лицу.
– Вы что наделали, черти? – мужик вытащил тело, накинул холодную простыню и побежал за банщиком. Девушка неподвижно лежала на кафельном полу. Кожа сильно покраснела. Одна рука свисала в бассейн.
Прибежал банщик.
– Еб… Скорую вызывай! – обратился он к мужику в куртке. – А вы быстро оделись. Если что, она твоя подружка. Понял? – обратился он к самому трезвому другу. – Никакой проститутки не было. Понял? Взболтнете, глотку перережу. Понял? Давай, давай, живее.
Приехавшая скорая, погрузил чуть живое тело девушки на носилки и увезли в больницу.
Похмелье было страшным. Во всех смыслах. За беспредел, выставили штраф. Девица лежала в коме. «За молчание» надо было платить. С врачом договорились сами. Сутенер помог с ментами. Деньги были не малые. Пришлось заплатить. Залезли в долги. Дело замяли. О проститутке Анжеле никто не вспоминал.
Не вспоминал до сегодняшнего утра. Владимир натягивал пуховик и смотрел в окно. Сквозь снежную пелену он заметил проходящую мимо автобуса девушку в короткой юбке и легкой куртке. «Ни фига себе модница – подумал он – Холод собачий, а она в мини юбке. Да уж, красота требует жертв» Тут женщина обернулась и пристально посмотрела на Владимира. «Анжела? – удивился парень – А она здесь откуда? Живучая, блядь. Точно как кошка».
***
Автобус разгружали долго. Со своего водительского кресла шофёр непрерывно подгонял еще не совсем проснувшихся пассажиров. Наконец дверь автобуса захлопнулась, и водитель с облегчением нажал на педаль газа, обдав пассажиров облаком густого дыма.
– Вот козел, – возмутился Николай. Они втроем остались на дороге у разгруженных коробок. Остальные не спеша поднимались в гору. Мужчины тащили коробки, сумки. Женщины шли налегке.
Первой шла энергичная Катя. В городе она задыхалась. А тут чувствовала себя как дома.
– Ну, народ, давайте быстрей. Чего сонные такие? – остановившись, она запрокинула голову и вздохнула полной грудью. – Ах, красота.
– Ты чего это такая резвая? – спросил Степан Ефимович. – Ты бы также резво трудилась. Полдня страничку переводишь.
Катя работала переводчиком. По правде говоря, работа в офисе ей совсем не нравилась. Договора, инструкции, спецификации и прочая мура, не для нее. Мысли были далеко: в джунглях Амазонки, на островах Полинезии, в предгорьях Гималаи. И языки она учила только для этого. Душный кабинет воспринимался как нечто необходимое, не любимое и поэтому временное.
– Степан Ефимович, не надо о работе. Давайте хоть на день забудем, – воодушевленно сказала девушка.
– Ефимыч, ты бы коробочку потяжелей взял, заколеблемся перетаскивать, – встрял Артур.
– Таскать тяжести, дело молодое, – возразил Степан Ефимович. – У вас, у молодежи мышцы вообще атрофируются. Вы же ничего тяжелее шариковой ручки не поднимаете.
– Я, Ефимыч, и ручку не поднимаю, – хихикнул Артур, – я по клавишам щелкаю. На фига мне ручка?
Все засмеялись.
– Да кто же вас, дармоедов, разберет, чем вы там занимаетесь? Напридумывали профессий, а работать некому, – пробурчал Степан Ефимович.
– Ты Ефимович конечно спец, разбираешься в предмете. Спору нет. Но молодежь! – сочувственно сказал дядя Петя. – Компьютеры, емайлы и прочая чертовщина. Надо нагонять.
– Слушай, Петр Батькович, компьютер любой дурак освоит. А вот в промышленной химии разобраться, степень по индустрии химсырья получить – знания нужны. А мне до пенсии и факса хватит. Слава Богу недолго осталось! – в конец разозлился Степан Ефимович, и уже чуть тише добавил. – А факс я еще в девяностые освоил.
Глава 4
Сколько не старался, Степан Ефимович не мог вспомнить, когда именно решил сменить лабораторию НИИ Химических Технологий на пыльный арендованный полуподвал швейного ПТУ. Иногда ему вспоминалось, что решил он это в тот день, когда сосед, в прошлом спасатель на местном пляже, а теперь продавец запчастей на рынке, въехал во двор на шикарной иномарке. Или у тестя на похоронах. Тесть ушел в запой и не вернулся после того как НПЗ на котором отбатрачил всю жизнь приватизировали, и рабочих разогнали. Или тогда, когда вместо зарплаты заработал в отключенном от отопления НИИ воспаление легких. Сотрудники по привычке, приходили в промерзшие лаборатории и занимались, как оказалось, никому не нужной работой. Сейчас уже трудно вспомнить. Но когда молодой аспирант Артемьев предложил своему научному руководителю открыть общее дело, Степан Ефимович долго не соглашался. Статус нищего ученного, прельщал его больше чем статус презренного барыги.
На местном химзаводе в одночасье стало невозможно, что-либо купить или продать. Все делал некий Торговый Дом. Артемьев объяснил Степану Ефимовичу, что это называется «крышей» и говорить надо с ними. Используя наработанные в НИИ связи, новоявленные коммерсанты договорились с поставщиками-смежниками, а Артемьев «выбил у крыши квоту» на поставку сырья. Денег за сырье завод не платил. Рассчитывались готовой продукцией. Естественно через Торговый Дом.
Офис Торгового Дома «Прогресс» занимал весь третий этаж гостиницы «Советская». Как и все офисы девяностых, помещения не приспособили к потребностям крупного трейдера. Менеджеры, бухгалтера, экономисты занимали крохотные гостиничные номера. Кровати заменили столами и стульями, коридоры до потолка завалены коробками с документами, между всем этим сновали озадаченные сотрудники и посетители. Оазисом спокойствия был лестничный пролет, ставший курилкой. Курили здесь долго, сосредоточенно и вдумчиво, философски созерцая дым дешевых сигарет.
– Пойми, Ефимыч, ничего такого в этом нет, – финансовый директор «Прогресса», в недавнем прошлом главный бухгалтер союза потребительской кооперации, глубоко затянулся и шумно выдохнул струю голубоватого дыма, – аморального или, боже упаси, криминального. Нам надо списать эту дырку, и Сычев готов на это потратить половину.
– А нам потом с этим сульфатом что делать? При первой же ревизии сядем, – справедливо возразил Степан Ефимович.
– Ну, батенька это вы уж думайте. За что вам пятьдесят процентов платим? – фин. директор снова глубоко затянулся. – Кстати, твоему Артемьеву не обязательно знать о наших делах. Сычев с ним вообще не общается, а я умею держать язык за зубами, ты же знаешь. В общем, решай сам. Но если дырку не закроем Сычева уберут, да и меня наверно тоже и, тогда все квоты на поставки будут пересмотрены. Вам с Артемьевым точно ничего не перепадет.
– Ну, тебе-то откуда знать, что кому перепадет? – немного подумав, Степан Ефимович добавил. – А Артемьев что сказал? Ты же с ним говорил?
– Говорил, – разочарованно сказал финансист. – Время зря потратил.
– И что он? – спросил Степан Ефимович, разминая новую сигарету
– Что? – поникнул собеседник. – «Ваши проблемы решайте сами», вот что сказал твой Артемьев.
Тут финансовый директор Торгового Дома откровенно солгал. Это было не все, что сказал Артемьев. Молодой коммерсант добавил, что если руководство узнает, что фирма Артемьева участвует в вороватых схемах администрации «Прогресса», то ни Артемьева, ни его фирмы не станет. Буквально это звучало так: «За участье в кидалове меня закопают вместе с тобой и твоим Сычевым. Это не советский суд, самый гуманный суд в мире. Сам себе могилку в лесу отрою. А у меня жена и двухмесячный ребенок».
– Странно, – удивился Степан Ефимович. – Артемьев просто так от денег никогда не откажется.
– Вот, уже ближе к делу, – обрадовался финансовый директор. – Ты вообще понимаешь, о каких деньгах идет речь? А закрыть надо всего лишь шестьдесят тонн. Умножь на сегодняшнюю цену и подели на два.
На секунду Степан Ефимович снова задумался, потом прикурил сигарету.
– Вы с Сычевым продали налево вагон сульфата, а нас хотите подставить?
– Да никто никого не хочет подставить. Ефимыч? Считай, что шестьдесят тонн удобрений продаем через вашу фирмочку. Подписываете накладную, перечисляете деньги. Всю сумму плюс пятьдесят процентов я тебе наликом занесу. Все. Делов то. Давай, Ефимыч, соглашайся. На ровном месте срубить столько баксов. Не каждый день предлагают.
Степан Ефимович продолжал молча курить. Предложение заманчивое. И для одного оно более заманчивое, чем для двоих.
– Давай, дружище, – давил финансовый директор, – если нет, я в «Азимут» пойду. Там пацаны шустрые, смекнут что к чему.
– Деньги сразу занесешь. Без налика ничего перечислять не буду. Ваш «Прогресс» и так нам должен, – как-то еще не совсем уверенно согласился Степан Ефимович.
– Конечно, дружище! – обрадовался фин. директор. – Роза Марковна бумаги оформит. Деньгу я до конца недели занесу, а ты уже как сможешь, перечислишь. Спасибо, друг.
– Не благодари, – осадил собеседника Степан Ефимович. – Благодарить будешь, когда деньги занесешь.
– Конечно, конечно. Идем в бухгалтерию, бумаги подпишем. Минут десять подождешь, пока заполнят все, – финансист взял под руку нового друга и повел по коридору в гостиничный номер, который сейчас назывался «Бухгалтерия».
– Розочка Марковна, ну-ка доставайте-ка бланочки спецификации на азотные удобрения. И накладнушки заодно. Степан Ефимович, присаживайтесь. Сульфат аммония кристаллический в количестве шестьдесят тысяч двести восемьдесят кило брутто по спец. прайсу.
– Михаил Юрьевич, у меня экспорт в Польшу, не успеваю, – сказала бухгалтер.
– Оставьте экспорт, это распоряжение господина Сычева.
– Да что мне ваш Сычев? Про экспорт Михаил Георгиевич распорядился. Его человек ждет бумаги для таможни. Так что …
– Роза Марковна! Не злите меня. Все-таки, я ваш непосредственный начальник, и не мне вам напоминать про иерархию …
– Михаил Юрьевич, я вас уважаю, но зарплату мне платит Михаил …
– Ладно, ладно, – попытался обуздать назревающий конфликт Степан Ефимович. – Я завтра заеду, подпишу. Так сильно горит что ли. Завтра к обеду будут готовы?
– Они сейчас будут готовы. Сядьте, – настаивал Михаил Юрьевич.
– Нет, не будут, – сказала бухгалтер. – Завтра. К обеду сможете поехать на склад.
– Отлично. Юрич, не гони, все успеем, – Степан Ефимович пошел на выход. – До свидания.
– Да подожди ты. Сейчас она закончит и тебя оформит, – настаивал фин. директор.
– Не сегодня. Мне по экспорту допоздна, – огрызнулась бухгалтер.
Чем закончилась перепалка начальника с подчиненным, Степан Ефимович не знал. Он плотно закрыл за собой дверь с красивой табличкой «Бухгалтерия».
На следующий день, в душный подвал офиса влетел Артемьев. Степан Ефимович как раз соображал, кому бы по бумагам распихать «лишние» шестьдесят тонн удобрений.
– Ефимыч, что там с вагоном сульфата? Мне Роза на подпись бумаги дала. А я не в курсе, кому этот вагон.
– Южане впрок заказали. Они еще на прошлой неделе звонили.
– Блин, Ефимыч, мы же договаривались что никаких заказов по телефону. Они за ночь три раза передумают, а через неделю вообще забудут, потом фиг докажешь. Есть же факс. Написали заявку с подписью и печатью, по факсу нам отправили, только потом заказ делаем.
– Да, дружище. А откуда в деревне факс? – возразил Степан Ефимович.
– Во-первых, не деревня, а райцентр. А во-вторых: их проблема. Короче, в последний раз, – Артемьев копался в своем дипломате и наконец, достал заполненные бланки. – Вот. Я прямо из дома в «Прогресс» заехал. Роза бумаги подготовила. Ты на склад съездишь отгрузку проконтролировать? Или я после обеда сгоняю?
– Нет, я сам поеду. Не беспокойся, – как можно безразличнее сказал Степан Ефимович. У него затряслись поджилки. Если его компаньон узнает об афере, им придется расстаться. Но это полбеды. Только сейчас Степан Ефимович понял масштабы проблемы, в которую он, по глупости, или больше по жадности, вляпался. Артемьев молчать не станет. Сразу побежит к фактическому хозяину завода и Торгового Дома, Михаил Георгиевичу. А тот человек «крутой». За воровство и в меньших размерах люди исчезали.
– Кстати, что по деньгам? Когда южане рассчитаются? Они и так должны, если я правильно помню.
– На неделе, – также спокойно ответил Степан Ефимович, лихорадочно пытаясь придумать, как он из всего этого будет выпутываться. В панике, он был готов рассказать все Артемьеву. Вместе они бы что-то придумали. Но жадность снова победила. Естественно ни на какой склад он не поедет. Поедет прямо к этому пройдохе Михаил Юрьевичу, и немедленно потребует все деньги. Возможно, удастся все быстро закрыть и никто ни о чем не узнает.
Выйдя из подвального офиса, Степан Ефимович направился к телефону-автомату.
– Алло, Юрьич, приветствую. Ты на месте? Я еду к тебе.
– Привет, Ефимыч. У меня сейчас планерка. Позвони позже. Через часик, два.
– Какой позже? Я еду …
– Не могу говорить, у меня люди. Давай, как договаривались на неделе я сам заеду. Все пока.
В трубке предательски зазвучали гудки.
Ни через три дня, ни через неделю, финансовый директор «Прогресса» не появился. Весь город гудел о разборках в «Прогрессе». Хозяева Торгового Дома сменили администрацию, завод прекратил отгрузки, заморозили счета, забрали печати. По слухам, началась внутренняя ревизия. Директор Сычев уехал в длительную командировку. По слухам он покоился где-то в лесу в неглубокой могиле без креста. Финансовый директор тоже исчез. Жена сказала, что он неожиданно решил вернуться в Подмосковье. Насовсем. Оказался он в том же лесочке, по соседству со своим начальником Сычевым.
Степан Ефимович не находил себе места. Он практически не спал и не ел. Много курил. Если бы не язва, точно бы запил по-черному. Артемьев, занятый рутиной поставок, забыл про злосчастный вагон, но было ясно, что рано или поздно афера всплывет. Степан Ефимович никак не мог решиться, и чем больше проходило времени, тем сильнее сдавали нервы. Он срывался на домашних, орал на клиентов. И больше всего его раздражал компаньон.
