скачать книгу бесплатно
Я спросил, не обращаясь ни к кому особо, почему листья на венках сухие, а не живые. Мне тут же ответили, однако, как мне показалось, голос – это был именно мужской голос – прозвучал откуда-то со стороны, а не от людей, впрочем, может быть, и вправду кто-то находился у меня за спиной, кого я не видел. У них в городке не принято осыпать гостей живыми цветами, листьями, объяснил голос.
Я собирался шагнуть, и люди, поняв, что я намерен сделать, покорно расступились. Жестами они предложили мне подойти поближе к их жилищам. Меня не интересовали их дома. Я поблагодарил всех и пошел вперед, но пройдя совсем немного, почувствовал себя одиноким. Рядом со мной не было людей.
Я резко обернулся, чтобы посмотреть в лица приветствовавших меня несколько минут назад людей, и обнаружил, что удалился от них слишком далеко, чтобы разглядеть выражения их лиц. И я вернулся.
Я был среди людей – мой взгляд поминутно задерживался то на одном лице, то на другом. Было бы лучше растолкать людей ногами, руками, плечами – но я этого не стал этого делать. Да что там, я бы и не сумел. А всё почему? А потому, что путь к одним мне преграждали другие люди. Их лиц я не видел. Но даже с ними я знал, как поступить: я просто перешагивал через них.
Если кто-нибудь скажет, что перешагивать через людей (я уточню: незнакомых мужчин и женщин) – трудная задача, я отвечу: это не так. Наоборот, это проще простого, достаточно иметь при себе раскладную лестницу. У меня, кстати, имеется такая. Ты прислоняешь к спине какого-нибудь человека лестницу – только осторожно, а не то он попытается скинуть тебя – и потом быстро карабкаешься по ней ему на голову и спрыгиваешь на другую сторону. Я всегда так делаю.
Мне предложили пожить в этом городке какое-то время. Я не знал, кто из местных жителей отважится поселить меня в своем доме, и это пугало и приводило в недоумение. И всё же я не стал отказываться.
ГЛАВА 5
Я занялся изучением городка. Впрочем, мои бессмысленные шатания по городу едва ли можно так назвать. Разве это изучение? Так, бесцельная прогулка по городу.
Я петлял между домами, мой шаг был сбивчив, он хотел сбежать от меня, вырваться из-под ног. Я едва не приваливался к стенам. Пару раз я падал на землю и сворачивался калачиком. Ногами и руками не шевелил, зато голове позволил свободно болтаться – эх, моей голове постоянно не терпится как-нибудь подвигаться! Полежав несколько секунд, я быстро поднимался, отряхивал одежду и шел дальше.
Я находился среди десятков закрытых наглухо ставней и крепко запертых дверей, к которым я пока не успел привалиться плечом. В своей жизни я не раз замечал между оконными стеклами, стенами, дверями и в щелях между запертыми ставнями людей, которые всем говорили: «Я – очередные гости из очередных „далеких“ мест».
Я выяснил, что за некоторыми домами прятались другие здания, они тоже были жилыми, однако внешне разительно отличались и строений «первого ряда» и друг от друга.
О домах, о жильцах и о всяком…
1
В первом доме живет некто, называющий себя гостем. Но ведь я тоже гость, и все жители городка обращаются ко мне не по имени – я своего имени им не говорил, – а называют Гостем. И что это значит? Согласится ли тот человек впустить меня в свой дом?
2
В доме с треугольной крышей (треугольник не равнобедренный – одна сторона значительно длиннее другой) живет человек, называющий себя основателем города. Однако остальные не верят ему.
3
В доме, который находится в десяти-пятнадцати шагах от предыдущего, есть дверь без ручки, щеколды или замка. Что касается окон, то их ни с какой стороны не видно. Да и зачем они нужны, разве одной двери не достаточно? У меня нет желания проникнуть в этот дом. Что бы я там делал, чего бы я требовал от себя, оказавшись в нём? Я и от своего родного дома не знаю, чего требовать.
4
Давным-давно в моём городе был один заброшенный дом. Я через день приходил к нему, вставал напротив двери и ждал, пока меня не позовут пойти куда-нибудь, где будут совсем другие люди. Занятие это – нахождение на одном месте, которое никогда не меняется, а его ничто внешне не меняло, ни люди, ни природа, – довольно утомительно.
И когда меня одолевала скука, я принимался развлекаться следующим образом. Я набирал полную руку мелких камешков, передавал их тени от дома и просил, чтобы она показала, как умеет перекатывать камешки на своих волнах. Это зрелище заслуживает упоминания.
Тень начинала колыхаться, вся покрывалась высокими черными волнами. Волны поднимали камешки и несли то в одну сторону, то в другую. Камешки не разлетались по округе, не соскальзывали с гребней волн, они словно сами превращались в волны, способные сдвинуть меня с места и унести с собой за пределы городка. Однако я знал и чувствовал собственную неуязвимость.
Камешки в моей ладони часто увлекали меня всего вниз – одна рука у меня была занята ими, а другую я вскидывал вверх. Моя несчастная рука пребывала неизвестно где надо мной, то ли над головой, то ли где-то еще, и я не мог опустить ее.
5
Раз в год жители города привечают у себя одного человека. Он предпочитает селиться где угодно в городе, и местные жители, узнав о его появлении, непременно идут искать его.
6
Меня настойчиво просили, меня до хрипоты умоляли остаться в этом полуразрушенном, наполовину рассыпавшемся доме. В нём живет семья: мужчина, женщина и ребенок. Мужчина поддерживает крышу дома, женщина следит, чтобы стены не разрушались, и лишь ребенку досталась единственная целая часть дома – пол.
7
Однажды мой брат приобрел бинокль для слежки за временем. У жителей этого города нет часов, ни песочных, ни механических. Зато у кого-то из горожан я видел старый бинокль.
8
Я знаю одну мастерскую, где изготавливают разные мысли. Я описать не могу, как это прекрасно и как я доволен. Ее открыли две недели назад в соседнем доме. Я на днях собираюсь заказать там себе парочку монументальных мыслей.
9
Я повторял про себя: «Я мореплаватель, и у меня чутье на приличные корабли».
10
Сегодня я узнал, что капитанам лучших кораблей строят большие и красивые дома с видом на что угодно, кроме морских просторов. Я молодой мореплаватель, но мне по какой-то причине построили дом, из окон которого видны глубины любых океанов и морей.
11
Последняя цифра. Завершающая мои блуждания находка. Я оказался на краю городка и понял, что не хочу продолжать идти вперед. Дальше начинались деревья: корни, стволы, кроны. Я бы ничего интересного для себя не нашел среди них.
Я не замешкался и повернул обратно.
Бесконечные замирания
1
Этот прекрасный солнечный день пнул меня. Ну, не совсем пнул, а скорее подтолкнул. Но что это был за толчок!
2
Я купил себе вечную жизнь. Но купил не целиком, а лишь частями.
Ловля букв
Сегодня днем я ловил буквы. Как это происходило? Особых сложностей не было. Я взял с собой книгу с чистыми страницами, открыл ее на первой попавшейся странице (я не выбирал, на какой именно), поставил на землю и, спрятавшись за громадным кустом, принялся ждать, когда появятся буквы.
Ожидание продлилось не больше получаса. Буквы прибежали маленькой стайкой, они сначала окружили книгу, а после одна за другой стали запрыгивать на ее страницы. В конце концов все до единой прилипли и запутались среди невидимых строк. Я выбрался из укрытия, поднял книгу и быстро перелистнул страницы, заполненные буквами. Оставалось еще много пустых страниц.
Тонна проблесков
Меня поселили в амбаре, ведь я должен где-то содержаться. Я знаю, что есть другие амбары, но они уже заняты представителями моего известного и могущественного рода.
Прыжки по цифрам
Я прыгаю по цифрам, но не по всем, а только по тем, которые вижу перед собой. Они прочные, с широкой и надежной поверхностью, с них не упадешь и не оступишься. Теперь, когда я прыгнул на последнюю – позади у меня немало разных цифр – но мне больше некуда прыгать. Что дальше? Видимо, придется позвать еще цифры. Я громко крикнул:
– Эй, цифры, вы где? Вы мне нужны. Я хочу попрыгать по вам.
Сон, о котором я пишу
С каким сном мне придется сегодня спать? Я лежу на большой постели в мрачной комнате с единственной дверью и с множеством окон. Я жду, пока тот, кого я впустил, подбежит к кровати на цыпочках и разбудит меня – или заставит уснуть. Я нахожусь где-то на своем ложе, на какой-то его стороне и взываю о помощи.
Я бы хотел
1
Я бы хотел перелезть через свой маленький домик, потом через высокий небоскреб, рядом с которым стоит мой дом. Я бы преодолел одним шагом улицу, на которой живу, свой район и весь город. Однако мне пока едва удается преодолеть дверной проём, соединяющий две комнаты.
2
Любая тайна – это манул, сидящий в высоких густых камышах. Ты задумал пройти сквозь них, ты даже уже начал погружаться в заросли, как вдруг на тебя нападают. Этот зверь – манул, он так внезапно нападает, что ты даже не успеваешь понять, откуда он появился. А зверь, может быть, всё это время ходил вокруг твоих ног.
Я такая же неисправность, как и все
Я – неисправность и знаю, что существуют и другие неисправности – большое и дружное семейство неисправностей. Однако мне до сих пор не удалось стать частью их семьи, хотя я считаю себя достойной иметь кучу братьев и сестер. Да что там, я не могу даже просто познакомиться хотя бы с одной неисправностью.
Я вижу, как неисправности, собираясь группами, выходят из одних механизмов и проникают в другие, после чего механизмы ломаются. Неисправностей много, и все они живут счастливой семьей. Но почему же они не зовут меня к себе?
Портной
В нашем поселке я единственный портной. Здесь я создал миниатюрную сеть фабрик и ателье по пошиву самой разной одежды. У меня много тканей и ниток, они не рвутся и не запутываются. Я шью хорошую одежду.
Как-то всеми свитерами, пиджаками, брюками и куртками, которые у меня оставались лишними, я устелил всё свободное пространство вокруг поселка. Однажды я вышел из ателье и, поглядев вокруг, увидел, как из окон в окна домов протягиваются длинные цепочки сшитых между собой одежд.
А сколько улиц и переулков я полностью покрыл одеждой! Люди приходили и брали себе всё, что им нравилось. Я портной и одеваю всех, кто нуждается в одежде.
Утро с чудовищами
1
Сейчас девять часов утра, и я готовлю завтрак для себя и моих жутких чудовищ. А что у них и у меня на завтрак? Мясо с кровью! И им мы будем утолять свой бесконечный голод.
2
И снова о чудовищах. Со своими чудовищами я играю в прятки, сначала я прячусь, а они меня ищут. Каждый раз я молю Бога, чтобы они меня не нашли. Но хотя дом, в котором мы все живем, большой и в нём есть места, где можно хорошо спрятаться, чудовища всё равно, увы, меня находят. И когда это случается, я кричу сквозь смех: «Это я! Это я!» Потом они разбредаются по дому и прячутся, а я отправляюсь на их поиски. Чудовища боятся, что я их найду, потому что, когда я обнаруживаю их, я кручу: «А вот и вы! А вот и вы!»
О вещах в прозе
Добро пожаловать в этот мир, в этот незнакомый город, у которого нет названия, в этот переулок, похожий на лабиринт. Ты можешь спрятаться от любопытных глаз за первым попавшимся углом. Это мое самое главное обещание. Но я не уверен в нём. Из-за каждого угла в этом переулке – таких в нём сотни – выходит такой же, как и ты, человек и пытается увести за собой. Даже сейчас они все смотрят на тебя немигающими и оттого какими-то по-особенному жуткими глазами.
Хворост
…Однако мой собеседник, не ответив, развернулся и поспешно скрылся за деревьями. Мне предстояло одному без чьей-либо помощи нести эту большую вязанку хвороста. Я с трудом неуклюже взвалю ее на спину, и, еле переставляя ноги, двинусь к дому. Я так сильно согнусь, что буду видеть только землю перед собой. У меня затрясутся колени и заслезятся глаза от натуги…
Но оглядевшись, я вдруг понял, что это не мои родные места. Я не знаю, как сюда пришел, и не знаю, как уйти отсюда. Кругом высокие деревья, а надо мной голубеет пятно далекого неба. С какой стороны я пришел, и в какую сторону мне теперь двигаться? Я встаю на кучу хвороста, раскидываю руки в стороны и закрываю глаза.
***
Я взял тучу и обернул ее вокруг шеи, как шарф. Потом я посмотрел на себя в зеркало – с тучей вокруг шеи я выглядел замечательно, по последней моде. Тогда я подумал, что, может быть, мне стоит поучаствовать в модном показе. Я бы прошелся по подиуму и позволил себя много-много раз сфотографировать.
Моя сабля
Мне подарили саблю, правда я пока ни разу не пытался нанести с ее помощью кому-либо урон. Думаю, что мне вообще вряд ли представится шанс пустить ее в дело, поскольку я никогда и никуда не беру саблю с собой.
Она просто лежит у меня под кроватью – и всё! Хотя, наверное, нужно временами показываться с ней на улице, чтобы убедить остальных, что я такой же полноправный член общества, как и они. Я могу выйти на улицу, вклиниться в толпу, взмахнуть саблей и объявить во всеуслышание, что всё общество создано для меня. До сих пор я не встречал попыток разубедить меня в этом.
Дома я могу просто подержать саблю в руке.
Нитка и игольное ушко
Я уже минут пятнадцать пытаюсь вдеть нитку в узкое игольное ушко, но у меня ничего не получается. Конец нитки всё время проходит то справа, то слева от ушка. Мне это уже порядком надоело. А зачем я хочу продеть нитку, мне надо срочно что-то зашить? Нет, не зашить, а пришить. И что? Я хочу пришить к своей коже нашивку с ликом нашего предводителя. Мы все так делаем, пришиваем к себе нашивки с портретом нашего предводителя. Он же к собственной коже пришил нашивки с нашими изображениями.
Услышать и сказать
Я многое здесь услышал. Я многое здесь сказал. Сейчас я понимаю, что потратил впустую время. Я устал от лишней информации, и у меня пересохло в горле от разговоров. Поэтому я, пока все слушали и потом переговаривались друг с другом, незаметно присел на корточки. Я видел только стоявших передо мной людей. Нигде не скрыться от них. Каждый по очереди обращался ко мне, говоря:
– Ты тут, я тебя вижу!
Я мог бы, сидя на корточках, двинуться в какую-нибудь сторону, но мне мешали люди. Они все постоянно отвлекали меня тем, что обращались ко мне. Мне было трудно передвигаться полусидя. Я только подпрыгивал на месте, словно лягушка, и переносил вес тела с ноги на ногу, чтобы дать им отдохнуть по очереди.
Пара
В нашем обществе принято так: сначала мы разбиваемся на па?ры (хотя я бы лучше сказал, что мы составляем дуэты), затем придумываем себе какое-нибудь громкое, пафосное название. Один идет впереди и размахивает руками, а идущий за ним сильно пригибается. Дело в том, что первый заслоняет своим телом второго от всех стрел и копий, что летят в них. Всегда есть кто-то, кого хотят ими поразить, но для чего и зачем – непонятно. Стрелы и копья попадают точно в грудь впередиидущего, они застревают в его плоти, но не убивают, они даже не причиняют ему страданий. Человек не пытается извлечь их из себя, он и своего подопечного не просит об этом. К слову сказать, я и сам один из пары. Я тот, кто всегда шагает впереди.
Побег от вопросов
От этих странных вопросов никуда не деться: не превратиться в кого-то другого, и уж тем более на них не дашь даже таких же странных ответов. И всё же мне задают вопросы, а я на них, как это ни удивительно, отвечаю. Например:
– Ты не устал бежать по жизни, словно за тобой гонятся?
Я только отвечаю:
– А что, разве меня и сейчас преследуют? – и резко оборачиваюсь, чтобы убедиться, что за мной нет никакой погони.
Я начинаю волноваться, хотя не вижу никого, кто представлял бы для меня угрозу. Я превращаюсь в птицу или лань и опрометью убегаю или улетаю от тех, кто спрашивал меня. Я спасаюсь от всех, я могу бежать или лететь так долго, что не замечаю, как стираю до крови копыта, как теряю почти все перья из крыльев.
Под конец я оказываюсь в местах, о которых прежде даже не подозревал, встречаю тех, о чьем существовании мне никто и никогда не рассказывал. И здесь я случайно встречаю того, кому я начинаю задавать разные глупые вопросы. Однако наступает минута, когда незнакомец больше не хочет терпеть меня, превращается в лань или птицу и прочь убегает или улетает от меня. Я думаю, что за мной, вероятно, кто-нибудь уже гонится, и встревожено озираюсь, ища глазами того, кто бы это мог быть.
Волк, воющий на луну. Продолжение
Луна всё еще надо. Вместе с луной виднеются звёзды. Я слышал, что всякий волк желает обладать своей собственной луной. Так и есть. Если бы я и мои сородичи пожелали получить по кусочку луны, то собрались бы вместе все взрослые волки и волчицы, друг за другом взобрались бы на небо, окружили луну и стали бы откусывать от ее краев.
Каждому свое! Я бы, наверное, откусил бы от луны такой большой кусок, какой только смог бы удержать в пасти. Луна после этого будет вся обкусанная! Но свет ее останется таким же ярким! А вот я не смогу выть так же громко.
Потом все волки один за другим спустились бы на землю и разбежались по своим логовам. Волки несли бы в зубах по куску луны, и их свет озарял бы волкам путь.
