скачать книгу бесплатно
– Еще неизвестно, захочет ли этот человек поделиться с тобой, – скептически хмыкнул Билл. – С нами вот не захотел. Теперь ждем, когда твой парень очнется и все расскажет. Хотя, как я понял, эти разборки ни к чему. С Барби уже все решено.
Егерь вновь надолго замолчал, а затем продолжил рассказ.
– Все было нормально. Погода, как по заказу – тепло и сухо. За двое суток никаких сигналов о помощи, или тревожных сообщений от зверья. Сам знаешь, что они помогают нам в крайних случаях. Повторю, ничего необычного не было, не считая, конечно, того, что девчонка двое суток провела в лесу одна. Если бы я на сто процентов не был уверен, что никто, кроме нас в лес не входил, то первый кричал бы, что на ночь ее выводили оттуда. Коултер все талдычил, что от силы она продержится полдня. Так заколебал всех, что парни тоже начали заводиться. И так все на нервах, ведь не только ученики сдают экзамены, но и мы тоже. Если кандидат не пройдет испытание, то в этом могут обвинить тренера, и он вполне может вылететь из команды. Вот Коултер и бесился, что ему подсунули девчонку. Дескать, я специально это сделал, чтобы взять на должность заместителя своего любимчика. Он стал поименно перебирать всех парней, пытаясь определить, кто же из них мой любимчик. Так всех достал, что ему даже двинули пару раз. Да, такого испытания у нас еще не было. Обычно все проходит более-менее гладко, без потасовок. Конечно, они поддевают друг друга, расхваливая своих подопечных, спорят на них, но никогда еще тренер так страстно не желал, чтобы его ученик проиграл. Парней это очень задевало, и они постоянно ругались с Коултером за Барби, впервые болея за чужого претендента. Так что деньки выдались трудные, а вчерашний стал самым «веселым». До сих пор отойти не можем.
Глава 3
Мак Гонегелл скорбно поджал губы и со вздохом произнес:
– Короче, на третий день рано утром, примерно в семь часов, в небо выпустили зеленую ракету – сигнал Барби. Коултер чуть не лопнул от радости и завопил на весь лес: «Я же говорил, что она сдуется, как дырявый мяч! Не место бабам в лесу, и ваша Барби такая же, как все они, только дурости еще больше!»
«Да ты долдонишь об этом с первой минуты, предрекая ее провал, – осадил его Олаф. – А она, тем не менее, двое суток продержалась. Для малолетней девчонки это просто рекорд. Ею гордиться надо, а не поносить почем зря!»
«Хорошо тебе умничать, – огрызнулся Коултер. – Дали мне девку, еще и поддеваете, что я должен радоваться за нее».
«Коултер, что ты болтаешь, – встревожено упрекнул его Джим. – Быстро дуй за девчонкой. С ней что-то случилось, если она сигнал подала».
«Да что там с ней случилось, – презрительно скривил губы Коултер. – Заскучала небось, поболтать-то не с кем. Ничего, пусть немного подождет, а то уж слишком много корчит из себя».
Вот на этих словах я и подошел к ним. Признаюсь, злой был, как собака. Только уснул после ночного дежурства, как меня разбудил возбужденный Джек. Пока въехал в тему и выскочил из коттеджа, прошло несколько минут. И что я вижу? Коултер чешет языком вместо того, чтобы спасать девчонку. Тогда я как гаркну: «Ты почему еще здесь? Немедленно доставь сюда Барби!»
Тот вылетел на место происшествия, ориентируясь по уже едва заметному следу на небе. А я проследил за ним и понял, что ракету выпустили над тем участком, где находился твой сын. И еще толком ничего не сообразил, как вернулся Коултер с ношей на спине. Он принес твоего парня. Эйлин был без сознания, а на ноге из глубокой раны лилась кровь. Мы сразу оттащили его в госпиталь и растолкали сонного лекаря. Хорошо, что дежурил Снэйк, он толковый лекарь, а потом прибежал еще и господин Катэйр. Оказалось, он тоже увидел след зеленой ракеты, и, конечно, испугался за Барби. А когда узнал, что в госпитале есть раненый, то встал рядом с лекарем и начал колдовать над раной. Через полчаса к нам вышел Снэйк, сказал, что с твоим сыном все будет нормально, и похвалил тренера за умелые действия. Если бы не вскрыли рану и не очистили ее от гноя, то все могло бы закончиться весьма печально.
Лекарь ушел, а мы на все лады начали расхваливать Коултера за то, что не побоялся резануть ногу. А тот закричал, что ничего не делал. Он только вынес парня из леса и не знает, что с ним произошло.
В это время из госпиталя вышел господин Катэйр. В руках он сжимал зеленую косынку, а глазами искал кого-то за нашими спинами: «Где Лаки? Хочу похвалить ее за то, что применила косынку, как жгут. Умница девочка, аккуратно вскрыла рану».
«Вы хотите сказать, что это наша Барби раскурочила ногу Келли?» – недоверчиво переспросил Джек.
«Не знаю, кто такая ваша Барби, – строго посмотрел на него лекарь, – а наша Лаки реально спасла ему ногу, а может и жизнь. Так где она? Надо узнать какими заклинаниями она сняла боль, они еще до сих пор действуют».
И тут до нас дошло, что мы совсем забыли о Барби, что, сам понимаешь, было грубейшим нарушением и грозило суровым наказанием. Ученик подал сигнал о помощи, а ему ее не оказали. Мы все так переживали, что парень останется без ноги, что о девчонке даже не вспомнили. К тому же все мои мысли были о моем подопечном, а о Барби обязан был позаботиться Коултер. Я накинулся на него с вопросами о том, что с ней случилось, и кому из парней он поручил вывести ее из леса. А тот сразу побледнел и сказал, что никому ничего не поручал. А девчонке со зла велел самой выбираться из леса.
Я заорал: «Как ты мог сказать такое, придурок?» – и затряс его, как грушу.
Коултер сразу затарахтел: «Когда я прилетел на место, то сразу понял, что это совсем другой участок, не тот, на котором ее оставили. И на середине опушки увидел Барби».
Я стукнул его по плечу, и он замолотил языком еще быстрей:
«Она выглядела, как обычно, с ней явно было все в порядке, сэр. Я подошел и спросил, зачем она подала сигнал. И Барби ответила, что ей все надоело. Представляете, сэр, ей просто надоело! Ну, я тогда и вспылил немного».
«И что именно ты сказал Лаки?» – спокойно поинтересовался Катэйр.
«Я сказал, сэр, что если она такая тупоголовая кукла, которая пройдя двое суток, решила все бросить, то пусть сама и выбирается из леса. Конечно, я не должен был говорить это, сэр, но она меня так разозлила, что я готов был ее убить. Ей-то ничего не будет, она ведь привилегированная особа. Это на мою голову полетят все шишки за то, что она не прошла испытание».
«И как Лаки отреагировала на твои слова?» – все также спокойно продолжил расспрашивать лекарь.
«Никак, сэр, – признался Коултер. – Я ору, а она молчит и только косится на большой дуб. Это еще сильнее меня взбесило, я даже хотел ее встряхнуть».
Заметив сузившиеся глаза Катэйра, он поспешил оправдаться: «Ну так, слегка, сэр, чтобы привлечь ее внимание. Подбежал к ней и сам непроизвольно посмотрел на дерево. И увидел под ним Келли, бледного, как смерть. Из его ноги хлыстала кровь, и мне уже стало не до девчонки. Я взвалил парня на спину и полетел на базу. А здесь мы все так забегались, что я совсем забыл…»
«Ты, гребаный тренер, бросил своего ученика! Да тебя убить за это мало!»
Спокойствие лекаря словно ветром сдуло. Он разразился такой площадной бранью, что у нас глаза полезли на лоб. Никто и никогда не слышал подобных слов от всегда спокойного и вежливого господина Катэйра.
«Мак Гонегелл, немедленно организуйте поиск девочки! – крикнул он мне. – Если с ней что-нибудь случиться, я вам всем головы оторву!»
Я быстро назвал ориентиры Джеку и Олафу. Они мгновенно взмыли в небо, а разборки продолжились с новой силой.
«А с тобой я сейчас разберусь!»
Лекарь так врезал в плечо Коултеру, что тот отлетел на пару метров. Катэйр рывком поднял его с земли и прошипел: «Сейчас Макбрайд тебя на куски разорвет за Лаки».
Тот словно вырос из-под земли и сразу схватил Коултера за шкирку. Узнав, что девчонке приказали самой выбираться из леса, он в ярости ударил его несколько раз.
Джек и Олаф вернулись одни. Макбрайд окончательно озверел и схватил Коултера за горло. Но тут раздался голос самого Хозяина: «Немедленно прекратить! Макбрайд, что вы здесь за самосуд устроили? Мак Гонегелл, доложите, что произошло!»
«Что докладывать? – мгновенно вскинулся Бирн. – Эта тварь бросила Лаки в лесу!»
Я тоже подумал, что тут объяснять. Все, Коултер, твоя песенка, спета. Уж если за девчонку тебя так отделали чужие ей люди, то родной прадед точно убьет на месте. Как любой из нас убьет за своего ребенка. И вот здесь, Бэрр, началось самое непонятное.
«Насколько я помню, ученица Бойер сама вызвалась участвовать в испытаниях. И где же ей тогда находиться, как не в лесу, если испытания проходят именно в нем?»
«Она попросила о помощи, Галлард, – сверкнул злыми глазами Макбрайд, – а ей не оказали ее».
«О помощи? – высоко поднял брови Хозяин и насмешливо усмехнулся. – Следовательно, испытание она не прошла».
«Да при чем здесь испытание, Галл! – уже не вытерпел Катэйр. – Никто не знает, где Лаки!»
«Коултер, я хочу услышать ваши объяснения», – невозмутимо сказал Хозяин.
Тот, запинаясь от страха, начал оправдываться: «Господин Галлард, я был сильно взволнован и сгоряча сказал девочке не те слова, но я не думал, что она поймет их так буквально. Клянусь вам, с Барби, простите, с Лаки все было в полном порядке. Ей не нужна была помощь, она вызвала ее для Келли. Я только сейчас это понял, сэр», – тихо добавил он.
«Она сказала вам, как оказалась на чужом участке?»
«Нет, сэр, да я и не спрашивал».
«Но хоть объяснила, что произошло с Келли?»
«Нет, сэр. Она не говорила о нем».
«Тогда зачем подала сигнал? – уже раздраженно спросил Бойер. – Вы были обязаны задать ей такой вопрос».
«Я задал его, сэр, – Коултер глубоко вздохнул и нехотя признался: – И услышал в ответ только два слова: «Мне надоело».
«Великолепно! Девочке просто надоело играть в гасителя».
И победно улыбаясь, Хозяин посмотрел на членов Совета.
«Галл, сейчас не время обсуждать, кто был прав, – взволнованно произнес Макбрайд. – Надо срочно искать Лаки. Ты ведь понимаешь в какой она будет опасности, если сойдет с тропинки».
У него не хватило духа сказать, что тогда они уже никогда не увидят девочку, но все и так это поняли.
Бойер подошел к старому дубу, прислонился щекой к его стволу и что-то быстро зашептал на непонятном языке. Через несколько мгновений огромный ворон вылетел из леса, сел ему на плечо и что-то прокаркал. А потом, Бэрр, такое началось…
Мак Гонегелл покачал головой, вспоминая вчерашний день.
– Сначала на все лады закричали птицы, а затем завыли волки. Обычно их днем совсем не слышно, а тут вой раздавался со всех сторон. Сначала тихо, а затем все громче и громче. Жутко было даже представить, что четырнадцатилетняя девочка находится в лесу в окружении волчьей стаи. Мы ожидали приказа немедленно прочесать лес по нашим тропам, но он не поступил. Хозяин с невозмутимым видом смотрел на лес. Казалось, его совсем не тревожит, что там происходит, и только легкое постукивание ногой по земле выдавало его волнение. Вдруг он громко приказал: «Выпустить Вольфа!»
Джим открыл вольер, и волк прямиком помчался в лес. И представь наше удивление, когда через несколько минут на окраину леса вышла наша Барби – целая и невредимая, а рядом с ней трусил Вольф. Девочка что-то говорила ему, а в руках держала сплетенные жгутом ветки с волчьими ягодами. Мы все так обрадовались, что готовы были задушить ее в объятиях. Она оказалась такой смелой умницей, что не побоялась обратиться за помощью к волкам. Это вызывало настоящий восторг, ведь никто не мог ожидать такого от четырнадцатилетней девочки.
Егерь грустно усмехнулся.
– Только господин Галлард был другого мнения и сразу набросился на нее. Я никогда не видел его в таком гневе и понял, что не все так гладко в нашем королевстве. Мы ведь считали, что любящий прадедушка решил угодить правнучке и разрешив ей немного поиграть в мужские игры. Нас это бесило, и мы вымещали все на девочке. А оказалось, что прадедушка не такой уж и любящий.
Он осуждающе поджал губы.
– Как бы повел любой из нас в такой ситуации? Обрадовался бы, что ребенок жив и невредим, а уже потом отругал бы его для проформы. Ты ведь не стал упрекать сына за то, что он зря корчил из себя героя? Небось, так радовался, когда он очнулся, что все слова вылетели из головы, кроме хвалы богам за то, что сын жив.
Келли кивнул, молча соглашаясь с Мак Гонегеллом. Какие упреки и обвинения, когда всю ночь просидел, как на иголках, не зная, чего ожидать. Когда Эйлин открыл глаза, Бэрра наполнила такая горячая волна радости, что он чуть не заплакал, и крепко сжал бы сына в объятиях, если бы тот не был так слаб.
– А господин Галлард резко прервал наше ликование и приказал всем заткнуться. Он набросился на Барби и начал орать на нее. Обозвал безмозглой идиоткой и самоуверенной дрянью, заставившей столько людей оторваться от дел и заниматься ее поисками. А потом замахнулся, чтобы дать ей пощечину.
Келли недоверчиво посмотрел на приятеля.
– Да, Бэрр, наш никогда не повышающий голоса, не то, чтобы поднимающий руку правитель хотел со всего маха заехать девчонке по лицу.
– А как отреагировала девочка? Она заплакала?
– Наша девочка не плакала, Бэрр, – с неожиданной гордостью ответил Мак Гонегелл. – Без всяких оправданий или обвинений Коултера она смотрела прямо в лицо разъяренному прадеду. Когда он замахнулся, Вольф злобно зарычал. Она резко опустилась на колени и обняла его за шею, удерживая на месте.
– Волк хотел наброситься на господина Галларда? – недоверчиво переспросил Келли. – Но, ведь он спас его еще волчонком и вылечил, поэтому Вольф и служит ему.
– То-то и оно, Бэрр. Вольф встал на защиту Барби и мог реально вцепиться в господина Галларда. Тот прямо захлебнулся от возмущения. Я думал, он прямо сейчас убьет Вольфа за такую дерзость. Но девчонка крепко держала волка и только негодующе сверкала глазищами на прадеда. В этот момент она была так на него похожа, что мы даже опешили. Хозяин сквозь зубы прошипел Вольфу на волчьем: «Пошел вон. Это мой волчонок. Я имею право его учить». Но волк только яростно рычал. Тогда Барби произнесла несколько фраз на своем особом языке и поцеловала Вольфа в лоб. Тот уже беззлобно заворчал и лизнул ее в щеку, а она протянула ему ветки с волчьими ягодами и вежливо произнесла: «Это привет от леди Урсулы. И спасибо вам за все, сэр Вольф».
Волк вцепился зубами в ветки и потащил их в свой загон, а девчонка поднялась с колен и холодно посмотрела на прадеда.
Господин Галлард подозвал охранника и приказал: «Отведите эту красотку в карцер. Пусть хорошенько подумает о своем поведении. Думаю, двое суток ей хватит».
– В карцер? – Бэрр не мог поверить словам Мак Гонегелла. – Да кем же надо быть, чтобы после двух суток в лесу запереть еще в карцере?
– Да, это было очень жестоко. Мы ведь знаем, как долго приходишь в себя после таких испытаний. Днем по несколько часов лежишь в ванне, стараясь отмыться от смолы деревьев и от всякой лесной трухи, а ночью то и дело вздрагиваешь, все кажется, что по тебе кто-то ползет. И еще это постоянное чувство голода, когда целый день жуешь, а наесться не можешь. К лесу надо привыкнуть, его только через годы перестаешь бояться. Претендентам специально дается день для того, чтобы немного прийти в себя, и уже потом предстать перед комиссией, которая будет по косточкам разбирать твое поведение в лесу и решать, зачислять тебе в группу или нет. А девчонку прямо из леса, не дав ни поесть, ни помыться сразу же заперли в карцере. Хотя надо признать, выглядела она неплохо, и пахла нормально, а не так, как обычно несет от учеников, что слышно за версту. Но замуровать ее в четырех стенах на двое суток было уже чересчур. А любящий прадедушка придумал для нее еще кое-что.
Мак Гонегелл вновь раскурил сигару, предлагая вторую Келли.
– Вполне можно было обойтись одними сутками, – раскуривая сигару, произнес Бэрр. – Этого уже более, чем достаточно для четырнадцатилетней девочки.
– Именно так и сказал возмущенный Макбрайд, а в ответ господин Галлард с язвительной улыбкой добавил: «Без еды и воды».
– Что? – Бэрр от возмущения поперхнулся дымом. – Это уже беспредел. Так поступают с врагами, а не с собственным ребенком.
– Ты прямо цитируешь Макбрайда. Он один решился спорить с Хозяином, остальные были настолько ошарашены, что не могли поверить своим ушам.
Мак Гонегелл выпустил длинную струю дыма и вновь глубоко затянулся, стараясь успокоиться. Пересказывая Келли события вчерашнего дня, он не на шутку разволновался, переживая все заново.
– Но его заступничество еще больше злило господина Галларда, и он все добавлял меры наказания. Катэйр схватил Бирна за руку, призывая к молчанию, только не успел быстро это сделать, и ей добавили еще самую маленькую комнату без окон и постоянно горящий свет. А когда Макбрайд растерянно замолчал, отказываясь верить услышанному, Бойер издевательски добавил: «Пусть еще радуется, что не в подземелье с крысами».
– Просто жуть какая-то, – удрученно произнес Келли, потирая лоб. – Надеюсь, он только запугивал девочку, а затем смягчил наказание, когда понял, что в происшедшем была не только ее вина. К тому же, лишь благодаря ее участию удалось спасти жизнь другого ученика.
Бэрр не стал уточнять, что это был его сын. Он старался объективно все оценить, пытаясь встать на место взволнованного прадеда и спрогнозировать его дальнейшие действия.
– Конечно, господин Галлард переволновался за правнучку и решил, как следует ее припугнуть, но я не верю, что он выполнил свои угрозы после ее объяснений.
– Никаких объяснений не было, – возразил Мак Гонегелл. – Девчонка пожала плечиками и с насмешливой улыбкой сказала: «Да можно и с крысами. Они такие прикольные».
«Уберите ее с глаз моих долой!» – крикнул наш уважаемый Хозяин охраннику. Тот схватил Барби за руку и спросил: «Сама пойдешь или тащить придется?» Но девочка так высокомерно посмотрела, что он сразу отпустил ее и поплелся следом, когда она не спеша направилась к главному корпусу. А нам господин Галлард велел проверить состояние остальных учеников и готовиться к неприятному разговору на комиссии.
После его ухода мы никак не могли прийти в себя. Катэйр как мог успокаивал Макбрайда, говорил, что Лаки сильная девочка и сможет вынести двое суток в карцере, но сам был очень расстроен такой несправедливостью. Они ушли, а у Коултера началась настоящая истерика. Он бил себя в грудь и кричал, что это его должны были запереть в карцер без воды и еды за то, что он – трус и сволочь, переложил все на девчонку. Нам даже пришлось окатить его холодной водой, чтобы утихомирить. А после я пообещал ему, что вечером мы с ним проберемся в карцер. Мой родной дядька там главный надзиратель, и мы уговорим его передать ей воду и еду. Коултер немного успокоился, а Джим и Олаф стали убеждать его, что он еще сможет ей помочь. Надо все хорошо продумать и объяснить комиссии, что вышло недоразумение. Девочка прервала испытание только ради спасения жизни такого же, как она ученика. И не говорила она, что ей надоело. Вернее, говорила, но точно имела в виду не испытания, а что-то другое, надо только придумать что.
– Надо сказать, что Барби надоело сидеть на своем участке, и она решила прогуляться по лесу, – уверенно произнес Бэрр. – И за это ее уже наказали карцером.
– Не называй ее Барби, – тихо попросил Билл. – Теперь мы все зовем ее Лаки. Так стыдно, что мы отнеслись к ней, как последние козлы. Посчитали, если красивая – значит тупая, вот и дали это глупое прозвище, типа, что она видела в жизни, чтобы понимать обязанности гасителя и так стремиться им стать. А когда больше узнали о ее жизни, то поняли – девчонке пришлось сполна хлебнуть в нашем любимом Дармунде. Ты когда-нибудь сидел в карцере? Или хотя бы заходил в него?
Бэрр отрицательно покачал головой:
– Нет, не пришлось, я ведь с детства был нудным и законопослушным.
– Ты всегда был умным. Это я был сорвиголовой, но все равно дальше угроз дело не шло, все ведь боялись связываться с моим отцом.
– Ну, да, – подхватил Бэрр, вспоминая своего бывшего наставника – строгого и властного Мак Гонегелла. – Кстати, как он поживает?
– Весьма неплохо, – с гордостью похвастался Билл. – Исполняет обязанности помощника Верховного правителя в Руане. Хорошо, что его нет в Дармунде. А то всыпал бы он мне за всю эту историю.
– Да, он такой. Не посмотрел бы на то, что ты сам уже трижды отец и главный «лесной брат».
– Пока еще главный, – резонно заметил Мак Гонегелл. – Так вот, о карцере. Два года назад в целях воспитания притащил я туда моего младшего оболтуса. Воспользовался так сказать, родственными связями. Ты же помнишь брата моей матери, в честь которого меня назвали?
Келли согласно кивнул. Он хорошо знал Билла Робинсона, бывшего ловца, с которым неоднократно выполнял задания в одной команде. Семь лет назад тот отошел от дел после серьезной переделки и не имея собственной семьи, осел в Дармунде.
– Я в шутку называю его дядькой, хотя всего на двенадцать лет младше него, – усмехнулся Мак Гонегелл. —Так вот, когда он дежурил, я попросил показать малому карцер. И что я скажу тебе, Бэрр, бежали мы оттуда с малым наперегонки.
– Так жутко было? Наверное, Билл специально показал вам самую плохую камеру, чтобы испугать твоего сына.
– Там все камеры плохие. Темные отсеки, чуть шире могилы с маленькими оконцами под потолком. А дядька еще любезно предложил: «Зайдите, посидите на табуретке». А мы только заглянули туда, и у нас сразу начался приступ клаустрофобии. Хотя, ты прав, есть там камеры и хуже – даже без оконца и скрипучего табурета.
Мак Гонегелл от злости скрипнул зубами.
– Вот в такую камеру и заперли нашу Лаки. Честно, я был уверен, что девчонку уже выпустили из карцера, и повел туда Коултера лишь для того, чтобы тот окончательно успокоился. А дядька увидел нас и заорал, как бешеный. Ему охранник все рассказал, и дядька кричал, что мы гады – заперли девчонку в карцере и еще приперлись проверить там ли она. Сказал, что его уже заколебали проверками. Бегают через каждый час, все переживают, что он свет выключит или воды ей даст. А я ему говорю: «Да, мы напортачили, но хотим хоть как-то загладить свою вину. Будь человеком, открой камеру, дай накормить девчонку. Никуда она не сбежит из подвала, пусть посидит в коридоре, все ж не в той норе. А мы посторожим снаружи и как только заметим кого, сразу подадим знак, чтобы успеть запереть ее обратно в камере». Коултер чуть не плакал, пытаясь разжалобить его, да куда там. Дядька тумаками начал прогонять нас, и только когда я пригрозил, что пожалуюсь на него матери, немного утихомирился и повел нас в свою каморку. А там мы выпили с ним чаю с нашими бутербродами и немного узнали о жизни той, которую считали тупой до мозга костей избалованной девчонкой. Оказалось, он был хорошо с ней знаком.
