скачать книгу бесплатно
беспамятные люди. В их печали
сквозило ожидание конца
и страх страданий. Все они молчали,
но на вопросы с видом простеца
нам каждый встречный отвечал по-русски,
и опадала серая пыльца
с бесцветных губ и глаз, как пепел, тусклых.
Чего вы ждете? – я спросил тогда,
и отвечали мне: – К началу спуска
пора готовиться. Вот-вот спадет вода,
и успокоится холодный ветер,
и мы уйдем, и в нас умрет беда…
Какое безразличие в ответе,
покорное смирение в глазах —
никто на умирающей планете
не помнит о любви, листая страх!
Разлюблена, покинута, забыта,
проспорена, пропита на пирах
Россия. Вы сошли с ее орбиты
и ждете наползающую тьму,
и жизнь уходит, словно прах сквозь сито —
ни памяти, ни сердцу, ни уму.
Надлом
«Co to bedzie, co to bedzie?»
Adam Mickiewicz
Что-то в мире надломилось
и шатается на грани…
Поминутно повторяешь:
что-то будет, что-то грянет
неизбежно и немило,
по хребту и поперек —
страшно, словно смерть вторая
встала на порог.
Но просторно и покойно,
если взглянешь по-иному,
если дух душой владеет
и склоняется к земному,
наше горе, наши войны
обращая в сон земли,
бесполезный ум злодея
хороня в пыли.
Неприметна кровь на злате —
ей – сквозь белые покровы,
ей – закатом над полями,
ярой киноварью слова
и крестом на снежном плате
заалеть сквозь темноту,
растекаясь, словно пламя
по листу.
Не хочу гадать на гуще
и не верю гороскопам —
что-то будет, что-то грянет,
от пожара до потопа…
Умолкаю перед Сущим —
все мы скоро наяву
из Его открытой раны
каплей на траву.
А трава-то все шелковей,
все росистей на рассвете, —
как легко она приемлет
дождь и кровь, мороз и ветер…
Капли жизней и любовей
из объятия цветка
тихо падают на землю
сквозь века.
Алёнушка
Небес отучневшее брюхо
все лето дождем истекало,
и зелень винного духа
трещину в сердце искала,
и утро было как вечер,
а дни как сумерки длились,
и смерть с ночами делили
по мере тоски человечьей.
Ручьями радуги плыли,
и лужи цвели зеркалами,
дремало в сырой могиле
полудня светлое пламя,
молитвы творили монахи,
и вторили им мещане,
вожди разражались речами,
но всех уравняли страхи!
И все про себя шептали:
когда ожидать потопа,
союза крови и стали
на площадях и в окопах?
Кляли природу и власти,
прошлое поминая,
и память плелась, больная,
сквозь горести и напасти.
А где-то в русском раздолье,
среди земляники алой,
плача последней болью,
Алёнушка умирала!
Вьюнки пеленали рану,
вились по крови и стали,
и в гуще трав и бурьяна
кузнечики стрекотали…
Миры огромных звезд
1.Петушок
Петушок, петушок, золотой гребешок,
что тобой в это утро воспето?
Может, неба цветок, может, меда глоток?
Или радость любви, голосистый дружок,
возвещаешь в минуту рассвета?
Кто-то в небо летит, кто-то ищет покой,
кто-то делится светом и словом,
но не видят они, как за дальней рекой
облака набухают небесной тоской
воспаленно и дымно-багрово.
Там в огонь превращаются струи вина,
и текут проливными дождями
из горячей смолы, и грохочет война,
и кровавая чаша до края полна,
и ладони пробиты гвоздями…
Скольких там обезглавят, удушат, распнут,
чтоб не слышать ни вздоха, ни крика.
Там и словом, и делом командует кнут,
и стада человечьи в траншеях пасут,
сберегая для бойни великой.
Только ты все поешь, все куражишься ты
на скаку у тевтонской границы!
Или сердце твое прикрывают кресты,
или пули боятся лихой красоты,
облетая тебя, словно птицы?
Не тебе умирать у Мазурских болот,
как ни бей пулемет из фольварка,
и ни хворь, ни увечье тебя не берет,
и в разливе реки открывается брод,
а в стене – триумфальная арка…
А в России, на месте расстрельного рва
