Клоуны. Последнее шоу

скачать книгу бесплатно


Когда на планете жили одни племена. Эти племена соседствовали с такими же враждебными племенами, вопрос воспроизводства был вопросом жизни и смерти данного народа, – стратегическим вопросом выживания. Поэтому если вы видите улыбающуюся вам навстречу «тупую» многодетную мать, она передает вам привет из средневековья, более того – из первобытного мира. При родовом строе род, потом народ брали на себе заботу об общем потомстве. Родственники помогут (варианты: хорошие люди, такие еще есть, их много; государство позаботится о нас). На взгляд цивилизованного человека эта женщина как бы реально тупая. Кто ей угрожает? Кто нам угрожает? – это естественный парирование данной версии безответственности. Все современные люди, полагающиеся только на свои силы, возможно, так и подумают. Современные города – это сборище свободных и гордых одиночек, – эгоистов. Все предки современных и свободных когда-то сбежали из деревни или аула, из традиционных селений, в которых жрать нечего было. А кто-то чтобы выбиться в люди.

Обращение революционера к народу.

Это по сути такой же сюжет родоплеменного форс мажора. Все первобытные народы собирались на общий совет. Родовая сходка – это первая природная демократия в мире, опосредованная трагическими обстоятельствами. Если революционер обращается за помощью к народу, оттого что действующая элита зубами зацепилась за старую традицию и заснула, значит он, революционер чувствует конец данного народа. В качестве триггера может быть и личная обида, не может быть, а так и есть всегда (как у Тиберия Гракха были претензии к сенату Рима, когда его хотели выдать нуманцам. Или у Ленина месть за брата Александра). Революционер – он прежде всего революционер, оттого что меняет традицию народа.

Лучше всего, если революционер обращается к безродной толпе, а не наоборот.

Потому что он принадлежит к знати. Следовательно, он зачинатель не просто новой династии элиты, он сохраняет все лучшее, что было у прошлой элиты и создает нечто новое.

Если же народ, то самое большинство, народ, толпа в конце концов, просыпается под воздействием идейного наркотика равенства, братства, справедливости, затем уничтожает аристократа – провокатора, революционера, Гракха и Троцкого, тогда эволюция народа возобновится с самой низшей точки развития местной цивилизации. Еще хуже, если народ начнет преклоняться, повторять, перенимать у другого народа чужую традицию, а новая олигархия начнет воровать у своего народа, переносить наворованное золото в соседние страны, чтобы ее приняли за тамошних нобилей.

П.С.

Если вы понимаете, что нет никакого прока в существующих схемах культурной конвергенции, ели вы видите, что старые парадигмы не помогают, а только путают ваше сознание, то сразу переходите на уровень рефлексии. Тогда все сразу становится на свои места.

Глава 9

Обращение к большинству

Почему один из нобилей конфликтует со всей элитой. Потому что ему нет лучшего места. Он не достигает своей цели, в данном случае не получает чего достоин. Это он так думает, что достоин. У элиты есть своя родня и интересы. Перед каждым революционером толпа в виде стариков или просто старших по возрасту. Но не может этот выскочка побороть в одиночку всю условную знать. Самое большое это заинтересовать, увлечь единомышленников. Заговоры с целью захвата власти как банальная возможность перевернуть неформальные законы наследования сопровождали человечество, во всяком случае все традиционные общины – народы всю докапиталистическую эпоху. (Даже в постиндустриальную стадию неофиты до сих пор приближают к себе людей не по талантам, а по амбициям и алчности. Ты поможешь мне – я помогу тебе). Как правило, помощников бывает не так много, они составляют мизер из всей элитной совокупности. Когда дворцовый переворот невозможен. Попыток было много и большинство неудачные. Из подобных попыток можно выделить заговор Кателины в Древнем Риме – в виде самого яркого примера.

Раз мы начали разговор с древности, были попытки повернуть колесо истории через возращение к первобытной демократии через магистратуру народного трибуна типа братьев Гракхов. Нам интересно только одно: где, когда и зачем произошло обращение самого слабого представителя знати, другими словами самого бедного и «младшего» из нобилей к толпе. Не к подобным же неудачникам из аристократической среды, а именно к народу. Когда и почему интересы бунтаря могли совпасть с интересами крестьян? Когда народная власть из выдающихся представителей знати превратилась во власть теперь самых безродных, но выдающихся плебеев (то есть мы говорим о социализме. Мы все время имеем в виду крах СССР в 1991). Когда и отчего это началось. Когда апелляция младших братьев – самых талантливых в аристократических семьях обернулась боком. Не всегда сразу, а через время: когда уловные римские плебеи или шедшие им на смену европейские крестьяне – в любом виде, в виде «диктующих» пролетариев – это самый последний пример оборачивалась личной трагедией революционеров, их семей и народы возвращались, деградировали, чем ставили государства, созданные многими поколениями аристократии, перед пропастью.

Эволюция вспять или эволюция фарса.

Я уже приводил пример, как поступают все восставшие горожане, крестьяне, когда побеждают систему. Обычно это заканчивается проникновением в подвалы и господские кладовые с переодеванием в дорогие платья и недельной гульбой. Любое подобное восстание можно просто наблюдать, бунтарей не трогать. Не вмешиваться с целью наказания обезумевшей черни. Надо просто подождать, выждать момент и войти в подобный город или любое другое селение. Всю крестьянскую элиту, всех вожаков можно найти в одном месте, в одном зале среди груды посуды с вином, валяющихся на полу в луже собственных выделений. Это есть чистое крестьянское восстание. Обычно толпа без нобиля не идет дальше известной деревни, остается на месте, обороняется, защищается.

Никколо Макиавелли и Флорентийская республика.

От подобного бардака во Флоренции устал итальянский мудрец Никколо Макиавелли. Население само устало от бесконечной распри и разборок группировок друг с другом. Никколо Макиавелли написал целый труд «Государь» для герцога Медичи. Помните письмо кривичей к варягам из «Повести временных лет»: «Земля наша обильна, а порядка в ней нет. Приходите и владейте нами.» Точно такое же письмо написал Макиавелли герцогу Медичи. А кроме, описал тот бардак во Флорентийской республике, что поддерживали сами горожане своей «гражданской» активностью. Во втором своем труде «История Флоренции» он показал весь ужас буржуазной демократии. Поэтому передовые и прозорливые нобили Флоренции ждали Медичи как бога.

Если революционер обращается к условной буржуазии, он должен знать о своей участи. Толпа совершенно не поймет, что он хочет. Каждый в толпе понимает только свои интересы (до сих пор). И кто сказал, что он также не хочет получить вне очереди и необязательно дом или просто праздничные башмаки (отца в наследство). Главное – это совпадение интересов. Никогда аристократ, он же выскочка даже с самыми гуманистическими целями не получил бы их руки и ноги (но не души). Чтобы безродные плебеи помогли ему побить правящий клан. Если у толпы не было бы нужды, они бы его не поняли. Обычно речь всегда шла о земле, как главной ценности человечества (до времени тотальной рыночной экономики. Сегодня, когда большинство составляет средней класс, все понимают революционера только в виде олигарха, а посулы только в виде денег. Каждый либерал обещает толпе благоденствие. Поэтому у коммунистов ортодоксов, фарисеев и лицемеров здесь нет шансов).

Каждый популист всегда обещал людям деньги. Ну что ж, чтобы привлечь граждан на свою сторону, все аристократы не брезговали подкупом. Но подкуп и обещание наделов – это всегда разовая акция. Восстание всех плебеев (условных плебеев конечно, а под плебеями мы понимаем низшие страты общества) также относилось к разряду чрезвычайных происшествий. Они случались раз в тридцать лет (и более). Это минимум. Все зависело от искусства правления данной элиты. Но вот идейные интеллигенты Новейшего времени давали фору одиночкам прошлого. Они обещали этом ограниченному, меркантильному, крайне близорукому большинству богатство.

Но прежде они обещали равенство. Демократические свободы, гражданство всякое, это было главной темой новых кандидатов в элиту. Но прежде бунт буржуазии также начинается с недовольства нижнего этажа, из трущоб и уличного тупика. Всегда! Недовольные своим положением и крайне амбициозные провинциалы сегодня могут быть националистами из первого городского поколения, то есть первыми горожанами.

А вы знаете, почему Игнатий Гриневицкий бросил бомбу под ноги Александра II? Никто до сих пор не мог этого объяснить. Получивший образование, Игнатий был вероятным кандидатом в новую служилую элиту. Но он был в самом хвосте очереди и не хотел ждать (я так думаю, или, быть может ошибаюсь). Игнатий не хотел набирать сорокалетний стаж, как отец Ленина набирать для очередного повышения ранга после поправок в Табеле о рангах. Кто из современной молодежи хочет вкалывать сорок лет, чтобы стать олигархом? Никто. О, это волшебная вера (протестантов) в удачу. «Когда-нибудь тебе повезет») Эта была символическая бомба. Она сигнализировала о завершении терпения народников. Кратко: народники обратились к крестьянству, долго обращались – проснись народ! Быдло их не поняло. Что они получили от народников? На каком языке они говорили им? Ничего. У русских крестьян не было чувства собственности, и как производной от этого – веры в удачу.

Можно ли народников отнести к элите? Бесспорно. Народники – это революционная интеллигенция. Более того, их идейных последователей – марксистов потомки крепостных сначала поймут, пойдут за ними (а затем расстреляют соратников Ленина как «троцкистов». В России интеллигенцию не любят уже лет сто. Поэтому эта интеллигенция вечно ноет, вечно стонет и брюзжит о какой то свободе, о каких то там гражданских правах. Если народу эти права не нужны. Зачем лезть в душу?)

Итак, нужно ли обращаться к большинству?

Всем кажется, что само собой. Лет триста все революционеры проповедовали равенство. Любой современный демагог и популист будет обещать электорату блага, сулить каждой одинокой женщине – мужика, а всем мужикам – водку. Вся политическая парадигма строится на заигрывании с самым мелким, ничтожным человечком, чтобы обмануть затем миллионы подобной мелочи. Альтернативы демократии нет. Кто больше всех врет и лицемерит, тот и великий либерал – демократ, крикливый, истеричный шоумен российских токшоу.

Альтернативы демократии нет?

Этот вопрос нельзя раскрыть одной главой. Собственно, этого здесь и не требуется. Я стараюсь объяснить, зачем революционер обращается к толпе, которая готова его съесть.

Глава 10

Идея форма и динозавр

Родовая элита и вся последующая каста правителей стремились увековечить за собой власть. Египетские фараоны женились на своих сестрах. Этот способ был самым гротескным из всех вариантом, другие элиты придумали подобные способы эндогамии. В Древней Индии появилась система четырех основных варн (четырех цветов), которую испанцы и португальцы, а затем и все остальные назвали кастами. Элита каждого народа поступала точно также. Нигде не было никакого исключения. И не могло быть. Авторитетом пользовались жрецы, затем их потомки и отпрыски правителей и администраторов. В этом отборе лучших из лучших запечатлен многовековой опыт меритократии – только потомки знатных семей могли давать настоящую элиту. Орлы действительно не ловили мух, как сообщило человечеству латинское выражение aquila non captat muscas. На русский манер это звучало бы наверное так: от осины не родятся апельсины.

Хотя в любой системе всегда есть вероятность сбоя и вообще «в семье не без урода», принадлежность в касте избранных всегда обязывало. Элита, потому и элита, что под этим словом у всех народов понимались лучшие люди общества. Все аристократия готовилась не только править и заполняла собой недосягаемую для простого народа этическую планку, каждый из нобилей к тому же был потенциальным воином. Эта преемственность сохранения чести и долга сохранилась почти до XX века. Вся элита европейских государств состояла из потомков воинской касты до первой четверти XX века, либо сами правители были людьми с воинскими званиями высокого ранга.

Это вовсе не отменяет факта всяческих бунтов, переворотов и даже революций против старой аристократии (против зеротов). В количественном отношении аристократии всегда мало. Любой аристократии, необязательно в виде феодального дворянства. Но она подобно малкой головке диплодока управляла массивным телом, чтобы само тело динозавра (общества) росло в длину и ширину. Либо даже такого размера головы не хватало, либо голова съедала ядовитый папоротник, тело динозавра (общества) вырастало до огромных размеров, видимо из-за чудовищной массы падало и не могло подняться. Науке неизвестно, могла ли у динозавра вырасти другая новая голова, скорее всего это невозможно, но количество простого народа рядом с кучкой аристократии такое соотношение вполне уместно. В конце концов, в трупах падших всегда зарождается новая жизнь – жизнь никогда не останавливается. Демократическая группа правителей зарождалась тоже в полнейшем навозе: если на человеческое общество посмотреть сверху с момента гибели и появлении на гниющем трупе первых насекомых. Можно конечно и, даже нужно, монархию, автократию, диктатуру одной партии рассматривать как созревание нового динозавра: эти системы обязательно падали в пропасть, имея маленькую головку какого-нибудь диктатора. Демократы, которые выползали снизу, также мало напоминали насекомых, своей массой и, самое главное, поведением вполне себе могли бы назвать себя непобедимой армадой. В конце концов, кого в этом мире больше? Насекомых или героев?

Эти самые первые социалисты обращались к народу не от хорошей жизни. У них не было шансов. Как аутсайдеры они ждали своей очереди, просто от того, что все они были грамотны, имели знания. Мы тут говорим о социалистах. Если же мы говорим еще о младших сыновьях феодалов, которым не доставалось наследство, то прозябание среди простого люда вполне было возможно, даже несмотря на кастовую нетерпимость всех представителей средневековья. К тому же, после покорения Рима, когда знать еще нанимала себе учителей греков для своих любимых детей, весь мир погрузился в так называемые «темные века» на тысячу лет. Это говорило о необязательности обучения даже для детей варварской элиты. Поэтому все люди рождались и умирали по законам своей касты. Отсюда про солидарность, что человек человеку друг, товарищ и брат можно даже не заикаться. Демократические, а потом и социалистические доктрины обязаны прежде всего просвещению, где все сделали просветители и протестанты. Если взять основные принципы главных религий, то все эти принципы – демократические и коммунистические с некоторыми вкраплениями контроля отцов церкви, также синагог и мечетей внедрены наместниками бога на земле. Вот так началась демократизация человечества, хотя на деле все религиозные чиновники уверяли, что вся исполнительная власть на земле – от бога (даже деспотическая, и вообще любая). Это как раз помогло французскому просветителю Вольтеру бросить лозунг «Раздави гадину!». Под гадиной он имел в виду католическую церковь. С этого момента демократизацией общества занялись не служители церкви, а народ. Но прежде просветители, наёмные учителя и юристы. Но именно церковь подготавливала народы к буржуазным революциям (если быть совсем точными то Библия). Именно провинциальные учителя -просветители превратились в провинциальных юристов типа Робеспьера. Для провинциальных юристов не хватало места для применения своих амбиций. Само доминирование юридической науки над всеми остальными сообщало о рыночных сделках: о главенствующем значении денег между людьми и возникающими от этого спорах. Всем, так называемым. буржуазным революциям в мире предшествовали маленькие капиталы в руках провинциальной знати. (Кем был по образованию Ленин? Почему Керенский перевелся с филологического факультета на юридический? В это самое время Сталин заканчивал Духовную семинарию)