скачать книгу бесплатно
– Значит, мы сейчас уже ждем какого-то решения?
– Получается, что так. Об этом я тоже читала. Это самый первый этап. Смотрят наше дело поверхностно, чтобы только понять, есть ли вообще прецедент или нет его.
– То есть, кого-то могут сразу же после этого этапа отослать домой?
– Я думаю, таких очень даже много. Сомневаюсь, что у всех есть реально оправданные основания для подачи запроса на убежище.
– А у нас они есть.
– Я в этом уверена. Нас так быстро не выпроводят.
Хостел располагался в самом центре города, неподалеку от полюбившегося нам района Чуека, у станции метро «Трибунал».
Там мы впервые столкнулись с проблемами испанского отопления и с их тотальной неподготовленностью к возможным похолоданиям. Ночью мы околели, и на следующий же день понеслись в ближайший супермаркет за обогревателем. Масляные радиаторы показались нам очень дорогими и объемными, а обычные, электрические, со спиралью – вполне доступными и компактными. Один из таких и взяли. Но, как выяснилось этим же вечером, сюрпризы ещё не кончились. Всякий раз, как мы вставляли вилку обогревателя в розетку и нажимали на заветную кнопку «вкл.», в хостеле вырубался счетчик. Хозяйка выскакивала из своей коморки и носилась по этажу, не понимая, что происходит. Мы же сидели, как замерзшие мыши, тихонько хихикая. Чтобы обогреться хоть немного, приходилось хитрить. Сначала мы выключали свет в коридоре и в общей душевой. В комнате тоже сидели без света и какое-то время не пользовались ноутбуком. Только так счетчик мог терпеть хоть какое-то время, но всё равно через полчаса кто-нибудь заходил душ или включал свет на этаже, и тогда история повторялась.
– Интересно, что было бы, если бы мы, как настоящие советские туристы, привезли бы с собой кипятильник?
– Сожгли бы проводку в центре Мадрида перед самым Рождеством.
Позже это вспоминалось с улыбкой и даже с какой-то грустью. Не смотря на дискомфорт от холода, отсутствие уюта и, особенно, внутреннее беспокойство, связанное, конечно, с бесконечным ожиданием, нам было хорошо вдвоем. Страшно и весело от той смелости, которая нас заставила пойти на этот шаг. Неустроенность была ценой за те перемены, которых мы ждали, на которые надеялись.
Мы лежали в темноте, заложив руки за головы, под стрекот вентилятора, разгоняющего тепло от раскаленных пружин обогревателя, смотрели в едва освещаемый из окна потолок, представляя на нем алмазы звезд, и мечтали.
– А потом ты женишься на мне?
– Конечно.
– И будет свадьба?
– У нас будет роскошная свадьба, много гостей, и будет даже путешествие после неё. А ты мне родишь сынишку…
Уже засыпая, я продолжала волноваться:
– А если придут тараканы, когда я усну?
– Я спасу тебя.
– Ты не боишься? Ты ничего не боишься.
– Боюсь, но не тараканов.
Ночью к нам всё-таки забегали наши младшие усатые братья, шуршали чем-то в мусорном ведре, вели беседы. Я не знала об этих ночных посещениях, иначе у меня, наверное, был бы шок, и я бы спала стоя, обутая и одетая.
Душ был всё время занят какими-нибудь смуглыми товарищами с островов. Надо сказать, что все наши соседи были из Африки. За стенкой они до глубокой ночи буянили.
– Что они там делают?
– Дерутся, наверное.
– Не похоже, шума нет – только голоса.
– Разговаривают.
– Хорошо хоть мы смысла не понимаем.
– Долго мы ещё здесь будем?
– Получим результаты анализов и первый ответ.
– А потом?
– Потом, если не депортируют, то поселимся в тихом, спокойном центре для приема беженцев, где не будет тараканов и шумных африканцев.
– Но ведь они такие же, как и мы – они запрашивают убежища. Значит, они тоже переселятся с нами в наш тихий центр.
– Главное, чтобы тараканы не переселились.
– Да, хуже этого ничего не бывает.
– Знаешь, когда я была маленькой, мы верили, что если прикоснешься к чернокожему человеку, то можно загадать желание и оно обязательно сбудется.
– Правда что ли? Ну, вы прямо как дети в Индии, которые белых людей за волосы трогают.
– Да, мы так думали, но это же в детстве было.
– Я понимаю, что в детстве. У меня тоже оно было, но я такого что-то не помню.
– А здесь их вон сколько! Представь, сколько желаний могло бы сбыться.
***
Зачитав брошюру до дыр, мы могли щеголять цитатами из неё. Первый этап – две недели. Первый просмотр дела. Если через две недели не депортируют на родину, посчитав запрос убежища безосновательным, то есть шанс задержаться здесь на пару месяцев. Через два месяца новое собеседование, второе рассмотрение и продление пребывания в случае положительного решения. Далее периоды удлиняются, а пристальность изучения, соответственно, усиливается.
– Значит, до большого, решающего, собеседования, ждать придется плюс-минус два месяца?
– Да.
– А результаты?
– Судя по данным буклета – не позже, чем через полгода. То есть, в общей сложности до окончательного решения, так или иначе, из страны нас не выставят в течение восьми месяцев, как минимум.
– Это небольшой срок, но успеть при желании можно многое.
***
На следующий день мы начали обход врачей. Ничего неприятнее я не помнила с детства. Наверное, так бывает со всеми, кто в юном возрасте провёл значительное количество времени в больничной палате и для кого лекарства иногда были частью ежедневного меню. Я не выносила запаха анисового ликера, мартини и амаретто – они напоминали мне какими-то своими травяными составляющими солутан или что-то вроде того.
– Помнишь такую микстуру от кашля? Интересно, она еще существует?
Позже мы узнали, что испанцы очень даже любят после плотного обеда выпить чашечку крепкого кофе с анисовым ликером. Но всё это еще было только впереди.
Поликлиника порадовала нас своим внешним видом ещё больше, нежели офис, где мы подавали заявление на убежище. Никакого больничного ощущения, никаких ярко выраженных запахов, никакой сине-зеленой краски до середины стены и, как и прежде, никаких очередей. Вернее, тут нужно оговориться, что очередь, конечно, была. В том смысле, что были люди, ожидающие приема. Но отсутствовал дух соперничества, к которому мы так привыкли и который считали нормальным. Никто не пытался пройти раньше, подмигнув медсестре или прошмыгнув в дверь, кинув ошарашенным пациентам: «Я только спросить!». Ни тебе косых взглядов, мол, вас тут не стояло, ни тебе милых перебранок и, если повезет, перехода на личные оскорбления. Приём шел далеко не быстро, но никого, казалось, это не беспокоило. Все спокойно ждали и мирно общались.
Всё было так непривычно, чуждо, хотя и положительно. Не было суеты, которую мы всегда воспринимали за быстроту течения жизни. Но тогда мы ещё не осознавали, что именно происходит, просто удивлялись и сравнивали. Казалось, что испанцы просто помешаны на стоянии в очередях. В банках, на автобусных остановках, в магазинах, у окошек лотерейных ларьков – никто не спешил, не пытался опередить собрата по очереди, не шумел, ссылаясь на опоздания.
В такой чистоте, стерильности и покое мы были готовы отдать хоть по литру крови, и, если понадобится, чего-нибудь ещё, лишь бы находиться здесь подольше.
Медсестра спросила моё имя и предложила не смотреть, когда она будет вводить мне иглу в вену.
Мы уже знали по нескольку простейших фраз и были способны хотя бы понимающе кивать головами и даже иногда отвечать.
– Боишься?
– Нет, просто не люблю.
– Ты ничего даже не заметишь. Откуда ты приехала?
– Из России.
– Одна?
– Нет, вдвоем.
– Это хорошо, вдвоём всегда легче. Ну, вот и всё. Долго?
– Всё? Так быстро?
– До свидания и удачи.
– Спасибо.
Нас ещё раз вызвали в Красный Крест. Мы не знали, зачем именно. Оказалось, нам полагались социальные чеки, немного похожие на деньги, но всё-таки не деньги. И ещё карточка на питание в бесплатной столовой. Мы, приученные к домашнему питанию, слабо представляли себе, на что это может быть похоже.
В столовой работали исключительно добровольцы Красного Креста. Помещение напоминало наш школьный общепит с большими емкостями для борща, макарон, котлет и так далее. Хотя, не знаю, как выглядели столовые в современных государственных школах. Может, их теперь не отличишь от ресторана.
Там было оживленно и цветасто от смеси характеров и культур. Весь иммигрантский бомонд, все счастливые обладатели карточки на питание собирался в этой столовой. Набор был стандартный: первое, второе, напиток, хлеб. Ещё с собой давали сухой паек, в который входила булка или батон, колбаса в нарезке и в вакуумной упаковке, йогурт и что-то из фруктов.
Испробовав прелести бесплатного краснокрестского рациона, мы решили поэкспериментировать и с талонами. Как нам пояснили, на день полагалось два талона на человека, каждый эквивалентом в шесть евро. Двенадцать евро – это вполне приличная сумма, если найти экономичные кафе с меню дня или со специальными скидками. Талоны можно было использовать в любом заведении, даже в самом дорогом, на двери которого приклеен специальный знак – белый круг в оранжевом квадрате, в центре надпись – Чек Гурмет и картинка – что-то вроде ресторанного столика в полуграфическом изображении.
Можно было распределить чеки на две недели, как и положено. Но мы решили, питаясь в бесплатной столовой, собирать чеки и раза два в неделю гулять по полной программе. За всю свою жизнь я столько раз не была в ресторанах, сколько за то время, пока мы в Мадриде ожидали предварительного решения! Китайская, итальянская, аргентинская, японская, и, конечно, испанская кухни.
***
Дневная температура в Мадриде держалась где-то около пятнадцатиградусной отметки. Солнце неутомимо и безвозмездно дарило нам свою любовь.
– Здесь даже люди какие-то солнечные, искрящиеся. Разве можно назвать это зимой?
– Как минимум, это весна.
– Весна на улицах и в душе весна.
– Я вот думаю, почему Рождество католики и православные празднуют всегда с разницей в две недели, Крещение тоже, а вот Пасха иногда совпадает? Я понимаю, лунный календарь и всё такое, но ведь Иисус не мог, родившись в разное время, воскреснуть в один и тот же день. Почему же почти каждый год он воскресает по-разному?
– Осторожно, с такими мыслями тебя загрызут и те, и другие.
– Ага, особенно из-за того, что благодаря разделению конфессий у нас будет два Рождества – одно в 2006-м году, а другое уже в новом, 2007-м.
– В эти выходные будем выходить на улицу с осторожностью, держась за руки, иначе толпа нас разорвёт.
– Не выйдет – мы неразлучны.
Мы забежали в переговорный пункт, которых в Мадриде было пруд пруди.
– Ты позвонила в редакцию?
– Да, но человека, к которому мне нужно было обратиться с рекомендациями, там нет. Никто его не знает и никто с похожей фамилией там в последние годы не работал.
– И что же теперь?
– Ну, соединили меня с выпускающим редактором. Она сказала, что из Москвы никто не звонил, о моем появлении не предупреждал. Предложила прислать материалы для ознакомления. Спросила, есть ли у меня фотоаппарат, ноутбук.
– У нас всё это есть!
– Да, так что, может, будем сотрудничать. Трудно, конечно, предположить, каковы мои шансы, но материалы я вышлю сегодня же вечером. Зайдем попозже в Интернет-кафе?
– Обязательно! Ради такого дела.
– Вообще, у нас есть настроение посмотреть Мадрид?
– А как же? Вдруг нас скоро отправят в глушь, а мы столицу не успеем узнать.
И мы снова пошли по искрящемуся, светлому и теплому, не смотря на декабрь, городу.
Рождество ощущалось кожей. Мы гадали, что же будет во время праздника, если подготовка такая масштабная? Или дело не в празднике, а в том, что они просто так живут, так проводят свободное время? Средиземноморские жители очень подвижные, как внутренне, духовно, так и во внешнем, в физическом выражении. При этом они доброжелательны и отзывчивы. Как мы уже к тому моменту понимали, встретить англо-говорящего испанца – почти счастье. Не смотря на это, обратившись за помощью к любому из прохожих, совершенно не зная испанского, можно было получить подробнейший, исчерпывающий ответ, приправленный активной пояснительной жестикуляцией и морем улыбок.
Метро не производило на туриста зрелищного впечатления. Здесь это был не музей с золоченой лепниной, а удобный, функциональный, грамотно продуманно вид транспорта.
Здесь вообще всё было небольшим. В центре города встречались настолько узкие улицы, что балконы противоположных домов, казалось, вот-вот соприкоснутся. Складывалось впечатление, что мы находились не в столице крупного европейского государства, а в собственной уютной квартире.
Мы уже успели поглазеть на многие достопримечательности. Несколько часов гуляли по парку Ретиро. Нас порадовал тот факт, что там не было аттракционов – приятное, тихое место для отдыха и философских бесед. В Прадо налюбовались подлинниками Эль Греко, Веласкеса, Рубенса, Тициана, моего любимого Гойи.
Были в Кафедральном соборе Девы Марии де Альмудены, покровительницы Мадрида.
– Интересно, почему у католиков так развит культ Богоматери?
– Потому что она Бога Матерь. Ну, и языческие корни, конечно.
– Наверное, она более сострадательная, понятливая и милосердная, чем сын её Иисус.
