скачать книгу бесплатно
– Ты ненавидела посетителей? Что ты имела против людей, которые хорошо к тебе относились?
– Я не хотела, чтобы на меня смотрели, вот и все. Это унизительно – быть распластанной на кровати, немытой и практически голой – за исключением больничной одежды.
– Тут мы расходимся, – сказал Хартли, приподняв голову. – Я ничего не имею против отсутствия душа. И обнаженки.
Я вытащила из сумки белый бумажный пакет.
– Что ты мне принесла?
– Итальянский сэндвич и пачку чипсов. И «Гаторад»[6 - Популярный спортивный напиток.].
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты чудо?
– Ты – каждый раз, когда я предлагаю тебе что-то поесть.
– Не поспоришь. Дай-ка.
Он протянул руки, и я передала ему сумку.
Я посмотрела на капельницу и вещества, текущие ему в руку.
– А тебе можно есть?
– Какая разница? Я голоден. – Он развернул сэндвич и надкусил. – М-м-м-м, – восхитился он. – Красота.
– Я или сэндвич?
– И ты, и он. – Хартли откусил еще. – Каллахан, а ты долго лежала в больнице?
От этого вопроса все у меня в груди сжалось. Я не любила говорить о несчастном случае.
– Шесть недель.
Его глаза расширились.
– Это слишком долго для того, чтобы есть отвратительную еду.
Я кивнула, хотя плохая еда даже не входила в первый десяток пунктов списка, который включал все, за что я ненавидела больницу.
– Много в школе пропустила?
– Три месяца. Я вернулась на последние несколько недель. К счастью, я отправила запрос в Харкнесс рано, так что мое разрешение пришло еще до травмы.
– Но ты закончила школу вместе со всеми?
– Школьный округ прислал мне репетитора, как только я отправилась на реабилитацию.
– Вот это жестко.
– Да? – Я вздохнула. – Все равно мне было нечем заняться в свободное время. Лучше уж решать уравнения, чем просто сидеть и думать целыми днями. – Я указала на его колено. – Признайся, что сам лучше бы оказался вместо всего этого на лекции по экономике.
Он на секунду задумался.
– Конечно, но только если бы мне разрешили оставить сэндвич.
Он открыл пачку чипсов и предложил их мне. Я взяла один, и с минуту мы хрустели в молчании.
– Каково это – вернуться в школу в инвалидном кресле?
Я вздохнула.
– Серьезно? Собираешься заставить меня откровенничать об этом?
Он развел руками.
– Не отвечай, если не хочешь, но ты ведь знаешь, как говорят: если, живешь в Риме…[7 - … живи по римским обычаям. Si vivis Romae, romano vivito more (лат.).]
– Было именно так ужасно, как ты и подумал. Окружающие были со мной очень-очень милы, но легче мне не становилось. Я убивала разговоры. Когда я проезжала мимо, все как по команде прекращали болтать про выпускной и тому подобном. Они почему-то решили, что именно так и должны делать.
Хартли помолчал минуту.
– Да, дерьмово. Но тебе пришлось вернуться?
– Ну не то чтобы пришлось, просто дома было еще паршивее. Родители психовали, и я подумала, что, если вернусь в школу, они, может быть, перестанут балансировать на грани нервного срыва. К тому же мне надоело, что меня рассматривают, как жука под микроскопом. – А теперь мне надоело говорить на эту тему. – Кстати, Дана сейчас тоже на грани. Завтра вечером станут известны результаты прослушивания.
Хартли подарил мне еще одну слабую улыбку.
– Да? Если завтра я все-таки откинусь из этой тюряги, то посижу и подожду с вами. Придется сыграть пару раз в хоккей, конечно.
– Само-собой, – согласилась я.
Когда я пришла из библиотеки следующим вечером около девяти, дверь в комнату Хартли была распахнута. Заглянув внутрь, я увидела, что он сидит на кровати. Больная нога покоилась на офисном стуле.
– Привет, Каллахан, – сказал он, вырывая кусок бумаги из тетради и комкая его.
– Привет и тебе. – Я внимательно посмотрела на него, отметив бледность и утомленный взгляд. – Выглядишь не очень.
– Спасибо за комплимент.
Он кинул бумажный комок в корзинку на отдалении. И, конечно, попал. Потому что Хартли – это Хартли.
Я проковыляла глубже в его комнату.
– Я серьезно, ты в порядке?
– Скоро буду. Второй день всегда худший, так? Мне просто нужно выспаться. Ты же знаешь, что такое больницы. – Он покосился на меня снизу вверх.
– Да, знаю. – Я аккуратно уселась рядом – так, чтобы не задеть его. – Сколько раз они будили тебя, чтобы проверить жизненные показатели?
– Потерял счет. – Он наклонился, поднял бутылку с водой с пола, затем осушил ее. – Каллахан, ты не против подлить сюда воды?
– Конечно, не против. – Я вскочила. Обмотав ремешок бутылки вокруг пальца, сходила в ванную и наполнила ее.
– Тебе уже можно принять новую дозу адвила? – спросила я, заметив пузырек на раковине.
– О да, – сказал он.
Я достала две таблетки из бутылки и положила в карман. Потом отнесла воду Хартли. Это было страшно – видеть его больным и беззащитным. Я едва узнавала его. Поддавшись неожиданному порыву, я протянула руку и положила Хартли на лоб. Его большие карие глаза вопросительно уставились на меня.
– Жара нет, – сказала я. – Послеоперационные инфекции могут быть очень опасны.
Он закрыл глаза, и его голова опустилась мне на руку. Долгое время я не двигалась. Я знала, что мне нужно отойти, даже если совсем этого не хотелось, а хотелось обнять его и никогда не отпускать. Если бы я только знала, что он мне позволит, то, не раздумывая, так и сделала бы.
Вздохнув, я убрала руку и вложила бутылку ему в ладонь. Когда он выпрямился, я достала таблетки.
– Только две? – спросил он хрипловатым голосом.
– Но этого же достаточно! Ты принимаешь больше?
– Обычно по три или четыре.
– На бутылке написано две, Хартли.
– Я тебе вот что скажу, Каллахан. Я сейчас сяду на тебя верхом, а потом ты мне объяснишь, почему моя дозировка должна равняться твоей. – Его губы растянулись в улыбке, но глаза оставались печальными и усталыми.
– Ну ты и заноза в заднице, Хартли, – сказала я, чтобы скрыть беспокойство за него.
Я отправилась в ванную еще за одной таблеткой.
– Спасибо, – прошептал он, когда я вернулась. За один присест проглотив все таблетки, он откинулся на спинку кровати с гримасой на лице. – Сколько сейчас времени?
Я взглянула на часы.
– Почти девять.
– Нам нужно пойти посидеть с Даной, – сказал он.
Я моргнула. На мгновение я абсолютно забыла, что сегодня у Даны большая ночь. Очень скоро все вокальные группы начнут бегать по Лужайке новичков, приглашая лучших вокалистов.
– Точно! Ты уверен, что хочешь пойти?
Он закрыл глаза на мгновение, а потом опять открыл их.
– Хорошо, что для этого нужно всего лишь пересечь коридор.
– Подожди, – сказала я. – Дай мне сначала все подготовить.
Я проковыляла обратно в нашу комнату, убрала несколько книг с дивана и подготовила импровизированный журнальный столик для колена Хартли. Затем меня осенило: я вытолкнула свое инвалидное кресло за дверь, провезла через коридор и втолкнула в соседнюю комнату. Это было идеальное решение, так как сама я добиралась до библиотеки Бомонта (где было всего три лестничных ступеньки) с помощью скоб и в кресле не нуждалась.
Он стоял, когда я вошла.
– Смотри, – сказала я. – Теперь тебе не нужно никуда идти.
– Ну, спасибо, – вздохнул он.
Я подтолкнула кресло к Хартли, и он сел. Я быстро отрегулировала подножку перед ним, подняв его больную ногу вверх. Он положил руки на колеса и толкнул их.
– Так вот как мир выглядит для Каллахан, – сказал он, направляя кресло к двери.
– Дана, мы здесь! – сказала я, когда мы въехали в общую комнату. – И уже девять. Что будем делать?
Она выскользнула из своей комнаты.
– Просто подождем.
– Можно, я включу футбольный матч? – спросил Хартли.
Дана насупилась.
– Без звука. Иначе я не услышу, как к нам постучат.
Хартли хватило такта не указывать Дане на то, что с распахнутыми ей самой окнами и входной дверью под боком мы ни за что никого не пропустим. Он молча взял пульт от телевизора и нашел игру. Потом пододвинул мое кресло к дивану и принялся подыскивать способ пересесть.
– Привет, ребята! – сказал Бриджер, заходя с пакетом льда. – Специальная доставка. Я уберу это в твой мини-холодильник, братан?
– Спасибо, чувак, но я бы охладился прямо сейчас.
Бриджер исчез, и Хартли переключил внимание на другую задачу – он хотел выбраться из моего кресла.
– Ты можешь просто остаться в кресле, – предложила я. – Побереги ногу.
Хартли рассмотрел мою идею, а потом отрицательно покачал головой. Он встал на здоровую ногу и, откинувшись, переместился на диван.
– Мне лучше здесь, – сказал он тяжело дыша.
И отвел глаза.
Я молча отодвинула кресло от дивана. Но, если честно, мне было обидно. Очевидно, Хартли не мог вынести мысли о том, что будет сидеть в кресле, когда в комнату впорхнет стайка девушек-вокалисток. Я всегда чувствовала, что кресло превращает меня в невидимку или в лучшем случае в объект для жалости, и Хартли только что подтвердил это.
Удручающие мысли прервал топот за окном. Лицо Даны застыло в ожидании.
Я быстро проковыляла в коридор и открыла дверь. Двенадцать девушек в красных футболках пробежали мимо меня в комнату. Они соединили руки и запели «Уважение» Ареты Франклин еще до того, как я вернулась в комнату.
Допев песню, девушки предложили Дане стать новой вокалисткой «Веселых полнозвучий». Я задержала дыхание, так как не знала, что ответит Дана. «Полнозвучия» не были номером один в ее списке. С другой стороны, девушки пришли за ней очень быстро, а значит, и правда были заинтересованы заполучить ее.
– Возможно, – ответила она быстро.
Допустимыми ответами были: «да», «нет» и «возможно», но стоило иметь в виду, что после десяти вечера группа имела право отдать место другой вокалистке. Получалось, в запасе у Даны оставалось всего сорок пять минут.
