скачать книгу бесплатно
Как правило, такое происходит только по причине принятия подпольных таблеток или наркотиков, в здравом уме никто не возмущается. Просто не зачем. Просто не зачем… Но если Совету становится известно о том, что кто-то принимал таблетки, немедленно приступают к процедуре «зачистки», жителей на ближайшие мили проверяют и осматривают их жилища.
Секторы поделены на отдельные локации, между которым установлены дополнительные пункты, чтобы контролировать перемещения на тот случай, если кому-то взбредет в голову покинуть свой пункт и нанюхаться или напиться чего-то запретного в другом секторе.
Многие до сих пор уверены, что от нас что-то скрывают и хочет убедиться воочию, покидает свой Сектор и идет в новые локации. Но я верю, пожалуй, лишь в этом я и верю Совету. Что бежать некуда…
Мы тогда стояли в том странном помещении как стадо баранов и слушали мужчину с аккуратной красивой бородой и ясными глазами, он очень приятно говорил, но мне хотелось подойти и вырвать ему глотку, потому что совсем не нравилось и не хотелось слышать то, что я слышала. Вырвать и измельчить в пыль!
– Ущипни меня… – он сказал шепотом и подмигнул, парень с гладким черепом и красивым лицом, что я ахнула! У него были такие необычные глаза, голубые с фиолетовыми пятнышками, совсем как у того с бородкой, что вещал всем о Новой Цивилизации.
– Это не поможет. – прошептала я в ответ.
– А ты попробуй, – он что, заигрывает со мной в такой момент? Я, однако же, ущипнула его за упругую задницу, сама не знаю, зачем это сделала. Захотелось сделать хоть что-то, что помогло бы мне встряхнуться.
– Так лучше, спасибо, – он ущипнул меня в ответ и закусил губу, чтобы не рассмеяться.
Мужчина с бородой продолжал говорить всем, что Новая Цивилизация – это новая философия отношения ко времени и лишь в нем наше будущее, и каждую секунду мы теперь не может позволить себе терять непродуктивно.
Все это прозвучало как-то не очень убедительно и среди людей послышались обсуждения и возмущения, тогда нам показали фильм. В воздухе был экран, точнее, как такового экрана не было, ни проводов, ничего. Человек с бородкой просто щелкнул пальцами, и началась трансляция, многие тогда жутко перепугались.
Нам рассказали о том, что Земля остановилась, что нас и многих других удалось спасти, что скоро мы сможем вернуться к жизни, но привычной она не будет уже никогда. Придется перестраиваться и времени подумать у нас нет. Кто не согласен, может не учувствовать в том, что будет предложено, за ним в любом случае будут заботиться, как и за остальными, но только до возраста Зеро. Я хотела снова ущипнуть этого чудного парня, но его больше не было рядом. Стало как-то обречённо…
– Что с ними сделают? – Эмма закрыла рот руками, чтобы не кричать, наблюдая, как подъехало еще два белых автобуса и разбушевавшихся людей скрутили и увели прочь. А тот, которого они били, так и лежит. Девушка смотрит вокруг обезумевшим взглядом и трясется, наверное, начала отходить от того, что приняла.
– Накажут… – покачал головой Столин, – Надрались как следует, теперь весь квартал будут проверять на подпольный клуб. Черт! Чертов черт!
Его лоб так набух от вен что, кажется, голова вот-вот взорвется. Волосы взмокли и губы совсем белые.
– Ты…
– Да, блять, я знаю кого они найдут, – Столина стало так жалко, что я не удержалась.
– Давай мы…
– Мы что, спасем?
– Ну, хотя бы предупредим, – тихо сказала Эмма.
Столин качает головой и старается успокоиться. Вены на лбу стали меньше, но он согласен.
– Ладно, ладно… Поехали. Все равно к ней близко.
Он разворачивает машину и останавливается возле дома с зеркалом на крыше. Вот как, значит, еще один из Совета. Не такие уж они и правильные, выходит, все делают на благо общества. Наверное, так и как надо, не протестовать открыто, не изводить себя внутренними страхами и ничего не делать, а делать все, что требуется и гнуть свою линию. Тихо и незаметно. Такие и выживают во все времена.
– Разбуди ФатИму. – Столин старается говорить спокойно, искусственный помощник записывает все команды и фиксирует все движения.
– Отбой, – добавляет Столин. Члены Совета имеют привилегии отключать искусственных помощников, если им надо концентрироваться и сосредоточиться.
Я сжалась, когда услышала имя. ФатИма… Я знаю ФатИму, она занимает в Совете ключевой пост и отвечает за коммуникации с другими Секторами Новой Цивилизации, в совершенстве владеет дюжиной иностранной языков и очень ценна для Совета. Я помню ФатИму, я очень хорошо запомнила, когда увидела ее впервые…
– Меня зовут ФатИма и я помогу Вам с адаптацией в Новой Цивилизации, – она появилась перед толпой людей в том огромной подвале вся в белом и ее длинные волосы были такими красивыми и блестящими, что многие замолчали от удовольствия и ужаса, вспоминая, что сделали с их волосами, когда привезли сюда. Люди уже устали ждать и принимать эти инъекции сытости, никто не отвечал на вопросы, что стало с их родными, никто не говорил, что будет с ними, и тут появилась она.
Посланная рассказать нам о новом будущем, красивая и цветущая. ФатИма рассказала, как теперь все будет устроено и попросила быть терпеливыми. Всем уже донесли нужную информацию о новом формате жизни – стран теперь нет, есть Секторы, их осталось немного, только на той части Земли, что удалось спасти, остальную часть затопило океанами при остановке Земного шара и там все время глухая ночь.
– Я буду отвечать за пункт поселения, в котором поселитесь Вы, также моя задача обеспечение внутренних и внешних коммуникаций, так что, по всем вопросам обращайтесь ко мне. Но, я уверена, после просмотра необходимых для Вас обучающих лекций, вопросов не будет.
И тут всех прорвало, до всех дошло что происходит что-то совсем нехорошее и все стали кричать и топать от возмущения. ФатИма стояла ровно и молча на всех смотрела, кто-то бросил в нее носком, больше было нечем.
И тогда все сняли носки и стали бросать в ФатИму, а она все стояла.
– Я Вам кое-что покажу, – наконец, произнесла она. Она сказала это тихо, но все услышали и разом замолчали, потому что вокруг повисло неприятное дурное предчувствие.
– Хватит! Насмотрелись! – послышался голос из толпы. Я все искала глазами того смешливого парня, но не находила, а жаль. Он мне понравился.
– Да пошла ты, дура! Мои родители и бабушка остались там, о них кто-нибудь позаботился? Почему никто не говорит, что стало с родителями?
– Да, почему среди нас только молодые люди? – послышались остальные голоса, люди, наконец, отошли от шока.
– Я же сказала, что кое что Вам покажу, – все также спокойно и жестко сказала ФатИма и щелкнула пальцами.
Через толпу стали слышаться вскрики и стоны, люди расступались, и я увидела, как ведут нескольких человек с браслетами на руках и шее.
– Это – люди, которые больше не обладают энергией к жизни. Энергии четырех, как мы ее называем в Новой Цивилизации.
Они выглядели жутко, словно рабы перед казнью. Смотрели вникуда и просто шли. Вяло и медленно. Я видела столько ужаса в глазах людей, что заплакала. Какое-то дурное это новое будущее, как-то все ужасно и обреченно. Совсем не как в фильмах, которые я видела про Апокалипсис, в них люди убегали от зомби и выживали, как могли. Здесь никому не дают выживать, и зачем это все, зачем эти браслеты?
Я хотела накрутить прядь волос, чтобы успокоиться, но вспомнила, что меня обрили. Блять!
Людей с браслетами выстроили в ряд, чтобы их видели все.
– Многим из Вас еще нет восемнадцать, большей части около двадцати, но есть и те, чей возраст приблизился к отметке 40. Вы можете быть не согласны с решением можете быть недовольны, но…
– Что это за пиздец?! Что за чушь она несет!
Кто-то выкрикнул из толпы, и все загудели, словно этого и ждали, толпа больше ее не слушала, народ бросился на ФатИму, она едва успела нажать на браслет и стены раздвинулись, дальше была лестница наверх и ворота, в которые нас вводили.
ФатИма намеренно это сделала, думаю. Потому что, когда несколько тысяч людей оказались на улице, все застыли. Вокруг был только асфальт. Бескрайние километры черного асфальта. И очень ярко светило сразу два Солнца… А потом зажглось третье.
Большая часть потеряла сознание, я стояла и тряслась, думая, что это идиотский розыгрыш и сейчас все это пропадет и люди начнут кричат «Шутка же, шутка!» но никто не появился.
– Черт возьми, Фатя, это просто не к месту! – послышался голос Столина, он выскочил навстречу ФатИме. Давно я ее не видела, с того самого раза… Она почти такая же, только похудела сильно и кожа словно прозрачная. Сколько ей лет сейчас, интересно? Если тогда было около тридцати, наверное, пятьдесят. Старше меня, а выглядит лучше.
ФатИма его не слушает, она смотрит на машину и на меня.
– Это… Это она? – спрашивает она.
Столин кивает.
Мне стало нехорошо и затрясло от неприятного предчувствия.
– Это что значит? – шепчу я Эмме.
– Столин договорился, что тебя… – Эмма говорит тоже тихо, но у нее сильно дрожит голос, – Черт, он сам не ожидал, что так сегодня выйдет с Зеро по дороге. Это все планировалось не сейчас.
– Договорился, что меня что, будут исследовать как лабораторную крысу?
Я в негодовании, так вот зачем эта хлебная корзинка и вот почему здесь Коди! Чертов Столин, я же доверяла тебе столько лет…
– Послушай! – резко сказала Эмма, – все совсем не так, как он хочет, ты не станешь Зеро, понимаешь? Коди с нами!
Я нервно смеюсь и меня снова тошнит.
– Эмма, ты в своем уме? Он вскроет мне мозг и…
– Ты проживешь еще, ты будешь жить, – тихо сказал Коди. Я в отвращении отшвыриваю от себя розы. Я знаю, почему они выбрали именно меня. Потому что я не подавала никаких идей, совсем никаких, ни тупых, ни умных. А такие как я интересны Совету для изучения развития, они думают, что есть ген, который способен тормозить такое явление как «лень», я не тупая, я ленивая.
Ленивая, потому что против этого нового режима. Совет хочет понять, как убрать этот процесс, не навредив остальным мыслительным процессам, и выбрал меня, а Столин ничего не сделал.
Сам процесс, наверное, простой, как новые сиськи, тебе просто вшивают имплант, и они становятся больше, а ты сама счастливее и привлекательнее и больше не ленишься.
– Я хочу… Хочу…
Вот черт! Что бы придумать, ни сходить по нужде, ни подышать не прокатит.
– Побыть одна? – тихо спрашивает Эмма. Кажется, она поняла. Поняла, что этот сюрприз меня совсем не радует.
– Да, – я киваю и открываю двери.
Коди шепчет Эмме, чтобы она проследила за мной, я все слышу. А что случится, я смогу убежать, можно подумать. Можно подумать, я смогу скрыться.
Чертова Железяка, Сфера это вокруг меня. Но я не хочу. Не хочу! Наверное, это в ее понимании побыть одной. Кстати говоря. Очень странно, что она не поставила Сферу, когда меня вывернуло в машине, почему она не просчитала заранее, что я собираюсь блевануть…
Коди тоже вышел из машины, подошёл ко мне и поправляет волосы, меня еще больше тошнит от его прикосновений, но они приятные, а еще он шепчет «доверься». Черт, что со мной такое сегодня, я вдруг осознаю, что все это и правда происходит и время идет. Мое чертово время тает на глазах, как мороженое в бумажном стаканчике.
Коди возвращается в машину, наверное, чтобы я не задавала лишних вопросов. Я пытаюсь дышать полной грудью, но не выходит, совсем не выходит, вздохи застревают и от того еще хуже. Столин и ФатИма громко кричат. Так громко, что у меня сейчас барабанные перепонки полопаются!
– Его возьмут, я ничего не могу, Столин! – ФатИма говорит резко.
– Но ты…
– Нет, я сказала!
– Вот, черт! Просто черт! – Столин сегодня много ругается.
ФатИма вертит головой, как останавливает взгляд на мне, так внимательно на меня смотрит, словно я ей что-то должна, и что я тебе должна, ФатИма. Я вижу, как вокруг нее образовывается Сфера. Столин отворачивается, он всегда так делает в знак уважения к женщинам, по старинке все мужчины его поколения так делали, но сейчас что-то идет иначе.
Фатима на меня смотрит, а я смотрю на нее, я вижу ее глаза через сферу. У меня голова кружится. Совсем темно стало все вокруг.
– ФатИма! Просто отдай это чертово распоряжение!
Столин стоит и орет на меня, снова эти вены на его лбу.
Причем тут я, совсем из ума выжил.
– Столин, ты совсем… – я не могу говорить дальше, потому что вижу за его спиной… Себя. Блять, это какое-то безумие, я явно вижу себя в красивом платье, не такая я уж и дурная внешне. И Коди. И Эмма рядом. Они смотрят на меня и держат меня за руки, а Коди странно вертит головой, словно у него шея чешется.
– Что? – Столин оборачивается на секунду, смотрит на них, возвращаемся ко мне, снова начинает орать, – Я сделал все, что с меня требовалось, я привел ее сюда, ты получила ее! Если кто-то делает одолжение… Я.… – он устало протер лицо руками, – Я мог попросить у тебя что угодно в будущем, но сейчас прошу это, не трогайте его, и мы в расчете.
Я тяжело моргаю и мне сложно дышать, словно я под водой, и на уши сильно давит. Столин продолжает на меня орать, словно это я ФатИма.
– Фати, ты ответишь мне уже!?
– Да… – голос какой-то не мой… Я смотрю на себя, ту себя, которая стоит у машины, и вижу, как я в панике, но Коди берет меня за руку, и я падаю на его руки, и он несет меня в машину.
– Да, хорошо, твое да хоть и прозвучало как-то вяло, но это да, спасибо, Фати! – Столин нервно жмет мне руку своей мокрой ладонью и бежит к машине, достает какой-то сверток и кладет к ногам ФатИмы. То есть к моим…
Я в ужасе беру сверток и заглядываю, в нем большая корзинка с хлебом и булочками, черт, меня сейчас снова стошнит. Не хочу никакого хлеба больше…
Столин в недоумении разводит руками, при виде Эммы и Коди.
– Что с ней? – спрашивает он.
– Она устала, ей нехорошо, – поясняет Коди.
– Да немудрено, бутылку выпила одна!
Эмма оборачивается и улыбается мне, в ее улыбке столько любви и нежности… Столько любви и нежности… Они увозят меня. Они. Меня. Увозят. А я стою здесь, и я теперь ФатИма. Так сказал Столин. Что это за херня?
Глава 3
22 часа до Зеро
Я восхищалась ФатИмой, я ее ненавидела, потому что она приносила новые странные новости по нашей новой странной жизни, но я ей восхищалась. Вы можете говорить, что Вам наплевать на бриллианты, но если Вы понимаете, что Вам их никогда не носить столько же легко и непринужденно, как это делают гламурные красавицы на красных ковровых дорожках, все это вранье, просто Вам обидно и неприятно, Вам недоступно то, что недоступно им. Делают. Я сказала, делают. Делали, конечно, делали.
Красных ковровых дорожек больше нет, потому что искусством никто не занимается, но Совет во время важных презентаций открытий науки застилает асфальт белоснежными материалами, тогда ночью мне даже кажется, что лежит снег и я плачу.
ФатИму я не видела среди людей, которых загнали на полигон, когда все началось, я бы запомнила ее. Есть люди, которых запоминаешь и выделяешь в толпе, они смотрят на всех и все как-то по-особенному, они Вас видят. Действительно видят. У нее был очень пронзительный взгляд, такой цепкий, но такой приятный, она словно глазами говорила всем, что все наладится, обязательно наладится и ей очень хотелось верить.
Ее не случайно выбрали на этот пост в Совете, ей верили все, с кем она говорила, и продолжают верить. Когда в нее бросали носками, я не бросала, мне было жаль ее. Не знаю только точно, в чем я ее тогда жалела?
Она была с шикарной прической, я говорила, ее не обрили как всех остальных, а значит, она приняла эту защитную вакцину от радиации во время остановки Земли. Заранее приняла, как и остальные члены Совета. Они все знали.
Я ей так завидовала, когда она говорила перед нами в тот день, помню, очень захотела стать ею всего на мгновение и ощутить это состояние, ты стоишь, вокруг тебя тысячи людей и все тебя слушают. Ловят каждое твое слово и каждое твое движение. Если бы вместо нее был уродливый потный мужчина, вряд ли бы все его слушали точно также. Не думаю, что слушали бы.
Я хотела быть ею на мгновение, и теперь я каким-то образом – она. Что за бред! Я смотрю на ее дом и мне совсем расхотелось искать причины, захотелось зайти и посмотреть на ее жизнь.
Интересно, в доме сотрудника Совета такого уровня, как ФатИма все точно так, как у меня? Белые стены, белая мебель и синтетические деревья в горшках по всем комнатам. И Энергетический монитор для работы с идеями, который фиксирует мысли и может на основе даже отрывка мысли построить диаграмму эффективности мыслительного процесса.
Представьте себе, Вы думаете, «а не пойти ли Совету в одно место…» и экран начинает мигать красным с предупреждением, что уровень мыслительного процесса критичен. Поначалу я так развлекалась, но за столько лет мне это надоело. Я вообще ничего не думаю возле монитора. Просто стою и не думаю. Чему я научилась благодаря этим процедурам концентрации внимания, так это держать мысли под контролем. Не хочу мыслей – не будет. До 40 лет я особо не переживала, что они мне могут сделать? Если нет работы и денег, а Совет призвался заботиться обо всех, вот пусть и заботится.
