скачать книгу бесплатно
Мой город 6. История Марьи и ее путешествие во времени и пространстве
Дмитрий Георгиевич Боррони
Мой город #6
Эта книга – продолжение серии «Мой город». В ней написано о том, что есть время и его ход. Время – это абстрактное выражение, которое мы употребляем, когда не задумываясь рассуждаем, а что такое время на самом деле? В этой книге я философствую на этот счет. Моя героиня Марья попадает в то самое время, о котором я говорю. Что с ней происходит в ином времени, времени бесконечного пространства? Об этом и многом другом эта книга.
Содержит нецензурную брань.
Дмитрий Боррони
Мой город 6. История Марьи и ее путешествие во времени и пространстве
Глава 1.
Предложение и ответ Марьи
Из дневника Марьи «Размышление»
Я сидела в кресле у своего дома. Был теплый летний вечер. На темном небосклоне вечернего небо начинали мерцать в долгом млечном пути звезды. Луна вышла из-за горизонта т встала на небосклоне с заходящем за горизонт солнцем. Два великих светила ночи и дня. Кто из них важней? Дневное или ночное светила.
Тишь и покой вокруг. Птички в лесу щебечут. Душа успокаивается после насыщенного рабочего дня. Впрочем, если он не был насыщен, то можно было б сказать, что просто душа отдыхает. Сегодня 3 число месяца Июнь. Мне порой кажется, что все это сон. Что произошло со мной, все это лишь кошмарный сон. Помните, конечно нет. Ну я напомню вкратце. Итак, …ветер стих, вокруг ничего и никого не было. Деревья были выкорчены, дома снесены. В дали было видно лишь одно поле. То поле, где когда-то она встретила рысь и множество кошек. Ночных кошей бабушки-Луны. В дали, была видна стоящая на дороге женщина. Эта была Рита. Рядом с ней стояла ее мать Виолетта Георгиевна. Переждав ураган, они шли по дороге не зная куда. Впрочем, может быть, Виолетта Георгиевна знала куда им идти, но вряд ли она могла идти. После урагана она была почти мертва. Впрочем, может она и заслужила, кто знает? Но все же им повезло. Взявшийся неоткуда человек в черном, предложил Рите штатным психологом в ФСБ, и Виолетта Григорьевна будит жить. Рита сразу же согласилась. После чего все трое исчезли. Марья подумала: «Эта земля станет моей и моей дочери. Только земля, и больше ничего. Лишь только Вы Лика моя верная подруга жизни всегда будите со мной до самого конца. Недавно я стала видеть будущее. Пелагея была права; я провидец. Могу предсказывать будущее. Что ж, за все надо платить. Это мой удел. Мой удел – одиночество, это кресло-инвалида. У меня есть моя дочка Лика, Моя подруга, Лика. Что еще можно желать в этой жизни? – она посмотрела на коляску, и на прикрывающий ее обрубок ноги плед, и тяжело вздохнув, добавила. – Только… – затем она тяжело вздохнула, и добавила. – семью. Но семья у меня уже есть – это моя дочь и моя подруга. Я обманула их, ребенка я не потеряла. Он всегда со мной. Моя маленькая девочка, моя Лика». Да, это я, Марья. Та самая Марья, которая лишилась ног. Кто знает, кого стоит за всем этим? Кто лишил меня ног. Кто виноват в этой трагедии? Я? Клавдия Ивановна? Может кто-либо другой? За все проведенное время, я много думала о том, кто виноват в случившемся? Я так и не нашла ответа на этот вопрос. Не нашла не потому, что не хотела, а потому, что просто не могла ответить на единственный вопрос: «кто я такая?». На этот вопрос я не могла ответить. Вы спросите почему? Ответ прост и тяжел одновременно. Мы такие какие мы есть, и нас не изменишь. Так кто же я такая? Кто если сижу в этом инвалидном кресле совершенно одна. Вокруг меня никого нет. Лишь моя дочь, и подруга. И обеих звать Лика. Со всех предыдущих событий прошел уже целый год. Один год это много или мало? Для кого-то это просто миг в его беспечной и никому не нужной жизни, а для кого-то эта целая жизнь, целая вечность. Сидя в этой инвалидной коляске изо дня в день, порой приходит на ум мысль о самоубийстве. Ведь что делать человеку, которому и делать собственно нечего. Прозябать изо дня в день в этом инвалидном кресле? Перебиваться от пенсии до пенсии на которую вовсе не проживешь? Смешно, как можно прожить на 10000 р в месяц, когда только на еду уходит в месяц 31000 т. р. А еще и за квартплату взымают, ну как извольте спросить: – Как жить? – Им-то хорошо, по 500000 т. р. В месяц получают, ни то, что инвалиды. Им на нас начхать. Хотят, чтобы мы поскорее покинули этот мир, чтобы им жить было лучше. Но нет, не получите. Мы жить будем. Жить на зло Вам. Кормите нас, бросайте нам обглоданный кости. Мы все стерпим. Стерпим Вам на зло.
В этот момент к Марье подошла ее подруга Лика. Она сказала:
– Что ни говорите, в этом мире нет справедливости, нет чести. Нет ничего что было когда-то.
Марья посмотрела на Лику, и легонько улыбнувшись, сказала:
– Жизнь всегда несправедлива. Она дает тем счастливую жизнь кто этого не заслуживает.
– А Вы хотели б другой жизни?
– Нет. – ответила Марья. – Моя жизнь меня устраивает. – затем она добавила. – Я не хочу быть похожей на тех сволочей, которые в правительстве сидят. Жирные ублюдки.
– Я Вас понимаю.
Марья посмотрела на Лику и попросила:
– Побудьте со мной, мне одиноко.
Лика нежно посмотрела на Марью, и ласково улыбнувшись, нежно сказала:
– Конечно побуду. – затем она заверила Марью. – Я всегда буду с Вами. Я никогда Вас не оставлю.
Мимо дома шла старая женщина. Она посмотрела на сидящею в инвалидном кресле женщину, держащую на руках младенца. Рядом с ней никого не было, только одна она и ребенок на руках. Возле нее не было никого кроме пустоты. Одна пустота, и больше ничего. Женщина подумала: «Бедная девочка, как она будет жить дальше? Она тяжело вздохнула и пошла дальше. Только жалость, и ничего больше. Кто поможет Марье? Никто. А говорят, что помогут, что за лицемерия.
Из дневника Марьи «Встреча»
Как-то раз я была в городе. Моя инвалидная коляска стояла возле какой-то реки. Вряд ли можно было сказать, что Эта река была на подобие Москва-реки. Это конечно ни так. Загород, недалеко от деревни, где я жила протекала река. Не знаю, было написано об этом ранее, но что не напишешь? Итак, с этого момента и начинается моя история. История, которую я записала в своем дневнике, и рассказанная в моих письмах и E- Mail. Итак, начнем.
Итак, с чего же начать? Впрочем начну с того, что ко мне когда я находилась у какой-то речки, ко мне подошел какой-то молодой человек, и представившись как Павел, спросил разрешение побыть со мной. Я сказала, что меня зовут Марья, и внимательно посмотрела на Павла. Павел был красив собой. Он не был силен физически, но был чертовски привлекателен. Правда у него был один физический недостаток. Он был слеп на один глаз. Он рассказал мне, что он потерял глаз, когда ему было семь или восемь лет. Он рассказал мне что однажды в школе, во время продленного дня, он играл с ручкой, и случайно выколол себе глаз. Да уж, не повезло так не повезло. – «Эта история произошла на самом деле, много-много лет тому назад». – Затем Павел поинтересовался, как такое произошло, что я потеряла ноги. Я рассказала ему свою историю. Рассказала как по глупости, цепляясь за электричку, и ехав на ее крыши, можно получить травмы которые порой остаются на всю жизнь, и которые уже никак не исправишь.
Павел посочувствовал мне, и сказал, что ошибки не исправить, если они уже совершены. Да, он прав. Некоторые ошибки нельзя исправить, как бы мы этого ни хотели. Одни ошибки исправлять поздно, а другие просто невозможно. Так или иначе, человек совершает за свою жизнь массу ошибок, и многие из них не исправить.
Павел со мной согласился. Он как никто знал, что ошибки ли как он выражался, оплошности не исправить.
На следующий день мы встретились на том же месте. В руках у нег был букет цветов, только что сломанные с дерева ветки белой сирени. Когда я поинтересовалась, почему белые, он ответил, что я как эти цветы чистая и непорочная. Я рассмеялась. Такой комплемент мне никто и никогда не говорил. Он пригласил меня к себе в гости, и я почему-то согласилась. Я не знала, почему я согласилась? Понравился ли он мне или нет? Этого я не знаю. Очевидно в нем меня привлек его физический недостаток. Он так же как и я, был инвалидом. Кто поймет инвалида если ни сам инвалид.
Из дневника Марьи «Отец Павла»
Итак, придя домой долго думала над тем, как мне пойти в гости к Павлу? Я не знала идти ли к нему или нет? Ведь я, по сути, идти не могла. Навечно прикованная к этому инвалидному креслу, я уже никогда с него не встану.
Вечером ко мне пришла моя подруга Лика. Она долго слушала меня, и наконец поинтересовалась:
– А сами Вы хотите пойти в гости?
Я ответила:
– Конечно мне хотелось бы пойти. Я здесь совершенно одна, и мне не хватает общение. – затем она сказала. – Впрочем, я могу и не ходить, что толку от того, что я пойду в гости? Разговор, наверное, будет лишь о том, как случилось так, как случилось, и никакой иной темы для разговора очевидно не будет.
– Может быть Вы и правы. – согласилась Лика. – В гостях Вы будите себя чувствовать, как не в своей тарелки, а попросите что-либо для Вас сделать, то сами приглашаемые проклянут Вас что Вы не отказались от их приглашения к ним в гости.
– Но он же меня пригласил?
– Это лишь вежливость, и только. – затем Лика добавила. – Цель этого приглашение лишь простая вежливость, и только. – затем она сказала. – У Вас есть Ваш ребенок, Лика.
– Да, есть.
– Вот и заботьтесь о нем. Слышите, он плачет.
Марья прислушалась.
– Ничего не слышу.
– Разве? – удивилась Лика. – Вы уверенны что моя дочка плачет?
Тут Марья услышала плачь ребенка доносившегося из комнаты.
– Да, я слышу. – тотчас же сказала она. – Эта моя девочка. – затем она попросила Лику. – Принесите мне пожалуйста мою дочь.
Лика вышла из комнаты. Она направилась за ребенком Марьи который находился в другой комнате.
Марья подъехала к окну, и посмотрев в него, она кинула свой взгляд на небо. На небосклоне все так же мерцали звезды. Луна-старушка светила в окно. Все было покойно и умиротворенно.
Тут вдруг тишь нарушил громкий возглас ребенка:
– МАМИ!!!
Марья развернула кресло, в котором сидела, и увидев свою маленькую Марья протянула к ней руки и нежно спросила:
– Где мой ангелочек? Почему она плачет?
Маленькая девочка подбежала ко мне, и подошедшая к моей дочери Лика помогла малышки забраться в кресло, где та уселась на левую ногу, которая заканчивалась у самого колена. Вообще давайте вспомним, у меня не было ног. То есть моя правой ноги не было вовсе, а левая болталась как обрубок, и заканчивалась где-то чуть выше коленного сустава. На этот обрубок оставшейся ноги и села моя дочь. Она крепко обняла меня, и сказала: – Мама, я никогда Вас не брошу.
Я лакского ответила:
– Я знаю.
Лика положила мне свои ладони мне на плечи, и я почувствовала ее нежный взгляд. Я посмотрела на нее, и та сказала:
– Я тоже.
Я тяжело вздохнула. Мне казалось, что это мое жилище стало мне словно тюрьмой. Что за радость в жизни, когда кроме четырех стен ничего не видишь. Так и чокнуться можно, не правда ли? Мне вдруг захотелось на свежий воздух. Погулять по деревне, и насладиться тем чистом воздухом который здесь обитал. Мне так же хотелось узнать, кто этот молодой человек, который подошел ко мне на реке и предложил зайти к нему в гости. Как это он себе представляет? Как я зайду к нему в гости? Доеду в этом кресле? Это проблематично. Правда не проблематично того, что я ездила речку. Но я ездила на речку не одна, со мной была Лика. Лика – моя верная подруга. Единственная на всем этом свете. Вряд ли можно сказать, что это ни так. Ведь в отличии от других подруг, Лика всегда рядом со мной. Можно сказать, что мы живем под одной крышей. Живем вместе. Вместе навсегда.
– Что ж, – согласилась Лика. – можно и пойти. – затем она сказала свое условие. – Но я пойду вместе с Вами.
– А ребенок?
–тоже, с нами.
– Что ж, хорошо. – согласилась я. – Если Павел пригласил меня, то почему бы не пойти всем втроем. Я, ты, и дочка. В конце-то концов, я не могу и показаться в гостях одна. Это совершенно невозможно чисто физически. А с кем я свою дочь оставлю? Нет, либо втроем, либо вообще не пойду. – решила я, и тотчас же вспомнила, что мне в гости нечего надеть. Я обратилась к Лике, попросила. – Лика, подбери мне красивое платье чтобы я могла показать, что… – тут я оборвала свою речь. Вдруг я осознала, что я не могу надеть ни единого платья. И не потому, что я не могу его надеть, а потому, что я не могу его надеть так как я не смогу показать его всем той красой и величием каким могла бы его показать женщина. Но я и так была женщиной. Неполноценной женщиной, которая могла бы надеть любое платье, но не сможет его показать во всем его блеске и красоте. Так или иначе подол платье все равно свисал бы с инвалидного кресло или был подобран или подверстанной под единственный оставшуюся конечность левой ноги, которая служила ей подпорой чтобы не упасть, а держаться сидящей в инвалидном кресле и не упасть. Так или иначе что касается платья или красивых юбок, про эту одежду женского гардероба Марья давно-давно уже забыла. Теперь она могла надеть только какие-нибудь брюки и подвернуть их под себя чтобы закрыть свой физический недостаток. Впрочем, скрывай не скрывай все равно каким бы ни был этот физический недостаток его все равно скрыть было нельзя. Тут она попросила. – Принесите мне мою блузку, которую я купила полгода назад. Ту, голубую в цветочек, и мои черные брюки. Лика тогда поинтересовалась, почему именно эту одежду, а никакую другую. Ведь у меня были красивые платья и юбки. На что я ответила, что не хочу, чтобы платье или юбка выдавала мой физический недостаток, а брюки все же брюки. Можно накрыть чем-нибудь и не видно будит ничего. Лика со мной согласилась. Женщина без ног – это мало кто может представить. Да и мужчин тоже, но если к мужчинам относятся как-то просто, к женщине ни так. Почему-то женщина без ног это для многих лишь обрубок и больше ничего. Надеюсь, Вы понимаете, о чем я виду речь. Обидно. Но продолжим. Лика принесла мне блузку и брюки которые я просила. Я посмотрела на блузку, и попросила принести мне бюстгалтер под эту блузку. Лика выполнила мою просьбу, и я посмотрела на него, попросила Лику помочь мне одеться. Я хотела посмотреть, как я буду выглядеть в этой одежде в гостях. Одевшись, Лика подвезла мою коляску к зеркалу, и я посмотрела в него. Что я могу сказать? Для инвалида эта одежда была как нельзя кстати. Если закрыть каким-нибудь одеялом или чем-нибудь другим, то никто не посмотрит на то что у нее нет ног. Достаточно еще наложить небольшой макияж, и можно сказать, что на физический недостаток никто не посмотрит. Лика посмотрела в мое зеркальное отражение, и сказала:
– Вы красива. – затем она добавила. – Павел даже не вспомнит что у Вас есть физический недостаток.
– Вы шутите? – иронично усмехнулась я. – К сожалению, – с удрючением сказала я. – мой физический недостаток на виду.
–только если смотреть на коляску, а в Вашем случае, – успокаивала меня Лика, – будут смотреть не на инвалидную коляску, а на Вас.
Я посмотрела в зеркало с грустинкой. Я понимала, что красота – это еще не все. Есть другие факторы, которые делают человека человеком. Исключение как у инвалидов, так и у инвалидов-колясочников. К сожалению, их красоту никто не ценят. Они изгои общества, а значит не до человеки. А не до человеки не могут быть красивы по принципу. К сожалению, это факт. Факт, от которого нельзя отмахнуться. Но красивы те, кто считают уродами инвалидов? Может быть они сами инвалиды, а значит не до человеки. Кто знает, кто знает. Я тяжело вздохнула. На сердце было просто тошно. Я вдруг поняла, что это всего лишь маска. Маска личности которой я уже никогда не буду. Что тут поделаешь? Сама виновата. Впрочем, ни только я. Мама, Клавдия Ивановна тоже. Она и я были две разные личности. Одна – прошлое, другая – будущее. – я усмехнулась. – Будущее? Какое будущее? Будущее в инвалидной коляске, путь в ни куда. Я такая какая есть, и другой я уже не стану. – затем я Лике сказала. – Так и поеду в гости. – затем я добавила. – А кому не нравятся, те пускай не смотрят, а я такая какая есть, такая и поеду.
Лика согласилась, сказав:
– И то верно.
На утро к моему дому подъехал какой-то запорожец. Впрочем, это был не запорожец, а джип. Джип для бездорожья в России и ее глубинки. Со стороны где сидел водитель вышел человек. Он не был молод. На вид ему было около шестидесяти лет. Он закрыл дверцу авто, и направился к моей калитки. Дойдя до нее, он крикнул:
– Хозяева, Вы дома?
Я посмотрела в окно, и приоткрыв его крикнула:
– Кого надо?
– Марью.
– Зачем?
– Я от Павла, его отец. – крикнул он снова. – Он попросил меня заехать за Вами и привести на завтрак.
Этого я не ожидала, ну ни как. Ну ладно сам приехал бы, но присылать за мной кого бы то ни было, а тем более своего отца, это что-то. Впрочем, почему бы и нет? В жизни бывают самые разные ситуации и разнообразные случаи. Этот возможно один из них. Я помню что тогда сказала:
– Я не могу выйти из дому.
– Почему?
– Вам Ваш сын сказал, что я инвалид.
– Да.
– А что у меня, он сказал?
– Нет.
Я тогда крикнула.
– Заходите, сейчас я открою.
Мужчина открыл калитку и зайдя на участок закрыл оную. Затем он прошел по тропинке к дому, и зайдя на крыльцо, хотел было постучать в дверь, но не успел он этого сделать, как дверь открылась, и… он увидел молодую девушку сидящею в инвалидной коляске. Ноги были прикрыты одеялом. На ней была надета футболка. У нее были длинные волосы заканчивающиеся где-то у конца спинки инвалидного кресло. Глаза темные. Она посмотрела на мужчину, и предложила ему войти, сказав:
– Вы не такого ожидали, – и добавила. – наверное.
Мужчина долго смотрел на меня. Он вошел в хату и даже не замерил как та закрыла за ним дверь. Он никак не мог понять, как молодая девушка осталась без ног. Как вообще такое возможно? Наконец собравшись с мыслями, он поинтересовался:
– Как это произошло?
Я только развела руками.
– Так и произошло. – тяжело вздохнула я, и пояснила. – Проехала верхом на электричке, и вот, – я развела руками. – теперь ничего не изменишь.
Тот с сожалением посмотрел на меня. Мне было ясно, что он не ожидал такого. Возможно, когда Павел говорил своему отцу о том, если вообще говорил, что я инвалид, он никак не мог ожидать чего-нибудь подобного.
Тут я сказала:
– Если хотите, то можете сказать Павлу что я не смогла прийти к Вам в гости.
– Нет. – ответил мужчина. – Я это ему не скажу. – затем он представился. – Меня зовут Петр.
– Марья.
– Очень приятно Марья.
– И мне тоже.
– Что ж, – сказал Петр. – можно ехать к нам в гости. – затем он добавил. – Павел будет рад Вас видеть.
– Я сейчас.
– Конечно.
Я отправилась в комнату за ключами от дома, и попросила Лику которая находилась в комнате приглядеть за дочерью. Я ее взять собой не могла, впрочем как и Лику.
