скачать книгу бесплатно
Соня едва сдержалась, чтобы не нахамить. Нога почти не беспокоила, бегала она побыстрей многих, а нарочитая забота и напоминание об убогости раздражали. Да и унизительно это было – человек ещё не считался своим, а ему уже сообщили о неполноценности одной из прихожанок.
– А вы, братья и сестры, можете заниматься своими делами. И не забудьте, что в колокольню нельзя заходить. Но, конечно, вы можете отдать дань уважения батюшке.
Люди сразу же забыли о новичке и поспешили за церковь – последний раз святая кровь обновлялась давно, три месяца назад, и члены Родника уже стали думать, что Господь их оставил. Каждый хотел убедиться, что ничего в их жизни не изменилось.
– Пойдёмте. Я всё расскажу. – Софья спустилась с крыльца и направилась к приходскому дому – начинать следовало с музея.
– Давай на ты, дорогуша. Не надо выкать.
В ответ Софья пожала плечами и попросила в ответ:
– Тогда и ты не зови меня дорогушей. Софья Кривицкая, в народе Хромушка. Согласен?
– А то ж. Как скажешь, красавица.
?
«Братья и сестры! В это тяжёлое время мы, как никогда, нуждаемся в поддержке друг друга, в любви и самопожертвовании.
Случившееся – итог людской греховности. Но есть ещё шанс на спасение, ибо Господь оставил вас в живых, направив сюда, в обитель веры.
Он говорил со мной во время молитвы и указал путь, по которому я должен пойти, дабы вы могли положить начало новой, безгрешной эпохе.
«Раб мой, – сказал он, – найди ближайшее возвышение возле Дома Моего, и отдайся приспешникам Дьявола. Не бойся – коли сделаешь это, на веки вечные будет уготовано тебе место на Небесах. Не будет более ни жажды, ни горестей, ни желаний – лишь радость от близости с Отцом Твоим. Силы Тьмы, испробовав плоти праведника, ослабнут – земля вокруг освятится, и более ничто не сможет её осквернить».
Братья и сестры. С радостью в сердце я приношу себя в жертву, ради того, чтобы вы могли выполнить волю Его.
Молитесь, соблюдайте заповеди Господни. Плодитесь и размножайтесь, чтобы преумножить число истинных христиан.
Паства не может существовать без пастуха. Господь поведал мне, что Земля погрязла во грехе из-за мужчин. Поэтому теперь он обратил свой взор на женщину. Именно она, чрево людское, может спасти мир.
Ксения Аристархова теперь мать-настоятельница, служительница Церкви – так заповедал Господь наш. Её устами станет говорить Христос, почитайте её и следуйте её указаниям.
И спасётесь. Аминь».
Письмо бережно упаковали в целлофановый пакетик и повесили на стену в Музее Памяти много лет назад. Каждый в Роднике знал послание наизусть. И Кривицкая тоже, вот только она, в отличие от остальных, не верила, что это писал отец Павел.
– Интересное письмецо. То есть, ваш батюшка пожертвовал собой? А до этого разве совсем плохо было? Как я понял, он прекрасно со всем справлялся.
Только что Вячеслав прослушал краткий рассказ о том, как после Катастрофы оставшиеся в живых горожане стремились в церковь за спасением, и батюшка впускал всех. Как не сразу поняли, что некоторые превратились в чудовищ – они помнили, кем были раньше, но плевать хотели на прошлую жизнь и мечтали лишь о крови. Как эти существа через несколько лет утратили сходство с человеком – город оказался заполнен страшными, уродливыми крылатыми созданиями, больше похожими на гигантских ночных мышей, чем на людей.
Как укрепляли церковную ограду, как прорывались с боем в магазины, жилые дома и милицейские опорные пункты – тащили в храм всё, что может пригодиться. Возвращались после таких походов не все.
Кривицкая хотела ответить стандартно, как положено – да, люди бились с Тьмой на последнем издыхании. Да, будущего община не видела. Благодаря жертве отца Павла и грамотной политике управления Аристарховой в Родник Веры пришли спокойствие и благодать.
Но Соня вдруг подумала, что неплохо было бы прекратить ненавидеть Ксению в одиночку, и решила заронить зёрна сомнения в этого человека. Мужчина не выглядел затравленным, готовым проглотить любую версию за банку тушёнки и крапивный отвар.
А ещё она не могла Вячеслава просмотреть. Причём его защита была не такой, как у сожжённых братьев и сестёр, а имела сходство с бронёй Аристарховой и дьяконов – не плотная завеса, а лёгкое покрывало. Было ощущение, что оно не внутри, а наложено снаружи, и его можно при желании убрать.
«Нужно что-то делать, что-то менять. Путь, которым идёт приход, может привести лишь в тупик. Мы вымрем здесь. Нужно, чтобы хоть кто-нибудь захотел думать своей собственной головой. А, возможно, и действовать. Я-то трусиха, всё равно ничего не смогу сделать».
Кривицкая суматошно пыталась придумать, как ввернуть в беседу правду, чтобы не подставить себя, да и новичка заодно. А Слава в ожидании ответа медленно двинулся вдоль полок, на которых лежали вещи, принадлежавшие членам общины.
– Пожертвовал. Это все видели. Правда, были странности, но их матушка-настоятельница объяснила. – Соня сделала паузу. Дальше всё зависело от ходока. Если спросит, какие именно странности, она ответит. Аккуратно, взвешивая каждое слово. Если же человек не заинтересуется, то придётся забыть о революционных мыслях.
Вячеслав не подвёл:
– Какие странности?
– Да ерунда. Жил в то время в церкви журналист, Царёв, видно, профессия не давала покоя. Он после случившегося баламутил всех, факты всё какие-то сверял, вопросы задавал глупые. Он погиб через три дня после батюшки. Да ещё страшно так – прорвались волки чёрные во двор, не сразу смогли остановить. Хороший был человек.
– А что он нарыл-то такого страшного?
Соня мысленно сосчитала до трёх, чтобы не сболтнуть лишнего. Царёв искал правду не один – ему во всём помогала хромая девчонка. Мужчина, как благородный человек, старался её не подставлять, поэтому о роли Сонечки никто так никогда и не узнал.
Захлопав ресницами, чтобы максимально походить на недалёкую жительницу религиозной общины, девушка стала перечислять:
– Во-первых. За день до трагических событий журналист подслушал один скандал. Ругались Аристархова и батюшка. Сначала слов было не разобрать – ругались в церкви. Но потом распахнулась дверь, Царёв едва успел в кусты сигануть, и из храма выскочила злющая, взъерошенная настоятельница. Хотя, конечно, тогда она была ещё простой прихожанкой. За ней вылетел отец Павел, очень, очень злой. Батюшку таким никто никогда не видел. Он схватил Ксению за руку и буквально зашипел: «Даю тебе сутки. Чтобы ты, чёрная душа, успела собрать свои вещи. Иди на все четыре стороны! Не смей никому рассказывать о своих идеях, не смущай людей. То, что ты предлагаешь, никогда не произойдёт здесь, в Божьем доме. Как можно было до такого додуматься?» Ксения вырвала руку, послала священника по матерному адресу и ушла. Отец Павел перекрестился, покачал головой, погрозил кому-то в сторону ограды и крикнул вдогонку Аристарховой: «Ксения! Одумайся! Если за эти сутки вернёшься на путь истинный, Господь простит, а я и подавно! Тогда сможешь остаться!» Женщина в ответ показала средний палец, сплюнула и скрылась в приходском доме. Батюшка был очень расстроен. Стоял на крыльце ещё минут пять и лишь потом вернулся в церковь. Следовательно, вряд ли через несколько часов отец Павел записал Аристархову в святые и назначил главной.
– Обалдеть. То есть, вот эта вот мадамочка предпенсионного возраста с лучистыми глазками и сладкой улыбкой умеет матом крыть? Да ещё на священника? Прикол. – Вячеслав отреагировал не совсем так, как надеялась Соня. Слишком несерьёзно. Но и такой вариант был неплох. – И как ваша замечательная настоятельница разбила в пух и прах обвинения?
– Сказала, что Царёв преувеличивает. Да, они ссорились, но друг друга не оскорбляли. Поводом послужило предложение Ксении проводить службы на улице, чтобы Божья Благодать распространялась на горожан, которые превратились в монстров. А батюшка противился этому, считая, что молиться нужно в доме Божьем.
Соня прекрасно знала правду. Потому что подслушивал ссору не журналист. Она сама была свидетелем в кустах, но Царёв решил, что девочку подставлять не стоит.
– Ничего себе. А ещё что-нибудь?
– Не собираюсь я ерунду всякую повторять. – Кривицкая решила, что на первый раз хватит. – Царёв давно на небесах, зачем прошлое ворошить?
– Ну да, ну да. – Хромушке показалось, что ходок разочаровался. – Ладно, я здесь посмотрел уже всё – грустное местечко, но нужное. Куда дальше?
– Пойдём, покажу библиотеку.
– А давай. Только ты так и не рассказала, как ваш священник умер. И почему все сразу поверили, что лучшее начальство – Ксения.
Они вышли из музея, прошли мимо лазарета – Соня решила, раз сейчас там нет никого, то и показывать не стоит, и зашли в библиотеку. Лишь усадив гостя на стул, Сонечка собралась с мыслями и стала рассказывать.
?
Письмо нашли в церкви. Прихожане собрались во дворе, снова и снова читая послание вслух. Софья тоже стояла в толпе – она в силу возраста понимала ещё меньше взрослых. На требование объяснить, что происходит, ведь именно её имя было упомянуто, Ксения Аристархова лишь пожимала плечами и уверяла, что ничего не знает.
Затем кто-то из мужчин завопил: «Вон он!» Прихожане в едином порыве глянули туда, куда показывал прихожанин.
Над крышей колокольни, прямо в воздухе, висел отец Павел. Полы рясы развевались, ноги беспомощно искали опору, руки суматошно двигались, напоминая крылья. Толпа в ужасе ахнула.
Священник не издавал ни звука. Люди побежали к звоннице, но не успели – батюшка взорвался. Кровавая взвесь, в которую превратился человек, вспыхнула лиловым светом, закружилась, а затем медленно осела на крышу и стены колокольни. Это было даже красиво, хоть и жутко. Кое-кто из женщин упал в обморок. Не успели прихожане осознать случившееся, как что-то произошло с Ксенией. Она упала на землю и забилась в припадке. Даша, стоявшая рядом, бросилась на помощь. Люди топтались вокруг, не зная, что делать – спасать женщину или бежать туда, где так страшно погиб священник.
Припадок закончился так же неожиданно, как и начался. Аристархова осталась лежать на земле.
– Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Отец и Спаситель ваш! – Громовой голос пронёсся над церковью. Встревоженная стая ворон с громким карканьем снялась с крыши приходского дома и улетела.
– Внемлите, ибо хочу донести благую весть. Поводырь ваш совершил великое деяние и нынче вознёсся. То же ждёт каждого из вас, кто будет идти праведным путём. Сия жена, лежащая средь вас без памяти, будет рупором моим. Её уста – мои уста. Её повеления – мои повеления. Да будет так, ныне и присно, и во веки веков!
Последние слова превратились в грохот, прихожане то ли в ужасе, то ли в восхищении попадали на колени.
– Аминь! – Выдохнула толпа.
?
– Первые сутки Аристархова отнекивалась от свалившейся ответственности, а потом явила чудо. С тех пор матушке невозможно соврать – человек открывает потаённые мысли всего лишь на её просьбу. Господь говорил с ней, и она приняла свою судьбу. Нечисть с тех пор игнорирует наше убежище, ни разу никто не попытался напасть. Кроме того, Дарью и Сергея также осенила Божья благодать, чтобы у настоятельницы были помощники в святом деле. Даша может машину поднять безо всякой натуги, а Сергей сон насылать. Очень помогает, если человек болеет, например.
«А ещё он память стирать умеет. Но об этом никто не знает».
– Значит, у вас тут святости хоть отбавляй, надо же. – Насмешливость ушла из глаз Вячеслава, он встал, подошёл к окну и задумчиво уставился на прихожан, активно бьющих поклоны возле колокольни. – А остальные дьяконы откуда? И сколько их всего? Я, например, четверых видел.
– Четверо и есть. – Соня немного разочаровалась – она ждала более эмоционального отзыва. – Даша, Сергей, Жорж и Данила. Жорж француз, пришёл два года назад, а Данила с нами всего год.
– И что, они тоже Божьей Благодатью осенены?
Хромушка покачала головой:
– Не знаю – никаких чудес за ними замечено пока не было. Но пользу точно приносят. Жорж полиглот, знает семь языков, а чужаки со всей земли приходят, сам понимаешь, общаться надо как-то. Данила в оружии хорошо разбирается, в любом – от пистолетов, к которым, правда, патронов почти не осталось, до охотничьих ножей. Я мало что знаю – дьяконы почти не общаются с прихожанами, живут в церкви, как и матушка.
– И что, больше никто не удостоился чести творить чудеса?
Софья напряглась. Странно – история с гибелью священника не особо заинтересовала новичка. А вот способности настоятельницы и её телохранителей очень даже.
– Бывает, люди начинают творить что-то необычное. Матушка, обычно очень сдержанная и доброжелательная, в таких случаях неумолима и отправляет подобных чудотворцев на костёр. Даже изгнанием не рискует, так как подобные способности могут быть лишь от Дьявола. Потому что, если от Бога, Ксения об этом узнаёт первой, от самого Отца Небесного.
Вячеслав вдруг презрительно фыркнул. Потом опомнился и с важным видом покивал, вроде как соглашаясь с методами Аристарховой. Но у Сонечки, наконец, отлегло от сердца – мужчина явно умел делать правильные выводы.
– Ладно, Хромушка. – Слава вдруг поморщился. – Я дико извиняюсь, конечно, но кто такое прозвище придумал? Язык бы оторвать. Симпатичная, хоть и покоцаная жизнью молодая девчуля, и на такую ерунду отзываешься.
– Я привыкла. – Пожала плечами Софья.
– Ясно. Пусть будет Хромушка. Мы здесь всё посмотрели? Что ещё показать хочешь?
Соня ответить не успела. Вопль, полный боли, прорвался сквозь оконное стекло. Верочка, молившаяся вместе со всеми возле колокольни, обхватила живот руками, повалилась на землю и закричала.
Хромушка рванула из библиотеки, позабыв о подопечном.
– Что случилось? – Славка не собирался оставаться в одиночестве и поспешил следом.
– Ничего страшного. – Соня бежала, хромая сильней обычного, как всегда, когда сильно волновалась. – Соседка, наконец, родить собралась.
Глава 3
Нет нужды подвергать гонениям людей, которые демонстрируют сверхъестественные способности. Человечество приспосабливается к любым условиям жизни, и колдуны – наш ответ Выраю. Судя по всему, возможность творить магию заложена в геноме, так как проявиться подобные умения могут у кого угодно. Чаще всего этому предшествуют какой-либо стресс, физиологический или психологический. До четырнадцати лет способности не выявляются, как и в возрасте старше пятидесяти.
Любой маг обладает широкими возможностями, но лучше всего у него получается то, что проявилось изначально, ещё до инициации.
Если кто-то из ваших близких стал двигать предметы взглядом или разговаривать с животными, не стоит паниковать. Возможно, это благо для вашего сообщества. Хотя отношение колдуна к окружающим зависит от личностных качеств. Не стоит ожидать помощи от целителя, если в бытность обычным человеком он демонстрировал ненависть к людям.
М.А. Бондаренко, «Путеводитель по современному миру».
Вера уже не кричала – не было сил. Только жалобно стонала. Взгляд иногда задерживался на Соне, но вряд ли роженица осознавала, что с ней рядом кто-то сидит.
Двенадцать часов схваток не прошли даром – Верочку совершенно измотала нечеловеческая боль.
– Всё никак? – В лазарет заглянула баба Валя.
Хромушка в ответ лишь покачала головой. Девушка не отходила от подруги, пытаясь поддержать всем, чем только возможно – массировала поясницу, водила по третьему этажу, помогала принимать позы, в которых схватки были не такие болезненные. Соня настолько переживала, что в какой-то момент поняла, что давно просматривает Верочку прямо так, на ходу, совершенно не контролируя себя. Лишь матка – огромная, тёмная, по-прежнему была закрыта.
Последний час Вера просто лежала – ходить, наклоняться, правильно дышать уже не было сил.
– Господи, спаси Рабу Божию и её дитя. – Перекрестилась старушка. – Пойду я, предупрежу матушку, что надо общий сбор делать. Ты носилки подготовь.
– Хорошо, баб Валь.
Старушка ушла, тяжело вздыхая. А Хромушка взяла за руку подругу и горячо зашептала:
– Девочка, солнышко моё хорошее! Пожалуйста, соберись! Всё хорошо, первые роды всегда тяжело проходят, не сдавайся. Подумай о малыше!
Вера, услышав родной голос, слабо улыбнулась.
Через несколько минут пришёл Иван. Он помог погрузить Верочку на носилки. На улице уже ждали.
В сложных родах обычно участвовал весь Родник. Роженицу укладывали на крыльце церкви, и прихожане хором молились за мать и дитя. Молитва помогала не всегда, но что ещё можно было сделать? Соня тащила носилки, стараясь не думать о том, что Вера может умереть.
?
Хромушку оттеснили – место рядом с Верой заняли сама настоятельница и Сергей. Дьякон хотел усыпить Верочку, но Ксения не разрешила – бледная, уставшая Вера и так была на грани обморока. После чудодейственного «снотворного» роженица могла уже не проснуться.
– А муж её где?
Соня вздрогнула. Она совершенно забыла о чужаке, и вопрос застал её врасплох.
– Нет мужа. Это непорочное зачатие.
– Да ты что! Серьёзно?! – Вячеслав старался не смотреть на крыльцо. Зелёное лицо и совершенно неуместные в такой ситуации вопросы дали понять Кривицкой, что мужчина впервые присутствует при родах.
«В каком месте он жил? Там что, никто не рожал никогда?»
– Конечно, серьёзно. Зачатие такое же непорочное и чудесное, как и все божественные откровения Прихода! – Прошипела Соня. Она едва сдержалась, чтобы не послать любопытного новичка.
– Соня! Соня, ты где? – Верочка заметалась на грязном матрасе, отпихнула руку настоятельницы и попыталась подняться.
– Кривицкая, иди сюда. Может, если рядом будешь ты, несчастная хоть немного успокоится. А вы, братья и сестры, начинайте.
