скачать книгу бесплатно
– Обречён, обречён! Кончай ныть, а то ещё и уныние с неверием добавишь к тем кучам! Слушайся моих советов, молчи, когда не спрашивают, и Бога почаще вспоминай да о помощи проси! И запомни: если Господь ещё не вверг тебя в огненную пучину, значит, надежда есть!
– Хорошо, запомню, – вздохнул Никодим. – Скажи, а почему я так и не повидал Рая? Ведь по правилам душа после трёхдневной скорби около своего тела отлетает на девять дней в Рай, а только потом начинаются мытарства?
– Ты уже побывал там, Никодим! Сегодня утром, на рассвете, ты разве не почувствовал неописуемую душевную радость и лёгкость?
– Да, но это длилось всего несколько секунд!
– Что ж, тогда ты и видел Рай! Время здесь не течёт в привычном для тебя ритме. По истечении трёх дней скорби солнце перестало описывать привычные круги у тебя над головой в определённой часовой последовательности. Теперь будь готов ко всему! Мытарства будут длиться ещё двадцать восемь земных дней, но сколько времени пройдёт здесь, одному Богу известно. Тебе может показаться, что прошёл час или десять лет, а на Земле пройдёт мгновение. Здесь по сути вообще нет времени! Так что в твоём распоряжении вечность на то, чтобы пройти все испытания и предстать перед Господом на Суде, а у Него есть вечность на то, чтобы выслушать твои оправдания.
Никодим внимательно слушал и ничего не мог понять. Ему сложно было представить такой уклад вещей, сложно осознать, что всё теперь иначе и что даже времени нельзя теперь доверять. Он только вздыхал да помалкивал, по совету наставника. Теперь он решил всецело положиться на него, поскольку понял, что без проводника в этом незнакомом мире совсем пропадёт. После такого неудачного начала он чувствовал себя совсем растерянным и беспомощным, как ребёнок, отставший от матери на шумном базаре. Однако первый опыт кое-чему научил его, и небольшие сомнения по поводу надёжности его попутчика всё ещё точили его сердце, поэтому он спросил:
– А как мне лучше к тебе обращаться? Погорелец – не слишком почётная кличка.
– Рафаэль, – величаво представился Ангел. – Я начинал работать в Италии, знаешь ли.
– А почему ты такой закопченный?
– Об этом нам с тобою ещё предстоит серьёзный разговор, – насупился Ангел, – но лучше не сейчас.
Никодим тогда нахмурил брови и решил сменить неудобную тему.
– Давно ты работаешь?
– Уже пятьсот сорок лет! – оживился Рафаэль. – С тех пор через мои руки прошло множество адептов; одни уходили быстро, другие доживали да старости, но мытарства для каждой души проходят по-разному. Так что я не могу предсказать, какие ещё спектакли они уготовили тебе. Мытарства отданы в управление бесам и дьяволу, а они к каждой душе умеют найти нужный ключик, уж поверь! Помнится, был у меня один подопечный, который все испытания прошёл на ура, управился за один час! Все искусители от него отскакивали, как мячи, и он уже совсем расслабился, только у самых Райских врат повстречался ему один старичок – маленький такой, сухонький, – да и говорит: «Я привратник Рая! Тысячу лет здесь стою, а чтобы кто-то так быстро все мытарства проскакивал – никогда не видывал!» Вот на этом мой подопечный и погорел! Его ахиллесовой пятой всегда была гордыня, как и у тебя, кстати, так что, заслышав похвалу, он немедленно задрал нос и ответил нечто вроде: «Благодарю тебя, Господи, что я не таков, как все прочие люди!» Ну и сдуло его от Райских врат прямиком на Первый круг – в компанию к таким же гордецам.
Никодим с тревогой поглядел на своего учителя. Его не сильно обнадёживал тот факт, что у Рафаэля случались подобные неудачи.
– Гордыня вообще самый корень всех страстей и грехов! – продолжал лекцию Ангел. – В нынешнем веке эта зараза сидит во всех людях. И главная опасность этой духовной болезни заключается в том, что она совсем незаметно проникает в корень духовной жизни! Вот взять, например, тебя: бесы не зря прикинулись великими святыми! Тебе бы поразмыслить немного о том, кто ты такой вообще, чтобы тебя такие люди встречали! А ты сразу же нос задрал и всё как должное принял, стало быть, внутри вообразил себя этого достойным! Да и гору твоих заслуг они явно преувеличили – на самом деле там бы и горстки золота не набралось! На том они и сыграли!
Никодим сморщился, как от зубной боли, и отвёл глаза. Ему было досадно, но гордость и упрямство, хоть и не принадлежали к добродетельным началам, зато помогали ему в этот момент не пасть духом. Надежда на спасение ещё теплилась в его сердце. И тогда он сказал Рафаэлю:
– Ладно, что дальше-то делать будем, профессор?
– Пойдём вперёд вместе, той же дорогой, что у шлаковых гор начиналась, – ответил с уверенностью проводник, – настоящие испытания ещё только ждут тебя впереди. Настало время тебе окунуться в самую гущу вселенского зла – мы направляемся в город-миллионник Пандемониум – столицу Ада.
И они вместе ступили на дорогу, убегавшую вдаль извилистой ленточкой, и тронулись в путь.
Глава 4
Примерно шагов через восемь приветливая солнечная полянка, а вместе с нею и извилистая дорожка вдруг закончились гигантским обрывом, у которого, казалось, не было ни дна, ни противоположного края. Головокружительной глубины раскол перпендикулярно пересекал их путь и убегал за пределы видимости правого и левого горизонтов. Но, к счастью, это не был тупик, так как вниз уходила крутая каменная лестница настолько впечатляющего масштаба, что нижние ступени терялись в облаках серого тумана, и разглядеть их не было никакой возможности. Над лестницей мрачным полукругом изгибалась резная арка, на которой, как и полагается, были высечены знаменитые слова: «Оставь надежу, всяк сюда входящий!», видимо, чтобы у новопреставленных душ не оставалось лишних сомнений касательно верности выбранного направления.
– А вот и лифт! – ухмыльнулся Ангел. – После вас, друг мой!
Никодим с опаской заглянул вниз, и его голова тут же закружилась от страшной высоты, что открывалась его взору. Он сделал первые несколько шагов и начал спускаться. Шли они долго, на Земле его ноги уже давно заныли бы от усталости, но здесь, к счастью, боли не было, так что ступени мелькали под ногами одна за другой, а взгляды путников услаждались великолепным видом на бескрайние воздушные просторы. Вокруг постепенно начали сгущаться какие-то облака, похожие на серый туман, становилось заметно прохладнее, и солнце постепенно тускнело и меркло, пока окончательно не скрылось за краем обрыва, оставив путников в густых и сырых сумерках. Казалось, что они миновали уже тысячи ступеней, а дна всё не было видно. Никодим несколько попривык и с любопытством разглядывал пейзаж. Рафаэль, который до этого воздерживался от каких-либо комментариев, вдруг весело проговорил:
– А ведь я мог бы в одно мгновение перенести тебя вниз!
Никодим с удивлением и сомнением воззрился на него и спросил:
– Тогда зачем же мы целую вечность идём пешком?
– Время здесь не имеет значения. Таковы правила, а кроме того, ты должен прочувствовать атмосферу! – важно, словно глупцу пояснил Ангел. – Ты сейчас идёшь на экскурсию в Ад – в обитель лжи, лицемерия и разврата. Запомни это! Дьяволу необходимо поддерживать свой пафосный имидж, который он создал себе на Земле за последний век силами кинематографа и модной мистической литературы. В XV веке чертей изображали мелкими хвостатыми пакостниками, а сегодня этим даже ребёнка не напугать! Они полностью сменили свой имидж. Теперь образ зла настолько романтизирован, что каждый подросток у вас мечтает быть вампиром или оборотнем, а сам сатана предстаёт эдаким всемогущим, печальным секс-символом. Ваши женщины, кстати, от него без ума! Не удивлюсь, если он лично встретит тебя внизу этой лестницы!
Никодим оторопел, представив себе эту сцену, и даже остановился. Но Ангел обнадёживающе подтолкнул его вперёд, продолжая свой рассказ:
– Да, мытарство лжи он просто обожает, ведь он её отец. Но ты его не бойся и не смущайся – он на самом деле тебя пальцем тронуть не посмеет без Божьего дозволения! Он может только обманывать и юлить, но никакой власти над твоей душой не имеет!
– В это непросто поверить, особенно под впечатлением от этих самых фильмов! – с недоверием возразил послушник. Рафаэль рассмеялся в ответ.
– Поверь мне! Если бы дьявол мог по собственному произволу управлять людьми, то от вашей Земли камня на камне не осталось бы через полсекунды! Один ваш святой мудрец как-то высказал верную мысль: «Если бы не Господь, то один бес мог бы коготком перевернуть весь земной шар». – На минуту он замолчал, чтобы дать время Никодиму осмыслить сказанное, затем дал ещё один совет: – Не верь ему! Слушай свою совесть и помолись Богу о помощи прямо сейчас, пока ещё есть время!
Никодим перекрестился и мысленно воззвал к Всевышнему. Затем Рафаэль продолжил объяснения.
– Ад – это вотчина зла, дьявольская обитель, так что её хозяин уж постарается нагнать страху! Испытание предназначается тебе, а я могу лишь наблюдать со стороны, но не вмешиваться. Смысл ведь в том, чтобы твоя душа продемонстрировала свои истинные качества на деле!
Никодим кивал, но ему было сильно не по себе, ведь целых четыре мытарства он уже успешно провалил. Размышляя об этом, он и не заметил, как лестница закончилась. Его ноги ступили на дно – на ровный каменный пол огромного зала, освещаемого десятком горящих факелов, а чуть впереди начиналась пушистая красная ковровая дорожка, что через несколько десятков метров упиралась в массивный золотой трон, на котором величественно восседал сам хозяин чертога. Как и предсказывал Ангел, их встречал сам сатана. При виде гостей дьявол поднял свой горящий огнём взгляд и поманил их к себе:
– Приветствую тебя, Рафаэль, – торжественно загрохотал его рёв, отталкиваясь гулким эхом от каменных сводов. – И ты, душа, узри мою обитель скорби! Склонись перед моим величьем, презренная! – и он картинно обвёл своей когтистой лапой помещение. Дьявол предстал им в образе огромного крылатого демона с когтями и клыками, с длинным остроконечным хвостом, весь покрытый густой короткой шерстью, а на лобастой башке красовались загнутые, как у барана, кручёные рога. Он был так велик, что каждая лапа весила, казалось, по полтонны, а ростом он был с пятиэтажный дом.
Рафаэль, не удостоив его ответом, молча сложил руки на груди и встал чуть позади Никодима, который уже оправился от первого испуга и теперь настороженно оглядывал монстра и оценивал свои скромные шансы в битве против него. Странно, но перед лицом этого картинного злодея страха он больше не испытывал. Кланяться он, конечно же, не стал.
Дьявол скривился, словно от неудовольствия, взмахнул крыльями, на секунду зависнув в воздухе, а потом стремительно в них завернулся и испарился. Когда Никодим опустил глаза ниже, то заметил стоящего совсем рядом перед собою высокого элегантного джентльмена в чёрном фраке и с гладко зализанными волосами – классический образ графа-вампира. Он медленно приблизился и неторопливо, торжественно и очень чётко произнёс:
– Итак, душа, ты здесь! И я, повелитель Ада и по совместительству верховный правитель твоего земного мира, располагаю достоверными сведениями касательно твоей насквозь лживой сущности! Ложь! Ложь! Ложь! Вся твоя жизнь была сплошная неправда! Взгляни, вот здесь у меня всё подробно изложено летописцами! – И он, любезно ухмыльнувшись, подобно банковскому клерку, который собирается отказать вам в выдаче займа, достал из внутреннего кармана небольшой, аккуратный свиток, развернул его на пару десятков сантиметров и начал читать: – Тайком от родителей ел конфеты, прогуливал школу, не выполнил обещания подарить свой старый велосипед другу, крутил любовь одновременно с двумя женщинами, утаивал премию, халтурил на ответственной работе, обещал прийти и не приходил, обещал позвонить и не звонил, и даже не считал всё это важными проступками, и даже, – воздел он палец кверху, – утаивал грехи на исповеди и принижал их значение! И так далее и тому подобное в таком духе, – он картинно отпустил нижний валик свитка, так что он начал раскручиваться, быстро достал до пола, затем резво покатился по нему и скрылся где-то в самом дальнем конце залы, оставив за собою пергаментную дорожку, убористо исписанную мелким корявым почерком. Затем он отпустил и верхний край, так что развёрнутый свиток завис прямо в воздухе. – Очевидно, что эта душа с таким послужным списком грехов лжи не может не принадлежать мне!
Дьявол довольно рассмеялся и начал уже протягивать руку к Никодиму, чтобы сгрести его за шкирку, когда тот вдруг вскричал:
– А ну-ка постой, господин повелитель царства лжи! – и он указал пальцем на свиток: – А что это за красные линии перечёркивают все письмена пониже вот этой жирной чёрной линии, что находится как раз на уровне твоего шикарного галстука?
– Галстук от «Прада»! – самодовольно похвастался дьявол, ибо никогда не мог устоять перед лестью, однако тут же до него дошёл смысл и первой части фразы. – Что?!
Сатана зашипел, угрожающе оскалил острые клыки и сжал кулаки. Но тут уже вмешался Рафаэль, выступив вперёд.
– Это зачёркивание! – пояснил он, спокойно глядя прямо в горящие глаза Сатаны. – Эта душа принадлежит послушнику монастыря, который регулярно прибегал к таинству Исповеди. Все грехи, что ниже этой линии, ему были прощены на последней Исповеди. Как раз за два дня до смерти!
Дьявол совсем рассвирепел и заскрипел зубами от ярости, когда свиток вдруг вспыхнул ярким пламенем и сгорел почти полностью, и остался только небольшой кусочек повыше чёрной линии, где, по-видимому, не было ничего заслуживающего вечного наказания. И тогда страшный звериный рёв потряс своды огромного зала так сильно, что мелкая пыль и камешки посыпались с потолка и стен, – он снова обратился в огромного демона. Никодим инстинктивно пригнулся и вскинул руки для защиты, но дьявол не мог достать его, а лишь в бессильной злобе бесновался на одном месте в воздухе, размахивая крыльями и кулаками. Но вдруг его будто осенила новая идея, и он успокоился, прищурил горящие глаза и прошипел:
– Всё равно ты уже обречён, Никодим! – его имя он словно выплюнул. – Ты провалил уже несколько испытаний! Тебе не спастись! Нет, тебе не уйти от меня! Ты мой! – заорал он во всю глотку на последних словах.
– Нет! – негромко, но очень уверенно возразил ему Никодим. – Не твой! Я – воин Христов! И пока Он сам не осудит меня или не отвернётся от меня, я буду надеяться! И верить в спасение! Аминь!
Тут уж дьявол заревел так, что с потолка полетели уже довольно крупные каменные осколки. Он отчаянно забил крыльями в воздухе, факельное пламя замерцало и готово было угаснуть, и в этот самый миг всё стихло – Сатана исчез. Зала была пустынна, не считая Никодима и Рафаэля.
– Поздравляю! – сказал он негромким голосом, в котором чувствовалось некоторое уважение к своему ученику. – Ты прошёл мытарство лжи!
Никодим шумно выдохнул и, повернувшись к Ангелу, расплылся в широкой улыбке.
– Слава Богу! – только и ответил он.
Глава 5
Они шли дальше, уже оставив за спиною тронный зал Сатаны, и теперь вступили на улицы шумного Пандемониума – столицы Ада. Парадоксально, но сейчас Никодим чувствовал себя на седьмом небе от счастья, а Рафаэль тоже не без гордости посматривал на спутника.
– А это точно был сам дьявол, а не морок какой-нибудь? – спрашивал Никодим.
– Нет, как ни странно, это был сам повелитель тьмы! – с уверенностью отвечал Ангел. – Он создаёт себе образ благородного романтика-искусителя, а сам в это время готов пресмыкаться перед последним негодяем, лишь бы только заманить его никчёмную душонку в свои сети! Все эти его образы с рогами и фраками – сплошная фикция! Сомневаюсь, что у него вообще есть истинный лик! Зло – это отсутствие добра, как тьма – отсутствие света. Понимаешь теперь, что он – ничто, пустое место!
– А может, его истинное лицо настолько отвратительно, что он просто вынужден скрывать его под этими интригующими масками? – засмеялся Никодим, на радостях пропустив мимо ушей даже замечание о «никчёмной душонке».
– Может быть! – заулыбался вместе с ним Ангел.
– Если бы только земные дизайнеры знали, кто носит их одежду! – продолжал улыбаться Никодим. – Неужели здесь нет своих?
Рафаэль покачал головой:
– Одежда земных мастеров лучше любой материи местной выделки! Ведь чтобы что-то создать, нужна хоть капля Божественного вдохновения, а бесы его начисто лишены! Так что они сами ничего создать не могут, а только крадут чужие идеи, причём часто только для того, чтобы их испоганить.
И так за разговорами они незаметно углубились в самую гущу городской суеты Пандемониума. Город был огромным, мрачным и на редкость бестолково выстроенным. Кривые и тесные улицы пересекались под самыми немыслимыми углами, внезапно делились на маленькие проулки и обрывались грязными тупиками; жилые дома и торговые лавки торчали как попало, каждое строение стремилось хоть одним краешком, но просунуться на главные улицы, расталкивая соседей. В качестве основного материала для строительства здесь использовали камень и ещё какие-то сероватые блоки, напомнившие Никодиму о шлаковых горах, которые он встретил в самом начале его приключений. Повсюду сновали местные «жители», от одного взгляда на которых у Никодима поступала к горлу тошнота. Маленькие и большие, чёрненькие и почти бесцветные, волосатые и полностью лысые – мелькали вокруг разномастные бесы и черти, мало внимания обращая на вновь прибывших гостей. Как и в любом большом городе каждый из них торопился по своим неотложным делам, не стесняясь при этом лихо орудовать локтями и кулаками, прокладывая себе дорогу через плотные толпы, так что со всех сторон на Никодима и Рафаэля сыпалась такая отборная брань, что монастырский послушник порой начинал краснеть. То и дело вспыхивали мелкие потасовки и жестокие драки, в которых охотно принимали участие все окружающие. Вновь прибывший гость вертел головою направо и налево, не веря собственным глазам и не переставая расспрашивать обо всём своего проводника. Вот мимо прогрохотал по рельсам раздолбанный трамвай, битком набитый всякой нечистью, это зрелище напомнило Никодиму о том, как он в прежней жизни, идя на рыбалку, брал с собою полную банку скользких червей, которые точно так же кишели внутри, как и пассажиры этого трамвая.
– А можем ли мы повстречать здесь подобные мне души, которые проходят через искушения? – поинтересовался Никодим. – Город-то вон, какой огромный!
– Если только на это будет воля Божья, – покачал головой Ангел. – Всё, что ты видишь вокруг, в настоящее время существует только для одной твоей души! А точнее, всё это необходимо для твоего спасения. Можешь считать, что пока ты проходишь мытарства, вся вселенная вертится вокруг одной твоей души, и Бог и дьявол ведут за неё беспощадную борьбу, потому что твоя душа бесконечно важна для каждого из них.
– Но на Земле каждый час умирают тысячи людей, как же все они успевают пройти мытарства здесь?
– Тебе трудно это осознать, потому что ты привык, что на Земле люди не замечают друг друга и ничто не ценится там дешевле человеческой жизни, но в духовном мире каждая душа важнее всей вселенной, если угодно. Времени здесь нет, так что считай, что у Бога есть целая вечность на одного тебя.
– Ещё я заметил, что «заведённый» порядок мытарств не соблюдается.
– Он индивидуален для каждой души и зависит от степени её греховности и доминирующих пороков, – объяснял Рафаэль.
За таким разговором двое паломников дошли до центрального городского базара, где кишмя кишела всякая нечисть, продавая и покупая различную снедь, вещи и вовсе неизвестного назначения предметы. Никодима начало разбирать страшное любопытство при виде этих грязных лавок, заполненных всякой всячиной и продавцов, похожих на уродливых карликов и троллей.
– Ядовитые поганки, яды, быстродействующие отравы, растворимые соки в ассортименте, приворотные и отворотные зелья! – выкрикивал с одной стороны престарелого вида демон, одетый в аптекарский халат, когда-то имевший белый цвет, но теперь безнадёжно заляпанный грязью и этими самыми отравами, которые даже прожгли в нём несколько дыр. – Одного флакона хватит для погибели не менее двадцати душ!
– Книги по чёрной магии и эзотерике для продвинутых читателей! Гадальные карты «Таро»! Сборник астрологических прогнозов на 100 лет вперёд! – надрывал глотку бес, наряженный в длинный синий халат, расшитый яркими звёздами, магическими знаками и символами языческих богов. – Неоязычество для начинающих! «Книга Мёртвых» – издание дополненное и исправленное – идеально подходит для совращения современного земного читателя.
Рафаэль пригляделся к своему подопечному и отметил, что у того на лице был написан неподдельный интерес к товарам подобного сорта. Он незаметно покачал головой и предложил:
– Никодим, нам пора поискать гостиницу, чтобы ты немного передохнул.
– Глупости, я вовсе не устал! – отмахнулся от него Никодим. – Я чувствую, что мог бы бродить здесь целую вечность!
– Физически ты полон сил, – настаивал Ангел, – но душа твоя утомлена испытаниями! Поверь мне, ты нуждаешься в отдыхе!
Однако Никодим продолжал идти всё дальше, не обращая на него внимания. Ему было интересно всё на этом адском рынке, и он просто не мог заставить себя остановиться. Торговые ряды тянулись, казалось, бесконечно, и плотная толпа злобных покупателей толкалась и пихалась, ругалась и обзывала Никодима на все лады. Порой казалось, что каждый прохожий норовил нарочно поддеть локтём или как-то ещё досадить итак утомлённой душе. И вот Никодим уже начинал чувствовать внутреннее нарастающее раздражение и уже беззастенчиво отвечал на тычки и пинки всем прохожим. Один особенно вспыльчивый бес с плоской рожей и выпученными глазами после ощутимого тычка в ребро со стороны послушника резко остановился и молча, но с силой смазал его по лицу. Кровь хлынула у Никодима из разбитого носа, так что в первый миг он ослеп, но потом ему пришлось стремительно уворачиваться от целого града посыпавшихся на него ударов со всех сторон. Раздумывать было некогда, жестокий гнев и горькая обида вспыхнули ярким пламенем в его душе – и он, не рассуждая долее, замахнулся и обрушил кулак на голову ближайшего беса – как раз того, что с выпученными глазами. Тот скорчился и перелетел через прилавок торговца какой-то дрянью, так что оттуда послышалось интенсивное шипение и дикие вопли раненного, который хватался за морду и за обожжённые лапы. В нараставшей потасовке принимало участие уже чуть не полрынка, бесы с одинаковой яростью лупили и Никодима, и друг друга, крушили прилавки, орали и визжали до хрипоты, кто-то в суматохе хватал всё ценное, что только попадалось под руку. Рафаэль, не успев вовремя ретироваться, теперь также превратился в центр притяжения яростных ударов. Сначала он ловко отбивался и даже прикрывал тыл Никодима, но потом на него из толпы сбоку бросился огромный жирный демон и со всего размаху приложил Рафаэля дубинкой по голове… Ангел медленно осел наземь и начал заваливаться! Весь измазанный кровью и какой-то слизью, Никодим пришёл в ужас от творившейся несправедливости и выпрыгнул на защиту своего друга. Он попытался закрыть собою тело несчастного Рафаэля от следующего рокового удара дубинкой, мысленно приготовившись умереть ещё раз… Дубинка медленно проплыла по воздуху и с треском лопнула прямо в воздухе, разлетевшись на куски и не достав до головы Никодима всего пары вершков. И тогда вокруг всё поплыло и закружилось, яркий свет ослепил глаза, Никодим почувствовал, как земля уходит из-под ног, и медленно провалился в тяжёлый обморок.
Глава 6
Очнулся недобитый послушник на тёплой твёрдой постели. Над ним склонился Рафаэль, который выглядел так, будто и не было никакой драки и голова его никогда не встречала яростного удара тяжёлой дубинки. Он держал в руках чашку с водой и радостно улыбался своему пациенту.
– Видишь, какая трудная у нас, Ангелов, работа! – проговорил он. – Порой нам даже приходится становиться частью испытания!
– Я снова всё испортил? – жалобно простонал поколоченный Никодим, хотя боли он не чувствовал.
– Ты победил! – с гордостью провозгласил спасенный Ангел. – Сначала мне показалось, что ты снова всё испортишь, но потом – помнишь Евангелие: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих»[2 - Ин.15:13.]! Ведь ты встал на мою защиту, прикрыл собою моё тело!
Никодим с облегчением выдохнул.
– Я даже и не думал об этом… Просто само так получилось!
– Вот именно! Твоя душа на деле доказала сочувствие и любовь к ближнему, а большего для спасения и не требуется! Ты успешно прошёл мытарство «гнева».
– Ох, а я-то после приключения с Сатаной думал, что мы неприкасаемы в этом мире, что никто не может нас и пальцем тронуть! – разочарованно просипел Никодим, осторожно пытаясь подняться и ощупывая конечности.
– Так и есть! Взгляни, ты цел и невредим! Видишь ли, твоя неприкасаемость имеет одно важное условие: она действует, пока это угодно Господу! – пояснил Ангел. – Я очень надеялся, что меня это условие не коснётся, но – увы! – я ошибся. – И он ещё раз потрогал голову, чтобы удостоверится, что всё уже позади.
– А где мы теперь?
– В местной гостинице! Я перенёс тебя сюда, когда драка закончилась! – ответил Рафаэль. – Внизу можно поесть, если это тебя подбодрит.
– Если честно, – нерешительно проговорил Никодим, – и раз уж я провалил мытарство «чревоугодия», то я бы сейчас с удовольствием выпил кружечку холодного пива!
Рафаэль неодобрительно покачал головой, но затем махнул на него рукой и согласился:
– Пьянство – смертный грех! Но, по правде сказать, я бы и сам сейчас выпил!
Тут уж настал черёд Никодима округлить глаза.
– А что? – с вызовом уставился на него Ангел. – Если они считают приемлемым бить Ангела дубинкой по голове, то пусть потом не удивляются, что и Ангелу приходится снимать стресс.
И они вместе спустились по скрипучей, кривой лестнице вниз, где их ждало обычное грязноватое помещение с барной стойкой и подвешенными стаканами, а так же с рядами колченогих столов и стульев, расставленных в зале как попало. На стенах даже висели картины, правда самого уродливого и похотливого содержания. Какие-то обнажённые тела на них сплетались то ли в любовном экстазе, то ли в предсмертной агонии на фоне мрачных корявых деревьев или вообще посреди пыточных камер средневековой инквизиции. Здешний бармен больше походил своим рылом на пивной бочонок с краном вместо носа. Он презрительно хрюкнул при их приближении, ожидая заказа.
– Местного розлива не бери, – посоветовал со знанием дела Рафаэль, – от него потом неделю живот будет крутить. Возьми земного бутылочного.
– Снова Божественное вдохновение? – уточнил Никодим, заметив, что и другие гости местное пиво не жаловали, а все брали только земные бутылки.
Рафаэль кивнул и, забрав свой заказ, направился к самому дальнему столику, где можно было спокойно поговорить. Никодим последовал за ним, когда уродливый бармен протянул ему бутылку своей грязной когтистой лапой.
И вот, сидя в тёмном углу, паломник и его провожатый спокойно попивали пиво и разговаривали.
– Был у меня один подопечный, – вспоминал Ангел, – который жизнь почти праведную прожил: и заповеди соблюдал, и даже в храм ходил чуть не каждое воскресенье. Вот умирает он и оказывается на мытарствах. Я с ним иду, как водится, всё подсказываю. Он первые испытания легко проходит – на гневные провокации не поддаётся, к блуду равнодушен, чревоугодием не страдает, – а мне-то известно было, что один серьёзный изъян в нём крылся: обиды прощать не умел. И вот как ловко сам себя оправдывал! «Чисто по-христиански, – говорит, – я его, конечно, прощаю! Но чтобы как прежде с ним общаться – на это я не готов! И не просите!» Ну, так бесы ему вот что придумали: поставили его перед широкой рекой, на другом берегу Рай уж виден, и вот причаливает к берегу лодка, а паромщиком сидит его давний обидчик, который прежде него на тот свет отправился. И говорит: «Садись в лодку, друг! Я тебя в Рай перевезу!» А мой подопечный ни в какую: «Нет, подайте другого! С этим не поеду и всё!» Паромщик его и так и эдак уговаривал, но всё напрасно. «Не желаю я, – говорит, – жить в одном городе с тем, кто меня двадцать пять лет назад предал! Лучше здесь останусь! Мне рядом с ним и в Раю тошно будет!» Вот так и остался в Аду, – многозначительно закончил Рафаэль.
Благодушное настроение Никодима несколько поувяло после этого рассказа. Он снова встревожился по поводу собственных перспектив и спросил:
– Рафаэль, скажи, а есть ли в твоём арсенале истории со счастливым концом?
– Я ещё не так давно работаю, – тут же насупился Ангел и опустил глаза. – Не каждому Хранителю выпадает честь пачками поставлять праведников Раю!
