скачать книгу бесплатно
Адвокат на час
Наталья Евгеньевна Борохова
Адвокатский детектив
Это было безнадежное, заведомо проигрышное дело. Подзащитная Лизы Дубровской Анастасия Дроздова вела себя очень странно – сводила на нет все усилия адвоката, словно заранее смирившись с приговором. А ведь ей светило не меньше пятнадцати лет! Настю обвиняли в убийстве известной бизнес-леди Дворецкой, хозяйки преуспевающего холдинга «Жемчужина», где Дроздова возглавляла юридическую службу. Дворецкая настолько приблизила к себе Настю, что поселила ее в своем роскошном особняке, сделав почти членом семьи. И вот во время празднования юбилея бизнес-леди была отравлена… Дроздову взяли на месте преступления. Многочисленные свидетели выступали на стороне обвинения. И только адвокат Дубровская знала, как помочь своей подзащитной…
Наталья Борохова
Адвокат на час
* * *
Настя невольно вздрогнула, услышав тяжелые шаги конвоира. Он явно направлялся в ее сторону. Мгновение, и его грузная фигура заслонила собой узкий проем зарешеченного пространства.
– Что? Уже пора? – Она приподнялась с места.
Он посмотрел на нее недоуменно, словно вместо нее на нарах должен был оказаться кто-то другой. Например, матерый уголовник, бритый наголо, с синими от татуировок руками, ну или на худой конец разбитная бабища с кривой ухмылкой на отекшем лице. В душном подвальном помещении областного суда, куда десятками доставляют каждый день убийц и насильников, такой публики хватает с лихвой. Они, будто звери в тесных клетушках, стонут, мечутся, огрызаются, дожидаясь часа суда. Но появление здесь этой девчонки с чистым, без намека на косметику, лицом, невинными, как у ребенка, глазами казалось событием неординарным. Нечасто залетают сюда подобные пташки.
– Сиди пока, – кашлянул он, словно почувствовав неловкость. – На вот, почитай, коли охота есть.
Он сунул ей через прутья газетные листы и, тяжело развернувшись, потопал обратно.
– Зря ты с ней церемонишься, – неодобрительно отозвался другой конвоир. – Если тебя смущает ее высшее образование, то плюнь и разотри. Да и корочки адвокатские ей уже не понадобятся. Здесь она такая же, как все. Убийца, одним словом.
– Но ведь приговора еще не было, – тихо урезонил его товарищ.
– Будет! Помяни мое слово, будет. Уж я-то много чего слышал. Ее взяли на месте преступления, и целая дюжина очевидцев показывают на нее пальцем. Прокурор говорил, что процесс будет недолгим. Лет пятнадцать ей навесят, как пить дать.
– Ну, хоть защитник-то у нее есть?
– А как же, – обрадовался коллега. – Конечно, есть. Дубровская. Слышал о такой?
– Что-то не приходилось.
– Еще бы! Молодая недотепа, на вид не старше своей подзащитной. Короче, нас ждет не процесс, а цирковое представление. Жаль, нельзя с собой взять пакетик воздушной кукурузы.
– Да, дела! – протяжно вздохнул его товарищ. – Ей бы кого посерьезней в адвокаты нанять. Срок ведь не маленький светит.
– А кто пойдет-то? – удивился второй. – Денег-то у нее кот наплакал. Да и маститые защитники от нее нос воротят. Говорят, опозорила всех адвокатов разом.
– Вроде как паршивая овца в стаде?
– Вроде того…
Настя, конечно, слышала разговор, удивляясь про себя собственному равнодушию. Уже давно миновали те дни, когда она заливалась слезами, кидаясь к каждому, кто хотел ее выслушать, с заявлениями о собственной невиновности. Похоже, никому не было до этого никакого дела. Следователь, ехидно улыбаясь, говорил ей непреложные истины о чистосердечном признании и минимальном наказании. Товарки в камере кивали головами и твердили, что у них все то же самое: они невиновны и сидят здесь по чистому недоразумению.
На смену отчаянию пришла полная апатия. Она образцово выполняла команды конвоя, не нарушала режим и считалась идеальной узницей. Только ее взгляд, бессмысленный, обращенный куда-то в себя, не выражал ни радости, ни злобы. Казалось, чувства покинули ее навсегда. Ее уши слышали ставший уже привычным лязг запоров, нос так же вдыхал смрад следственного изолятора, руки покорно складывались за спину. Но мысли, свободные от оков, витали где-то в прошлом, где все еще было хорошо, где все было озарено ласковым светом надежды…
Рука потянулась к газете. Так и есть! Первую страницу украшала большая статья с фотографией. «Адвоката-убийцу привлекают к ответу!» Боже мой, как ее только не называли: и «оборотнем в юбке», и «адвокатом смерти», и «подлой отравительницей». Наверняка шустрые журналисты ничего не слышали о презумпции невиновности, согласно которой объявить человека преступником может только суд и только на основании приговора. Но, должно быть, писаки уже провели над ней свое собственное судилище и пригвоздили ее к позорному столбу. Взять хотя бы эту статейку.
«Профессиональные юристы прогнозируют, что уголовное дело в отношении Анастасии Дроздовой будет рассмотрено в рекордно короткие сроки. Действительно, уличающих преступницу доказательств у прокурора хватит на десятерых.
Напоминаем читателям, пропустившим информацию об этом громком процессе, что подсудимая обвиняется в умышленном убийстве известной бизнес-леди Вероники Дворецкой, хозяйки преуспевающего холдинга „Жемчужина“. Дроздова оказывала юридическую помощь предпринимательнице и была в ее доме частым гостем. Несмотря на железную деловую хватку и редкую проницательность, госпожа Дворецкая не распознала в начинающей адвокатессе задатки хладнокровной убийцы, за что и поплатилась. Трагическое событие произошло в день празднования семидесятилетия предпринимательницы, в ее собственном доме. Многочисленные свидетели подтвердят под присягой, что именно из рук своего адвоката пожилая женщина приняла бокал с ядом. Дворецкая скончалась до прибытия „Скорой помощи“. После ее смерти выяснилось, что все свое многомиллионное состояние предпринимательница завещала оборотистой девице. Надеемся, что суровый приговор станет хорошим уроком преступнице».
Вот так. Впрочем, ничего нового. Только внизу приписка: «Редакция газеты будет благодарна каждому читательскому отклику в дискуссии на тему: „Почему в России не применяется пожизненное заключение в отношении женщин?“»
– Представьтесь, пожалуйста.
– Дворецкая Элеонора.
– Кем вы приходитесь погибшей?
– Я ее старшая дочь.
– По делу вы признаны потерпевшей. Выслушайте информацию о ваших правах и обязанностях…
Немолодой судья монотонно зачитывал выдержки из Уголовно-процессуального кодекса, но потерпевшая слушала его не слишком внимательно. Стоя на свидетельской трибуне, женщина чувствовала себя в центре всеобщего внимания, и это ей нравилось.
Это была статная особа лет сорока, весьма эффектная. Густые волосы с медным отливом служили роскошной рамой для ее лица с несколько крупными чертами. Чувственные пухлые, даже несколько вывернутые губы приковывали взгляд. Кошачьи глаза насыщенного зеленого цвета, умело оттененные золотистыми тенями, хищно щурились. Пальцы в массивных перстнях впивались в дамскую сумочку, как в собственную добычу. Она была породиста и высокомерна. Она знала себе цену, и окружающие вынуждены были принимать это как данность…
– Скажите, потерпевшая, как складывались ваши отношения с матерью? – выплыл откуда-то со стороны вопрос прокурора.
Элеонора непонимающе уставилась на него. Откуда взялся этот плюгавый, маленький и крайне самодовольный человечек? Ее губы изогнулись в подобии усмешки, но она тут же взяла себя в руки. Прокурор играл с ней на одной стороне. Стало быть, эмоции следовало придержать.
– Замечательные отношения, – заявила она. – Какие еще отношения могут быть между дочерью и матерью? Она советовалась со мной во многих деловых вопросах. Всегда считалась с моим мнением. Мы с ней были очень близки. Не скрою, Вероника являлась незаурядной личностью, с ней не всегда было легко. Но мы понимали друг друга. Только вот в последнее время…
– Вот-вот, расскажите, что случилось незадолго до ее смерти.
Элеонора перевела тяжелый взгляд на скамью подсудимых, где сидела Настя. Ногти с кроваво-красным маникюром еще сильнее впились в сумочку.
– В наш дом вторгся посторонний человек. Именно не пришел и не появился, а вторгся. Наглая, напористая девица, возомнившая себя опытным адвокатом, стала влезать в семейный бизнес и даже давать какие-то советы матери.
– Позвольте поинтересоваться. Насколько мне известно, у Вероники Анатольевны имелась собственная юридическая служба?
– Совершенно верно. И возглавлял ее известный адвокат Корицкий. Его услугами мать пользовалась последние пятнадцать лет.
– Что вы говорите? Сам Корицкий Борис Рудольфович? – делано округлил глаза прокурор. Конечно, об этом он знал и без Элеоноры, но больно уж момент был подходящий. Не сделать акцент на личности бывшего адвоката известной предпринимательницы обвинитель не мог. – Позвольте, позвольте… Это тот самый Корицкий, которого журнал «Щит и меч» включил в «золотую десятку» лучших адвокатов России?
– Вот именно, – выпятила губы потерпевшая.
– И вы хотите сказать, что госпожа Дворецкая предпочла высокому профессионализму Бориса Рудольфовича неопытность нашей подсудимой. Так, что ли?
– Конечно. Мне известно, что эта девица не проработала и месяца в адвокатской конторе перед тем, как моя мать взяла ее к себе на службу.
– Протестую, ваша честь, – раздался высокий нервный голос. С места вскочила худенькая темноволосая девушка, адвокат подсудимой. – Потерпевшая допускает неточность. Анастасия Дроздова была адвокатом уже целых три месяца. У нас и справка есть.
– Целых три месяца! – придурковато воскликнул обвинитель. – Простите, действительно ошибочка вышла.
Он склонил голову, словно собираясь расшаркаться перед молодым адвокатом. Судья едва сдержал улыбку. Похоже, ситуация его забавляла.
– Ну, так продолжим, – прокурор снова повернулся к потерпевшей. – Должно быть, Борис Рудольфович потерял хватку и ваша мать решила его заменить?
– Ничего подобного, – облизнула пухлые губы Элеонора. – Он не проиграл ни одного дела. Но в мать словно бес вселился. Она отстранила его от дел, а к себе приблизила вот эту выскочку.
– Потерпевшая, следите за выражениями, – заметил судья. – Нас интересуют факты, а не ваши эмоции.
– Хорошо. – Элеонора выглядела недовольной.
– Так как вы можете объяснить столь странное поведение госпожи Дворецкой? – продолжил допрос прокурор.
– Мама была уже в преклонном возрасте. Вам ли не знать, пожилые люди так подозрительны. А эта ваша э-э-э… адвокат пришлась ко двору. На первый взгляд скромная, готовая услужить, она расположила к себе Веронику, завоевала ее доверие, а уже после этого начала ею манипулировать. Конечно, мне все это не нравилось. Я неоднократно говорила матери об этом. Но кто же мог тогда предположить, что все так трагически обернется?
– Благодарю вас за ответы. Больше вопросов не имею.
– У защитника будут вопросы к потерпевшей?
– Нет, ваша честь.
– Следующий свидетель?
– Дворецкая Антонина, дочь погибшей.
На трибуну поднялась невысокая грустная женщина, полный антипод Элеоноры. Разница была так существенна, что никому из присутствующих и в голову бы не пришло, что эти две полярные героини являются родными сестрами. Антонина была такой бледной и невыразительной, что к ней подходило единственное сравнение – мышь. Такая серенькая и тихая мышка. Медные волосы Элеоноры в варианте младшей дочери Дворецкой казались крайне неухоженными и невыразительными, словно сделанными из ржавой проволоки. Черты лица ничем не поражали воображение: белесые ресницы и брови, бледные губы, выцветшие глаза. На ее скулах играл нервный румянец. Было видно, что женщина волнуется.
– Каковы были ваши взаимоотношения с погибшей? – спросил прокурор.
– Я очень любила маму, – негромко ответила Антонина.
– А она вас?
– Думаю, тоже, – ответ звучал неуверенно.
– Как вы можете объяснить, что ваша мать лишила вас, как, впрочем, и других своих детей, наследства, переписав завещание на постороннего человека – своего адвоката?
Антонина сделала паузу, прежде чем ответить. Когда она начала говорить, голос ее дрожал от еле сдерживаемого возмущения. Было видно, что семейная история тронула ее до глубины души.
– Моя мать стала жертвой хитроумной интриги, организованной подсудимой. Дроздова воспользовалась преклонным возрастом Вероники, ее внушаемостью. Она настраивала мать против собственных детей и преуспела в этом.
– У вас есть примеры?
– Конечно. Эта особа очернила каждого из нас в глазах Вероники. Так, во время проведения конференции в отеле, возглавляемом моей сестрой, произошел досадный инцидент с приемом гостей одной из арабских стран, и Дроздова поспешила обвинить во всем Элеонору. Она представила рядовой случай как умышленно спланированную акцию. Мать вспылила, последовал тяжелый разговор, после чего она не общалась с дочерью месяц.
– Надо же, подсудимая имела такое влияние на вашу мать?
– Колоссальное! Она даже заставила мать поверить, будто бы ее единственный сын является вором.
– Да неужели?
– Именно так. У Анастасии пропал золотой браслет. Так, ничего особенного, обыкновенная недорогая вещица. На самом деле она подбросила браслет в комнату моего бедного брата для того, чтобы потом, в присутствии свидетелей, обвинить его в краже.
– Ну, а не мог ваш брат м-м-м… действительно взять его?
– Мой брат? Исключено! Впрочем, Элеонора стала невольной свидетельницей этой ее выходки. Она видела, как интриганка орудует в комнате Владислава. Жаль только, маму мы не смогли убедить! Помнится, она причитала: «Боже мой, как он мог!»
– Ну а вас Дроздова помиловала?
– Если бы! – вздохнула женщина. – Она внушила матери, что я с нетерпением ожидаю ее смерти. Якобы только и грежу о наследстве! Видели бы вы, как завелась после этого Вероника! Она устроила мне жуткую сцену и выгнала из дома. Несколько суток я находилась у своей подруги, не решаясь вернуться домой.
– Но как же это ей удалось? Ведь ваша мать не была легковерной особой.
– Дроздова подсунула ей какую-то папку с вырезками из каталогов недвижимости за рубежом. Там были крестиком помечены самые дорогие варианты, да еще были вложены визитные карточки риелторских фирм с контактными телефонами главных специалистов. Мать была в шоке. – Голос Антонины даже сорвался от волнения. – Конечно, на свою зарплату я не могла рассчитывать на столь роскошные приобретения. Судите сами, вилла на Лазурном Берегу мне не по карману. Я всего лишь заведую скромным салоном красоты.
– Действительно, для вас это было неосуществимой мечтой.
– Да я даже и не рассчитывала на это! Вы ведь не мечтаете купить собственный остров или самолет? Для того чтобы хотеть, надо еще и мочь, в конце концов.
– Совершенно с вами согласен.
– Дроздова ловко провернула это милое дельце. Притворившись невинной овечкой, она передала папку в руки матери. Якобы я оставила ее в машине. На обложке она не забыла проставить мои инициалы. Ну, для того, чтобы у Вероники пропали всякие сомнения на мой счет. Вот такими методами действовала мамина адвокатесса. Для достижения цели все средства хороши. Похоже, это она усвоила крепко. Чему удивляться, что в конце концов она решилась на убийство!
– Но позвольте, между интригами и убийством существует огромная пропасть. Вы не торопитесь с выводами? – выразил притворное сомнение прокурор.
– Я выражаю общее мнение, – твердо заявила Антонина. – Наш семейный врач, Иван Васильевич Пирогов, человек, заслуживающий уважения, с первого дня появления нового адвоката у нас в доме всячески пытался предостеречь Веронику.
– Позвольте, от чего же?
– Иван Васильевич – светило науки, человек очень просвещенный. Профессор медицины. У него хорошо развита интуиция, и он с самого начала полагал, что мать, доверяя судьбу семейного бизнеса невесть откуда взявшейся девице, совершает большую ошибку. Он пытался подобрать аргументы, призывал к здравому смыслу Вероники, только все без толку! Мать словно заклинило на этой Дроздовой!
– Все-таки давайте оперировать фактами. Почему Пирогов так невзлюбил вашего нового адвоката?
– Я думаю, он видел ее насквозь. Он называл ее бездарью. Говорил, что она погубит семейное дело.
– А что же Вероника Анатольевна? Прислушалась к его словам?
– Совсем нет! В довершение всех бед она перестала доверять и ему тоже. А ведь он предупреждал мать, что Дроздова убьет ее!
– Вот как? Очень интересно. – Прокурор даже потирал руки от удовольствия. – Нельзя ли подробнее? И медленнее, пожалуйста, у нас ведется протокол.
– Конечно. Дело в том, что Иван Васильевич, как семейный врач, был в курсе всех проблем со здоровьем у Вероники. Он неоднократно предупреждал ее о необходимости соблюдать его предписания, в частности, принимать нужные лекарства. А когда отношения между ним и матерью стали портиться, Дроздова взяла в свои руки лечение Вероники.
– Боюсь, я не совсем понимаю. Как это «взяла в свои руки»? Дроздова ведь по профессии юрист?
– Совершенно верно.
– Так как же она могла лечить вашу мать?
Антонина вздохнула:
– Вероника не принимала никаких лекарств из рук доктора. Она требовала, чтобы все ей передавала Дроздова: то есть покупала в аптеке, распечатывала, сверяла дозировку и подавала бутылочку с негазированной водой. Видите ли, Вероника в последнее время была очень подозрительна и пила только воду из запечатанных бутылок. Она боялась, что ее отравят! Так вот все манипуляции с лекарствами проводила адвокат.
