Сегодня я Лола

скачать книгу бесплатно

Сегодня я Лола
Виктория Борисова

Молодая художница Алиса Аверина грезит славой и богатством. Она понимает – простая жизнь не для нее. Но как достичь цели, если ты живешь в маленьком городке и никому не известна? Случайно Алиса знакомится с девушкой по имени Лола, которая соглашается ей помочь и сопровождает к блистательному успеху. Чем обернется эта помощь, и какую цену придется заплатить? Может ли нам помочь кто-то кроме нас самих?

Сегодня я Лола

Глава 1

«Черт побери! Сколько это еще может продолжаться? В этой жизни определенно что-то идет не так. Ну почему наш мир держится только на планах продаж? Почему я не могу спокойно жить в доме с бассейном и каждый день писать у этого бассейна картины? Прекрасные закаты и рассветы, которые публика будет скупать еще до начала выставок? А ведь кому-то так повезло в жизни. Только не мне и не в этой вселенной» – так думала я, глядя в окно автобуса, не замечая, как какой-то мужик трется об меня.

Несмотря на свой деловой костюм и серьезное лицо он точно был извращенцем, потому что воспользовался тем, что пассажиров набилась целая куча и мы теперь обнимаемся как селедки в банке. Я продвинулась подальше, предоставив любителю объятий возможность потереться о женщину внушительных размеров, на которую мне было так удобно облокачиваться на поворотах. Извращенец грустно вздохнул.

Я – Алиса Аверина, жительница самого обычного маленького городка, ехала домой с работы, на которую уже больше года ездила или ходила пешком изо дня в день, в любую погоду пять дней в неделю. Сегодня все изменилось. Мне больше не нужно возвращаться в страховую компанию, где я так и не смогла проявить себя. Меня уволили. Мой шеф настолько скорее хотел избавиться от меня, что мне даже не пришлось отрабатывать положенный месяц после увольнения. Меня просто вышвырнули как ненужную вещь, которая занимала место. Он так и сказал: «Ты, занимаешь место, которое тебе не принадлежит. Здесь должен работать другой человек, более ответственный и трудолюбивый».

«Более ответственный и трудолюбивый» – теперь эти слова звучат у меня в голове как заевшая пластинка. «Более ответственный и трудолюбивый» – подумать только, с каких это пор я превратилась в безответственную лентяйку? Я никогда такой не была.

На очередной остановке толпа выходящих людей прокрутила меня вокруг своей оси несколько раз и сдвинула вперед. Это ненадолго отвлекло меня от тяжелых мыслей, но как только автобус тронулся и в окнах замелькали остающиеся позади здания, раздумья вернулись с новой силой. Я вспомнила последнюю проповедь моего директора. Он очень любил именно проповедовать, а не просто отчитывать сотрудников. Каждое слово и мысль он специально отбирал и готовил, а произнося, смаковал.

«Примерные» коллеги всегда были на шаг впереди меня, а то и на десять. В их руках работа горела, планы выполнялись, а клиенты так и названивали им с просьбой застраховать. Я же с трудом разбиралась в дебрях законодательства и тарифных ставок. Мне сложно было убедить человека заплатить деньги за услугу, которую я сама считала воздухом. Я не понимала до конца, в чем смысл моей работы и из-за этого плелась в хвосте. И вот сегодня мне все это припомнили. Каждое слово, теперь уже бывшего босса как пуля из автомата Калашникова врывалась в плоть моей худой самооценки, приставленной к грязной стене для расстрела.

По крыше и окнам автобуса забарабанили крупные капли дождя. Май в этом году выдался паршивый – дождливый и пасмурный. Ливень как раз был логичным завершением сегодняшнего тяжелого дня. А что мне еще делать? Промокнуть, а потом сидеть до полуночи на подоконнике, смотреть в размытую акварель города и размышлять о смысле жизни.

«Ответственный и трудолюбивый…» – снова завертелось у меня в голове. Когда же я перестала такой быть? С какого момента моя жизнь пошла по кругу невыполненных планов и постоянных неудач? Ведь раньше у меня все было прекрасно. Каждый свой день я проживала с удовольствием и каким-нибудь результатом – оконченная картина, испечённый пирог, новая асана, которую я наконец-то освоила, десяток выученных итальянских слов, прочтенная книга или завершенный проект на работе. Моя жизнь кипела и бурлила, в ней было место всему новому и интересному. Сейчас осталась только работа и одинокие вечера, которые я коротала перед телевизором с бокалом вина или чего покрепче.

Проехав еще две остановки, я вышла из автобуса. Дождь льет как из ведра. Я без зонта, без каблуков, маленькая и незаметная. Волосы сразу же намокли и превратились в сосульки. Кто-то задел меня, в спешке спасаясь от непогоды. Кажется, сегодня каждый встречный норовит как-нибудь задеть меня.

Перепрыгивая через лужи, я прошла вдоль угрюмой девятиэтажки и завернула за угол. Мой подъезд первый от улицы. В проходе, я нос к носу столкнулась со своей вечно бурчащей старухой-соседкой. Она подняла на меня глаза с мутными от старости зрачками, нахмурила брови, пробубнила что-то ругательное и пошла дальше. Куда она собралась в такую погоду одному только богу известно.

Попав, наконец, в квартиру я бросила на пол ключи и сумку, скинула обувь и первым делом отправилась на кухню. Виски с колой. Срочно. Я открыла шкаф, достала стакан, кинула туда два кубика льда и замешала своеобразный коктейль из восьмидесяти процентов виски и двадцати процентов колы. Сделав два глотка, я сморщилась, все-таки какая дрянь этот виски! Но кола немного замаскировала неприятный вкус, а зияющая рана моей самооценки просила бальзама. Я залпом допила стакан, как сироп от кашля.

Через несколько месяцев мне грозила не лучшая перспектива: нет квартиры, потому что меня выселят за неуплату, нет денег. Как бы не пришлось ночевать на теплотрассах. Ну, уж нет.

Я помотала головой из стороны в сторону, чтобы вытряхнуть оттуда дурные мысли. Просто так я не сдамся! Вдруг меня уволили специально? Чтобы я наконец-то начала жить так, как хочу. Может быть, это шанс и его нужно использовать?

Через несколько минут я уже не думала об этом. Безрадостные видения будущего покинули меня, растворившись в ароматной ванне с белой пеной, которая пахла морем.

Глава 2

Я очнулась от тяжелого и липкого сна, от которого нельзя проснуться, можно только вынырнуть с задыхающимся вдохом, как из морской пучины. С момента моего увольнения прошла неделя, которую я потеряла на дне бутылки. В голове звучал голос: «Ты вечно пытаешься все держать под контролем!». Это был знакомый голос, когда то родной и любимый, а сейчас такой чужой. Бестелесный призрак прошлого, который вытащил меня из отключки.

Я резко села в кровати и перед глазами все поплыло. «Ты вечно пытаешься все держать под контролем!» – крутилось в голове, как кассета на повторе. Во рту все слиплось, очень хотелось пить и сильно тошнило. Я доплелась до туалета, облокачиваясь на стены и держась за дверные ручки. Голова болела, а ноги и руки как будто стали ватными и мягкими. Меня вырвало алкоголем и чем-то зеленым. Я села на коврик рядом с унитазом, обхватила коленки и разрыдалась. Это были первые слезы за последний год. Все это время я пыталась поплакать, но так ни разу и не получилось. Не смогла выдавить и слезинки, только один раз получился протяжный стон, но сейчас мне стало больно, слезы лились как очищающий поток и, кажется, не собирались останавливаться.

«Ты вечно пытаешься все держать под контролем!» – ты говорил мне эти слова каждую нашу ссору. А я и не пыталась все контролировать, я хотела все успевать и делать все хорошо. Хотела, чтобы мы вовремя навещали родителей и друзей, откладывали деньги на поездку в Италию, о которой мечтали, добивались чего-то стоящего в работе и могли себе позволить что-то по-настоящему хорошее. Да, у меня было расписание, да, я часто была занята, но я не пыталась все контролировать. Наши ссоры становились все чаще и ты тыкал меня как котенка – носом в мой контроль и занятость. Что ж, может быть тебе позвонить? Посмотришь, какой я стала?

Просидев в слезах рядом с унитазом около часа, я заставила себя подняться. Почистила зубы и умылась, посмотрела на свое отражение в зеркале. Черные круги под красными глазами, немытые волосы, бледная кожа и огромный прыщ на лбу. Вот так выглядят женщины, которых лишают всего.

Квартира тоже была в запустении. Возле мусорного ведра столпились бутылки из-под разных алкогольных напитков. По тому насколько ближе они стояли к ведру, можно было определить, что и когда я пила, как возраст дерева по кругам на срезе ствола. Сначала в ход пошли виски и ликеры, которые я коллекционировала для бара, затем вино, затем дешевое вино, затем дешевые тоники, три бутылки которых я выпила вчера. Из ведра в разные стороны вываливались коробки от пиццы и роллов с доставкой. В раковине гора грязной посуды, на полках пыль, на полу мусор и крошки. Диван погряз под журналами и пакетами от чипсов и орешков. Здесь же валялись пульт от телевизора, батарейки, маникюрный набор, сырое полотенце, смятая пижама. Я плохо помнила прошедшую неделю, но по характеру загрязнений можно было понять, что загул проходил на диване. От мыслей о количестве выпитого и бесцельно потраченного времени меня вновь затошнило.

«Ну, вот и все, превратилась из порядочного человека в алкоголичку» – трындел внутренний голос, по интонации похожий на бабушкин. Я ходила по квартире и собирала мусор, наклоняться было больно. Я злилась на себя из-за того, что бездумно потратила столько времени, поэтому не допускала даже малейшей возможности отдохнуть с похмелья и дать организму прийти в норму. Это было своего рода наказанием. Я не могла позволить себе такую тоску только из-за того, что меня уволили. У меня никто не умер, меня не изнасиловали и не искалечили (чего я, кстати, очень боюсь), меня просто уволили. Эти мысли лишь разжигали мою злость, отчего я, несмотря на боль, начала убираться активнее и тщательнее.

«Ты вечно пытаешься все контролировать!» – голос бабушки вытеснили воспоминания о тебе – «Дай мне самому решать, что и когда делать!».

На дворе была середина мая. Чудесный день. Мы стояли возле фонтана, вокруг бегали дети с шариками и самокатами, солнце радугой отражалось в брызгах воды. «Три года я отчитываюсь перед тобой за каждый свой шаг!» – ты повысил на меня голос и нервно жестикулировал перед моим лицом рукой с тремя пальцами. Дети внимательно посмотрели на нас. С тобой явно творилось что-то неладное. А я не понимала, что такого в том, что бы объяснить мне, где ты был, пока я добрых полтора часа ждала тебя в летнем кафе с программой нашей свадьбы. Я смотрела на тебя, не моргая, а ты не прекращал возмущаться из-за того, что я душу тебя своей гиперопекой. Не было никакой опеки, я всего-то хотела все успеть. Ты сорвал мои планы, а теперь стоишь и орешь на меня, что я тебя опекаю.

Возможно это от предстоящей свадьбы? Может ты запаниковал немного и испугался, вот и срываешься? Я спросила это у тебя тогда и дети вновь обернулись на нас, как будто им тоже было интересно, что ты ответишь. А ты вздохнул, взял меня за плечи и сказал, что перед свадьбой нам нужно немного отдохнуть друг от друга. В тот момент я поняла, что этой свадьбы не будет. Развернувшись, я молча ушла. Как человек, который собирается прожить со мной до конца дней хочет отдохнуть от меня, причем на пороге самого важного события в нашей жизни? Если мы станем семьей, то, как он будет справляться, если снова устанет?

Было обидно, но тогда я еще не была таким бесконтрольным существом как сейчас. Я продолжала жить как жила, составляла расписание, ходила на работу, писала картины, придумывала иллюстрации для рекламных буклетов и учила итальянский. Как жил ты не знаю. Ты забрал свои вещи через неделю после нашей ссоры, а еще через некоторое время я узнала, что ты живешь у какой-то блондинки, хозяйки фотостудии и любительнице погонять на мотоцикле. Спонтанность, ветер в голове, веселье и белокурые локоны – вот что было тебе нужно, а я не могла дать тебе этого.

Только сейчас я поняла, что жизнь покатилась под откос после той ссоры у фонтана, просто я отказывалась замечать это. Тяга к перфекционизму не давала мне полностью отдаться горю. Она словно пуля, которая попала в артерию и сама же ее зажимает, блокировала кровотечение. Я не тосковала, не плакала, запретила себе делать это, настроившись на то, что пустоту, образовавшуюся в моей жизни, Вселенная заполнит сама. Но у Вселенной не было шанса, потому что по-настоящему пустота образовалась только сейчас, когда я дала волю чувствам и погоревала.

Погрузившись в свои мысли, я и не заметила, как навела везде порядок. Меня порадовало отражение в зеркале –чистые уложенные волосы, свежая футболка и шорты, ресницы чуть тронуты тушью. Позади меня отражается уютная чистая комната, где все предметы на своих местах и приятно пахнет лавандовыми свечами. Поработала я хорошо, если бы была замужем, муж остался бы доволен.

Впервые у меня поднялось настроение, стало легко и приятно как бывает, когда сделаешь что-то полезное. Хватит уже тоски, нужно приступать к действиям.

Я приготовила легкий душистый суп бульоне с зеленью, который стал настоящим бальзамом после поглощения фаст-фуда и еды на вынос. Он придал мне еще больше сил и я приступила к реализации своего личного плана «Барбаросса». Моя задумка жить жизнью мечты была очень амбициозна и требовала много сил и времени, по-прежнему нужен был заработок. Я могла продержаться на плаву примерно два с половиной месяца, так как у меня были сбережения и мне выдали полный расчет с отпускными. Но я не хотела тратить все, ведь я копила не на «черный день», а на путешествия и все еще всерьез надеялась отправиться в Италию на следующий год. Поэтому я села обновлять резюме.

В прошлый раз, когда мне пришлось устроиться в страховую компанию, из которой меня недавно выперли, мне нужно было хоть куда-нибудь устроиться. Я осталась одна накануне свадьбы и главным утешением была работа в рекламном отделе редакции городской газеты. Когда издание закрыли, якобы из-за скандальных материалов и подстрекательства читателей к акциям протеста, я была раздавлена. Нужно было чем-то заниматься, чтобы не умереть от тоски и разочарования, поэтому я позвонила по первому объявлению и была приглашена на собеседование. Я очень старалась понравиться будущему боссу и попасть к нему на работу. И попала, но это было моей главной ошибкой.

За год я растеряла все навыки, которыми раньше гордилась. Улетучилась моя креативность, смелость, которая помогала мне свободно общаться с клиентами и защищать свои идеи. Из-за незнания специфики страхования, я постоянно смущалась перед директорами разных фирм и старалась убраться от них как можно скорее. Я забыла с чего нужно начинать, когда разрабатываешь рекламу. Все, что я постигала сначала четыре года в университете на кафедре маркетинга, а потом три года практиковала в рекламном отделе газеты – все испарилось за один безрезультатный и бесполезный год в чуждой мне сфере.

Я стала настолько расхлябанной, что даже перестала составлять для себя расписание и строить планы. В моей жизни теперь вообще отсутствовали планы. Я через силу заставляла себя работать с клиентами, старалась как можно больше сидеть в офисе и копаться в никому не нужных бумажках. Теперь я уже не занималась ни итальянским, ни картинами, йогой только по настроению, кулинария и активная социальная жизнь были забыты. У меня не было больше интересных коллег дизайнеров, художников, фотографов и журналистов, которые горели своей работой, каждый раз рассказывали мне интересные истории и первой показывали фото с мест происшествий или разных событий. Теперь у меня были коллеги -зануды, которые чопорно двигались по коридорам в своих черно-белых костюмах, толпились у кулера, обсуждая друг друга, естественно за спиной и жалуясь на свою «тяжелую» жизнь.

У меня не осталось друзей, потому что ты забрал их с собой к той блондинке на мотоцикле. Они, конечно, звонили мне и даже предлагали встретиться, и я встречалась, но все наше общение сводилось к тебе и к тому, как мне, наверное, плохо быть одной. А тогда мне не было плохо. Я пережила твое предательство абсолютно спокойно. Я даже поблагодарила Бога, что ты ушел именно сейчас, а не сломал мне жизнь через некоторое время. Я хотела говорить с друзьями о своих планах и мечтах, о новой работе, картинах, будущем путешествии, но они все сводили к тебе. Поэтому я решила завести новых. Но это оказалось не так-то просто.

Так моя жизнь пересохла как ручей, в устье которого свалился валун. Из бурлящего источника лихо бегущего по склонам, прокладывающего себе дорогу и огибающего все неровности, она стала похожа на тонкую струйку, которая еле-еле текла.

Я прочла свое резюме и не стала его сильно редактировать, только обновила последнее место работы. После разместила его на нескольких сайтах по трудоустройству и разослала по разным объявлениям.

Хотя я и знала, что без работы мне никак не выжить, одновременно мне не хотелось никуда устраиваться. Внутри сидело ядовитое чувство, что я вновь наступаю на те же грабли. Я решила, что соглашусь только на ту работу, которая действительно меня будет радовать и приносить вместе с деньгами настоящее удовольствие.

Глава 3

Вакансии, которые меня привлекали, были заняты. Свободные не устраивали – слишком маленькая зарплата и фирмы настолько крохотные и бесперспективные, что я не отправилась бы туда даже предлагать страховку. Надежда оставалась лишь на одно объявление и меня пригласили туда на собеседование.

Мне нравилась компания – сеть люксовых супермаркетов «Гурман», где всегда продавались редкие продукты: специи, сыры, сорта спагетти и вина. Я – гурман и поэтому обожаю гулять по этим супермаркетам в выходные и покупать разные пряности, аккуратно нарезанное мясо, тирамису и листы для лазаньи. У владельцев этих супермаркетов определенно был хороший вкус, и я знала, что мы во многом сойдемся. Я уже представляла, как буду получать удовольствие от рекламы, которую буду придумывать и размещать в прессе. Если, конечно, они возьмут меня к себе в рекламный отдел. Хотя в этом я почему-то не сомневалась.

Я точно буду в восторге от своих плакатов с изображением хрустящих французских багетов с чесноком и сдобных булочек, которые мы повесим в хлебном отделе. Я буду в эйфории от подготовки к Новому году, когда во всех «Гурманах» будет пахнуть корицей и мандаринами, а полки будут украшены элегантными салфетками, еловыми ветвями и белоснежными снеговиками. Придуманные мной рекламные афиши будут печататься в завораживающе-красивых глянцевых журналах и люди будут приходить в восторг и подтирать слюнки от аппетита, который пришел к ним пока они разглядывали мою красочную иллюстрацию. Все бы устремились к нам в супермаркеты и полюбили бы их, как я – с первого взгляда и первого кусочка наисвежайшего фермерского сыра, который я смогла купить только здесь. Я бы расхаживала между торговыми рядами как заботливая фея-волшебница, поправляла бы витрины, любуясь своей работой и довольными посетителями.

Перед собеседованием у меня был невероятный душевный подъем, ведь я шла устраиваться на лучшую работу в мире. Любовь к магазинам, поход в которые всегда предшествовал празднику и уважение к их руководству, которое все делает с таким старанием для меня самой были гарантией работы с душой и полной самоотдачей.

Я освежила лицо пудрой, подвела тонкие и неброские стрелки, накрасила губы помадой нежно-розового цвета. Шифоновое платье цвета лаванды с подолом «солнце» и строгий бежевый пиджак в тон лаковым бежевым лодочкам выдавали творческую натуру и одновременно поддерживали строгость в тон предстоящей встрече. На щеках горел румянец, прыщ прошел, а от кругов под глазами не осталось и следа. Я последний раз взглянула в зеркало, взяла сумочку, выпрямила спину и отправилась навстречу мечте.

Спустя два часа я вышла из кабинета коммерческого директора сети люксовых супермаркетов «Гурман» абсолютно обессиленная, раздавленная и, кажется, обескровленная. Целый час я чувствовала себя словно на допросе под упорным взглядом шести глаз, которые рассматривали меня и каждый мой ответ подвергали сомнению. Шесть глаз, конечно же, было не у директора, хотя иногда мне так казалось, там была подмога.

Подмога состояла из заместителя – женщины внушительных размеров, но с добрыми ямочками на щеках. Она постоянно переспрашивала мои ответы, как бы надеясь, что где-то я споткнусь и разоблачу себя. Кроме нее была худенькая молодая девушка с голубыми глазами – работник отдела кадров, она все время молчала и только подавала коммерческому директору мои документы, которые вначале рассмотрела сама. Атмосфера стояла напряженная. Не хватало только лампы, светящей прямо в глаза и немецкой речи.

Коммерческий директор оказалась девушкой. Молодой и красивой, хотя после собеседования это первое впечатление полностью улетучилось. По моим подсчетам ей не было и тридцати лет. У нее был открытый взгляд, приятное лицо, длинные, слегка вьющиеся волосы и дорогой парфюм. Когда я вошла девушка – коммерческий директор пила чай из большого бокала и что-то читала с монитора компьютера. У нее был ровный и приятный голос и в первые моменты нашего знакомства я подумала, что мы с ней точно сработаемся. Именно такую шефиню я хотела. Но когда она начала задавать вопросы касательно моих навыков и практических знаний по маркетингу я поняла, что место здесь мне и не светит.

Я была креативщиком, иллюстратором, художником с отличным знанием рекламных основ, я могла придумать все что угодно. Когда директриса, а я прозвала ее именно так, спросила, что для меня означает «заниматься маркетингом» я ответила: «Это значит творить. Делать то, что видят другие люди и видеть результат своей работы». И я была вся в этом утверждении. Мне всегда нравилось придумывать оригинальные рекламные иллюстрации и акции, я любила беседовать со своими клиентами и в ходе разговора «генерировать» идеи о том, что им можно сделать, что бы их товар продавался лучше. Поэтому я считала себя отличным маркетологом, ведь я всегда интуитивно и очень точно определяла, чего хочет клиент и что будет эффективно. Но я упустила важный момент – я никогда не занималась расчетами и исследованиями. В газете это было не нужно, в страховой компании и подавно. Все что от меня требовалось раньше – придумать и реализовать проект и получить за это деньги.

Здесь тоже нужно было креативить, но кроме этого нужно было проводить кучу скучных и, по сути, никому не нужных расчетов, которые я терпеть не могла. Но судя по всему, директриса их обожала. Она задавала и задавала мне вопросы по узким сферам исследований рынка и потребительских предпочтений, а я выкручивалась как могла, лишь бы не упасть в грязь лицом. После того как я находила ответ, на меня обрушивалась тяжелая артиллерия вопросов от заместителя. К концу собеседования у меня проступил пот на лбу от напряжения и я услышала стандартный ответ: «Спасибо, что пришли. Мы вам обязательно позвоним». По их лицам и поджатым губам девушки из отдела кадров было понятно, что мне никто не собирался звонить, каким бы классным креативщиком я не была и каким бы хорошим маркетологом я себя не считала.

Я спустилась вниз по эскалатору и оказалась среди полок с красиво расставленными продуктами и манящими упаковками. Взяв тележку, прошлась между рядов. У кассы тележка была полна. С расстройства я накупила всякой ерунды, заплатив сумму равную моим расходам на неделю.

Ласковая и солнечная майская погода резко поменялась. Ветер так разбушевался, будто хотел сорвать с меня одежду. Подол платья то и дело поддавался порывам и демонстрировал всем прохожим мою задницу в трикотажных трусах. Пытаясь удержать юбку на месте, я уронила сумку, а еще через несколько минут стало темно, грохнул гром с молнией и полил дождь. Снова дождь. Я прыгнула в первый подвернувшийся автобус. Оказалось, что он останавливался дальше моего дома на целых два квартала и в итоге мне пришлось идти пешком под жутким ливнем.

Я вернулась домой промокшая и злая. Две упаковки замороженной пиццы, которую можно приготовить в микроволновке за пятнадцать минут, полкило сливочного мороженого, шоколад и бутылка красного вина должны были хоть как-то порадовать меня после этого кошмарного дня.

Первым делом я откупорила вино. Перед ужином решила принять ванну, чтобы не разболеться после ливня и смыть позор, который навлекла на себя своей пышной юбкой.

Лежа в пенном кипятке, я пила вино и жизнь постепенно перестала казаться мне такой ужасной. Ну и пусть меня не приняли в «Гурман». Что-то внутри меня успокаивало и будто шептало, что это к лучшему. Ну и что, что я одна? Зато мой покой никто не нарушает, я могу спокойно лежать в ванне и потягивать вино. Ну и пусть я пока не знаменита, это точно еще придет, нужно наслаждаться покоем пока он есть. Мой маленький мир был прекрасен и уютен, здесь я предоставлена самой себе и могу делать все что захочу. На этой почти счастливой мысли я прервала свой моцион и пошла ужинать. Пока пицца медленно вертелась в микроволновке, прихлебывая вино, я щелкала по каналам телевизора в поисках достойной компании к своему ужину.

На одном из каналов шло какое-то ток-шоу, где обсуждали знаменитую певицу – Данаю. Уже больше года она болела раком и я решила посмотреть эту передачу, вдруг скажут что-нибудь интересное. Меня всегда вдохновляли истории людей, которые справились с каким-нибудь тяжелым заболеванием или научились жить с ним. Например Луиза Хей, которая сама вылечила свой рак, молоденькая девочка-модель с синдромом Дауна, Анастейша и Кайли Миноуг, пережившие рак груди. Благодаря их примерам я верю, что даже если я тяжело заболею или мои дети родятся с каким-нибудь страшным синдромом – я справлюсь. Поэтому в этой передаче я ожидала услышать историю чудесного исцеления прекрасной Данаи и увидеть ее в финале программы здоровую и как всегда блистательную.

Но то, что я услышала повергло меня в кратковременный шок и пошатнуло мировоззрение. Даная умерла. Промучившись два года, пережив несколько операций и курсов химиотерапии, она скончалась. Я досмотрела ток-шоу до конца, просидев на месте и ни разу ни шелохнувшись. Мне хотелось как можно больше узнать о Данае и последних минутах ее жизни.

Прекрасная певица была очень стойкой, не только в борьбе с болезнью, но и всегда по жизни. Она много работала, всегда старалась все сделать еще лучше, чем есть. Я не могу сказать, что у нее были глубокие и проникновенные песни с серьезным смыслом, но этого и не нужно было. Ее легкий репертуар как раз подходил под весь ее образ – высокая шатенка с голубыми глазами, пухлыми губами и невероятной фигурой. Многие женщины хотели выглядеть как она, я же хотела жить как она. И вот теперь она умерла.

Находясь под впечатлением от последних событий, я все-таки решила поужинать. Полуфабрикатная пицца была практически не съедобной. Резиновая и безвкусная она проваливалась в меня лишь под натиском вина, которым я ее запивала. Медленно пережевывая куски, я смотрела на упаковку, где пицца так и умоляла: «Съешь меня, я такая аппетитная!». Какой-то иллюстратор явно постарался.

Я глубоко задумалась над своей жизнью. Даная умерла и сейчас ее оплакивают миллионы людей. А кто будет оплакивать меня, когда я умру? На похороны может и соберется человек десять и то один из них подчеркнет, что хоть я была хорошим человеком, но работник так себе, ведь я ни разу не выполнила план.

А ведь действительно, я не выполнила ни одного плана не только на бывшей работе, но и тех, которые касались лично меня. Я так и не стала художницей, не организовала выставку, не продала ни одной картины, даже не выставила в интернет готовые работы, не побывала в Италии, не вышла замуж в конце концов. Если быть до конца честной, то все что я имею на данный момент – это только мечты.

В голове замельтешил протест, я вспомнила людей из автобуса, прохожих с улиц – мужчин и женщин с угрюмыми лицами, за которыми я всегда внимательно наблюдала по дороге на работу. Я не хочу быть такой как они. Не хочу думать о том, где достать денег на жизнь. Болеть из-за нервов. Всю жизнь работать на скучной работе, а потом выйти на пенсию и сидеть дома перед телевизором. В одиночку таскать тяжелые сумки с продуктами, купленными впрок по большим скидкам. Прятать торчащие вены на ногах и лечить диабет от плохой пищи. Не-хо-чу!

Хочу яркую жизнь, красивую, интересную. Такую, чтобы даже в старости меня окружали интересные и ЖИВЫЕ люди, а не те хмурые зомби с фиолетовыми буклями, которые медленно передвигаются по улицам и все время что-то бурчат. Я хочу, чтобы меня окружали любящие дети и муж. Я хочу, чтобы меня уважали за мой труд и талант, а не тыкали им в лицо. Хочу увидеть мир, попробовать, наконец, фуагра и джелато, встретить рассвет в потрясающем месте и вырастить великолепный сад в своем загородном доме с бассейном. Мне нужно стать знаменитой и богатой художницей. Если я сделаю это, то у меня получится все остальное. А сейчас у меня есть только немного денег, чтобы арендовать свою маленькую двухкомнатную квартирку еще несколько месяцев, тридцать готовых картин, упаковка резиновой пиццы и ни одного человека рядом, который может обнять и сказать: «Ну, что ты расклеилась, соберись, у тебя все будет хорошо».

Глава 4

Утро далось нелегко. Вчера я допила всю бутылку вина, и теперь каждый удар сердца эхом отзывался в висках. Вдобавок меня еще и знобило. На всякий случай я решила смерить температуру: тридцать восемь и пять.

За окном было пасмурно. Вчерашние тучи не хотели рассеиваться и грозили городу новой порцией ливней.

Неожиданно позвонили в дверь. Я посмотрела в глазок. Олеся. Моя коллега и единственный новый друг, которого я смогла найти благодаря бывшей дурацкой работе. Внезапно, но приятно. Я поспешила открыть.

– Привет! Ну как ты тут? – она расцеловала меня в обе щеки и сразу же прошла на кухню, – времени у меня мало, сама знаешь. Решила забежать к тебе на чашку чая. Угостишь?

– Конечно. Как ты? Как дела?

– У меня все хорошо, а вот у тебя видимо не важно, – она недовольно покосилась на пустую бутылку вина.

– Нет, все нормально. Просто вчера…

– Тоже смотрела эфир про Данаю? Ужас. Мы с дочкой в слезах просидели всю передачу. Какая страшная несправедливость, – и она прервалась, чтобы сделать глоток горячего чая.

Олеся тараторит почище любого диктора. Видимо эта привычка выработалась у нее с годами. Она мама двух дочек и дома у нее постоянно что-то происходит. Раньше на работе каждое утро начиналось с ее рассказов о семейной жизни. Муж, мама, свекровь, дети – все что-то говорили Олесе и это вызывало в ней разные эмоции. Ее рассказы всегда согревали меня, они всегда имели насыщенное и богатое содержание, были полны семейных отношений, детского смеха или плача, шуток, старых поговорок, которыми пользуется ее мама – не всегда приличных, но очень смешных. В общем, Олеся из тех людей, что живут нормальной жизнью в больших семьях, а не топят свою печаль в ванной и бокале виски с колой и за это я ее обожаю.

С приходом бывшей коллеги моя холодная квартира заполнилась легкой болтовней и восхитительным ощущением чьего-то присутствия. За дни без работы я сильно соскучилась по людям, а особенно по ней. Так как Олеся сильно торопилась, слова вылетали из нее быстрее, чем обычно:

– Но самое главное. Ты не представляешь! Наш шеф!

– Что?

– Тоже умер! Царствие ему небесное и слава тебе, Господи!

– Умер? Как?!

– А вот так. На тренировке. Несчастный случай с беговой дорожкой. То ли поскользнулся, то ли дорожка сломалась и закрутилась быстрее, но факт в том, что он неудачно упал и разбил себе голову.

– Надо же. Какой ужас.

– Ужас. Ужас. Это ему прилетело за нас всех. Нельзя так обращаться с людьми.

– Что ты говоришь такое. Перестань.

– А то. Этот коротышка постоянно реализовывался за счет других. То, как он разнес тебя, до сих пор обсуждают. Все на твоей стороне, кстати. Нельзя так к людям относиться.

– Но и не помирать же из-за этого. Я не думаю, что он был таким уж и чудовищем, чтобы умереть вот так.

Мне вспомнился шеф. Невысокий, седой, с озером лысины посреди макушки. Всегда в идеально выглаженном костюме и накрахмаленной рубашке. Он приходил на работу раньше всех и уходил позже – проверял, кто сколько работает и как часто опаздывает. До последнего работал с клиентами, хотя его должность этого уже не требовала и часто выезжал на встречи вместе с нами. Он был предан своей работе и компании, потому что был здесь с самого начала, но подчиненные его невзлюбили, потому что он не терпел ни малейшей оплошности и проступка. Сначала он отчитывал, выговаривал, часто публично, а потом увольнял. Как меня. И хотя Олеся и твердила, что меня уволили несправедливо и шеф получил по заслугам, я знала, что в увольнении была виновата сама.

Допив чашку чая и поинтересовавшись моими планами по поводу поиска работы, моя единственная подруга исчезла так же быстро, как и появилась. Я снова осталась одна.

***

Мне снится сон. Темный, тяжелый, бесконечный. Я пытаюсь проснуться, но не могу. Во сне бегу по каким-то развалинам, которые рушатся после каждого моего шага. Здесь темно. Страшно. Вокруг ни души. Земля гудит и стонет под ногами, что-то где-то дымит, и мне только и остается бежать вперед. Вдруг отчетливо доносится телефонный звонок. Я судорожно пытаюсь найти, где здесь, среди руин может быть телефон. Я очень хочу ответить. Вдруг меня могут спасти. Ищу телефон, заглядываю под каждую глыбу бетона, но телефона нигде нет, а звонок между тем только усиливается. Я чувствую, что ключ к моему спасению где-то рядом, но его нигде нет. И тут я просыпаюсь.

Телефон звонит по-настоящему и я еле успеваю ответить.

– Алло, Алиса? Это ваша, кхм-кхм… тетя. Анна, – говорившая на том конце провода была смущена и, казалось, подавлена, – сегодня ночью мой муж… ваш дядя… Он… умер.

Рыдания заглушили тишину вокруг меня и телефона.

– Анна, да-да, я вас узнала. Что случилось?

– Он болел. Приходите послезавтра. Прощание состоится у нас дома.

Она снова заплакала и положила трубку.

Тяжелый и липкий сон все еще держал меня в своих оковах. Кажется, я еще не проснулась до конца. В голове гудит, все тело ломит. На часах половина шестого вечера – я проспала целый день. Что-то много смертей в последнее время. Как бы и меня не зацепило. Хотя, чем моя жизнь отличается от смерти? Практически ничем, существую в своем маленьком мире, полном тоски. Ни любви, ни радости. Так, одни грустные мысли. У меня нет даже парня, в которого я могла бы влюбиться, пусть бы он меня потом и бросил, но я хотя бы что-то чувствовала – любовь, грусть, злость. Хоть что-то кроме одиночества.

В день похорон я чувствовала себя будто пожеванная жвачка. Помятая и больная, хорошо хотя бы жар прошел. Хотелось отсидеться дома, но нельзя. Дядя был моим последним родственником по материнской линии.

Нехотя собираясь, я бродила по комнатам, то и дело, забывая что-то.

В очередной раз возвращаясь в спальню за косметичкой и проходя мимо зеркала, я вдруг увидела в отражении позади себя силуэт. Он исчез в ту же секунду, но этого было достаточно, чтобы я чуть не закричала от страха. Мне показалось, что в зеркале позади меня будто была еще одна я, только какая-то другая.

Сердце бешено колотилось и норовило выскочить из груди. Я быстро оделась в соседней комнате, стараясь не смотреть в зеркало, и вылетела из дома, не дожидаясь звонка от службы такси о прибытии машины.