скачать книгу бесплатно
– Что смотришь? – прозвучал грозный окрик. – Снимай.
Стала стягивать с него трусы, почувствовав дрожь и в руках, и в ногах. «Ничего не сделаешь, придётся терпеть все его штучки».
Вдруг мелькнула мысль: «Надо под душ с ним сходить. А что? Попробую хитростью его взять, а то битая буду каждый день. И буду Аликом звать, а не Али. Может, не обидится».
– Алик, – по-своему назвала его, – может, в ванную сходим? Там вместе с тобой помоемся. Пошли?
Он оторопел от удивления.
Придя в себя, сказал:
– Пошли. – Помолчав, добавил: – А ты не только красивая, Эмма. Как тебя лучше называть?
– Можно Эми, – нежным голосом ответила она, – а можно и Эмуля, Эмулечка. – Быстро обнажившись, обняла оттаявшего мужчину и, поцеловав его, сказала: – Пошли в ванную, мой азербайджанский князь.
После душа, поужинав и выпив сухого красного вина, мужчина взял обнажённую женщину за талию и повёл в спальню.
В конце затянувшегося вечера, после того как азербайджанский «князь» сполна удовлетворил все свои прихоти, он сказал, лёжа в постели:
– Эмма, я долго искал нужную мне женщину, теперь нашёл – это ты.
– А как же Алхан?
Али высокомерно фыркнул:
– Он молод для тебя. И жениться ему пока рано: у него нет ни знаний, ни денег, чтобы владеть такой дэвочкой.
– Алик, я обещала Алхану, что буду его женой, а обманывать нехорошо. Я и с мужем развелась из-за Алхана.
– Ты правильно сделала, что развелась, теперь я твоим мужем буду.
Наутро Али был добр, улыбался, говорил лестные слова. Попросил Эмму, чтобы вовремя приходила с работы, нигде не задерживалась. Обещал, что все продукты будут приносить домой его люди.
– Хорошо, теперь я буду как кисейная барышня.
– Я не знаю, кто такой кисейный барышня, ты будешь жить как царица. Если женщина и по виду царица, и в постели, то она везде должна быть царицей.
«Царица», удовлетворённо улыбнувшись, обняла Али и стала целовать его так, как целуют только любимого человека.
– Эмма, ты говори, что тебе купить надо, не стесняйся. Шубу надо? Куплю. Бриллианты на твою белую грудь надо? Куплю. Ты меня не бойся, я не из рода шайтанов. И ты уже знаешь, чего не должна делать женщина.
– Но я же царица! – ослепительно улыбнувшись, воскликнула она. – А царица не просто женщина, она может и повелевать.
У Али от нескрываемого удовольствия на лице появилась широченная улыбка, в глазах заблестели весёлые искорки. Даже его массивный, выступающий подбородок и горбатый нос будто бы обрели некую утончённость.
– Эмма, ты меня победила. Сегодня приду в шесть вечера, жди. Ужинать не будем, ты моим ужином будешь, моя царица.
– Алик, а сколько тебе лет?
Он довольно улыбнулся:
– Этот вопрос мне нравится, значит, я заинтересовал тебя. В конце этого года мне исполнится тридцать два года.
– Алик, ты же совсем молодой!
– Я и через пятьдесят лет буду молодым.
Эмма стала собираться на работу. Правда, сначала расцеловала мужчину. Затем скромно попросила любить её, носить на руках, тогда она станет настоящей царицей, а он для неё будет самым лучшим царём. В ответ он пообещал быть не правителем, а просто хорошим мужчиной. И напомнил:
– Готовься стать моей официальной женой. Свадьбу сыграем в конце октября.
Перед уходом на работу Эмма успела сделать философское умозаключение, что даже у настоящих цариц наверняка бывали непростые деньки. Однако любая женщина, пусть даже и царица, должна знать: «Не красота спасёт мир, а женская ласка».
Сегодня у Эммы работа не шла на ум. В обеденный перерыв на улице она опять думала об Алхане. «Ему на самом деле рано пока жениться, Алик прав. Значит, ставить буду на Алика. Он меня любит, надёжный, кроме этого немало и других плюсов.
В общем, его есть за что любить. Минусы? А у кого их нет». Без видимой причины Эмма вспомнила, как в семнадцатилетнем возрасте невзначай столкнулась на улице с пожилой цыганкой.
Та как-то странно посмотрела на неё и сказала:
– Погоди, красавица, дай погадаю.
– У меня денег нет.
– Э-э, зачем мне твои деньги? – Крепко взяла девушку за руку и стала разглядывать её ладонь, водить по ней пальцем. – Ага, вижу много чёрных мужчин… Первый брак у тебя будет неудачный. Но потом… опять между вами ниточка. А козырной – он будет твоим первым мужчиной, но это не муж.
– Почему?
– Потому, девка, что мужиков любишь. – Продолжая водить пальцем по девичьей ладони, цыганка нахмурилась: – Вижу чёрного, совсем молодого; другой тоже чёрный, немолодой – оба нерусские. Потом опять нерусские, кровь…
Девушка заволновалась:
– Бабушка, а зачем мне нерусские? За мной русских много бегает.
– Ты не любишь тех, кто за тобой бегает. – Цыганка вдруг сердито сдвинула тонкие брови. – Запутанная у тебя жизнь, красавица, потому что думаешь не так, чёрные мысли слушаешь, а чёрные мысли как чёрная вода. А они ведут… – Замолчав на полуслове, испытующим взглядом окинула девушку. – Могла бы я дать тебе полезный совет, но ты всё равно сделаешь по-своему. Бог тебе в помощь, красавица.
Войдя после работы в квартиру, Эмма была удивлена, увидев в прихожей Али (он обычно возвращался не раньше семи вечера). Улыбаясь, он вручил ей букет белых роз. Растерявшись, она взяла цветы и, понюхав их, спросила:
– Что за праздник сегодня?
– Эмма, я окончательно понял, что ты моя земная богиня, которую я полюбил и которой готов уступать во многом. И не взыщи, если вчера чем-то обидел. – Мужчина опустился на колени перед «земной богиней» и стал целовать её ноги.
Молодая женщина победно улыбнулась: «Алик как будто мои мысли сегодня прочитал. Какой он прозорливый, какой умница!»
Наклонившись и поцеловав его в голову, сказала:
– Алик, вставай, я так счастлива, что ты не только сильный и гордый, но ещё и ласковый.
В этот вечер мужчина трижды признавался Эмме в любви. Потом они лежали на полу, куда бросили матрас с простынёй. Эмма в какой-то момент встала на колени. Обнажённая, освещённая мерцающим светом от старенького торшера, она смотрелась божеством, нимфой, каким-то чудом оказавшейся здесь, с полноватым, однако не безобразным, а скорее привлекательным мужчиной. «Нимфа» вдруг вспомнила, что беременна от Алхана. «Может, не говорить? Оба азербайджанцы, а они мало чем отличаются друг от друга, все почти на одно лицо. А если узнается? Опасно».
– Алик, прости, я забыла тебе сказать, что беременна от Алхана.
– Я знаю об этом, но хочу, чтобы ты сама приняла решение: рожать или не рожать.
– Алик, любимый, – негромко, но с чувством произнесла Эмма, – я только от тебя рожу, это я уже решила. И рожать от тебя буду столько, сколько мне прикажешь.
Мужчина уронил молодую женщину на матрас и начал целовать её, говоря нежные слова, которые сыпались из его уст как из рога изобилия.
– Я не ошибся, – с гордостью проговорил он. И сделав короткую паузу, торжественно воскликнул: – Я счастлив, что нашёл, наконец, любовь!
Приняв душ, они вернулись в комнату и снова легли на матрас, постеленный на полу. Повернувшись лицом к Эмме, затем положив свою руку на её живот, Али сказал:
– Ни один русский мужик не оценит тебя так, как восточный мужчина. Для русского ты обычная баба, как все, а для меня – Женщина.
Глава 4
Повторное замужество
Незаметно пролетал день за днём. Али продолжал относиться к Эмме с любовью, по каждому пустяку хвалил её, целовал. Она так сильно увлеклась им, что совсем забыла про Алхана. Она сходила в больницу, где ей сделали искусственное прерывание беременности. Жила Эмма теперь в двухкомнатной квартире Али. Три года назад он женился на пятидесятипятилетней вдове, татарочке, которая спустя два года неожиданно скончалась. Квартира осталась за Али, законным мужем покойной. Одинокие пенсионерки, собираясь у подъезда, бывало, судачили о смерти здоровой на вид, улыбчивой татарки. Выдвигали даже такую версию: «Довёл молодой азербайджанец Галию своими домогательствами, вот она и скопытилась. А какая справная была, живи, семечки поплёвывай, так нет – в заднице засвербило».
В конце сентября Эмма шла после работы домой. Была она в чёрных брюках и чёрных туфлях, белой куртке, а в правой руке держала белую сумочку. Молодая женщина не заметила, как сбоку, со стороны четырёхэтажного дома, к ней приближался Алхан: красивый, с чёрными усиками, одетый в чёрную кожаную куртку – выглядел он респектабельным мужчиной. Эмма удивилась, когда увидела его рядом с собой. «Откуда он взялся? И выглядит усталым, наверно, в командировке был. Что ему сказать?»
– Ты когда приехал? – спросила она, забыв поздороваться.
– Вчера вечером, – тоже не поздоровавшись, ответил он.
«Знает он или нет, что я у Али живу? Хотя какая ему разница, где я живу».
Чтобы поддержать разговор, Эмма спросила:
– Алхан, у тебя какие планы на будущее?
– Понимаешь, – медленно заговорил он, – мне надо разобраться с одним запутанным вопросом. И как только с ним разберусь, смогу сам руководить торговым процессом. Только ни о чём не спрашивай, потом я сам всё объясню. А пока… живи с моим дядей.
Эмма снисходительно улыбнулась:
– Ты не ревнуешь меня?
Юноша заметно побледнел.
– Мне неприятно, больно, но что я могу поделать? Я пока связан, но надо потерпеть. Потом всё будет ништяк.
– Ты так считаешь?
– Я уверен в этом.
Во время короткого диалога Алхан не спросил о её беременности, Эмма не стала говорить, что они с Али подали заявление в загс. Она была уверена, что Али всё сделает для того, чтобы юноша не мешал им.
Алхан, кажется, всё-таки знал, что Эмма живёт не на частной квартире, потому что метров за пятьдесят до дома, в котором жил Али, попрощался со своей любимой. Перед расставанием сказал:
– Я верю, что мы с тобой опять будем вместе.
– Как ты это представляешь?
– У меня предчувствие. – И, круто развернувшись, пошёл в обратную сторону.
В конце октября у Эммы с Али состоялось бракосочетание, а после – свадебный вечер в кафе. Родители как с одной стороны, так и с другой отсутствовали. Было только небольшое количество знакомых.
Дней через пять после свадьбы Эмма прописалась в квартире Али и теперь, в случае развода, имела полное право на половину жилплощади. Разводиться, конечно, она не собиралась, наоборот, думала рожать детей, чтобы получить в перспективе трёхкомнатную, а то и четырёхкомнатную квартиру.
Не прошло и трёх недель со дня бракосочетания, как в один из вечеров Али не пришёл домой. Эмма заволновалась, поскольку такого ещё не было. Ближе к полуночи у неё появилась мысль, что муж вспомнил старое и остался у одной из бывших любовниц. Легла спать, но не спалось; надеялась, что под утро придёт – не пришёл. Ушла на работу недостаточно выспавшаяся, вялая. Вернулась с работы и, приготовив ужин, стала ждать.
Время семь вечера, восемь, девять – мужа нет. Злость, смешанная с ревностью, клокотала в ней. Эмма ругала себя последними словами, что легкомысленно поступила, выйдя замуж за Али. «Ведь знала, что он бабник, а я поверила, дура. Где его клятвы и обещания?»
Не выдержав, позвонила его помощнику, но тот сказал:
– А я сам хотел тебе звонить, думал, Али заболел. Он ничего не говорил? Может, ехать куда-то собирался?
– Нет, никуда он не собирался. Я уж подумала, он к какой-нибудь любовнице ушёл.
– Что ты, он тебя только любит. Он мне говорил: «У меня така-а-а-я женчина, язык проглотишь». Ты не переживай, найдётся, хотя я всё равно тревогу объявлю.
Прошло трое суток, но Али дома не появлялся. Минуло ещё шесть или семь дней. Посоветовавшись с помощником Али, Эмма пошла в милицию, где написала заявление о пропаже мужа.
Иной раз у неё голова начинала трещать от ревнивых мыслей и неопределённости. «Неужели Али сбежал?! Нет, не мог он просто так сбежать, оставив рынок, подчинённых, которыми руководил».
От переживаний Эмма осунулась, перестала улыбаться, куда только подевалось её неунывающее настроение. Она ежедневно звонила в милицию, но однажды ей в резкой форме заявили, что сами сообщат результат.
В один из вечеров Эмма сидела на диване и бездумно смотрела фильм по телевизору. Вдруг звонок в дверь. «Алик пришёл, – сверкнула радостная мысль. – Где же он был?» Открыла входную дверь – Алхан.
Поздоровавшись, тот вошёл в прихожую и, немного помолчав, сказал с грустью:
– Эмма, я знаю, что пропал мой дядя.
Она неподвижным взглядом смотрела на возмужавшего юношу с щегольскими усиками.
Заметив её застывшие глаза, Алхан сочувственно покачал головой, потом, как и минутой раньше, сказал с той же грустью:
– Я понимаю твоё состояние, поэтому и пришёл тебя успокоить. И себя тоже. У тебя есть что выпить?
– Есть, – безучастным голосом ответила Эмма. И пошла на кухню. – Ты чего будешь: вино или водку? И коньяк есть.
– Давай лучше коньяка, – решил Алхан. И сразу предупредил: – Я один пить не буду, только с тобой.
Через малое время на кухонном столе стояли наполненные рюмки, а на тарелке – дольки лимона и кусочки конской колбасы. Выпили не чокаясь. В течение получаса опорожнив три рюмки, Эмма почувствовала облегчение. Как будто душевная горечь каким-то образом растворилась в спиртном. Она поставила на газовую плиту чайник с водой – захотелось чаю. Кстати, это Али приучил её к благородному напитку.
Прошло ещё с полчаса. Выпив по бокалу чая, разговаривая о чём-то несущественном, молодые люди перешли в гостиную и сели на диван. Юноша притянул к себе Эмму, она, возможно, забывшись, прильнула к его плечу. Вскоре они уже оказались в постели, где повели себя странновато: голосили и плакали, бились, словно в припадке, выкрикивая что-то бессвязное. Опомнились, когда неистовая страсть у обоих прошла, улетучилась, как утренняя дымка. Эмма свалилась с юноши на постель и прикрыла глаза ресницами.
Тяжело дыша, прошептала: