скачать книгу бесплатно
В мои лета не должно сметь
Свои суждения иметь.
Ч а ц к и й
Помилуйте, мы с вами не ребяты,
Зачем же мнения чужие только святы?
М о л ч а л и н
Ведь надобно ж зависеть от других.
Ч а ц к и й
Зачем же надобно?
М о л ч а л и н
В чинах мы небольших.
Ч а ц к и й (почти громко)
С такими чувствами, с такой душою
Любим!.. Обманщица смеялась надо мною!»
«Ф а м у с о в
Ученье – вот чума, ученость – вот причина,
Что нынче, пуще, чем когда,
Безумных развелось людей, и дел, и мнений…»
«С к а л о з у б
Избавь. Ученостью меня не обморочишь,
Скликай других, а если хочешь,
Я князь-Григорию и вам
Фельдфебеля в Вольтеры дам,
Он в три шеренги вас построит,
А пикнете, так мигом успокоит».
«Ч а ц к и й
…Безумным вы меня прославили всем хором.
Вы правы: из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним
И в нем рассудок уцелеет».
Экран откликнулся
«Горе от ума», 1952 г., фильм-спектакль в постановке Малого театра СССР. Постановка: Пров Садовский. Режиссеры фильма: Сергей Алексеев и Виталий Войтецкий; ролях: М. Царев, К. Зубов, И. Ликсо, О. Хорькова, М. Садовский, Е. Турчанинова, И. Ильинский, В. Пашенная.
«Горе от ума», 1977 г., фильм-спектакль Государственного академического Малого театра. Режиссеры: Владимир Иванов, Михаил Царев; роли исполняют: М. Царев, В. Соломин, Е. Гоголева, Б. Клюев, Н. Корниенко, Н. Подгорный, Н. Рыжов, С. Фадеева и др.
«Горе от ума», 2000 г., видеоверсия спектакля 1998 г. в постановке Олега Меньшикова. Режиссеры экранизации: Петр Шепотинник и Олег Меньшиков; в ролях: И. Охлупин, О. Кузина, О. Меньшиков, П. Агуреева, А. Завьялов, С. Пинчук, Е. Васильева, Е. Дмитриева, С. Мигицко, М. Башаров, А. Белый и др.
«Горе от ума», 1952 г., фильм-спектакль
«Горе от ума», 1977 г., фильм-спектакль
«Горе от ума», 2000 г., видеоверсия спектакля 1998 г.
«Энциклопедия русской жизни» – устарела?..
А. С. Пушкин «Евгений Онегин»
Пушкин начал писать «ЕО», чтобы отомстить желчному другу-недругу Александру Раевскому. О нем же и стихотворение «Демон»:
Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел —
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.
А. С. Пушкин. Демон
Поэт решил отомстить Раевскому по-своему – как только гений может: обессмертить вполне обычного обидчика сатирой на него. Так роман и начинается – насмешливо, колко, зло. Со временем обида изгладится, а намерение перерастет в нечто большее. Хотя вряд ли Пушкин предполагал, что работать над романом в стихах он будет аж восемь лет (годы издания 1825–33; без малого четверть всей жизни поэт положил на книгу!) и что этот текст станет в чем-то и его дневником. Работу над романом в стихах он сам назвал «подвигом». Хотя нам-то кажется: мало в литературе страниц таких же легких – написанных, кажется, на одном дыхании. Автор непринужденно шутит над героями, над читателем, над собой, хоть и говорит о вещах большей частью горьких и горестных. Ну что может быть печальней любви, которая купила билет на поезд, но на него не успела?
Сюжет простой вроде, житейский. Молодой столичный щеголь встречает в провинции девушку – почти девочку. Она влюбляется в него, но ответить ей взаимностью он не может. Через три года наш герой увидит ее в великосветских салонах блестящей замужней дамой, влюбится. Но – теперь она не может нарушить слово, данное другому, уважаемому, но не любимому человеку.
Вот вроде и весь сюжет. Однако прав был критик В. Г. Белинский: «Прежде всего в „Онегине“ мы видим поэтически воспроизведенную картину русского общества, взятого в одном из интереснейших моментов его развития. С этой точки зрения, „Евгений Онегин“ есть поэма историческая в полном смысле слова, хотя в числе ее героев нет ни одного исторического лица». И это дало ему право назвать «ЕО» «энциклопедией русской жизни».
Но «русская жизнь» за двести лет ох ведь как изменилась! И что нам эти прапрабабушкины предания? Однако права, мне кажется, Марина Цветаева, через сто лет после Пушкина отметившая неувядающую злободневность романа и урок всем женщинам, преподанный сельской скромницей Таней Лариной: «У кого из народов – такая любовная героиня: смелая и достойная, влюбленная – и непреклонная, ясновидящая – и любящая! Ведь в отповеди Татьяны – ни тени мстительности. Потому и получается полнота возмездия, поэтому-то Онегин и стоит «как громом пораженный». Все козыри были у нее в руках, чтобы отметить и свести его с ума, все козыри – чтобы унизить, втоптать в землю той скамьи, сравнять с паркетом той залы, она все это уничтожила одной только обмолвкой: Я вас люблю (к чему лукавить?) К чему лукавить? Да к тому, чтобы торжествовать! А торжествовать – к чему? А вот на это, действительно, нет ответа для Татьяны – внятного, и опять она стоит, в зачарованном кругу залы, как тогда – в зачарованном кругу сада, – в зачарованном кругу своего любовного одиночества, тогда – непонадобившаяся, сейчас – вожделенная, и тогда и ныне – любящая и любимой быть не могущая. Все козыри были у нее в руках, но она – не играла. Да, да, девушки, признавайтесь – первые, и потом слушайте отповеди, и потом выходите замуж за почетных раненых, и потом слушайте признания и не снисходите до них – и вы будете в тысячу раз счастливее нашей другой героини, той, у которой от исполнения всех желаний ничего другого не осталось, как лечь на рельсы»[7 - Анна Каренина.].
Много в этом рассуждении пафоса (много же и тире!), много и чисто женского. Точней, женской правды. Но ведь роман назван по имени героя, не героини. И, значит, нам нужно внимательнее вглядеться в самого Онегина. Что он, кто он? Об этом гадает в сельской глуши Татьяна. Об этом гадает столичный бомонд после его возвращения из трехгодичной отлучки. В начале романа Онегин – всеми принят и всеми обласкан: «свет решил, что он умен и очень мил». А в конце – всему-то и всем он чужд. Чисто романтический по контуру судьбы герой! Да еще – вспомним опять же – и стихотворение «Демон», эту прелюдию к роману… Но если вглядеться, образ Онегина на глазах меняется уже, кажется, в первой главе. Никакой он не злой «демон», а с точностью до наоборот – просто «добрый малый». Так ему одна дама и написала в альбом: «Просто вы добры». В этом и вся драма жизни: два добрых, хороших человека встретились, полюбили друг друга, а соединиться не вышло! И какое это пророчество для судьбы самого поэта: его Натали поняла всю меру трагедии лишь у смертного одра Пушкина!
Если еще подробнее о герое, то Пушкин подчеркивает ординарность человека, который кажется окружающим необыкновенным. «Наследник всех своих родных», «Дожив без цели, без трудов // До двадцати шести годов», он не разочарован, он пресыщен подарками судьбы. А между тем, изучая его пометы на полях книг, Татьяна задается вопросом: «Слов модных полный лексикон // Уж не пародия ли он?» В самом деле, Онегин до того неоригинален, что слепо следует моде своего времени. Модно быть разочарованным – он и разочарован, хотя на самом деле всего-то, похоже, жизненных благ переел…
Эта его ординарность проявляется и в том, что необычную личность он смог оценить в Татьяне лишь в привычном для себя и престижном облике великосветской львицы. Что и дает ей право сгоряча и несправедливо упрекнуть его даже в… непорядочности.
Именно как скучливую пресыщенную пустышку трактовал образ Онегина и критик Дм. Писарев (но и Татьяну тоже, в том же духе). Однако стоит перечитать его статью[8 - Дм. Писарев «Пушкин и Белинский», 1865 г.], чтобы убедиться, как на самом деле сложны образы пушкинского романа. По форме Писарев вроде и прав – но не по сути! Критик хочет, чтобы герой был похож на «дельного» молодого нигилиста его времени, грызущего гранит науки или (и) подрывающего устои несправедливого общества. Между тем Пушкин писал о своих современниках – и еще: он писал просто о людях, для которых поиск смысла жизни, близкого человека и невозможность по разным причинам личного счастья – ситуация универсальная, вечная.
«А счастье было так возможно, так близко», – ведь эти слова почти любой хоть раз, а произносил в своей жизни!..
Что ж, в «ЕО» Пушкин прощается с героем времени, каким виделся он нашим и европейским романтикам. Нет, как бы говорит поэт, это не демоническая личность, которая сеет вокруг хаос и разрушение. Такие есть, но не они определяют трагичность жизни. Трагедия заключена в самом обычном стечении обстоятельств, в подоплеке жизни самых обычных (вроде б) людей. Об этом и Чехов в конце 19 века напишет: люди сидят и пьют чай, а между тем рушатся их судьбы. Это очень «по-чеховски»: без романтизма и мелодраматизма. Именно так устроена жизнь. И первым – на русском, во всяком случае, языке – Пушкин об этом сказал, в «Онегине»…
Цитаты
«Онегин был, по мненью многих
(Судей решительных и строгих),
Ученый малый, но педант.
Имел он счастливый талант
Без принужденья, в разговоре
Коснуться до всего слегка,
С ученым видом знатока
Хранить молчанье в важном споре
И возбуждать улыбку дам
Огнем нежданных эпиграмм».
«Недуг, которого причину
Давно бы отыскать пора,
Подобный английскому сплину,
Короче: русская хандра
Им овладела понемногу;
Он застрелиться, слава богу,
Попробовать не захотел.
Но к жизни вовсе охладел…»
«Условий света свергнув бремя,
Как он, отстав от суеты,
С ним подружился я в то время.
Мне нравились его черты,
Мечтам невольная преданность,
Неподражательная странность
И резкий, охлажденный ум.
Я был озлоблен, он угрюм…»
«Я влюблена, – шептала снова
Старушке с горестью она.
«Сердечный друг, ты нездорова». —
«Оставь меня: я влюблена».
И между тем луна сияла
И томным светом озаряла
Татьяны бледные красы
И распущенные власы,
И капли слез…»
«Питая горьки размышленья,
Среди печальной их семьи,
Онегин взором сожаленья
Глядит на дымные струи
И мыслит, грустью отуманен:
Зачем я пулей в грудь не ранен?
Зачем не хилый я старик,
Как этот бедный откупщик?
Зачем, как тульский заседатель,
Я не лежу в параличе?
Зачем не чувствую в плече
Хоть ревматизма? Ах, создатель
Я молод, жизнь во мне крепка;
Чего мне ждать! Тоска, тоска!»
«А мне, Онегин, пышность эта,
Постылой жизни мишура,
Мои успехи в вихре света,
Мой модный дом и вечера,
Что в них? Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум и чад
За полку книг, за дикий сад,
За наше бедное жилище,
За те места, где в первый раз,
Онегин, видела я вас…
……………………………………………
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна».
Экран откликнулся
Из экранизаций романа назовем несколько.
«Евгений Онегин», 1911 г., немой ч/б фильм. Режиссер В. Гончаров, в ролях: П. Чардынин, Л. Варягина, А. Гончарова, А. Громов, А. Бибиков.
«Евгений Онегин», 1958 г., фильм-опера. Режиссер Р. Тихомиров, дирижер Б. Хайкин, в главных ролях: А. Шенгелая (поет Г. Вишневская), В. Медведев (поет Е. Кибкало), И. Озеров (поет А. Григорьев), И. Петров (поет он же).
«Онегин», 1999 г., Великобритания – США. Режиссер Марта Файнс, в главных ролях: Р. Файнс, Р. Л. Тайлер, Т. Стивенс. Любопытный взгляд на нашу классику и на русскую жизнь со стороны.
«Евгений Онегин», 1911 г.
«Евгений Онегин», 1958 г., фильм-опера
«Онегин», 1999 г., Великобритания – США
«Береги честь смолоду» – это как?..
А. С. Пушкин «Капитанская дочка»
«Капитанская дочка» (то ли роман, то ли повесть) вышла к читателям за месяц до гибели автора (зимой 1836 г.) и сразу очаровала публику. «Сравнительно с „Капитанской дочкой“ все наши романы и повести кажутся приторной размазней…» (Н. В. Гоголь). И, пожалуй, слово «очаровала» – самое точное здесь. Вроде бы Пушкин старательно следует по стопам В. Скотта, создавая классическое повествование на историческую тему: любовный конфликт в раме исторических событий. Автор даже использует некоторые ходы из романов великого шотландца. В переводе рассказ о семнадцатилетнем дворянском недоросле Петруше Гриневе так похож на привычный западному читателю старинный исторический «экшн», что и зевоту порой вызывает у иностранца: «В этой повести ни грамма интеллекта. Недурно для своего времени, но в наше время люди куда сложнее. Не могу понять, как можно увлекаться столь примитивной продукцией – сказками…» (Дж. Джойс).
Э, погодите! – хватает Джойса за руку его современница Марина Цветаева: енот, да не тот! Вся соль в том, что да, именно: сказка! Ибо реал восстания и подлинный Пугачев были преотлично Пушкину знакомы: ведь он только что закончил «Историю Пугачевского бунта». Там, в этой «Истории…» – вся свирепость и низость реального Пугачева. Здесь, в «Капитанской дочке», «злодей» Пугачев – единственно очаровательный персонаж. «Очаровательный» – не в дамско-будуарном, а в первоначальном языческом значении: обладающий чарами и способный ими воздействовать на других. Сущий колдун, короче, Емельян Иванович в «Капитанской дочке»! Или, выражаясь языком более современным, абсолютный пассионарий.
Почему же Пушкин, зная правду о вожаке восстания, выбросил ее за борт, как Разин персиянку? «Пушкин поступил как народ: он правду – исправил, он правду о злодее – забыл, ту часть правды, несовместимую с любовью…» – считает Марина Ивановна. И дальше, она же: «Пушкинский Пугачев („Капитанской дочки“) есть собирательный разбойник, людоед, чумак, бес, „добрый молодец“, серый волк всех сказок… и снов, но разбойник, людоед, серый волк – кого-то полюбивший, всех загубивший, одного – полюбивший, и этот один, в лице Гринева – мы». То есть каждому из нас, прочитавших «Капитанскую дочку», Пушкин дает надежду на то, что в самых лихих испытаниях, в самом лихом человеке может пробудиться именно Человечность, что человек – не только узник обстоятельств и своей животной природы, а и их творец, их «исправитель». И в этом может быть заключено наше спасение!
Не слишком ли много романтизма, возразите вы. Цветаева – сама огромный поэт, ей родна свободная стихия вдохновения, что движет пушкинским Пугачевым, движет и Пушкиным, который незаметно для читателя подменяет Гринева собой. Потому что, считает она, с какого-то момента мы видим по-своему гениального (одержимого) Пугачева не глазами юного недоучки Петруши, а глазами мудрого гения Пушкина. Между тем есть реальное доказательство, не догадка только, что Пугачев для Пушкина в повести – главное лицо. Ведь точный Пушкин, расчислявший «Евгения Онегина» по календарю, нарушает хронотоп[9 - Здесь: пространственно-временные координаты произведения.] в «Капитанской дочке» демонстративно: по всему Гринев должен бы прибыть к месту службы в начале июня – какой уж тут буран по дороге?! Но буран необходим, надобен автору: это и эффектная завязка действия, и, что гораздо важнее, символ того, что «злодей» Пугачев для Петруши – дважды отец: спас из природной стихии, спасет и от петли, выведет к счастью, в конце концов!..
Получается, «Капитанская дочка» – о человечности, которая должна бы торжествовать вопреки всему. Такое вот пожелание всем нам от поэта. А ведь начал работать он над повестью, когда призрак новой пугачевщины (в виде холерных бунтов начала 1830-х гг.) угрозой навис над русским дворянством – и значит, над ним, над только что обзаведшимся семейным очагом Пушкиным! Впрочем, гибель пришла через несколько лет – и почти от «своих»…
Жизнь не пощадила Пушкина; реальный Пугачев был страшным и низким человеком; в истории социальные противоречия никогда не удавалось преодолеть всерьез никакой такой человечностью. Выходит, «Капитанская дочка» – холостой выстрел по жизни, какова она на самом деле?.. «Нас возвышающий обман», и только?.. Но вот слова строгого ученого историка: «„Капитанская дочка“ была написана между делом, среди работ над пугачевщиной, но в ней больше истории, чем в „Истории Пугачевского бунта“, которая кажется длинным объяснительным примечанием к роману». (В. О. Ключевский). То есть сложную правду эпохи и ее атмосферу Пушкин, по мнению историка, достоверно передал именно в повести!
Впрочем, будем все-таки объективными. Историческую правду Пушкин здесь несколько если не упростил, то гармонизировал. Ведь у благороднейшего Петруши Гринева и «единственного у Пушкина злодея»[10 - Слова М. И. Цветаевой.] Алексея Швабрина – один прототип: подпоручик Михаил Шванвич[11 - Кстати, его отец – непосредственный убийца Петра III.], который попал в плен к пугачевцам и перешел на их сторону. Спасло Шванвича от расправы заступничество его же солдат: офицер хорошо с ними обращался. Да, он вынужден был присягнуть Пугачеву, но полагают, старательно саботировал свое участие в боях на стороне восставших и даже пытался бежать от них. После разгрома восстания следователь сам ходатайствовал о смягчении участи Шванвича, мягко заметив между прочим, что он «человек не из числа мудрецов». Некоторые исследователи считают: Пушкин намеренно вывел своего Швабрина «законченным злодеем», наделив его еще и отталкивающей внешностью. Он сделал это из цензурных соображений. Вряд ли Николаю I (а именно царь был цензором Пушкина) понравился бы человечески сложный и привлекательный пусть и не слишком «мудрец» – нарушитель присяги, «предатель» дворянской чести…
