скачать книгу бесплатно
Из-за пологого холма, находившегося – судя по расположению солнечного диска на небосклоне – с северо-западной стороны, долетели негромкие, но, вместе с тем, подозрительные звуки. То есть, полноценный шумовой коктейль: тихонько скрипели колёсные оси, устало и недовольно пофыркивала лошадка, размеренно поднимавшаяся по дороге, доносились обрывистые женские смешки и приглушённый мужской голос, негромко напевавший – на смутно-знакомом языке – мелодичную песенку.
Постепенно слова песни заглушили все остальные звуки.
«Какой же это язык?», – задумался Алекс. – «Понятное дело, что нынче я являюсь максимально-подкованным полиглотом. Но, всё же… Да, безусловно, это гойдельская группа. Конкретный язык? Возможно – старо-шотладский. Или же, к примеру, классический мэнский. Хотя… Ирландский же, ясная кельтская кровь! О чём тут, спрашивается, рассуждать?».
Приятный, явно уже в возрасте, мужской голос пел:
Рассвет опять – застанет нас в дороге.
Камни и скалы. Да чьего-то коня – жалобный хрип.
Солнце взошло. На Небесах – проснулись Боги.
Они не дождутся – наших раболепных молитв.
Они не дождутся – ленивые и важные.
Не дождутся – по определению.
Я всё про них понял – однажды.
Шутов – нашего времени.
Рассвет, дорога, это – всё – наше.
Храмы, жертвоприношения – оставьте себе.
Вот, ещё одна святыня – тюремная параша.
Рядом с ней – шлюха, лежащая в неглиже.
Лишь рассвет и дорога – наши амулеты на этом Свете.
Для чего? Без цели, просто так.
А вы, уважаемые, деньги – без устали – копите.
Накопили? Заводите сторожевых собак.
Лишь дорога и степь – удел немногих.
В ожидании новых, славных битв.
На Небесах огромных опять проснулись – Боги…
Они не дождутся – наших раболепных молитв.
«Красивая песенка!», – решил про себя Алекс. – «Типа – с глубинным философским смыслом и подтекстом. Только, вот, откуда бы в древней Ирландии – взяться степи? Нестыковочка, однако…».
Наконец, на дороге показалась крытая повозка, влекомая вперёд старым, местами облезлым чёрным конём.
– Странная лошадка, – не вставая с камня, пробормотал Алекс. – Какая-то она, или же он… Широкая, с очень толстыми и короткими ногами. А диаметр тёмно-коричневых копыт, вообще, невероятный. В том плане, что невероятно-большой… А повозка-то солидная, ничего не скажешь. Просторная, крытая новёхонькими коровьими и лошадиными шкурами. Надёжное такое сооружение, практически – дом на колёсах. Никакая непогода с таким серьёзным движимым имуществом нестрашна. Колёса же деревянные. Впрочем, щедро оббитые по ободу широкими полосами тёмного железа. Вернее, бронзы…
Песенка – тем временем – стихла, а повозка, неприятно скрипнув напоследок колёсными осями, остановилась.
– Привет, путник! – из кожаного фургона на зелёную ирландскую травку спрыгнул кряжистый седобородый старикан, одетый непрезентабельно и скромно. – Тебя, кажется, Шелдоном величают? Не нас ли здесь дожидаешься, парнишка? – небрежно прикоснувшись толстым указательным пальцем к краю рваной широкополой шляпы, представился: – Генри Борхун, эсквайр. К твоим услугам.
– Может, и вас, – невозмутимо передёрнул плечами Алекс. – Кто, собственно, знает?
– Это точно, – понимающе хихикнув, согласился Борхун. – Кто, действительно, знает? Скажу по большому секрету, что иногда даже и сам Всевышний теряется в догадках – относительно истинной сущности знаковых событий, происходящих – время от времени – в нашем странном и призрачном Мире…
– С кем это ты болтаешь, дядюшка? – поинтересовался звонкий девичий голосок. – Сам с собой? Или с ирландскими вечнозелёными холмами?
Рядом с кряжистым мужичком появилась молоденькая девушка – невысокая, очень гибкая, рыженькая, одетая в длинное тёмно-фиолетовое платье, украшенное многочисленными светло-лимонными оборочками и рюшечками.
«Натуральная Скарлетт О Хара», – решил Алекс. – «Чётко ощущается, что характер у барышни, отнюдь, несахарный. Своевольная такая вся из себя, насмешливая, разговорчивая и свободолюбивая. И, естественно, чётко знает, чего хочет от этой жизни. Если такая чертовка втемяшит что-либо в свою рыжеволосую голову, то её уже ни за что не переубедить. Дело откровенно-бесполезное и зряшное…».
– Здравствуй, Шелдон! – радостно и приветливо улыбнулась девица. – Давненько не виделись, бродяга! Как твоё самочувствие? Зажило правое плечо? Помнишь, как я извлекала из раны наконечник датской стрелы? Впрочем, стрела – запросто – могла оказаться и норвежской. Кто этих диких викингов разберёт?
– Это точно, все скандинавы – практически – на одно лицо, – осторожно откликнулся Алекс. – В том смысле, что на одну зверскую и бесстыжую морду. Только по бородам и можно немного ориентироваться. У шведов и датчан они, чаще всего, русые и пегие, а у норвежцев – слегка рыжеватые… А, вот, про наконечник стрелы, извлечённый из моего правого плеча, извини, не помню. Запамятовал. У меня этих ран – и не сосчитать. Если каждую помнить, то и с ума можно, ненароком, сойти…
– Согласна с тобой, бродяга. Но имя-то моё, хотя бы, запомнил?
– Айника, кажется.
– У всех мужчин – память девичья, – неодобрительно поморщилась рыженькая девушка. – Меня зовут – «Аннель». Повтори.
– Аннель.
– Молодец. Хвалю… Поедешь с нами, Шелдон?
– А куда, если не секрет?
Девушка вопросительно посмотрела на своего пожилого спутника, и старик, задумчиво взлохматив седую бороду, важно известил:
– Сперва мы заглянем к Госпоже Банши, где Аннель и останется. А потом я отправлюсь к Эблана Сиватас[11 - Эблана Сиватас – древнее поселение викингов, на месте которого позже возник город Дублин, современная столица Ирландии.], надо кое о чём переговорить-потолковать с Рыжим Эриком.
– А для чего Аннель останется у Госпожи? – небрежно поинтересовался Алекс. – Не самое симпатичное и безопасное место на нашей древней планете…
– В услужении останется. Ненадолго. Так надо… Ну, Шелдон, поедешь с нами?
– Пожалуй.
– Тогда, путник, запрыгивай.
Аннель устроилась внутри повозки, а Алекс, то есть, Шелдон уселся на козлы рядом с пожилым Генри.
– Вперёд, Ворон! Не ленись! – легонько щёлкнул вожжами Борхун. – Активней перебирай копытами. Время – не ждёт…
Просёлочная дорога лениво ползла-петляла между изумрудно-зелёными холмами, похожими друг на друга – как крохотные дождевые капли. Высоко в голубом и безоблачном небе щебетали беззаботные жаворонки. Один раз дорогу пересекла шустрая ярко-рыжая лиса, сжимавшая в острых белоснежных зубах тушку упитанного зайчонка.
Вокруг царила беспечно-однообразная обстановка, навевавшая сладкую предательскую дрёму. Только тревожно-регулярные всхрапы угольно-чёрного Ворона не давали заснуть.
– Волнуется, бедняга, – громко высморкавшись в широкий рукав буро-серой хламиды, пояснил седобородый Борхун. – Мы уже въехали во владения Госпожи Банши. Неуютное местечко… Правда, ведь, Шелдон?
Алекс неопределённо передёрнул плечами – в прямой видимости по-прежнему наблюдались лишь покатые зелёные холмы и узкие лощины, по которым протекали сонные ручейки и речушки. Впрочем, в окружающем воздухе, действительно, явственно ощущалась … м-м-м, определённая тревога. Более того, создавалось устойчивое впечатление, что и сам воздух стал более вязким и плотным…
Издалека донёсся звонкий и бодрый перестук, явственно запахло мирным деревенским дымком и железной окалиной.
Дорога, резко свернув в сторону, забралась на вершину ближайшего холма, и Алекс непроизвольно присвистнул:
– Ничего себе! Натуральная картина маслом под названием – «Труды праведные. Упорные, тяжёлые и бесконечные…».
– Это точно, – невесело хохотнул Генри. – Умеет наша драгоценная Банши правильно организовать и выстроить рабочий процесс. Этого у неё не отнять. Никогда, никому и ни за что. Впрочем, как и многое другое. Госпожа, одно слово… Однако, попробовать стоит. Почему бы и нет? Попытка, как говорится, не пытка…
За холмом располагалась широкая извилистая долина, заполненная низенькими светло-коричневыми фигурками.
– Кто это такие? – спросил Алекс.
– Конечно же, брауни, – тяжело вздохнув, откликнулся Борхун. – Кто же, спрашивается, ещё? Стыдно, Шелдон, не знать таких простейших и элементарных вещей – из повседневной ирландской жизни.
– Брауни? Лица у них бледные какие-то и … э-э-э, детские…
– Брауни и есть – дети. Чистокровные дети Ирландии.
– Это как?
– Да, вот, так. Чистокровные… Именно поэтому Банши и бережёт их – пуще зеницы ока. То бишь, не отпускает брауни от себя, в смысле, из этой долины. Мол, чистота крови, она дороже всего на свете…
Низенькие светло-коричневые человечки продолжали усердно и безропотно трудиться. Одни вывозили из тёмного провала пещеры – в крутом склоне холма – неуклюжие тележки-тачки, гружённые тёмными неровными камнями. Другие жгли высокие жаркие костры и без устали стучали по наковальням тяжёлыми кузнечными молотами. Третьи усердно работали лопатами, выкапывая в земле большие ямы.
– Плавят бронзу и железо, – объяснил Генри. – Брауни – потомственные кузнецы и рудознатцы.
– А для чего – плавят?
– Изготавливают дельный горный инструмент. Свёрла, долота, кирки. Потом полезут под землю – добывать для Госпожи рубины, изумруды, опалы и топазы.
– Разве в Ирландии можно отыскать самоцветы? – удивился Алекс. – Никогда не слышал ни о чём подобном.
– Можно, Шелдон. Можно… Но только при одном непреложном условии. То есть, если ты – брауни, плоть от плоти этой загадочной и прекрасной земли. Поэтому Госпожа Банши так и печётся о чистоте крови своих верных вассалов.
Возле дорожной развилки возвышался широкий и высокий тёмно-синий бархатный шатёр, щедро-расшитый золотыми и серебряными нитями.
«Ерунда какая-то!», – подумал Алекс. – «Откуда в древней Ирландии, на побережье которой расположены поселения скандинавских викингов, могли взяться китайские и японские иероглифы? Но, тем не менее, наблюдаются. Именно ими и расписаны, то есть, расшиты стенки куполообразного шатра. Бывает, конечно…
Седобородый возница плавно натянул вожжи, чёрный Ворон, недовольно всхрапнув, остановился возле необычного шатра.
– Ссаживаемся! – скомандовал Борхун. – Приехали, ребятки.
Алекс ловко спрыгнул на пыльную просёлочную дорогу и, старательно разминая затёкшую поясницу, сделал несколько активных наклонов-приседаний.
– Смотрю, Шелдон, у тебя нынче со спиной всё в полном порядке, – прозвучал рядом насмешливый девичий голосок. – А в прошлую нашу встречу, когда ты изволил свалиться с высокой скалы, у тебя, родимого, даже ноги отнялись. В том плане, что упрямо не соглашались ходить.
– Где это произошло? – на всякий случай уточнил Алекс.
– В Южной Америке, – загадочно усмехнулась Аннель. – Рядом с Магеллановым проливом. Если ты, недотёпа, конечно же, понимаешь, о чём я толкую.
– Понимаю. В общих чертах…
Темно-синие, местами золотисто-серебряные створки шатра резко разошлись в разные стороны, и на просёлочную дорогу выбрались два воина самого страхолюдного вида – высоченные, явно за два метра, широкоплечие, в светло-серебристых кольчугах, с заострёнными шлемами на лохматых головах.
– Чего надо, путники проезжающие? – с лёгким гортанным акцентом рявкнул один из охранников, многозначительно поглаживая светло-жёлтой ладонью чёрную рукоять длинного двуручного меча. – Дорогой, часом, не ошиблись?
– Не ошиблись, – лучезарно улыбнувшись, заверила Аннель. – Нам нужна высокородная Банши. Мы заранее договаривались о встрече. Сообщите, узкоглазые морды, о нашем прибытии.
– Она, что же, издевается над нами? – недобрым голосом предположил второй воин. – Может, посечь эту подозрительную рыжеволосую чертовку – в длинную китайскую лапшу? А потом эту лапшу отварить с острыми восточными специями и подать нашей обожаемой Госпоже на обед?
– Отставить, китайскую лапшу! – донёсся властный, слегка хрипловатый старушечий голос. – На обед у меня запланирована речная форель, запечённая на углях в керамическом горшочке – с мучной подливкой, сдобренной толчёными изумрудами…
Из тёмно-синего шатра, тяжело опираясь на белую длинную трость, вышла пожилая костистая женщина среднего роста, облачённая в добротные и нарядные одежды. За властной дамой, угрожающе пыхтя, следовали ещё два могучих телохранителя, причём – на этот раз – в стильных рыцарских доспехах.
«Очередная навороченная шарада!», – мысленно возмутился Алекс. – «То бишь, полное смешение Времён и стилей… Дама, бесспорно, одета по моде начала восемнадцатого века. Только небесно-голубое сильно-декольтированное платье – откровенно коротковато. А из-под него торчат пышные турецкие шальвары нежно-персикового цвета и ярко-алые остроносые мужские туфли… Сама женщина? Женщина ли она? Плоское, абсолютно белое лицо-маска, украшенное характерной улыбкой тряпичной итальянской куклы Пьеро – уголки губ печально опущены вниз. А ещё, вполне вероятно, что она слепая. Глаза очень светлые, пустые, совсем без зрачков…
– Доброго вам здоровья, благородная Госпожа Банши! – склонился в низком почтительном поклоне Борхун. – Пусть наша древняя ирландская земля будет неистощима на разнообразные цветные камушки!
Странная женщина, непонятно вздохнув и практически не разжимая тонких бесцветных губ, ответила:
– Спасибо тебе, старик Генри, за добрые и вежливые слова. А, главное, за правильное понимание сути вопроса. Древняя ирландская землица, она, воистину, бесценна. По крайней мере, до тех пор, пока существуют мои верные брауни. Чистая кровь… Эта девушка, как я понимаю, твоя племянница Аннель, о которой был разговор прошлой осенью? Я её, естественно, не вижу, но ощущаю присутствие.
– Да, это она.
– Подойди ко мне, девушка… Эй, воины! Почему так расшумелись подлые и глупые брауни? Немедленно навести порядок! Пусть рабы трудятся в тишине…
Два первых телохранителя, достав из-за широких голенищ сапог чёрные солидные хлысты, отошли за нарядный шатёр. Вскоре оттуда послышались громкие щелчки кнутов, болезненные стоны-всхлипы крохотных несчастных работников и грозные окрики охранников:
– Работать – в полной тишине, морды! Не разговаривать! Не беспокоить высокородную Госпожу!
Аннель – мелкими неуверенными шажками, испуганно сглатывая слюну – подошла к странной старухе.
– С брауни нужен глаз да глаз, – сварливо пояснила Банши, обращаясь, в первую очередь, к Аннель. – Если народ, пусть и чистокровный, почувствует слабину, то непременно учудит восстание. Непременно… Свергнет Власть и разорвёт всех её верных слуг на мелкие части-кусочки. Потом – от навалившихся забот и хлопот – с ума сойдёшь, головы рубя беспощадно. Устанешь отмываться от солоноватой кровушки. Устанешь… Так-с, красавица, – опустила бледную морщинистую ладошку на рыжеволосую голову девушки. – Похоже, что Борхун не соврал. В твоих жилах, действительно, течёт чистая ирландская кровь… Согласна стать моей верной служанкой, подругой, наложницей и помощницей?
– Согласна. Искренне, от всей Души.
– Похоже, что не врёшь. Похоже, что говоришь правду… Или же только полуправду? Ладно, посмотрим – годишься ли ты для дел важных. Посмотрим… Готова ли ты – ради чистоты крови – пытать, мучить, резать и убивать?
– Готова, Госпожа. Клянусь!
– Ладно, проверим, – Банши брезгливо и недоверчиво задёргала носом-кнопкой: – Э-э-э… Генри, а кто это стоит рядом с тобой? Запах какой-то … м-м-м, незнакомый, нездешний и тревожный.
– Путник проходящий, – беззаботно откликнулся Борхун. – Следует в Эблана Сиватас.
– Варяг? То бишь, викинг? Бывает… Увози его отсюда! Быстро! Ненавижу – чужую кровь! А за племяшку – спасибо. Наши благодарности. Признательна и всё такое прочее. Сочтёмся…
Повозка, миновав несколько изумрудно-зелёных холмов, отъехала от владений Госпожи Банши на добрых двадцать-тридцать миль. Светло-жёлтое солнышко приблизилось к неровной линии горизонта, из ближайшей лощины ожидаемо пахнуло ранним погожим вечером. Смолкли жаворонки, вокруг установилась абсолютная тишина.
– Приближаемся к полноводной реке, – объявил Генри. – На её высоком берегу и остановимся на ночлег. Разожжём походный костёр, попробуем – на тихой вечерней зорьке – наловить приличной рыбки. Держи, Шелдон! – протянул уродливый бронзовый ключ. – В возке, с правой стороны, найдёшь длинный деревянный сундук. Открой его и выпусти пленницу на свободу. Чай, засиделась там, проголодалась, бедняжка…
Алекс – в полной темноте, ничего толком не понимая и с трудом удерживая равновесие – прошёл внутрь фургона, отыскал длинный сундук, нашарил ладонью замочную скважину, вставил туда ключ, повернул его – с тихим скрежетом – до упора и, взявшись за бронзовую ручку, открыл-откинул крышку.
– Спасибочки вам, мистер! – вежливо поблагодарил звонкий девичий голосок. – Премного благодарна и признательна! Подайте же даме руку и помогите выбраться из этого дурацкого узилища.
– Аннель? – опешил Алекс. – Как же так? Ты же осталась там, в долине Госпожи Банши.
– Меня зовут – Аннета, – смешливо прыснув, сообщила девушка. – Нас, ведь, двое. Мы сёстры-близнецы. Понимаешь, Шелдон?
