скачать книгу бесплатно
я во рву и мой велосипед.
Я реву, а люди без голов
тянутся на красный лунный свет.
Светофоров в том краю не счесть,
то есть, нет их вовсе. Это есть.
Я реву, размазывая грязь,
чтобы вновь наладить с детством связь,
не имея связи никакой
с местом, что за вечною рекой.
И только шпалам…
Преобразился белый свет,
ему вернули первозданность,
где не чеканили монет
и впрок не собирали данных.
Где нет ни поездов, ни рельс,
однако шпалам в тучах тесно,
когда задуман первый рейс
на шарик наш из сфер небесных,
из райских кущ, и путь назад
проложен, сквозь житейский ад.
А рядом теплилась отрада
преодоления распада,
когда на этот белый свет
сойдёт иной, какого нет.
Праматерь
Она жила во все тысячелетия.
Но после пошатнувшихся небес
ослепла, видя, как родные дети
пошли вразнос, кто по дрова, кто в лес.
Кровиночки ведь, а вели скотинно,
забыли словно: каждый – человек…
Брат брата метил ножичком по спинам
и бельмами сверкали из-под век.
За оградой
За церковною оградой
жгут костёр. – Так богу надо.
Пусть возносится над ним
поднебесный сирый дым.
Сирый дым, отнюдь не серый,
как его не пожалеть,
если весь пропитан верой,
позолоченной на треть.
В этой вселенной
В этой Вселенной вновь выхода нет,
но есть переход в иную,
где корридорит, тоннелится свет,
где, проездной проверяя билет,
пакуют и штемпелюют.
Предощущая, что мне предстоит,
и вероятно скоро,
прячу гордыню, обиды и стыд
от кредиторов.
И начинаю вживаться в роль
с названием – бандероль.
Не только про зубы
При зубках незалеченных
не лезет в рот еда,
но рвать их опрометчиво
не надо, господа.
Казалось бы чего мельчить,
когда с уколом нет проблем.
Но, ты не пробовал лечить?
А ты не спрашивал – зачем?
И для моей родной страны
есть у других давно мечта,
больны ли зубы, ни больны,
изъять скорее изо рта.
Но в обществе замечено,
а наш народ, он лих:
жевать-то на залеченных
вкусней, чем на вставных.
С империи развалом,
дурея от свобод,
мы дали коновалам
залезть щипцами в рот.
От их уколов новых
сидели, будто в дым,
проспали зуб здоровый,
зуб мудрости, зуб – Крым.
Прошла анестезия,
глядь, мы в стране иной,
но звать её – Россия!
Зачем ей зуб вставной?
До Крыма присмотрелись,
а корень-то здоров.
Назад вживили, прелесть,
без пришлых докторов.
Теперь мы снова можем
зубами поблестеть.
Кого и что там гложет
не наше дело ведь.
А что взамен?
Ёлки зелёные да голубые,
и чередуются через одну.
Кто и не помню, душу всю выел,
переменив проживанья страну,
не прибегая к переселению,
только чужой затащив капитал,
для воспитания нью-поколения,
гибнуть готового за драгметалл.
Перепоясались разными грантами —
вот и достигли «благих» перемен.
Часть населения став эмигрантами
с места не сдвинулась, сданная в плен
бывшим республикам
бывшей империи.
Поздно вослед голосить про потери нам.
Да и понять нельзя, кто хороводит. —
В храмы вторгаются, стены возводят…
Всё для того, чтобы крови возжаждали
их драгоценные сердцу «не граждане».
Выбиваемся
Всю жизнь мы выбиваемся,
да нет же не из быта,
поскольку забывается
банальное, избитое.
Мы в люди выбиваемся,
клубищами пыля,
теряем ритм, сбиваемся
и вновь – с нуля.
Нули стучат колёсами:
спеши, спеши, спеши,
не мучайся вопросами
встревоженной души.
При муках цель расплывчата,
врагов, и тех простил,
года летят за вычетом,
в шагреневый настил.
Что только не было
Что только не было со мной,
с кем только не был,
порой и жизнью жил иной,
питаясь хлебом,
которым оделил Христос,
явившись бос,
одет в сияние лучей.
Он вопросил меня: ты чей?
Тогда не дал я, Боже мой,
ему ответа.
Чей я, когда не ты со мной? —
Земли ли, ветра?
Да и с тобой я не был твой, а так,
в блокнотик записной
однажды вписан,
чуть различимой тишиной.
Медяк,
оброненный в пивной,
надёжней слышен.
Вера в чудо
Возможно, что его и не было. —
Да нет, кто верит в чудо, – было.
Так с радугой. Пришла в полнеба
и полпланеты осенила.
Обман оптический, не более? —
Вот так всю жизнь тобою болен я.
II. Скрипичная
пародия
Не было печали
Печаль качали черти из пруда
