скачать книгу бесплатно
Веды и -веденья часто чураются очевидного
и смотрят на него сквозь вычурные призмы.
Невежество любит простые наглядности,
и они расцветают ему на загляденье.
С какой-то периодичностью неведомо откуда
в том или ином месте является блаженная весть
и радужно прокламирует невесть что.
Веды, -веденья и блаженные вести,
при подходящем настроении,
настойчиво призывают невежество
что-нибудь отведать хотя бы во введениях.
Невежество, ведомо, открещивается:
«Не приведи Господь!»
Языкознание
У каждого своя доля в языке.
Ф. Г. Юнгер
Интригуемый вещею тьмою
под гнетом всесветной недоли,
каждый мозг формирует понятья
в рамках доли своей в языке.
Сбалансировав дивные притчи,
периодику, саги, жаргоны,
пантомиму фигур умолчанья,
каждый истину слышит свою.
Квотой логоса с вышнею искрой
наделяются лишь единицы —
и направленность их многоточий
с общепринятой не совпадет.
Ровесница мира – вербальность
соразмерна с его полнотою,
но в подтекстах порою маячат
тени букв не от мира сего.
Языка непрестанный носитель,
когда ноша ему непосильна,
машет страшною бритвой Оккама,
междометья – аккомпанемент.
.
Совершенного вида глаголы,
как и те, что видали виды,
к неприглядным деяньям причастны —
разных деепричастий полно.
Нельзя неуклонно зреть в корень
при влиятельности склонений
в слоговой гибкой системе;
вбок и ввысь растяженье значений
приставка и суффикс творят —
слагается сложность. Пробелы
часто жутки, как черные дыры,
и на каждого смотрит оттуда
недоля его в языке.
Душа и сердце
Нет у тебя, человек, ничего, кроме души.
Пифагор
Я одна с моей большой любовью к собственной моей душе.
Цветаева
На душу не ложится
ничего из того,
чем знаменит, бит
и прибит к повседневности
этот разбитной мир.
На сердце копятся впечатления
от парадных поз и диких метаморфоз,
шепота сирени и воя сирен,
от риторики закатов и плакатов,
величия снежной вершины
и наличия славной машины.
Сквозь сердце проходят
новомодные летучие прихоти
и эманации древней окостенелости,
голубые мечты, красные линии,
патетика белой и черной магии.
В сердце застревают
острия обид и сокрушений,
гвозди всяческих программ,
горячие иголки совести,
фрагменты дневных коллизий
и осколки ночных кошмаров.
Сердце не любит
постороннюю, безучастную душу.
Душа игнорирует сердце,
его чувственные гаммы
и черствые кардиограммы.
Она не знается
ни с сердечностью,
ни с бессердечностью,
поскольку знает себе
Бог знает что…
«Ворота в Эдем …»
Ворота в Эдем —
как игольная щёлка
не для верблюда, для люда. Пролаз —
сонмы и сонмы
различного толка.
Архангел задействует свой контрабас
при каждом удушливом
сжатье иголки;
Музыка сфер подпевает: «Эх, раз…»
Эстетическое
Эстетика жалует свой флёрдоранж
Двоемыслию кредо и терминологий,
Заодно предлагает тройной макияж
Для всегда опечаленной мудрости многой.
Прекрасное смотрится в зеркало и
Робеет пред сущностями зазеркалья,
Что сожгли в маете естества корабли
И бесплотной изысканностью засверкали.
На пике трагедий – напыщенность фраз,
Бог из машины красив и накатан;
По правилам жанра, с тоской напоказ,
Принимает дыханье слабеющих ладан.
Расцвеченный вымыслами идеал,
Пугаясь расправы блюстителей мысли,
У маститых химер утешенья искал,
Те на нем для обмена энергией висли.
Он не дался оценкам учительных шкал
И с зашкаленным ценником договорился.
Ничего не спасающая красота
Для адептов Спасителя – блудная лира:
Вселенская жуть, многоглавая гидра,
Никогда на груди не имела креста,
В том месте зияет хмельная палитра,
Из которой зачерпывает красота.
Скиталец
Мимо касс и разбитых корыт,
Потеряв смысловые мерила,
Вдаль иду, где как будто крушит
Вседержитель держателей мира.
Обвивает вселенская скорбь
Парадигмы наук, паранойю.
