скачать книгу бесплатно
Я предостерег Трампа от растраты политического капитала в бесплодных поисках решения арабо-израильского конфликта и решительно поддержал перенос посольства США в Израиле в Иерусалим, тем самым признав его столицей Израиля. Что касается Ирана, я призвал его настаивать на выходе из ядерного соглашения и объяснил, почему применение силы против ядерной программы Ирана может быть единственным долгосрочным решением.
– Ты скажешь Биби, что если он применит силу, я поддержу его. Я сказал ему это, но ты скажи ему еще раз, – сказал Трамп без моих понуканий.
По ходу разговора Трамп спросил, лажу ли я с Тиллерсоном и я ответил, что мы не разговаривали с января. Бэннон сказал мне несколько дней спустя, что Трамп остался доволен встречей. И действительно, несколько недель спустя Тиллерсон позвонил, чтобы попросить меня стать специальным посланником по ливийскому примирению – как я решил, просто «для галочки», ведь если бы его спросили, Тиллерсон мог сказать Трампу, что он мне что-то предлагал, но я отказался. Тиллерсон почти одновременно попросил Курта Волкера, близкого соратника Маккейна, стать специальным посланником по Украине. Ни одна из этих работ не требовала полной занятости в правительстве, но, на мой взгляд, вы либо были в администрации, либо нет.
Администрация также думала о Северной Корее после освобождения Отто Уормбиера, который подвергся варварскому обращению со стороны Пхеньяна и умер по возвращении в Соединенные Штаты. Жестокость северян рассказала нам все, что нам нужно было знать о их режиме. Более того, Пхеньян запускал баллистические ракеты, в том числе 4 июля (как предусмотрительно), а затем еще одну 28 июля, что в конечном итоге привело к дальнейшим санкциям Совета Безопасности ООН 5 августа. Несколько дней спустя Трампу было предложено пригрозить Северной Корее “огнем и яростью, каких мир никогда не видел”, хотя Тиллерсон сразу же сказал, что американцы должны “спокойно спать по ночам” и “не беспокоиться об этой конкретной риторике последних нескольких дней”, вряд ли что-то проясняя. Я задавался вопросом, кого высмеивает Тиллерсон – Северную Корею или Трампа, который 11 августа повысил ставку, заявив, что США “сыты по горло” Северной Кореей. Было мало видимых свидетельств того, что велись какие-либо новые военные приготовления.
30 августа Трамп написал в Твиттере, что мы двадцать пять лет безрезультатно разговаривали с Северной Кореей, и не было особого смысла продолжать разговор. Трамп повторил эту точку зрения 7 октября:
Президенты и их администрации вели переговоры с Северной Кореей в течение 25 лет, заключенные соглашения и выплаченные огромные суммы денег… не сработали, соглашения были нарушены до того, как высохли чернила, что делает американских переговорщиков дураками. Извините, но сработает только одна вещь!
Мэттис в Южной Корее почти сразу возразил Трампу, заявив, что всегда есть место для дипломатии, хотя он быстро пошел на попятную. Диссонанс становился все громче. Северная Корея вмешалась в него своим шестым испытанием 3 сентября, на этот раз почти наверняка термоядерным, а двенадцать дней спустя выпустила ракету по Японии, подтвердив тем самым твит Трампа. Почти сразу после этого премьер-министр Японии Абэ написал статью для «Нью-Йорк Таймс», в которой заключил, что “продолжение диалога с Северной Кореей было бы тупиком”, и сказал: “Я полностью поддерживаю позицию Соединенных Штатов о том, что все карты уже выложены на стол”, что было наиболее прямой по меркам японского политикума поддержкой наступательных военных операций. Напротив, Тиллерсон объявил, что мы хотим “усадить Северную Корею за стол переговоров для конструктивного, продуктивного диалога”. Он, очевидно, был глубоко во власти ведомственных интересов Госдепартамента. Когда Трамп объявил о новых финансовых санкциях в отношении Северной Кореи, Китай ответил, заявив, что его центральный банк дал указание всем китайским банкам прекратить ведение бизнеса с Пхеньяном, что было бы большим шагом вперед, если бы оно действительно было выполнено (в чем многие сомневались).
Однако Иран оставался наиболее заметной горячей точкой, и в июле Трамп столкнулся со своим вторым решением, подтверждать ли соблюдение Ираном ядерной сделки. Первое решение сделать это было ошибкой, и теперь Трамп был на грани ее повторения. Я написал статью для «Хилл», которая появилась на ее веб-сайте 16 июля, начав однодневную битву внутри Белого дома. Макмастер и Мнучин провели телефонную конференцию, чтобы проинформировать журналистов о решении подтвердить соблюдение Ираном требований, а Белый дом разослал СМИ по электронной почте “тезисы для обсуждения” с объяснением решения, поскольку окончательный документ только готовился. Но сторонний аналитик сказал мне, что “в СНБ царит хаос”, темы для обсуждения были сняты, и решение о сертификации сделки было отменено. «Нью-Йорк Таймс» со ссылкой на представителя Белого дома сообщила о почти часовой конфронтации между Трампом, с одной стороны, и Мэттисом, Тиллерсоном и Макмастером, с другой, по вопросу сертификации, подтверждая то, что я слышал ранее. Другие источники говорили то же самое. Трамп в конечном итоге уступил, но неохотно, и только после того, как в очередной раз попросил альтернативное решение, которого, по словам его советников, не было. Бэннон написал мне СМС: “ПОТУСу[13 - ПОТУС?– President of the United States (прим. ред.)] понравилось… Ваша статья подтолкнула его к Ирану”.
Трамп позвонил мне несколько дней спустя, чтобы пожаловаться на то, как решался вопрос о сертификации иранского вопроса, и особенно на “людей в Госдепартаменте”, которые не дали ему никаких вариантов. Затем он сказал, ссылаясь на мой последний разговор с Тиллерсоном: “Я слышал, то, о чем говорил с вами Рекс, не сработает. Не занимай какую-то половинчатую позицию. Если он предложит вам что- то действительно замечательное, хорошо, окей, но в остальном просто подождите. Я собираюсь позвонить тебе”, завершив звонок словами, что я должен “приехать и повидаться [с ним] на следующей неделе” по Ирану. Сразу после этого Бэннон написал мне СМС: “Мы говорим об этом каждый день”. Я сказал Бэннону, что напишу план о том, как США могут выйти из сделки с Ираном. Это не должно было быть так уж жестко.
На следующий день Шон Спайсер подал в отставку с поста пресс-секретаря Белого дома в знак протеста против назначения Энтони Скарамуччи директором по коммуникациям, а преемницей Спайсера была выбрана Сара Сандерс. Неделю спустя Трамп уволил Прибуса, назначив Джона Келли, тогдашнего министра внутренней безопасности и бывшего четырехзвездочного генерала морской пехоты, главой администрации Белого дома. В понедельник, 31 июля, Келли уволил Скарамуччи. В середине августа разгорелся спор по поводу комментариев Трампа о неонацистских демонстрантах в Шарлоттсвилле, штат Вирджиния. Он уволил Бэннона 18 августа. Чему только учат в бизнес-школах об управлении крупными организациями?
Чего только не происходило, но Белый дом не подавал никакой реакции на мои предложения о выходе из сделки с Ираном, которые я ранее передал Бэннону. Когда я искал встречи с Трампом, Вестерхаут предложила мне сначала встретиться с Тиллерсоном, что было бы пустой тратой времени для нас обоих. Я подозревал, что усилия Келли по наведению дисциплины в работе Белого дома и, в частности, по ограничению анархии в Овальном кабинете привели к тому, что мои привилегии “входа” были приостановлены, как и привилегии многих других. Я подумал, что было бы позором позволить моему плану по Ирану зачахнуть, поэтому я предложил редактору «Нэшнл Ревью» Ричу Лоури опубликовать его, что он и сделал в конце августа. Министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф немедленно осудил мой план как “огромный провал для Вашингтона”. Я знал, что я на правильном пути. Большинство средств массовой информации в Вашингтоне вместо того, чтобы сосредоточиться на сути плана, вместо этого написали о моей потере доступа к Трампу, вероятно, потому что они разбирались в придворных интригах лучше, чем в политике. Кушнер написал мне сообщение, что мне всегда рады в Белом доме, и что “Стив [Бэннон] и я расходились во мнениях по многим вопросам, но мы были солидарны по Ирану”. На самом деле, Кушнер пригласил меня на встречу 31 августа, чтобы обсудить его план мирного урегулирования на Ближнем Востоке вместе с Ираном. После относительно долгого перерыва я не думал, что эта встреча была случайной.
