скачать книгу бесплатно
Работая в шахте, оставшись с двумя детьми на руках после смерти мужа, она жила, словно в какой – то пелене, в тумане. Вспоминая сейчас всё это, она вдруг поняла, как переживала её Катюшка тогда, когда её матери было совсем не до них, дочерей. Только сейчас понимает Маша, как не хватало Кате отца. И она, мать, почти перестала замечать дочь, а если и отвечала ей на какой – нибудь вопрос, то это было вяло, сухо и без интереса. Катя, вздыхая от холодного к ней отношения матери, отправлялась к маленькой сестрёнке. Верочка, увидев Катерину, прыгала от радости в кроватке и издавала ликующие звуки. Наигравшись с малышкой, Катя забывала все свои огорчения. Шла заниматься на снарядах и уже им отдавалась целиком и полностью. Не месяц и не два жила как в тумане Маша. Старшая её дочь играла с Веруней, успокаивала, когда та плакала, укачивала её и пела ей песни.
Мария Леонидовна снова с грустью вздохнула. —
– Милая моя Катюшка, куда и зачем отправилась ты из насиженного гнезда? Зачем было ехать из столицы, где уже налажен быт? Такая же, как и твой отец – живёшь в ритме жизни со своей страной. Одна из первых мчишься на передний край. Ведь я чувствую, как волновалась ты, уезжая отсюда. Горячая твоя голова не даёт покоя ногам. С детства была такой, такой, наверно, будешь всегда. Осталось только одно – пожелать тебе счастливого пути. —
Поезд стучал колёсами, увозя Катерину с детьми в неизвестный таёжный край Забайкалья.
Катя проснулась. Она вспомнила ночное общение с отцом. Улыбнулась. Легко и спокойно было на душе. В хорошем расположении духа, стала тормошить спящего сына. —
– Вставай, соня, сейчас Тётя Тамара чай разносить будет. —
Лёньке повторять про чай два раза не нужно, ему нравилось быть помощником у проводницы их вагона. Минута – и он уже убежал умываться. Вернувшись бодрым и весёлым, с полотенцем через плечо, вдруг спросил. —
– Мам, а ты и правда веришь в то, что мой дед всегда с тобой, всё видит и даже помогает тебе? —
– Я в этом нисколько не сомневалась. И теперь тоже. И помогает он не только мне, а и всем, кто в этом нуждается. Только мы его не видим, а он нас видит. В другом мы измерении, нам пока не понять это всё. Главное – люди не исчезают насовсем после смерти, а переходят в другое измерение, в другой мир, более чистый божественный, более тонкий. Живы они там все, живы! И нам, оставшимся жить на этой земле, легче от этого. А почему ты вдруг спросил про деда? —
– Приснился он мне сегодня, показывал мне разные фокусы, а я смеялся. Он смеялся сам и говорил, что ещё не то мне покажет! – Лёнька, немного задумчиво помолчал, потом закричал радостно —
– Значит, мы тоже никогда не умрём! Вот здорово! Ещё мне дед Илья говорил, что меня там, на БАМе, уже ждут друзья. Верить этому сну или нет? —
– Конечно, верить. Значит так и будет, если тебе об этом дед сказал. Лёнька снова радостно закричал —
– Ура! Все мы вечные! – следом за братом закричала и Танюшка —
– Ура, мы вечные! – вошла проводница —
– Что за шум, а драки нет? Проснулись? У меня уже чай готов. Ждала, ждала своего помощника, да не дождалась. Я тебе, Леонид прогул сегодня запишу. Все три дня помогал мне, вселял надежду, что так и будешь мне помощником до самого Улан – Удэ, а теперь не справляюсь без тебя. Скоро станция Зима, а там и Байкал недалеко, пейте чай и смотрите в окно, Катя. —
Весёлая проводница пошла дальше оповещать всех своих пассажиров о том, что чай готов. Лёнька мигом исчез вслед за Тамарой готовить стаканы для чая.
Насладившись вкусным ароматным дорожным, ни с чем несравнимым чаем, Катерина наслаждалась музыкой колёс на стыке рельс. Необъяснимое чувство возникало при таком ритме звука. Хотелось слушать эту музыку бесконечно. Она звала в неизведанные дали, манила туда, за горизонт, где всё новое, другое и хотелось поскорее это увидеть, потрогать своими руками и, может быть, на новом месте стать нужной. Она, находясь в расположении духа, даже разрешила детям походить по коридору вагона. Оставшись одна в купе, прильнула к вагонному окну, стала любоваться на зимние пейзажи за окном. Какие широты у нас в стране! Как можно не влюбиться в Россию с её берёзками, елями и рябинами!
– Зима! Станция Зима! – От этого Лёнькиного крика, Катерина вздрогнула. Её сын, влетел в купе как стрела, держа за руку свою сестрёнку. Танюшку, повторяющая все слова брата, радостно тоже кричала – Зима! Зима! —
– Лёнь, ты чего кричишь, как резаный! Так нельзя, ты же не на улице, а в поезде, где сейчас может быть кто – то отдыхает! – Катерина с укоризной посмотрела на сына, потом выглянула в окно. Да действительно, прямо напротив их вагона красовалось название станции «Зима». Она оглянулась – её Лёньки уже и след простыл.
На этой станции, с романтическим названием, Лёнька, следом за проводницей вышел из вагона. Читая вывеску на станции, проговорил —
– Тётя Тамара, наверное, эту вывеску меняют по временам года. Это здорово! – летом вывешивают «Лето», весной «Весна», осенью «Осень». Сейчас вот «Зима». – Тётя Тамара засмеялась —
– Ну, ты и фантазёр, Леонид! С тобой и правда, не соскучишься. «Зима» здесь всегда, круглый год – так станцию назвали, понимаешь? Минут через пять она отправила мальчишку в вагон, так как на улице было очень холодно —
– Давай, забирайся в вагон, замёрзнешь ещё, да и отправление скоро. —
Вскоре, станция «Зима» осталась позади. Впереди Байкал, а там и Улан – Уде, где встретит их отец. Лёнька от такой радости даже поёжился. Скоро он увидит отца и снова все они будут вместе.
Он залез на свою верхнюю полку и стал смотреть в окно. Катерина, уложив Таточку на дневной сон, окунулась в свои думы. Представляла встречу с Павлом и чувствовала, что он, так же, как и она скучает без неё.
– Байкал! Мама, смотри, Байкал! – От громкого крика брата проснулась Танюшка и с испугом уставилась на мать. Лёнька выслушал в свой адрес поучительные слова от матери и, извинившись, уже тихо повторил —
– Это же Байкал, тот, который ты так хотела увидеть. Я подумал, может быть, ты уснула и можешь проспать это море. —
– Мимо Байкала мы будем ехать ещё очень долго. И прошу тебя – никогда не кричи так сильно, не пугай окружающих! Вон как Танюшка испугалась! – Лёнька перегнулся вниз, посмотрел на сестрёнку, улыбнулся ей, и Таточка ему ответила своей очаровательной улыбкой.
Катя смотрела в окно на холодный ледяной Байкал, улыбалась —
– Да, как тут можно сдержаться! Ей самой захотелось прокричать – Здравствуй, наконец – то я вижу тебя, Великое море! —
Лёнька на своей верхней полке тоже прилип к окну, с восхищением проговорил про себя —
– Интересно, кто построил эту железную дорогу, по которой они сейчас едут? Длинная дорога, почти по самому берегу моря тянется. И когда Байкал кончится, будет тянуться до самого Владивостока. Надо у мамы спросить, она всё знает.
Леонид понимал, что сейчас идут минуты исторического события в его жизни – он видит своими глазами Байкал. Не каждому выпадает такое счастье. Вот, например, его друзья, Антон и Стёпка неизвестно когда смогут это море, увидеть.
Сейчас Лёньку ничего не интересовало, кроме вида из окна – он боялся пропустить даже самую малость. И хотя море было покрыто толстым слоем льда, Лёнька ощущал его силу и величие. По всему Лёнькиному телу пробежали мурашки. В вагоне было тепло, а мурашки всё равно были, передавалось это, наверное, от холодного застывшего моря.
– Вот ты какое, озеро сибирское! Мама не зря хотела тебя повидать. Теперь и я тебя вижу. У Леонида захватывало дух, от того, что он сейчас видел. Огромные валуны ледяных застывших гребней волн у берега создавали иллюзию картины художника на полотне. И всё это было похоже на сказку. У Лёньки даже лоб замёрз, которым он просто прилип к вагонному окну, вглядываясь в сказочный пейзаж зимнего Байкала. Дело не шуточное – за окном вагона минус тридцать. Лёнька так долго смотрел в окно, что затекли и шея и руки. Он бы ещё смотрел на эту зимнюю сказку, но нужно размяться, погулять по вагону, проведать тётю Тамару, проводницу, может, чем помочь нужно? Ехать ещё долго, успеет в окно насмотреться. Спрыгнув с полки, Леонид спросил разрешения у мамы и отправился путешествовать по вагону. За ним увязалась сестрёнка. Лёньке пришлось водить её за руку. Пусть потопает, а то всё сидит и сидит с мамой на полке.
Таточке нравилось держаться за руку брата. Она тянула его к концу коридора, а потом просила идти обратно. Так и путешествовали они по вагону, сокращая огромное расстояние своего пути, находя себе развлечения.
Катя, убедившись, что дети нашли себе занятия, села поближе к окну. Окидывая взглядом скованное льдами море, она поёжилась, накинула шаль на плечи и, не сводя глаз с причудливых узоров застывших глыб берега Байкала, снова ушла в своё прошлое. Удаляясь всё дальше и дальше от Москвы, от мамы и своей сестры, вдруг резко ощутила в себе щемящую тоску по ним. Особенно по Веруне.
Глава 3
Её младшая сестрёнка просто родилась для того, что бы всегда стоять на защите старшей.
Катерина улыбнулась, вспоминая задиристую Веруню, которая уже с пятилетнего возраста, размахивая кулачками, была готова идти в бой на обидчика её сестры.
Не раз бывало так, что получала за это тумаки. Но это нисколько её не смущало, а только ещё больше разгоралось желание, что бы отомстить Катиному обидчику.
Остановить её агрессию могла только сама Катерина. Оттаскивая её от мнимого врага, Катя смеялась, уговаривая сестру оставить его. Верочка, смешно раздувая ноздри, показывала тому свои кулачки, проговаривала. —
– Сейчас я тебе устрою колбасу с сахаром! – На всякий случай, уходя, оглядывалась и снова трясла кулаком.
Катерина, уезжая всё дальше и дальше от сестры, вспоминая Верочкину защиту, поняла, как должно быть тогда было вполне серьёзными и осознанными действия Веруни. Это была большая любовь и привязанность к ней, старшей сестре. Да как могло быть иначе? Катерине вспомнились те печальные дни, когда остались они без отца. И как не старалась Катя успокаивать себя и маму тем, что папа с ними, где то рядом, им его не хватало. Только одной Верочке было всё равно. Она так же требовала к себе внимания – плакала, если что не так. Улыбалась доверчиво своей маме и сестрёнке и не хотела понимать, почему это её мама не хочет брать её на ручки. В такие минуты на помощь приходила Катюшка. Замечая какое то безразличие к маленькой сестре со стороны мамы, Катерина тут же брала бразды правления в свои руки; она кормила малышку сгущенным молоком и та тут же успокаивалась. Верочке очень нравилось это молоко, но мама почему то не баловала им малышку. Веруня с удовольствием открывала свой ротик для очередной порции сгущёнки, а старшая сестра не жадничала – от души кормила сестрёнку. И впоследствии этого вскоре у малышки проявлялись на всём теле прыщи, от которых Верочка очень страдала. Она плакала, расчёсывала себе животик, а мама начинала бранить Катерину за бесчувствие к сестре.
Катя слушала мамины упрёки, с большим сожалением смотрела на плачущую сестрёнку и думала —
– Вот ведь какое несчастье – ведь она – Катерина, и дня не смогла бы прожить без сгущенного молока.
А тут – полный запрет на него. Это так несправедливо! Это просто наказание какое – то!
Оказалось, что сгущёнку младшей сестре кушать было нельзя. У неё был диатез, но что это такое, Катерина не ведала. Маме она дала обещание, что больше не будет сестру кормить сгущёнкой. Но про себя решила; если ребёнок чем – то болен, то его не таблетками надо пичкать, а закаливать его. Так всегда говорил папа. И так, как мама всё ещё не отошла от горя и ей было пока не до кого и не до чего, то Катерина подумала – время терять нечего, нужно действовать. Нужно Верочку закалять. Они с папой никогда не болели, потому что закалялись. Мама всякие новшества их закаливаний принимала в штыки и не хотела даже слушать о том, что бы принимать в этом участие. Папа пожимал плечами, не понимая, как можно жить без спорта, без водных процедур и каждодневной зарядки? Зато был рад и горд тем, что старшей дочери он сумел привить такое нужное дело, как спорт и закаливание организма.
– В здоровом теле – здоровый дух – это неотъемлемое правило человечества. Вставать вместе с солнышком, принимать его первые лучи, заряжая ими каждую свою клеточку, это есть неоспоримый факт оздоровления организма и залог долголетия. —
Эти мудрые слова отца Катерина хорошо запомнила и прожила с этим всю жизнь.
Улучшив момент, когда мама в очередной раз погрузилась в свои печальные думы, усевшись за папиным столом, Катюшка взяла тазик, налила холодной воды, усадила в него годовалую сестрёнку голышом. Верочка вздрогнула от холодной воды, но не заплакала, а только пописала в тазик. Катерина, как делал раньше папа, стала потихоньку поливать тельце малышки водой. Верунька хлопала себя ручками по животику и улыбалась сестре. Она полностью доверяла себя ей. Малышке нравилось, когда весёлая Катюшка подбегала к ней и начинала с ней возиться. В итоге такого закаливания Верочка начинала сильно кашлять, а мама удивлялась – где она так могла простыть? Катерина потом всё же признавалась. Мама строго – настрого запретила ей проделывать с сестрой всякие процедуры. —
– Ты вот можешь босиком ходить по холодному полу летом и зимой, а я сразу же заболею. – Потом улыбнулась дочке, прижала её, успокоила. —
– Ничего, Катюша, потерпи немного, плохо мне сейчас, очень плохо без твоего папы. Ну, вместе мы справимся. Правда? —
– Конечно, мамочка, мы справимся. Но вот только плакать не надо, ведь папа видит всё и огорчается. Мы – то с тобой знаем, как не любил он плакс. Улыбнись, мама, тебе сразу станет легче. Потом, прижавшись к матери, добавила —
– И нам с Верочкой тоже. Обещаю тебе, что больше никаких экспериментов проводить над ней не буду. —
Верочка росла весёлой и боевой. Старшая сестра учила её никогда себя не давать в обиду – ведь папы у них нет, а мама большая скромница. Заступаться за себя придётся самим.
И уже в трёхлетнем возрасте Верочка стала грозой малышей. Она хорошо запомнила наказ сестры и, не ожидая, когда и кто её обидит, ломилась напролом в песочницу, ломала ногами построенные детьми домики и довольная собой посматривала на стоявшего неподалёку своего старшего наставника – Катерину.
Мамаши поднимали крик, Катя бежала спасать сестру, а та, подстёгнутая забавной шумихой, успевала сбросить из своих кулачков песок на головы игравших в песочнице ребятишек. Сёстры не убегали. Они просто перемещались по двору, выискивая – кому – бы ещё насолить. Просто так, на всякий случай.
Маленькая Верочка вошла во вкус налётчицы и быстро освоила эту науку.
Старшую дочь Маша не узнавала. После смерти мужа девочка стала просто хулиганкой, да ещё и маленькую сестрёнку подстрекает к хулиганству. Ведь до чего доходит: только эти две сестры выходят во двор, как качели сразу становятся пустыми, малыши из песочниц тут же улетучиваются со своими совочками и ведёрочками в руках, предвидя приближающую к ним бурю. Не успев выйти на улицу, Машу сразу же обступали мамаши обиженных детей и наперебой тараторили —
– Что же это Вы, Мария Леонидовна, не научите своих детей культуре поведения в обществе? – Маша виновато извинялась перед всеми, вежливо кивала головой, соглашаясь с ними, при этом стараясь поскорее исчезнуть с их поля зрения.
Вообще – то вдову соседи уважали. Уважали за то, что она никогда ни с кем не сплетничала. Уважали за то, что умела ладить со всеми. И жалели за то, что рано осталась вдовой с двумя детьми. Уважали и за то, что никогда не ссылалась на маленьких своих детей и всегда работала без прогулов. В маленьком шахтёрском городке все друг друга знали. Илью Машиного уважали многие, и его случайная гибель на шахте болезненно отозвалась в сердцах друзей и знакомых. Все искренне сочувствовали Маше. Она долго и болезненно отходила от того дня и часа, когда её Ильи не стало.
Вот уже пять лет она без него. Но рано, ох, как рано ещё его забыть. Еще помнит она его ласковые руки, его весёлый шепоток на ушко, его неудержимую энергию. А как посмотрит Маша на Катюшку – так и вовсе как – будто Илюшины васильковые глаза смотрят на неё. Вот ведь как она на него похожа! А год назад Катерина отрезала свои светлые локоны, которыми всегда восхищался её отец. Напялила бейсболку козырьком набок, нарядилась в клетчатую рубашку с брюками. Маша, вернувшись с работы, не узнала дочь: вместо длинных волнистых волос – из под козырька торчал кудрявый чуб, как у мальчишки. Она рухнула на стул, благо, что он стоял рядом. Чуть сознание тогда не потеряла. Катерина не на шутку испугалась – брызгала на мать водой и махала на неё полотенцем. Кое – как пришла в себя Маша, еле выдавив из себя —
– Ты что с собой сделала? Ведь стала как мальчишка! —
– Мамочка! – Испуганно воскликнула дочь. —
– Ты меня так напугала!
Ведь папа так хотел иметь сына, ты же сама говорила. Он меня приучал к спорту. Мне так удобней будет. Да и Верочку никто не посмеет обидеть. Я же выгляжу теперь как её старший брат. Недавно Веруню обозвали безотцовщиной и мне пришлось за Верочку заступится. Мальчишке, который сказал это обидное слово, я дала по шее. Но тут его мамаша и меня так же обозвала. Жаловаться я не люблю, и поэтому сама теперь буду давать сдачи за себя и за сестру. – Катерина вздохнула —
– Придётся нам учиться драться. – Маша ещё раз внимательно посмотрела на дочь и снова чуть не упала в обморок от её такого вывода.
Выстукивают колёса скорого, увозят всё дальше и дальше от Большой земли Катерину. Она выглянула в коридор вагона, где её Лёнька и Таточка прогуливались. Лёнька придумал игру в паровозик и пыхтел впереди, забавляя этим сестрёнку, прицепившуюся позади брата за его рубашку. Катя улыбнулась. Она смотрела на своего сына – выдумщика и затейника всяческих игр, вспоминала себя, такую же непоседу. Однажды, заглядывая в ящики письменного папиного стола, Катя заметила запечатанное письмо. Оно было адресовано в Германию – папиному другу дяде Антону. Отправителем этого письма была её мама. Катя слышала о папином друге. Папа часто вспоминал о нём, показывал фотографии. Они вместе учились в институте, вместе были в командировке на Байкале. Глядя на конверт, девочка подумала, что мама просто забыла его отправить. Про себя подумала, что сделает доброе дело, если отнесёт его на почту. Выходя с Веруней гулять, Катерина прихватила с собой письмо. Вернувшись с прогулки, она хитро спросила у мамы —
– Мам, а папин друг из Германии знает, что папы с нами сейчас нет? —
– Однажды я написала ему письмо, в котором сообщила об этом. Неожиданно для себя попросила его приехать к нам. Письмо сразу не отправила, а потом подумала и решила не беспокоить человека, тем более звать его в гости. Может он занятой человек. В минуты больших переживаний я написала то письмо, попросила даже его приехать к нам, что – бы вспомнить твоего отца, ведь Антон многое знал про него, чего я могла не знать. Хорошо, что ты напомнила мне о нём, надо бы его порвать. Больше трёх лет уже прошло.
– Надо же! – подумала Катерина.
– Я хотела, как лучше.
О том, что письмо она отправила, матери сказать не решилась.
Прошло два месяца, и Маша обнаружила в своём почтовом ящике какой – то конверт
– Наверное, письмо от мамы. – Прочитав обратный адрес, очень удивилась.
Первые дни, как отправила Катюшка письмо, предназначенное для друга отца, девочка заглядывала в почтовый ящик часто, ожидая ответа на то письмо. Но потом интерес к этому пропал. А теперь вот оно! Пришло! Но мама почему – то недовольна. Прочитав письмо и узнав от Катерины правду, поругала дочь за то, что та лезет во взрослые дела. Девочка не понимала, что плохого в том, что пришёл ответ от папиного друга, который сообщает, что летом сможет к ним приехать. И очень сожалеет о том, что Ильи с ними больше не будет. Он давно мечтал повидать семью друга, а теперь хочет отдать свой долг – побывать на его могиле.
– Мамочка, пусть приезжает. Он нам про папу расскажет, а я ему расскажу, как ходили мы с папой в поход. Покажу дяде Антону свой рюкзак и компас.
Посмотрев на свою дочь, вопрошающе смотревшую на неё, подумав немного, Маша согласилась —
– Пусть хоть какое – то доброе событие придёт к нам в дом. Признаться честно, мне бы тоже хотелось увидеть друга своего мужа, поговорить с ним о вашем отце.
Катерина прыгала по всей квартире, тараторила, Верочка в такт сестре визжала и топала ногами. В комнатах возник тарарам. Девчонки скакали от радости – не каждый день к ним приезжает папин друг. И гостинцы дядя Антон, наверняка привезёт.
Маша обвела взглядом запущенную квартиру. После смерти мужа уборку проводила она только поверхностно. Сейчас же она думала с чего, эту уборку, начать. Приедет друг Ильи, да ещё с Германии и не ударить бы перед ним в грязь лицом.
Видела она его только на фотографиях Илюшиного альбома. Хотя бы перед памятью мужа встретить гостя нужно будет, как подобает в гостеприимных традициях русского народа.
Она вдруг себе призналась, что благодарна дочери, ведь это она отправила письмо. Ей сейчас, как никогда захотелось с ним поговорить обо всём, что касается мужа. Кто, как не Антон, сможет рассказать о своём друге, человеке, с которым учились, с которым были на практике в экспедиции, с которым радовались каждому найденному полезному камушку. Вместе делили они у привала печёную картошку и душистый чай на костре. Маша могла многое узнать от Антона о своём Илюше.
Почувствовав в себе некое волнение, Маша первым делом подошла к зеркалу.
После того, как не стало Ильи, она заглядывала в него редко, а если и заглядывала, то лишь на минутку, перед тем, как выйти по делам куда – нибудь из дома. Вытерев салфеткой слегка присевшую пыль, стала внимательно себя рассматривать. Осунувшееся лицо, потухший румянец на щеках, полные грусти глаза испугали её. Нет! Нужно что – то срочно предпринимать.
Первое, что сделала Маша – улыбнулась себе. Потом стала делать перед зеркалом гримасы. Незаметно для себя стала вдруг крутиться перед зеркалом во все стороны, строить рожицы, как вдруг услышала за своей спиной смех. Это её девчушки, подглядывая из – за штор занавешенных дверей следили за ней двумя парами глаз и, не удержавшись, рассмеялись. Маша от неожиданности сначала растерялась, затем схватила в охапку своих дочерей и, впервые за последние годы весело закружилась вместе с ними по комнате.
Как всё же она им мало уделяла времени после смерти мужа? И ни это ли письмо Антона стало сейчас переломным для неё? После генеральной уборки всей квартиры, Маша решила побаловать своих девочек – повела их в кафе угощать мороженым.
А когда на кухне, за праздничным столом с тортом и сладостями они, все трое отмечали успешное окончание начальной школы Катерины, в дверь к ним позвонили. Катюшка побежала открывать. В дверях стоял с цветами мужчина средних лет. Он был с аккуратной бородкой, в очках. В красивом костюме и галстуке. Представился сразу —
– Я Антон. Он отдал цветы подошедшей к нему Маше, было видно, что гость волновался. Выручила Катерина, которая сообразив, кто к ним пожаловал, тут же потянула гостя к столу угощаться тортом в честь окончания начальной школы —
– Вы вовремя приехали, дядя Антон. У меня праздник, а мы сидим тут сами по себе, чай пьём, да только никакой радости! Это, наверное, оттого, что с нами нет сегодня нашего папы. Вы проходите, с Вами всем нам будет веселее. —
Наскоро попив чая, друг Ильи бросился доставать из своей сумки подарки и гостинцы. Когда он достал оттуда большую, красивую куклу, Верочка первой бросилась к ней. Кукла хлопала длинными ресницами и говорила « Мама». Антон, передавая куклу девочке, смущенно проговорил. —
– К сожалению, я знал только об одной вашей дочки, поэтому и куклу купил одну». Веруня держала куклу в своих руках и восхищённо повторяла «Катя, Катя». Для неё все куклы были Катями. Катерине не жалко было купленную для неё куклу, понимала, что она взрослее Верочки и радовалось за сестрёнку, которая с восхищением разглядывала куклу. Но Антон нашел подарок и для старшей дочери Ильи. Из сумки достал большую красочную книгу. Он протянул её девочки со словами —
– В ней самые красивые места на земле. —
Катюшка, открыв первый лист книги, ахнула. Никакая кукла не сравнится с этим подарком. Девочка тут же убежала в свою комнату рассматривать книгу. Верочка, забыв обо всём на свете, не сводила со своей новой куклы глаз. Но заметив, что старшей сестры нет за столом, побежала её искать, что бы ещё раз разделить с ней свою радость.
Маша с гостем остались одни, на душе у Марии было хорошо и спокойно. Она не знала от чего, но этот давний друг Ильи своим присутствием, уже в первые минуты наполнил её дом радостью и желанием жить.
Честно признаться, все эти годы без Ильи она жила лишь потому, что нужно было жить. Жить ради детей. Хотя эта её жизнь была блеклая, без ярких красок.
Сейчас у Маши было тепло на сердце, она разговаривала с другом своего мужа, они вспоминали его, рассматривая фотографии и было видно, что им обеим он был дорог. Было ощущение, что они давно знают друг друга.
Катюшка увлеклась книгой, но иногда подбегала к другу своего отца и спрашивала —
– Дядя Антон, а вы ещё побудете с нами? Ведь я ещё про нашу с папой сопку не рассказала. А ещё лучше нам бы сходить туда. Он там, на той сопке и если очень, очень захотеть, можно его увидеть. Мы однажды с ним летали в небе за руки. Катюшка так радостно и убедительно пыталась донести Антону свой секрет, где было всё реально; и сопка со всей своей красотой и цветущим багульником по весне и её папа – красивый и живой. Только с ними жить он теперь не может
