скачать книгу бесплатно
Наталья стояла у окна. Он подошел и выглянул во двор – троица расположилась на скамейке детской площадки. «Ты, оказывается, зверь, Калашин», – процедила с ненавистью бывшая жена, совсем недавно молившая его о любви и прощении.
Ему было все равно. Он устал. Мог бы вышвырнуть ее вслед – сделал бы и это…
Сейчас Калашин заметил, как она сникла, сгорбилась, сделавшись меньше ростом, растерялась.
– Прости, что окликнул. Как-то машинально получилось, не ожидал тебя здесь увидеть. Живешь в этом доме?
– Нет… убираюсь у одной женщины два раза в неделю. Я пойду, не хочу опаздывать.
– Всего хорошего. – Он бросил на нее быстрый взгляд.
Как и не было шести лет счастья…
Сев за руль, с места трогаться не спешил. Что-то насторожило в этой встрече… Так и не поняв, что именно, он вновь завел двигатель.
Глава 10
Ольга поглядывала на часы – брат обещал приехать, и вот ни его, ни звонка, ни сообщения. Впрочем, не редкость – обязательность по отношению к ней в список достоинств майора Калашина не входила. Конечно, он же старший…
Беречь друг друга они обещали маме. Как часто Ольга слышала от нее: «Вот не будет нас с отцом…» А дальше шли варианты – «он (Игорь) тебе главная поддержка», «ты ему будешь опорой», «твои дети будут ему родными»… Она отмахивалась, смеясь – живите долго, вы сами – наша опора! Болезнь унесла обоих след в след. И до сих пор нет детей ни у Игоря, ни у нее. Не сложилось у них с братом как – то с личной жизнью. У нее, Ольги, первая любовь оказалась единственной.
…Она любила Женю и думала, что это – взаимно. А как иначе – все считали их парой с седьмого класса, когда парень впервые вступился за нее. Две старшеклассницы громко обсуждали Ольгины ноги, поглядывая на молодого учителя физики. Тот, даже не заметив, что диалог предназначен для его ушей, молча посмотрел расписание на доске, скользнул по ним взглядом и скрылся в учительской. Ольга же, краснея, хотела пройти мимо девиц, но остановилась, услышав голос Жени: «Завидуете, кавалеристки? Понимаю…» – Он смотрел на них с откровенной насмешкой.
Продолжения конфликта ждали уже не только Ольга, но и еще несколько парней ее класса. Евгений Орловский был сыном прокурора, о чем знали все. Все же без исключения боялись с ним связываться, и даже не из-за отца – сам Женя был мастером спорта по самбо, обладал далеко не миролюбивым характером, мог и навалять обидчикам. За девиц не вступился никто, одобрительный гул мужских голосов смутил сплетниц окончательно, и они, униженные, ушли. А потом Женя взял ее за руку и отвел в кабинет физики, где у ее класса начинался урок. Улыбнувшись прощально, извинившись перед учителем, закрыл за собой дверь. «Он что, в тебя втюрился?!» – зашептала на ухо Ленка, единственная ее подруга. Она тогда ей ничего не ответила, потому что «втюрилась» сама…
Орловский учился в параллельном классе, домой они возвращались вместе, а она тешила себя мыслью, что это не потому, что живут в соседних домах. Говорил обычно он – о военном училище, куда собрался поступать, о тренере по самбо и никогда о семье. А Ольга лишних вопросов не задавала, млея от одного лишь тембра его голоса.
Случилось все после выпускного вечера – Женя напился, единственный из парней. Домой его довести ей помогли, но у дверей квартиры они остались вдвоем. Ольга хотела нажать кнопку звонка, но Женя перехватил руку. «Нет там никого, открывай. – Он достал из кармана ключи. – Отца закрыли вчера, а мать еще на той неделе в Грецию с хахалем укатила!»
Он раздел ее быстро, справившись вмиг с корсетными шнурами и застежками бального платья. Ольге было страшно, потом стало больно, и она заплакала.
«Черт, какие вы все одинаковые!» – с досадой произнес Женя, накидывая на нее покрывало. Он вышел из спальни, а вернулся с бутылкой виски.
«Скажи честно, почему ты со мной?» – тогда ответ на этот вопрос казался ей жизненно важным. «Потому что… у тебя ноги красивые!» – рассмеялся тот в ответ.
Орловский пил, не обращая на нее никакого внимания. Дождавшись, когда он уснет, Ольга тогда оделась и ушла…
«Наконец-то!» – Ольга поспешила открыть брату дверь.
– Проходи, служивый. Почему не позвонил, что задерживаешься? Вроде два часа назад выехал.
– Ну, прости. Есть хочу, накормишь?
Она, конечно, накормит. А еще замучает расспросами – не показывался братец у нее больше недели, а слухи дошли, что отпуск ему светил? Почему вдруг не поехал?
Ужин Ольга разогрела, план «допроса» наметила – но, внимательно присмотревшись к задумавшемуся о чем-то Игорю, поняла, что тот либо сейчас уснет над тарелкой, либо, быстро проглотив пищу, попросит разложить диван.
– Игореша, ты где? – Ольга слегка ткнула его в плечо двумя пальцами, потрепала по макушке и взглядом указала на тарелку с пловом. – Чего завис? О чем думаешь?
– Наталью встретил.
– Ух… – выдавила она из себя, враз настораживаясь.
«Вот уж этого не надо бы! Вдруг нахлынет? Любил-то как девку, с ума сходил. Простил? – подумала зло, испытующе взглянув на брата. – Нет, кажется, обошлось…» Немного успокоившись, молча стала ждать продолжения рассказа о встрече. Но брат молчал. – Ну и ладненько. Значит, проехали!» – совсем расслабилась Ольга. – Работает поденщицей, я так понял. Убирается по квартирам.
– Ну, и как она выглядит? – равнодушно задала она вопрос, мысленно чертыхнувшись: не «проехали» тему.
– Выглядит? Да… неплохо вроде. Не изменилась почти…
– Ну встретил… а теперь забудь о ней!
– Забыл бы… но сейчас понял: я не видел, как она в арку вошла, никого во дворе не было, когда я в машину садился. Двор закрытый, ей неоткуда было появиться, только из припаркованной у подъезда иномарки. Того подъезда, из которого я только что вышел.
– Что тебя так удивило? Ты сам к кому наведался?
– К одной женщине, к Августине Бенц. По ее заявлению на участкового хотел встретиться, не застал…
– К Августине? Ее сын Миша мой сад посещает. Кстати, сегодня его не было почему-то. Случилось что?
– Да, она попала в больницу, сознание на улице потеряла. Августина написала заявление на участкового Куценко из-за его хамства, я пришел, чтобы опросить, а говорить пришлось с соседкой. Ладно… что-то не могу сформулировать мысль, беспокойство невнятное. Квартира еще у Бенц – лакомый кусок для аферистов. И по словам соседки, которая знает Бенц с детства, сама Августина не от мира сего.
– Точно! Но при чем здесь твоя бывшая?
– Не знаю, Оль. Иномарка эта – «Инфинити» – знаешь сколько стоит? Где она ее взяла?
– Ты как налоговый инспектор! Где взял, где взял… А то, что ей мог кто-то подарить авто? Не думал? Любовник, например…
– Мог, конечно… поломойке… – усмехнулся Игорь, а Ольга с удовольствием отметила, что предположение о любовнике брат принял равнодушно. Да, умерло все в нем, бывшая его жена Наталья Кваша и убила…
…Она, Ольга, младше брата на четыре года, но в тот год чувствовала себя старшей. Таким растерянным, даже враз поглупевшим казался ей Игорь. Ее пугали его пьяные слезы, которые он, поначалу смущаясь, пытался от нее прятать. А Ольга боялась оставлять его одного. И тащилась на родительскую дачу за ним, пряталась в сарае, чтобы, дождавшись, когда он, выпив водки, уснет, проверить печку, перекрыть газовый кран и закрыть замок на ключ. Обычно засыпал Калашин рано, часов в восемь, и она, убедившись, что все в порядке, на электричке возвращалась в город.
Но однажды Игорь долго не засыпал. Подсматривая в окошко, она видела, как он ставит на стол очередную емкость. И побоялась пропустить последнюю электричку…
Ночью позвонила соседка. Когда Ольга на такси подъехала к даче, там собрались все жители поселка, стояли пожарная машина и «Скорая». «Не время умирать тебе, мужик. Ты пить-то завязывай, не дразни безглазую…» – сказал ему фельдшер «Скорой». А она, глядя на брата, поняла – все, оторвался Игорь от прошлого, окончательно отрезало.
Позже узнала, что выгнал он взашей родственников Натальи. Сам рассказал, без злости, равнодушно. Но Ольга успокоилась лишь тогда, когда прошел суд. То, что эта дрянь задушила рожденного ею от случайного партнера (даже и не знала, от кого!) сына, было доказано полностью. Тельце ребенка было обнаружено закопанным в лесу неподалеку от украинского села, где проживали ее родители…
– Домой поедешь или постелить тебе на диване?
– Стели, сестренка. Юрий на дежурстве? Когда уже, наконец, ты выйдешь за него? Сколько можно дурить мужику голову? Оба свободны…
– Не начинай… – привычно отговорилась она, доставая чистое постельное белье из комода. Ольга не могла бы внятно объяснить, почему не хочет выходить замуж. Юрий не раз заводил разговор о свадьбе, а она неизменно уклонялась от ответа. Фраза «не готова» в ее возрасте звучала как-то неубедительно.
Глава 11
Августина боялась открыть глаза, притворяясь спящей. Уловив запах мужской туалетной воды, приятный такой, с нотками сандала, догадалась, что рядом Леднев. Вчера вечером этот аромат был еле уловим, но она запомнила.
Подумалось – сейчас увидит чисто выбритый подбородок и пристальный взгляд серых глаз. Или не серых? Вдруг вопрос цвета радужки стал так важен, что Августина вздохнула и слегка приподняла веки.
– Леднев, ты что, здесь всю ночь просидел? – сама удивившись наглости вопроса, тут же смутилась. А глаза у него и на самом деле серые…
– Почти, – коротко ответил Павел, вставая со стула и потягиваясь. – Резко не вставай. Я за Мишкой, приведу, если проснулся.
Он развернулся и вышел. А она посмотрела на тощие плечики, обтянутые халатом, и в который раз подумала – как это ее красавица подруга могла всерьез влюбиться в Пашку. Вот если бы она, Августина, не радовавшая глаз такой красотой и стройностью, – тогда б понятно было. Две серые мыши вполне даже пара…
…Отец называл ее «красоточка моя», она помнила. Но его не стало, она же видела в зеркале нескладного подростка с бледной кожей и еле обозначенными природой ресницами и бровями. Начать краситься, как все одноклассницы, не видела смысла: не поможет. Понимала, что рядом с яркой Анжеликой рисуй лицо, не рисуй, все равно останешься бледной. То, что ее не замечали одноклассники, не волновало. А внимания Дашевского добиться она и не надеялась. Зачем тратиться на косметику в таком случае?
Впервые макияж ей сделала Лика на выпускной бал. Но Дашевского там не было.
Ее кто-то даже приглашал танцевать. Ах, да – Леднев же! Отбыв полсрока как наказание, сразу же после этого танца Августина тихо ушла домой.
Утром ее разбудила Лика, возмущенно выговаривая за отрыв от коллектива. Оказалось, классом они гуляли по набережной, разбрелись по группкам уже под утро. Лика еще долго о чем-то говорила, эмоционально всплескивая руками, пару раз даже всхлипнув. Августина же смотрела с недоумением на подругу, а думала о том, что вот уже скоро отнесет документы на биохим, там уже учился Левушка, видеться они будут часто, уж для этого она сделает все возможное.
Она поймала обиженный взгляд Лики и поняла, что та ждет ответа на какой-то заданный ей, Августине, вопрос. «И?..» – выдавила она, стараясь показать заинтересованность. «Замуж за него выйду!» – Лика смотрела на нее с надеждой, а Августина не понимала – почему? Что она должна сказать? Начать отговаривать? Или наоборот? «Так выходи, в чем проблема?» – осторожно произнесла она. «Ты меня не слушала… эгоистка!» – вскочила со стула Лика.
Августина даже не пыталась ее удержать, понимая, что оправдаться не сможет. Да, эгоистка. Слышала не раз и от тетушки Аллы.
Только на свадьбе поняла: подруга надеялась, что она, Августина, отговорит ее. Любви к будущему мужу не было, так заявила ей Анжелика после выпитого в немыслимом количестве шампанского. «А он даже на свадьбу не пришел, гад! Специально из города уехал!» – тоскливо всхлипнула Лика. «Кто?» «Кто… Леднев же! Он тебя любит, что, не знала? Да не важно теперь, что уж тут… Вот, – Она повертела перед носом кольцом на пальце. – Я – мужнина жена!»
Августина информацию о нелюбви Лики к мужу и какой-то там Пашкиной любви к ней, Августине, тогда приняла за пьяный бред подруги…
Лика с мужем уехали на жительство в Москву, Августина поступила на биохим. Когда ей исполнилось восемнадцать, тетушка с мужем заявили, что возвращаются к себе в квартиру. В их опеке, как сказала Аллочка, она, Августина, более не нуждается.
Она тогда растерялась немного, оставшись одна в огромной родительской квартире …
– Мамочка, ты уже выздоровела, да? Дядя Паша сказал, что отвезет нас домой. – Сын плюхнулся рядом на кровать, она прижала его головку к груди, вдохнула запах – пахло медикаментами и все той же мужской туалетной водой.
– Дядя Паша, значит… – Она выразительно посмотрела поверх головы Мишки на Леднева. – Раз сказал, пусть отвозит.
– Собирайтесь, я зайду через полчаса. – Леднев взглядом указал на пакет на стуле. – Там твоя одежда и Мишкина куртка.
Августина вновь испытала чувство неловкости. «Я теперь ему что-то должна? За такое внимание к моей… семье? Или это просто нормальная человеческая помощь? Лучше бы я не знала, что он… А теперь как мне с ним… распрощаться без обид?» – думала она, переодеваясь.
Салон автомобиля Леднева был почти стерильно чист. Усаживаясь с сыном на заднее сиденье, Августина бросила взгляд на коврики под ногами – они были новыми. Или выглядели таковыми. «Да, в квартиру его лучше не приглашать. Стресс от увиденного получит однозначно!» – подумала она, вспомнив, что последний раз сметала пыль с мебели и книг недели полторы назад. Тогда же повозила мокрой шваброй по полу. А на кухне…
– Живешь все там же? – услышала она вопрос и молча кивнула, видя, что Павел смотрит на нее в зеркало заднего вида.
И лишь когда въехали во двор, вдруг сообразила, что Леднев никогда не был у нее дома. Впрочем, из одноклассников свободное посещение их квартиры было разрешено только Анжелике.
Она удивилась еще больше, когда он притормозил именно у ее подъезда, помог выбраться из машины, подхватил на руки Мишку и решительно направился к входной двери.
– Леднев, стой! А если у меня дома муж?
– Ты сказала – нет у тебя никакого мужа, – равнодушно бросил тот.
– Ах, ну да… но это не дает тебе право…
– Послушай, Августина! Я устал, хочу есть и спать. Сейчас доведу тебя до дверей твоего жилья, возьму документы, отвезу в больницу и поеду домой. Все. Точка. Ну, в самом деле… ведешь себя как дурочка! Прости!
Она позже пыталась вспомнить поминутно, что же произошло дальше. Мужчина, с которым поздоровался Леднев у самой двери ее квартиры, оказался следователем. И пришел он по ее душу, точнее, для опроса по ее, Августины, заявлению на участкового. Она предложила ему пройти в столовую, за ним почему-то двинулся и Леднев. Сама, переобувшись в тапочки, направилась на кухню. Мишка убежал в свою комнату, прихватив из буфета пачку вафель и пакет сока. Зарядив кофемашину, Августина нарезала сыр, ветчину, хлеб. И почему-то совсем не спешила в столовую, где ждали мужчины. Поймав себя на мысли, что не удивлена плотному, как ей показалось, знакомству доктора Леднева со следователем, она пыталась вспомнить, где видела последнего. Или то был не он, а просто похожий на него молодой мужчина? Именно молодой…
Картинка, возникшая в памяти, была столь ясной, что Августина вскрикнула. День смерти отца. Она, замерев, стоит у спинки кровати и неотрывно смотрит на него. Комната наполняется людьми, первой протискивается в узкую створку двойной двери Лилия Модестовна, за ней Аллочка. Кто-то открывает вторую створку, вынув шпингалет из отверстия в полу, и распахивает дверь. Аллочка берет ее за плечи и уводит… «Он убил папу!» – кричит вдруг Августина, показывая пальцем на входную дверь. «Кто, Авгуша? Ты о ком?» – испуганно спрашивает Алла, а она не знает, что ответить. А был ли тот гость? Был или показалось? Был, но убежал быстро. «Он убил папу!» – повторяет она уже твердо и теряет сознание. Позже молодой полицейский пытается узнать у нее, кого же она, Августина, имела в виду. Да… сейчас в ее столовой общался с Ледневым именно он.
Августина переставила тарелки со стола на поднос, пристроила и кофейник с чашками.
– Я вас узнала. Вы были здесь в день смерти моего отца.
– Да, Августина Самуиловна. Все же, кто приходил в тот день к нему? Вы знаете этого человека? Можете не отвечать, дело прошлое…
– Я не видела этого мужчину раньше. Но он был груб, и я испугалась. Он требовал у папы кольцо. Тогда я не знала, о каком кольце идет речь. Папе стало плохо, он переволновался, потерял сознание. Я кинулась к нему, а гость быстро ушел. Поэтому я и считаю, что он убил папу, спровоцировав сильный приступ.
– Что за кольцо? Оно у вас?
– Нет. Сейчас уже не столь важно. Для меня оно ценности не представляет, я до сих пор не могу понять, почему все так за ним охотятся.
– Кто – все? У кого оно сейчас?
– Не у того ли, кто тебя вчера ударил, а? – Она перехватила быстрый взгляд Леднева, брошенный на следователя.
– Почему ты решил…
Вот врать она так и не научилась. Две пары глаз внимательно следили за ней, она чувствовала, как краснеет, как начинают от волнения холодеть кончики пальцев рук.
– Да, я отдала кольцо отцу моего ребенка. Чтобы убрался из моей жизни навсегда! – выпалила она, начиная злиться.
– Дашевскому?
Она в изумлении уставилась на Леднева. Нет, это уже наглость – вот так… врываться в ее жизнь! Стоп! Он откуда мог узнать, что Лева – отец Мишки?! По отчеству ребенка? Да мало ли мужчин по имени Лев в городе?!
– Лев Маркович Дашевский – отец вашего сына, Августина Самуиловна?
Она перевела взгляд на следователя. «Что происходит? Откуда эти двое знают Льва? Он что-то натворил? Наверное, я бы не удивилась, будь это так…» – Августина утвердительно кивнула.
– Когда и где вы видели его в последний раз? – Официальный тон следователя напугал Августину.
– Вчера утром в сквере у площади. Лев там назначил встречу. Я отдала ему кольцо. Точнее, он забрал его у меня. А перед этим ударил по лицу, очнулась в больнице. Он обещал уехать из города. – Она перевела взгляд на Леднева, когда тот громко чертыхнулся.
– А днем Дашевский был убит, Августина Самуиловна. И мы пока не знаем, кем и за что. И у меня еще один вопрос к вам. Собственно, поэтому я и пришел – вы написали жалобу на участкового Куценко.
Глава 12
Алла позвонила в турагентство и отложила свой визит к ним на неопределенное время. Нет, сейчас уезжать нельзя, она чувствовала, что перемены в ее устоявшей жизни, которых она так желала, вот-вот наступят, но никак не обрадуют. Оказывается, любовь прошла не только у нее, но и у мужа. Отгоняя мысли о сопернице (подозрения-то были!), она лишь упустила время. Впрочем, о сопернице ли речь? Возможно, та поможет скинуть с нее, Аллы, обузу по имени Иосиф Биргер. Жаль, не озаботилась заранее накоплением средств «на старость» – почти все деньги лежат на счетах мужа. «Нужно отнести мои украшения Иришке, пусть припрячет», – подумала она, покосившись на кухонную дверь – уже выбритый, пахнувший свежестью после душа Иосиф, нимало не смущаясь (вчера перед сном наговорил-таки ей гадостей), явился вкусить традиционную утреннюю яичницу с тостами. Небрежно кивнув в знак приветствия, сел на свое место и бросил удивленный взгляд на пустой стол.
– Прости, проспала, – уходя, равнодушно уронила Алла.
За шумом воды в ванной она услышала громкий хлопок входной двери.
«Вот и ладненько, надеюсь, моя преемница умеет готовить!» – подумала удовлетворенно, мыслями переключаясь на план сегодняшнего дня.
