скачать книгу бесплатно
Падшие
Дэвид Болдаччи
Амос Декер #4
«Амос Декер – один из самых необычных сыщиков в литературе, о котором мечтал бы любой писатель остросюжетного жанра».
Washington Post
«И снова вы можете произнести слова «Болдаччи», «бестселлер» и «киносценарий», не переводя дыхания».
Chicago Sun
«Болдаччи – мастер повествования».
Associated Press
«Уже с самой первой книги читатели желают, чтобы Декер появлялся на книжных страницах снова и снова».
Kirkus Reviews
Твое имя Амос Декер, ты обладаешь уникальной памятью и служишь в ФБР? Тогда, собираясь в отпуск в американскую глубинку, не забудь при-хватить с собой служебное удостоверение и табельное оружие. А также большую совковую лопату – чтобы разгребать дерьмо, в которое ты обязательно влипнешь. Потому что такова твоя судьба – вместо прелестного пасторального местечка попасть в городишко, пораженный опиатной эпидемией, где один за другим гибнут твои соседи по улице, а самого тебя хотят сжечь заживо. И за всем этим стоит кто-то очень недобрый – и очень опасный. А кто именно – расследование покажет…
Дэвид Болдаччи
Падшие
David Baldacci
THE FALLEN
Copyright © 2018 by Columbus Rose, Ltd. This edition is published by arrangement with Aaron M. Priest Literary Agency and The Van Lear Agency LLC
© Перевод на русский язык. Артём Лисочкин, 2018
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо, 2019
* * *
Синди и Джону Харкс[1 - Джон Харкс (р. 1967) – известный американский футболист (имеется в виду европейский футбол, именуемый в США «соккер»). – Здесь и далее прим. пер.] – нам действительно повезло, что у нас такие друзья!
Глава 1
Кто лишил вас жизни?
Или – кто вас убил?
Вообще-то разница весьма существенная.
Амос Декер стоял на задней террасе дома, в котором со своей коллегой, Алекс Джеймисон, гостил у ее сестры. Покачивал зажатой двумя пальцами за горлышко бутылкой пива, уже третьей за вечер, размышляя над этими двумя формулировками, вроде бы совершенно одинаковыми по смыслу. Он знал, что большинство людей о подобных тонкостях даже не задумываются – нет у них на то ни причин, ни повода. Между тем в профессиональной жизни Декера – а другой жизни он практически и не вел – главенствующую роль играл поиск точного ответа на второй из этих вопросов.
И ему ли было не знать, что разница между этими двумя определениями гораздо сложней и запутанней, чем может показаться на первый взгляд…
К примеру, лишить человека жизни можно, и не совершая убийства с точки зрения закона.
Взять смерть в результате несчастного случая. Ваш автомобиль вдруг врезается в другой – в результате труп; или пистолет выскальзывает у вас из рук, бах – и пуля попадает в кого-нибудь поблизости. Кто-то убит, но закон не считает это убийством.
Или содействие в совершении самоубийства: неизлечимо больной человек страдает, хочет со всем этим покончить, и вы ему в этом помогаете. Подобная практика где-то узаконена, а где-то считается преступлением. Опять-таки есть погибший. Но хотя смерть в отличие от несчастного случая причиняется намеренно, все равно это не убийство, поскольку покойник сам принял решение расстаться с жизнью.
Лишить кого-то жизни, не нарушая закона, можно и при необходимой самообороне – у вас тоже было намерение, но закон гласит, что вы имеете право защищаться.
У собственно убийства тоже несколько разных градаций.
Если причиной автомобильной аварии или несчастного случая при обращении с оружием, в результате которых погиб человек, стала ваша преступная небрежность, вас могут обвинить в причинении смерти по неосторожности.
Если в ходе внезапно вспыхнувшей ссоры кто-то получает по голове дубинкой и отправляется на тот свет, то нанесшему роковой удар светит уже более серьезная статья – за непредумышленное убийство.
Убийство второй степени, довольное близкое к только что упомянутому непредумышленному, включает в себя элементы намерения и преступной неосторожности, но не содержит предварительного умысла или «выжидания в засаде», как это часто называют.
Декер отхлебнул пива, перебирая в уме условия, по которым закон делит умышленное лишение жизни на различные категории. Хуже всего, конечно же, последняя из них.
Убийство первой степени – это почти всегда осознанное намерение и «заранее обдуманное злое предумышление», как это формулирует Уголовный кодекс. Ради собственной выгоды вы желаете кому-то смерти и делаете все, чтобы это желание осуществилось.
Тех, кто способен на столь гнусное деяние, ждут со стороны закона самые суровые последствия.
Вот за такими-то преступниками Декер и гонялся чуть ли не всю свою сознательную жизнь.
Он глотнул еще пива.
«Ловлю убийц. И это все, что я на самом деле умею».
Уставился на ночное небо над Северо-Западной Пенсильванией, возле границы с Огайо, над местечком под названием Бэронвилл. Он слышал, что некогда это был процветающий фабричный и шахтерский городок, обязанный своим существованием некоему семейству Бэрон, которое выкопало здесь шахты и построило фабрики. Даже название городка – и то в их честь. Однако все эти двигатели прогресса давно канули в Лету. Ни от шахт, ни от фабрик практически ничего не осталось. И все же люди как-то выкручивались – каждый на свой манер и каждый с тем или иным успехом. Впрочем, примерно то же самое можно сказать и о множестве других подобных местечек, раскиданных по всей Америке.
Алекс Джеймисон тем временем сидела в доме за бокалом белого вина со своей старшей сестрой Эмбер и болтала с племянницей Зоей – весьма смышленой особой, мало ли что еще и шести лет не стукнуло. Декер с Джеймисон приехали сюда в отпуск из Вашингтона – после напряженной работы по раскрытию преступлений в составе специальной группы ФБР. Амосу не слишком-то хотелось уходить в отпуск вместе с Алекс, но их начальник, специальный агент Богарт, был непреклонен: обоим пора отдохнуть. И когда Джеймисон предложила вместе отправиться погостить к ее сестре, Декер понял, что податься-то ему больше особо и некуда.
«Ну вот и приплыли».
Еще разок отхлебнул из бутылки, уставившись на свои ботинки четырнадцатого размера.
Когда они приехали сюда, после неизбежных представлений, обмена любезностями, объятий и распаковки дорожных сумок Джеймисон вручила сестре и племяннице подарки на новоселье – Эмбер с мужем и дочкой переехали в этот дом совсем недавно. Еще задолго до того, как был приготовлен и съеден ужин, Декер полностью исчерпал все приличествующие случаю темы для разговора и откровенно мыкался, абсолютно не представляя, что бы еще такого сказать или сделать. Тогда-то Джеймисон, которая знала его, пожалуй, получше всех остальных, потихоньку и предложила ему выйти со своим пивом – и своей неуклюжестью – во двор, чтобы сестры могли спокойно поболтать о своем, о девичьем подальше от мужских ушей.
Вообще-то в обществе Амос далеко не всегда был столь уж неловок. Шести футов и пяти дюймов ростом, весом триста фунтов с небольшим[2 - Соотв. 196 см и более 140 кг.] – ну если честно, то не просто «с небольшим», – Декер, бывший профессиональный игрок в футбол, некогда был душой любой компании. Любил и на людей посмотреть, и себя показать, за словом в карман не лазал – честно говоря, порой даже перебарщивал в этом деле.
А потом, как это нередко случается в профессиональном футболе, – тот подлый, исподтишка, удар в голову, который навсегда переменил и всю его жизнь, и саму его сущность. После серьезной черепно-мозговой травмы он едва остался в живых. Выжил, но в мозгу что-то перемкнуло – наверное, мозгу было так проще исцелить полученные повреждения. Процесс заживления оставил в голове две серьезные отметины.
Первая – это гипертимезия, или абсолютная память. Те, кто может похвастаться подобным дарованием, обычно помнят до мелочей лишь события из собственной жизни – в остальном память их нередко подводит. Но только не Декера. Ему словно кто-то вставил в голову видеокамеру с неограниченной картой памяти. Он стал просто ходячим запоминающим устройством, не способным забыть ничего, что видел и слышал. Вскоре Амос понял, что этот обретенный талант – не только благословенный дар, но и тяжкий крест, который он теперь вынужден тащить всю свою жизнь.
Вторым последствием того удара в голову на футбольном поле стала синестезия. Какие-то «знаковые» явления вроде смерти теперь ассоциировались у него с определенным цветом. Если говорить о смерти, то она была для Декера ярко-синей, как вспышки электросварки, и от этих вспышек у него вставали волосы на затылке и противно крутило живот.
От необратимых изменений мозга необратимо изменилась и личность. Куда девался обаятельный повеса, чувствующий себя как рыба в воде в любой компании, притягивающий к себе незнакомых людей, будто магнит?
«Да, я теперь не такой».
Путь на футбольное поле после того происшествия был безвозвратно закрыт, но жизнь продолжалась – и вот он вначале обычный патрульный коп, а потом и детектив в отделе убийств в своем родном городке Берлингтоне, что в штате Огайо. Вот уже и женат на чудесной женщине по имени Кассандра – Кэсси, как он обычно ее называл, а вот у них уже и дочь-красавица Молли…
Только теперь нельзя говорить про все это в настоящем времени.
Было это все. Было.
Потому что нет у него теперь ни чудесной жены, ни красавицы дочки.
«Кто лишил вас жизни?»
«Кто вас убил?»
Ладно, Декер разобрался, кто именно отнял у него самых дорогих на свете людей. И тот, кто это сделал, заплатил дорогую цену.
Но это было ничто по сравнению с ценой, которую заплатил сам Декер. И с тем, что он платит до сих пор каждую минуту и за что будет расплачиваться до тех самых пор, пока не испустит дух.
– Тетя Алекс говорит, что ты ничего не забываешь.
Декер вздрогнул, отвлекся от тягостных воспоминаний – кого это вдруг интересуют подобные вопросы?
С другого края деревянной террасы, пристроенной к дому, на него с любопытством взирала Зоя Митчелл: два белобрысых хвостика на голове, розовая рубашечка в цветочек с длинными рукавами, под белыми шортиками – пухленькие коленки с ямочками.
– Ну да, на память вроде не жалуюсь, – отозвался Декер.
В руках Зоя держала лист бумаги. На нем – с десяток длинных чисел. Сунула ему.
– А вот это можешь запомнить? – спросила с надеждой.
Декер бросил на него взгляд и тут же отдал лист обратно.
– Значит, не можешь? – произнесла Зоя, на веснушчатой мордашке которой явственно отразилось разочарование.
– Нет, это значит, что уже запомнил.
Амос монотонно зачитал ей числа ровно в том порядке, в котором они были написаны, потому что в голове у него намертво застряла картинка: лист бумаги с цифрами.
Она несмело улыбнулась:
– Круто!
– Думаешь? – бросил Декер.
В ответ она изумленно выпучила на него свои светло-голубые глаза.
– А ты – нет?
– Не, иногда тоже думаю. Наверное, действительно круто.
Он прислонился к перилам террасы, потягивая пиво из бутылки. Зоя не сводила с него глаз.
– Тетя Алекс сказала, что ты ловишь плохих людей.
– Мы вместе ловим. У нее отличная интуиция.
Зою эта характеристика явно озадачила.
Пришлось растолковать:
– Она хорошо чувствует людей. И видит то, чего остальные не видят.
– Она моя самая любимая тетя.
– Сколько же у тебя теток?
Девочка вздохнула:
– Целая куча. Только тетя Алекс самая суперская. – Зоя расцвела. – Она приехала, потому что у меня скоро день рождения. Мне будет целых шесть лет!
– Знаю. Она мне уже сказала, что мы все вместе куда-нибудь съездим, отпразднуем это дело.
Зоя так внимательно его рассматривала, что Декер опять смутился. Отвел взгляд, сделал вид, будто озирает окрестности.
– А ты реально большой, – констатировала она.
– Не в первый раз уже такое слышу.
– Ты ведь не дашь плохим людям обидеть тетю Алекс? – спросила Зоя с весьма озабоченным видом.
Декер, который собирался еще раз приложиться к пиву, медленно опустил бутылку.
– Нет, не дам. В смысле сделаю все, чтобы такого не допустить, – несколько сбивчиво уточнил он.
Где-то вдали гулко прогремел гром.
– Наверное, будет гроза, – поспешил заметить Амос, которому очень хотелось сменить тему.
Глянул на Зою, чей невинный взгляд по-прежнему вызывал у него некоторую неловкость. Сразу отвернулся, как только громовые раскаты послышались опять.
Лето закончилось, но грозы в этих краях частенько гремели и осенью, и как раз такая осенняя гроза сейчас к ним и подкрадывалась.
– Явно приближается, – проговорил Декер, обращаясь больше к самому себе, чем к Зое.
Оглядел задний двор дома, примыкающего к их участку. Похоже, полная копия. Такой же по площади, такая же терраса на задах. Такая же крошечная лужайка. Такой же одинокий клен посреди клочка пожухлой травы.
Но было и одно отличие.
Свет в доме напротив теперь мигал. Включался, выключался. Загорался, притухал.
