скачать книгу бесплатно
– Но она могла исчезнуть и по-другому. Что, если пешком или на такси?
– Так я ж сижу на веранде, за кроссвордом или книжкой, примерно до половины одиннадцатого. Если б она уходила, я бы заметила. А после этого я пошла в дом. К одиннадцати я обычно уже укладываюсь.
– Ну хорошо. Для ясности: по крайней мере до половины одиннадцатого дом она не покидала, – подытожил Декер. – И вы не слышали, чтобы она заводила машину, по крайней мере до тех пор, пока не легли спать, – то есть в пределах одиннадцати?
– Кажется, я так и сказала. Не слишком ли вы туго соображаете?
– Хорошо, хорошо, – поторопилась сказать Джеймисон. – Миссис Бэйтс, разговор с вами был очень полезен.
– Что ж, рада быть полезной для общества. – Бабулька уставила в Декера палец и вполголоса ей сказала: – Мне кажется, ФБР надо быть тщательней в выборе консультантов. А вы, милочка, молодец. Приятно видеть девчушку в форме.
– Спасибо, – деликатно кивнула Джеймисон, пряча улыбку.
От дома Бэйтс они вернулись на улицу.
– Если бы Ричардс пошла пешком, то до «Резиденс Инн» она бы по времени подошла как раз к тому моменту, как было совершено убийство. А уж если б на такси, так еще и с запасом.
– Если на такси, мы можем найти об этом запись. У них, интересно, здесь «Убер» есть?
– Вряд ли.
Они позвонили еще в два дома, но там никто не ответил.
– Вся наша логика строится на том, что Сьюзан Ричардс мы по-прежнему считаем подозреваемой, – заметил Декер.
– А сам ты действительно считаешь, что она могла это сделать?
– Мотив у нее самый прямой, хотя на этом пути множество препятствий. Начать с того, откуда ей было знать, что он снова в городе.
– У тебя нет мысли, что Хокинс сам пошел бы к ней?
– Откуда он мог хотя бы знать, где она живет? Ланкастер ему ничего не сказала, это я знаю точно. А если в тех убийствах он невиновен, то незачем было и ходить извиняться.
– Вообще нагуглить чей-то адрес можно без проблем, – рассудила Джеймисон. – Хотя он только что вышел из тюрьмы и был смертельно болен. Честно сказать, не могу представить его в обнимку с компом и интернетом. А уж тем более чтобы активно ими пользовался.
– Но он мог пытаться что-нибудь у нее разузнать, особенно если думал, что за содеянным стоит она.
Декер покачал головой.
– Нет. Хокинс по суду знал, что у нее твердое алиби. – Он сделал паузу и задумчиво добавил: – Теоретически она могла кого-нибудь нанять вместо себя, но никаких доказательств этому нет. И тут мы неизбежно возвращаемся к проблеме мотива. При муже она могла оставаться дома и спокойно растить детей. Вторично замуж она так и не вышла, не было на подхвате и бойфренда. На убийстве членов своей семьи она не разжилась. Так что не вижу смысла. И убивать своих собственных детей она явно не собиралась.
– Соглашусь, – кивнула Джеймисон. – Есть, пожалуй, один человек, разговор с которым может что-нибудь приоткрыть.
– И кто он?
– Кен Фингер.
– Кен Фингер? Каким он здесь боком?
– Он был общественным защитником Хокинса.
– Он еще на плаву?
– Вот и узнаем.
Глава 8
Кен Фингер действительно был на плаву.
Декер наконец дозвонился до Ланкастер, и они договорились встретиться в офисе Фингера, что в квартале от центрального здания суда.
Секретарша Кристин Берлин, женщина за сорок, встретила троицу визитеров суровым взором.
– Мистер Фингер сейчас крайне занят, – объявила она при виде нежданных гостей.
Ланкастер протянула удостоверение:
– Я думаю, Кен сориентируется, кого к себе пускать.
Берлин разглядывала пластиковый бейдж нарочито долго и придирчиво.
– Да ладно вам, Кристин, – с ноткой раздражения сказала Ланкастер. – Вы как будто не знаете, кто я. У вас дети ходят в одну школу с моей Сэнди. А Декера вы тоже знаете, по работе с Кеном.
– На работе, детектив Ланкастер, я стремлюсь поддерживать сугубо деловую атмосферу.
– Всецело с этим согласен, – одобрил Декер. – Так где Кен?
Берлин кольнула его взглядом.
– Я слышала, вы на несколько дней вернулись в город, – сказала она. – Вы все еще работаете в ФБР?
Декер кивнул, и она перекочевала взглядом на Джеймисон.
– Вас я тоже помню. Вы, кажется, консультант Бюро?
– Уже нет. Спецагент, – поправила Джеймисон.
– Какая странная метаморфоза: из журналистки в агенты ФБР.
– Не такая уж и странная, – парировала Джеймисон.
– Это почему?
– Агент ФБР стремится открыть правду и добиться, чтоб виновные получили по заслугам. Журналист копает, чтобы ее отрыть и привлечь внимание общественности. И в результате, хоть и не всегда, это приводит к наказанию виновных.
– Хм! – Берлин скептически усмехнулась. – В этом что-то есть.
– Где, собственно, Кен? – нетерпеливо спросил Декер. – Мы здесь теряем драгоценные минуты.
Берлин насупилась:
– Лично в вас, я вижу, перемен не произошло никаких.
Она подняла трубку коммутатора и сделала звонок.
Через несколько минут в ее сопровождении они прошли в кабинет Фингера – просторный, с большими окнами. Письменный стол из темного дерева, столешница с кожаным покрытием, занятая бумагами, грудами справочников и скоросшивателями с ходатайствами. На большой книжной полке громоздились фолианты по юриспруденции и пронумерованные красные папки. Вокруг стола располагались стулья. У одной из стен журнальный столик с двумя большими стеклянными банками «M amp;M’s». Кен Фингер восседал у себя за столом.
Когда он защищал Хокинса в деле по убийству, за которое тому грозила смертная казнь, ему было не больше тридцати. Очевидно, другого энтузиаста, готового отстаивать обвиняемого в изуверском убийстве четверых (из них двое дети), в суде не нашлось.
Сейчас Фингеру было за сорок, и он специализировался на защите тех, кто в этом нуждался. А в Берлингтоне – типичном городке средней руки – в его услугах нуждались весьма многие. Аккуратные каштановые волосы Фингера, как и ухоженную бородку, уже серебрила проседь. Брюки со стрелками держались на ярко-красных подтяжках, подчеркивающих белый фон французской сорочки. На жилистой шее висела ослабленная «бабочка» в полоску. Между подтяжками тыквой торчало брюшко.
Кен Фингер встал и поприветствовал гостей, жестом приглашая в зону отдыха вокруг журнального столика.
– Кажется, я знаю, зачем вы здесь, – сказал он, когда Берлин, выходя, прикрыла за собой дверь.
– Очень может быть, – кивнула Ланкастер.
– Как твои дела, чертяка Декер? – бойко спросил Фингер.
– Да ничего, – ответил тот, усаживаясь. – Значит, ты уже в курсе?
– Ну а как иначе? Берлингтон не настолько велик. И хотя это не сравнится с нападением на школу, когда здесь еще жил ты, новость довольно заметная: осужденный убийца возвращается в город и находит здесь свой конец.
– Он приходил к тебе повидаться? – поинтересовалась Ланкастер.
Фингер покачал головой:
– Ни шкурки, ни волоска его я не видел с той самой поры, как он загремел в тюрьму.
– Вы ни разу его там не навещали? – спросила Джеймисон.
– Слегка. Некоторым образом беру свои слова обратно. Я действительно навещал его там: мы подали апелляцию, но ее блокировали наотрез. Оснований для нее у нас не было действительно никаких. Судья и так в чем мог шел нам навстречу. Присяжные вообще могли вернуть смертный приговор, но не сделали этого, и я тогда сказал Мерилу, что избежать смертной казни было лучшим из того, чего можно было ожидать. Так что зачем гнать волну?
– Ты был убежден в его виновности? – спросила Ланкастер.
Фингер пожал плечами:
– Так или иначе, для меня это не имело особого значения. Моя работа – защищать. А у штата – доказывать вину. Я как моль, кроюсь в складках разумного сомнения. Как и все адвокаты защиты.
– Но был ли ты убежден в его виновности? – упорствовал Декер.
Фингер откинулся и сделал пальцы домиком.
– Тебе, думаю, известно, что адвокатская тайна остается и после смерти клиента.
– Я не прошу раскрывать какую-либо служебную информацию, – заметил Декер, – а лишь спрашиваю твое мнение по этому поводу. Это не является нарушением и никоим образом не может навредить твоему клиенту. Он уже был осужден, а теперь и вовсе мертв.
Фингер осклабился:
– Из тебя вышел бы хороший адвокат, Декер. Ладно, скажу. Да, я считал, что это сделал он. Думаю, он полез туда лишь затем, чтобы кое-чем поразжиться, а столкнулся с такой бездной неприятностей, что не описать словами. Не скажу, что этот парень был матерым преступником. Черт возьми, да у него не было даже штрафов за парковку! Думаю, это была одна из причин, почему ему не присудили смертную казнь. Видимо, он потерял контроль и начал стрелять и душить напропалую; не успел опомниться, а на полу валялось уже четыре мертвых тела. И он просто убрался оттуда от греха подальше. Но было уже поздно.
– И никто не видел, как он подъехал, вошел в дом, а потом уехал? – допытывался Декер. – Не слышал выстрелов?
Фингер пожал плечами:
– Да кто его знает. Люди говорят, что ничего не слышали. В одном доме играла громкая музыка. В другом сказали, что смотрели телевизор или спали. В третьем жильцы той ночью отсутствовали, а четвертый дом стоял заброшенным. Те дома стояли не так уж близко. К тому же шумела непогода. – Он блеснул на Декера глазами: – Черт возьми, Амос! Ведь это же вы с Мэри возбудили против него дело! Отпечатки, ДНК, мотивы, вероятность. А орудие убийства оказалось спрятанным в его доме. То есть, как адвокату защиты, мне фактически нечем было оперировать. Это просто чудо, что он получил пожизненное без права на УДО.
– А украденные вещи? Кто их видел? – спросила Ланкастер.
– У Хокинса этому не было объяснения, потому что он настаивал на своей непричастности. Хотя если хотите знать мое мнение, то я думаю, что он их просто повыбрасывал, когда понял, что не сможет их сбыть из-за привязки к убийству четверых.
Декер отрицательно покачал головой:
– При задержании у него в бумажнике нашли пятьсот долларов.
– Обвинение предположило, что это навар с продажи краденого. Хотя, судя по перечню пропавших вещей, он мог выручить за них и больше.
– Ты выдвинул версию, что Хокинс думал потратить эти деньги на анальгетики для своей жены, приобретя их на улице. Это он тебя надоумил или ты придумал сам?
– Да будет тебе известно, Декер, я с бухты-барахты ничего не «придумываю», – твердо и иронично сказал Фингер. – Все это озвучил мне он.
– Тогда откуда у него взялись деньги? – спросила Ланкастер.
– Он не говорил.
– Интересно почему, – задумался Декер. – Он ведь мог предъявить убедительные доводы, которые бы скостили изрядную долю обвинений в суде.
– Я пытался разговорить его, но он ни в какую.
– Незадолго до этого его уволили с работы, – припомнила Ланкастер. – И с деньгами у них было туго.
– Я лишь передаю то, что он мне рассказал, то есть ровным счетом ничего. И я не давал ему самому выступать на процессе, чтобы обвинение не истолковало тему денег в свою пользу. Я пытался проделать в обвинении дырки и акцентировал, что Хокинсом двигало желание купить своей смертельно больной жене препараты. Я ставил цель получить в зале суда некоторое сочувствие, но пронять присяжных не получалось. Они скрепили ниточками те полтысячи и похищенное барахло. Обойти это никак не удавалось. И по логике, те пятьсот баксов пришли действительно оттуда. Кто знает, сколько денег мог дать скупщик за горячий товар, добытый по «мокрому»? Но не появлялось зацепки вплести тему скупки в канву дела. Так что не было у меня никакой возможности докопаться до корней, если б только Мерил сам не раскрылся. А он этого не сделал.
– Давайте конкретней, – поморщилась Ланкастер. – Зачем ему в ранний час приходить в дом, полный народа?
– Перед домом не было ни одной машины, – вмешался Декер. – Дэвид Кац припарковался на заднем дворе. Так что Хокинс, подходя к дому спереди, не мог этого видеть. На тот момент у Ричардсов машина была только одна, и на ней уехала жена. Другую машину они отдали в ремонт.
– Но когда к дому прибыли первые полицейские, там горел свет, – заметила Ланкастер. – Каким олухом надо быть, чтобы напасть на освещенный дом?
Фингер сокрушенно развел руками.
– Что можно сказать? Что случилось, то случилось. Как я уже говорил, опыта преступлений у парня не было. И алиби тоже. Вы сами это прекрасно знаете.
– Хокинс мог подумать, что свет хозяева оставили по забывчивости, – вставил Декер. – Машины перед домом не было, значит, уехали. Дома никого нет.
– Если же это был не он, а кто-то другой, – продолжил Фингер, – то этот «кто-то» приложил немало усилий, чтобы его подставить. Спрашивается, зачем? Он ведь был, собственно, никтошка. Всю жизнь проработал «синим воротничком». Я не говорю, что это плохо. Черт возьми, наоборот, я восхищаюсь им за это. Мой старик был механиком и умел мастерить такое, что мне и не снилось. Я просто говорю: Мерил был обычным работягой с обычной жизнью. Зачем все эти козни?
– Тем не менее кто-то озаботился его убить, – сказал Декер. – И жизнь у него была не такой уж обычной. Жена умирала, дочь сидела на наркотиках.