скачать книгу бесплатно
Но только за соседками захлопнулась дверь, моя мотивация куда-то испарилась. Я взяла папку, села на мягкий диванчик в оконной нише и посмотрела в ночь. Отсюда виднелся лодочный домик на берегу. Темная, размытая тень в безлунной ночи. Мой взгляд скользнул дальше по живой поверхности Темзы. По ней как раз шел корабль, и волны, расходящиеся от носа, разбивались о каменистый берег.
Я задумалась, чем в этот момент занималась Флоренс. Сидела ли она у окна? Или склонившись над эскизами? С карандашом, зажатым в зубах, создавая новую шляпку? Или, как обычно, разгадывала кроссворд, а на ее коленях сидел кот? Радовалась ли она, что отпустила меня? Может, выдохнула с облегчением? Или в ее груди, подобно серому облаку, расползалась пустота?
На мгновение закрыв глаза, я услышала, как мурлычет кот, сидящий у Флоренс на коленях, а страницы кроссворда шелестят, когда она вписывает туда букву за буквой.
Я вздохнула и прогнала мысли о доме.
– Не должна была все рушить, не должна, – обвинила я саму себя в том, что случилось, и открыла приветственную папку.
План здания я уже вытащила оттуда, поэтому первой лежала третья страница. Расписание работы комнаты антиагрессий. Директор поставила мне одно занятие на завтра, сразу после уроков.
– Обязательно: легкая спортивная одежда, – прочитала я не очень радостно, потому что могла себе представить, насколько это будет отвратительно. Вооруженный свистком двойник Вин Дизеля, гоняющий меня до тех пор, пока я не почувствую тошноту. Или еще страшнее – психолог, задающий глупые вопросы, пытающийся проанализировать мои проблемы. Возможно, он будет спрашивать у меня правила, пока я буду стоять в планке…
Я начала листать дальше. Часы закрытия ворот. Это напомнило мне колонию для несовершеннолетних. Я привыкла ходить куда захочу. И когда захочу. В некоторых приемных семьях, где я не прижилась, никто даже не беспокоился о моем местонахождении. Я уныло смотрела в окно. Разноцветные огоньки Лондона отражались в реке, но надвигающийся туман медленно поглощал город. Ночами я бродила по улицам. В поисках… злости.
Я встала и надела толстовку. Натянув на голову капюшон, я глубоко вдохнула запах кондиционера для белья. Закрыла глаза. Перед моим мысленным взором пронеслись воспоминания.
Холодный ветер мчался по Гайд-парку и доносил до моих ушей детский смех. Парк Винтер Вандерлэнд притягивал бесчисленное количество посетителей. Светило солнце, пахло снегом. На площадке, покрытой льдом, семьи дружно катались на коньках, а вагончики американских горок с грохотом проносились над головами гостей парка. В воздухе звенел радостный смех.
Я надела капюшон на голову и повернулась спиной к ветру. Затем засунула в рот еще один орешек в карамельной глазури. Сладость на языке и хруст – настоящее наслаждение.
– Очередной круг – очередное счастье! – через громкоговоритель артист зазывал к себе народ, в то время как рядом со мной под звон колокольчиков медленно крутилась детская карусель. Круг завершился, ожидающие родители получили обратно своих отпрысков, которые от поездки ощущали легкое головокружение. Я ухмыльнулась, когда маленькая девочка со светлыми волосами и кучей кудряшек на голове спрыгнула с лошади на карусели и с горящими от восторга глазами побежала к маме. На ее шее болтались толстый шарф и красные варежки на резинке.
Она выглядела такой счастливой, и это поразило меня до глубины души.
– Еще круг, – упрашивала маму малышка, но мать с сожалением покачала головой. – На первый раз достаточно, мышонок. Это недешево, милая.
– Ну, пожалуйста, мама. Еще кружочек!
– В следующий раз, хорошо? – мать села на корточки и надела малышке варежки.
Я смяла бумажный пакет с миндалем и засунула его в карман толстовки. Вдруг мне стало холодно, и ветер принес уже не веселый смех, а крики пассажиров с башни падения. Я слышала лишь жуткие вопли, доносящиеся из «Пещеры ужасов», вместо радостных, оживленных звуков ярмарки. Обернувшись, я увидела лицо жуткого оборотня. Темные тени тянули ко мне свои лапы, и я сделала шаг назад.
Мне не хотелось этого видеть. Очень быстро я развернулась к светящемуся тиру. Какой-то мальчик с надутыми губами яростно топнул ногой и бросил на пол огромного медведя, которого только что выиграл.
– Я хочу большой танк! – кричал он и бил маму по руке. – Большой танк! Большой танк! – громко повторил он свои требования. – Я не хочу этого дурацкого медведя! Я хочу танк! Сейчас же!
– Может, прокатишься еще круг на карусели? – попыталась успокоить его мать, но он испепеляющим взглядом все смотрел на тир.
– Дурацкая детская карусель! Дурацкий тир! Здесь все дурацкое! – проорал мальчик и засунул руку в карман куртки. Он бросил билеты маме под ноги и снова топнул ногой.
Я потерла веки и глубоко вздохнула. Мне стало неспокойно еще до того, как я направилась к ним. Мать мальчика наклонилась за билетами и небрежно засунула их в карман. Я нашла глазами девочку с белыми кудряшками. Она держала маму за руку и, опустив плечи, следовала за ней. Ее полный тоски взгляд был прикован к вращающейся карусели. Очередной круг – очередное счастье для тех, кто мог себе это позволить. Так здесь было заведено…
Я приближалась к тиру, и с каждым шагом грохот в ушах становился все громче. Пульс ускорился, во мне проснулось что-то большое, сильное, темное. Быстро и умело я воспользовалась столпотворением на ярмарке, чтобы залезть в карман несчастной мамочки мальчика. Моя рука молниеносно скользнула внутрь. Я нащупала ее кошелек, солнечные очки, шелковый платок. Но я искала кое-что другое. Как только пальцы ухватили круглые билеты, я постаралась незаметно вытащить руку.
– Извините! – промямлила я и опустила взгляд. Сиреневая прядь упала на лицо, я быстро отвернулась и исчезла в толпе. Первые снежинки, воздушные, как сахарная вата, опускались на землю. Я моргнула, когда одна снежинка попала мне на ресницы.
Я огляделась: посетители парка даже не замечали снег, покрывающий их головы, как пудра, и ложившийся на крыши ларьков. Я знала, что он пролежит недолго, и, пробираясь сквозь толпу в нужном направлении, протянула руку, чтобы поймать снежный кристалл. Снежинка растаяла очень быстро, так же быстро, как заканчивается счастье после поездки на карусели. Озябшая, я выдохнула пар изо рта и опустила руку. Нужно продолжить путь…
– Вот, возьми. – Я опустилась на корточки рядом с кудрявой девочкой и протянула ей скрепленные между собой билеты. – У меня остались лишние, если вдруг ты хочешь…
Ее глаза засияли, и этот свет, словно кулаком, разбил страшную темноту во мне и наполнил счастьем.
– Мама! – закричала она и немного подпрыгнула, будто не могла устоять от счастья. – Девочка…
Я быстро встала и, засунув руки в карман, нырнула в толпу. Скрывавшаяся под капюшоном, безликая девушка посреди толпы. Я вдохнула запах кондиционера и сжала в руках пакетик с миндальными орешками. Ярмарка в Гайд-парке доставляла мне настоящее удовольствие. Но мне нравилось также слышать биение сердца, когда я запирала в себе темноту!
Открылась дверь комнаты, и Жасмин с Эсме вошли внутрь.
– Уже вернулись? – спросила я и попыталась вернуться в реальность. Как долго я сидела тут, погрузившись в воспоминания?
Я убрала волосы назад и при этом заметила на коленях приветственную папку. Дальше часов закрытия ворот я не продвинулась.
– Время спать. В десять выключается свет, – объяснила мне Жасмин и взяла в руки пижаму и косметичку. – Между прочим, сегодня ты была главной темой для обсуждений, – крикнула она мне, когда снимала с крючка полотенце.
– Я? В смысле?
Эсме поднесла руку ко рту и стыдливо захихикала.
– Тебя видели с Тристаном.
– Ну и? – Я никак не могла понять, в чем дело.
Веснушчатые щеки Жасмин слегка покраснели.
– Ходят слухи, что… – Она округлила глаза, поправив очки на носу, но не сказала больше ни слова.
– Что «что»?
– Он это не всерьез, просто знай, – ответила Эсме.
– Что, простите?
Лицо Жасмин стало таким же красным, как полотенце.
– Тристан клеит каждую девчонку!
Я сглотнула и, обороняясь, подняла руки.
– Вы, наверное, неправильно поняли! – я начала защищаться. – У меня и в планах не было позволять клеить себя. И уж точно не этому пижону Тристану.
Не знаю, убедила ли я своих соседок этими словами, но они направились в сторону уборной, расположенной в конце коридора, перешептываясь и хихикая.
Я глубоко вздохнула и убрала волосы со лба.
– Не позволю себя цеплять! – дала наставление сама себе. – Это мой последний шанс! Поэтому мне не нужны проблемы, тем более с прыщавыми одноклассниками!
Я выругалась про себя, потому что у Тристана не наблюдалось ни единого прыща. Напомнила себе, что он выглядел чертовски хорошо, и нервно потерла руки. Раздражающе хорошо.
– Соберись, Эбби! – подбодрила я себя. – Ты совершила уже достаточно глупостей!
Я положила папку на прикроватный столик и встала. Темнота в окне внезапно напугала меня, и я почувствовала себя одиноко. Я попыталась вернуться к мысли о Флоренс, но тот момент уже был упущен. Я даже подумала, не отправить ли ей СМС, но отбросила эту мысль. Нелепо в первый же день тосковать по дому.
– Обязательно справлюсь с этим! – яростно пробормотала я и достала пижаму. – Даже с дурацким расписанием! – Хотя к этому мне только предстояло привыкнуть. Так же, как и к общему душу.
По дороге в уборную мне встретились болтающие девушки. В отличие от дневного времени, когда все одевались в одинаковую форму, сейчас они носили ночные рубашки, и только в этот момент ученицы проявляли собственную индивидуальность. Золотистая шелковая пижама, рубашка с цветочками и даже халат с вышитым фамильным гербом, за которым могло скрываться все что угодно, – в общем, чего там только не было. Я вздохнула с облегчением, когда поняла, что из-за слишком позднего прихода вся комната находилась в моем распоряжении. У одной стены в ряд стояли восемь раковин, а на другой стороне – три унитаза и три душа с занавесками.
– Отлично! – я поставила сумочку на край раковины и нырнула за одну из занавесок. В сливе застряли светлые волосы. Сморщив нос, я вернулась обратно к раковине уже в другом настроении. – Лучше, чем в колонии для несовершеннолетних! – попыталась подбодрить себя и иронично подмигнула своему отражению.
Я сняла с головы капюшон и взяла в руки расческу, медленно расчесала волосы и заплела косичку длиной до плеч, затем принялась смывать тушь и подводку. И с каждым использованным ватным диском чувствовала себя более уязвимой. Как рыцарь, снимающий свои доспехи…
Глубоко погрузившись в мысли, я почистила зубы, умылась и надела пижаму – серые шорты с принтом Snoopy и майку. Бросив последний взгляд в зеркало, я не узнала себя. Мне не нравилось то, что я видела. Казалось, что я выгляжу младше семнадцати, потому что моя грудь не претендовала на выдающиеся рекорды, а ноги напоминали спички. Даже съедая по две порции пудинга в день, мне не подошел бы размер S.
– Иди в кровать! – тихо приказала себе и взяла сумочку. И только я вышла в коридор и направилась к своей комнате, как выключился свет. – Сейчас, серьезно?
Часы пробили десять, и я, вздыхая, отправилась дальше на ощупь.
– Ненавижу эту школу! – проворчала я и на секунду у меня перед глазами всплыл образ Тристана. – Ну ладно, может, не настолько ненавижу… – поправила я. – Но хорошей ее точно не назову!
Художница
Как можно более незаметно я попыталась влиться в поток школьников и добраться до своего класса. Меня захватила толпа, и я не смотрела по сторонам. Веки после первой бессонной ночи в Даркенхолле налились свинцовой тяжестью. Чувствовала я себя так, словно простудилась.
Я не имела ни малейшего понятия, что меня ждет дальше. Единственное, что я запомнила: первыми двумя уроками у нас была математика в кабинете 207. И этот класс находился прямо передо мной. Я прикусила нижнюю губу и расправила гофрированную школьную юбку. Воротник белой блузки царапал шею, а темно-синие гольфы выше колена вообще мне не нравились. Казалось, я выгляжу отвратительно. Впрочем, так же, как и все остальные.
Немного неуверенно я вошла в кабинет. За кафедрой у доски стоял учитель. Несложно было догадаться: твидовый пиджак и вельветовые брюки. Когда он поднял голову, наши взгляды встретились, и он подошел ко мне.
– А… Эбигейл, – дружелюбно поприветствовал он меня. – Добро пожаловать в Даркенхолл. Меня зовут Константин Кросс. Я уже слышал о тебе.
– Ага. – А что мне еще оставалось ответить на это? В конце концов, я о нем еще ничего не слышала.
Он кивнул и указал на пустую парту.
– Найди свободное место. У нас нет строгого порядка в плане того, кто где сидит.
– Хорошо… тогда… – я чуть отошла от доски. Кросс следил за каждым моим движением, и я, недолго думая, опустилась за вторую парту, хотя мне очень хотелось сесть подальше.
– Я рад, что нам удалось найти для тебя место в этой школе, – сказал Кросс и прошел за мной. Он присел на край стола и стал внимательно разглядывать меня.
– Доброе утро, мистер Кросс. Одна из одноклассниц села рядом со мной.
– Доброе утро, Аннабель. – Он бросил короткий взгляд на девушку, ее беспокойство ему явно не понравилось.
– У меня вопрос по вчерашнему заданию, – Аннабель воспользовалась возможностью и достала из сумки тетрадь. – При разложении числа на простые множители здесь должен стоять минус.
– Сейчас мы это разберем, – прервал ее Кросс и испытующе посмотрел на меня. – А мы… поговорим в следующий раз. – Он встал и направился к кафедре, где принялся листать учебник по математике.
Значит, разложение на простые множители. Я уже проходила это. Не должно было возникнуть никаких трудностей. На самом деле для первого знакомства я посчитала это хорошим знаком: я могла произвести приятное впечатление на своих одноклассников.
Я закатила глаза. Производить впечатление на только что вошедшего одноклассника я не собиралась. Я уже это сделала. Он клеит каждую! – крутились в голове слова Жасмин.
Тристан увлеченно разговаривал с другим парнем, но прекратил, как только увидел меня. Похлопав того по плечу, блондин ухмыльнулся мне.
– О, привет, Эбигейл. – Он подошел ближе и сел передо мной. – Ну, сейчас-то обжилась? Можешь, наконец, сказать… как тебе кровать? Сойдет? – Он не достал ни тетрадь, ни учебник. Просто сидел и пялился на меня.
– Не думаю, что я здесь обживусь! – уклонилась я от его двусмысленного вопроса и неуверенно провела рукой по волосам.
Его улыбка стала шире, он наклонился ко мне и с сочувствием спросил:
– Настолько плохо?
– Они просто выключают свет! – пожаловалась я. – Мне пришлось в темноте идти на ощупь по холодному коридору!
Проклятье, эти глаза… Он не может смотреть куда-нибудь в другое место?
Тристан тихо рассмеялся.
– Мне кажется, это было прописано в правилах.
– Очень смешно! – я скрестила руки на груди. – Объясни мне, как за один день можно запомнить пять тысяч правил? Как долго ты здесь учишься? – спросила я. – И не говори, что сам знаешь правила. В столовой ты перетащил меня не на ту сторону!
– Можно их не знать, а можно просто не придерживаться, в этом есть разница, – со смехом пояснил он.
Мне нравилась его улыбка и то, как при этом менялось его лицо. Он становился более открытым, и это цепляло. И хоть я пыталась себя сдержать, но все же хихикнула.
– О, извините! Тут ты, конечно, прав. – Я подмигнула ему. – Ты настоящий бунтарь. Анархия, определенно, твое второе имя.
– Не совсем. Гилберт Лоренс – мое второе имя.
Я фыркнула.
– Что? Тристан Гилберт Лоренс? Ты шутишь! Что твои родители имели против тебя? – пошутила я.
Тристан тоже ухмыльнулся.
– Ты же не всерьез сейчас смеешься надо мной? – спросил он и сделал обиженное лицо.
– Нет, совсем нет. Я рада, что мы завели этот разговор именно сейчас, а не вчера.
– Почему?
– Я не люблю в первый же день портить впечатление о себе.
Смех Тристана заставил обернуться наших одноклассников.
– Я тоже привык ждать с этим до второго дня.
Проклятье! Его искренний смех сбивал меня с толку. Я смеялась нечасто. И уж точно не с парнями. Это казалось так странно. Но в то же время гораздо лучше, чем обычно.
