скачать книгу бесплатно
Ближе к концу документа он на секунду задержался и, осуждающе покачав головой, продолжил «чтение».
Затем он вернул документ на прежнее место и уставился на адмирала с совершенно невозмутимым видом.
– Всё? – недоверчиво спросил адмирал.
– Да, – со скучающим видом кивнул Стоун, – это разведсводка о некоторых особенностях Маньчжурской операции[9 - – ещё известна, как Советско-Японская война. Продлилась с 9 августа по 2 сентября 1945 года.]. Кстати, машинистка, печатавшая доклад, на 212 странице допустила ошибку: вместо «безоткатных орудий» напечатала что-то похожее на «без отзыва орудий».
Адмирал осторожно придвинул к себе документ и принялся просматривать его содержимое. Повторяя недавние действия Стоуна, он задержался ближе к концу доклада (видимо проверил его утверждение насчёт ошибки), затем, с совершенно ошарашенным видом, закрыл его и поднял изумлённый взгляд на собеседника.
– Как вы это делаете? – подозрительно прищурившись, спросил он.
– Не знаю, – пожал плечами Стоун, – само по себе как-то получается.
В кабинете повисла неловкая пауза.
– Полезная способность, – адмирал взял со стола портсигар и, достав из него сигарету, принялся разминать её между пальцев, – Чертовски полезная…
– Так вот, – не обращая внимания на реплику собеседника, продолжил Стоун, – теперь, когда мы разобрались с моей техникой чтения, я хотел бы вам сообщить, что для дальнейшего расследования мне понадобится уехать.
– Далеко? – спросил адмирал, с интересом разглядывая забитую до краёв пепельницу.
– Для начала в Германию, – ответил Стоун, – если точнее – в Нюрнберг. Хочу побеседовать с Хайнцом Шаффером.
– Кто это? – рассеяно спросил адмирал, с явным сожалением на лице убирая сигарету обратно в портсигар.
– Это командир Ю-977. Той самой, что сейчас в Мар-дель-Плата, – ответил Стоун, – Видите ли, в официальных отчетах много нестыковок и странностей, которые я хотел бы прояснить. Да и вообще, мне кажется, что он попросту врёт. Ну, или, как минимум, чего-то недоговаривает. Затем, – продолжил он, – когда я соберу достаточно сведений, мне надо встретиться с господином Дёницем. Если кто и способен приподнять завесу тайны о подводных лодках Третьего Рейха, то это, наверняка он.
– Дёниц сейчас тоже в Нюрнберге…, – отвлечённо, будто бы невзначай, обронил адмирал, – ожидает приговора.
– Да, – продолжил Стоун, – и ещё! Мне понадобится рекомендательное письмо. За подписью кого-нибудь важного. Времена теперь неспокойные и люди, в связи с этим, крайне несговорчивы.
– За это не переживайте, – заверил адмирал, – вам будет оказано содействие на самом высоком уровне. Завтра получите дипломатический паспорт. Вылетаете послезавтра.
***
Протяжная, отвратительно резонирующая со всём телом, вибрирующая волна, кольцом охватившая фюзеляж самолёта, медленно прокатилась от носа до хвоста самолёта, начисто отметая сон. Собственно, и сном-то назвать это можно было с натяжкой – скорей, это было забытье, потому как салон ДиСи-3[10 - – Douglas DC-3 – американский транспортный самолёт] удобствами похвастаться не мог: грубые деревянные лавки, идущие вдоль бортов, были максимально возможно удалены от самого понятия «комфорт». Не дожидаясь пока вторая волна вибрации снова доберётся до него, Стоун сел на скамье и выглянул в иллюминатор. Не увидев ничего, кроме молочно-белой пелены, он сладко зевнул и потянулся, разминая затёкшие конечности. С неприятным хлопком заложенность в ушах исчезла, возводя мерное гудение двигателей на одну октаву выше.
Дверь в кабину пилотов приоткрылась и в салон заглянул молодой парень с весёлыми карими глазами.
– Скоро садимся, – выкрикнул он, зачем-то указывая большим пальцем вниз, – внизу сильный боковой ветер. Потрясёт немного.
Стоун кивнул в ответ, будто от его согласия что-то зависело. Пилот улыбнулся и скрылся в кабине, оставляя его опять наедине с самим собой.
Самолёт, в подтверждение слов пилота, ощутимо тряхнуло, заставив своего единственного пассажира судорожно вцепиться в скамью. Они вынырнули (по ощущениям было бы правильней сказать – вывалились) из плотной облачной завесы и в салоне сразу стало гораздо светлее. Стоун с интересом взглянул в иллюминатор, ожидая обозреть город с высоты птичьего полёта. Однако, его желаниям не суждено было сбыться, потому что практически сразу самолёт стукнулся шасси о землю (надо заметить – слишком сильно для того, чтобы сердце, ёкнув, застучало быстрее обычного). Самолет ещё раз немного подпрыгнув, затем уже уверенно встал на в бетонку всеми своими тремя колёсами и уже без всяких сюрпризов покатился по взлётно-посадочной полосе, замедляясь с каждой секундой под реверсивный рев лопастей.
Вырулив на небольшую обособленную стоянку, стальная птица замерла, вздрагивая всем телом под мощными порывами ветра.
Пропеллеры ещё продолжали по инерции лениво вращаться, а из кабины пилотов уже выскочил тот самый молодой лётчик и принялся открывать крышку грузового люка, насвистывая какую-то незнакомую мелодию. Закончив, наконец, возиться с капризным люком, пилот достал из-под скамьи металлическую стремянку и выставил её на улицу.
– Экипаж Дуглас ДиСи-3 рад приветствовать вас, сэр, в городе Нюрнберг и желает вам приятного времяпрепровождения в этом, некогда чудесном, немецком городе. – Шуточно доложил он, не прекращая улыбаться.
Стоун угрюмо кивнул в ответ и спустился по стремянке на землю.
«Холод собачий, – подумал он, запахивая поплотнее пальто, – ну хоть дождя нет – и то хорошо».
– Мистер Стоун! – окликнули его откуда-то сзади.
Стоун обернулся: прислонившись к фюзеляжу, ближе к хвосту самолёта, стоял и курил человек. Он был в коротком, чуть ниже середины бедра, коричневом кашемировом пальто и черной шляпе. Воротник на пальто был приподнят, хотя сделано это было скорей с пижонскими целями (от пронизывающего ледяного ветра, гуляющего по аэродрому это действо никак не могло спасти), на руках были тонкие кожаные перчатки, также не отвечающие погодным реалиям как, собственно, и чёрные лакированные ботинки на тонкой кожаной подошве. Вообще, даже беглого взгляда на него было достаточно, чтобы определить в нем заядлого франта, эдакого денди, что на фоне картины общей разрухи, выглядело несколько неуместно.
Человек щелчком пальцев отшвырнул окурок и двинулся по направлению к Стоуну.
– Добрый день, мистер Стоун, – он протянул руку, – Хью Даллес – атташе британского консульства в Германии.
– Чарльз Стоун, – Стоун ответил Даллесу крепким рукопожатием, – Рад знакомству.
– Прошу за мной, – Даллес сделал рукой едва заметный приглашающий жест.
Они обошли самолёт кругом, где их ждал черный «Мерседес».
– Только прошу вас, мистер Даллес, – сказал Стоун, садясь в машину, – не надо гнать сломя голову. Не терплю быстрой езды. Или у вас тоже норматив?
– Что? – непонимающе уставился на него Даллес, – какой ещё норматив?
– Это я так…, – отмахнулся Стоун, – не обращайте внимания…
Даллес пожал плечами и завел двигатель.
– Консульство разместилось в бомбоубежище под зданием бывшей администрации. – Сказал он выезжая на дорогу, примыкающую к взлётно-посадочной полосе. – Там же поселили и вас. Не беспокойтесь: условия вполне себе сносные.
– Я и не беспокоюсь, – пожал плечами Стоун, – вам сообщили о моих планах? – неожиданно спросил он.
– В общих чертах.
– Хорошо, – кивнул Стоун, – тогда я хотел бы начать как можно скорей. Я хотел бы прямо сейчас встретиться с Хайнцем Шаффером, – уточнил он, – видя, как вопросительно изогнулась бровь его попутчика.
– А-а-а! Вы об этом! – безрадостно улыбнулся Даллес, – Боюсь, мне придётся вас разочаровать. Шаффер находится под арестом в американском секторе. Ваша встреча состоится только завтра в 10 утра по местному времени. Так сказал наш американский коллега.
– А Дёниц? – не отставал Стоун.
– Тут дела обстоят несколько хуже, – вздохнул Даллес, – он содержится в русском секторе. И с ним вы сможете встретиться только через неделю.
– Как через неделю?! – округлил глаза Стоун, – Но почему?!
– В вашей ситуации, вообще ошибочно само наличие всяческих вопросов, мистер Стоун. Когда имеешь дело с русскими, правильней будет улыбнуться и искренне поблагодарить: спасибо, мол, что всего лишь через неделю!
– Это чёрт знает что! – выругался Стоун, – Сумасшедший дом, какой-то!
– Браво, мистер Стоун, – усмехнулся Даллес, сворачивая с дороги в подворотню – похоже, вы не успев прибыть, уже уловили самую суть здесь происходящего! – «Мерседес» остановился возле полуразрушенного кирпичного здания, – Вот мы и на месте! Видите – синяя дверь, а рядом с ней часовой? – Даллес ткнул пальцем в левый угол развалин, – это вход в бомбоубежище и по совместительству – в Нюрнбергское отделение нашего консульства, – проходите, располагайтесь.
– А вы? – спросил Стоун.
– А у меня ещё есть парочка неотложных дел. – Деланно грустно вздохнул Даллес, – Вечером заскочу на пару слов.
***
– Лицом к стене! – глухо донеслось из-за железной двери. Стоун, отвлёкшись от своих мыслей, повернулся к входу.
Громко лязгнул замок и дверь в комнату для допросов с заунывным воем открылась, заставляя затрепетать под порывами тюремных сквозняков огонёк керосиновой лампы, стоявшей на столе.
– Вперёд! – конвоир слегка подтолкнул заключённого внутрь помещения.
Стоун с интересом разглядывал вошедшего: хмурый, из-под бровей, взгляд внимательно изучает камеру и сидевшего за столом человека. С первого взгляда ясно – перед тобой кадровый офицер: всё так же в военной форме. Знаки отличия не сорваны, а аккуратно срезаны. Следит за собой – усы и борода аккуратно подстрижены, волосы расчёсаны на пробор. Лишённые шнурков ботинки начищены до блеска.
– Лицом к стене!
Арестант, заученным движением повернулся к стене, расставил ноги и наклонился, максимально высоко задирая руки, скованные наручниками за спиной.
Конвоир, сняв наручники, с немым вопросом повернулся к посетителю.
– Спасибо. – Кивнул Стоун, – вы можете подождать за дверью.
Ни малейшей эмоции не промелькнуло на лице тюремщика. Он развернулся, вышел в коридор, захлопнул дверь и закрыл замок. Как и положено – на два оборота.
Заключённый выпрямился и потирая затёкшие запястья повернулся к Стоуну лицом.
Стоун гостеприимно указал на стул напротив себя.
– Здравствуйте, – начал он, дождавшись, когда арестант усядется, – меня зовут Чарльз Стоун. Я британский атташе и у меня будет к вам несколько вопросов.
Щаффер молчал, исподлобья рассматривая Стоуна.
– Итак, – Стоун раскрыл свой портфель и достал оттуда какие-то бумаги. – Вопросы, которые вы услышите, Шаффер, наверняка покажутся вам знакомыми, и я почти уверен, что так оно и будет. Но вот что действительно будет вам в новинку, так это формат нашего общения. Итак, – Стоун положил стопку бумаг на стол и придвинул их к Шафферу. – Я буду задавать вам вопросы, а вы будете отвечать на них. Письменно. При этом совершенно нет необходимости разговаривать со мной. Можете даже не смотреть на меня. По окончании этой нехитрой процедуры мы с вами разойдёмся по своим делам: я в консульство, вы – в камеру. Идёт?
Тот вяло кивнул.
– Отлично! – энергично подытожил Стоун, – тогда, как говорится, за дело.
Шаффер нехотя взял со стола карандаш и придвинул к себе бумагу.
– Ваше полное имя и фамилия.
Шаффер, склонившись над столом, заскрипел карандашом.
– Должность и воинское звание.
– Число, месяц, год и место рождения.
Стоун говорил негромко, но четко и без запинки. Когда допрашиваемый заканчивал написание ответа, незамедлительно звучал следующий вопрос.
– Какие задачи ставились командованием на ваш последний боевой поход?
– Почему вы выбрали для сдачи в плен именно Мар-дель-Плата?
– Как вы решились на переход к берегам Аргентины без навигационных карт и с тем запасом горючего и продовольствия, которыми располагали?
– Какое вы имеете отношение к гибели бразильского крейсера «Байя»?
Шаффер старательно выводил слова, не поднимая головы.
– И последний вопрос, Шаффер, – Стоун вздохнул и откинулся на спинку стула, – Поднимался ли на борт Ю-977 кто-либо из высших чинов Германии?
Шаффер поднял глаза и некоторое время пристально разглядывал собеседника. Затем что-то быстро нацарапал на листе и, не поднимая головы, спросил:
– Это всё?
– А что? – не удержавшись, съязвил Стоун, – куда-то спешите?
Шаффер скривил губы в бессильной злобе, но промолчал.
– Ладно, – вздохнул Стоун, – у меня, действительно, всё.
– Конвой! – громко выкрикнул Шаффер.
Железная дверь, оглушающе лязгнув замком, открылась и на пороге возникла молчаливая фигура охранника.
Шаффер положил карандаш и, придвинув бумаги к Стоуну, встал из-за стола.
– Мой вам совет, господин атташе, – обронил Шаффер, пока конвоир застёгивал наручники на его запястьях. – Оставьте это дело, – он искоса взглянул на Стоуна, – только зря потеряете время.
– Вперёд! – скомандовал конвоир.
«Спасибо за совет, герр[11 - – обращение в немецком языке, означающее «господин».] обер-лейтенант, – подумал Стоун, провожая взглядом Шаффера – но я сам как-нибудь разберусь».
Он ещё немного посидел, задумчиво уставившись в закрытую тюремную дверь, словно оттягивая неприятный момент, и лишь затем перевёл взгляд на стол. Там, призрачно белея в тусклом свете лампы, лежали исписанные мелким убористым почерком листы бумаги.
«Ну что же, герр обер-лейтенант, давайте одним глазком взглянем на ваши воспоминания…, – вздохнул Стоун, аккуратно придвигая стопку бумаги к себе, – пока след не остыл».
…несмотря на то, что дорога от офицерской казармы до штаба флотилии занимает от силы минут двадцать (да и то – прогулочным шагом), он уже больше часа кружил по каменистым тропкам центрального парка Кристиансанна, изредка кидая хмурые взгляды в сторону здания, в котором размещалось командование. Как бы он ни старался выглядеть и вести себя непринуждённо, всё же волнение и нервозность неизменно брали верх. Несколько раз он останавливался и судорожно выкуривал очередную сигарету, размышляя о том, что же могло послужить поводом для столь неожиданного вызова его в штаб флотилии. Оно и понятно: с самого момента назначения его командиром о нём будто начисто забыли, вынуждая томиться от безделья в то время, как его товарищи гибли на просторах Атлантики сотнями. Теперь – неожиданно вспомнили (и ощущение было, что явно не к добру).
Нет, конечно же, он готов к любому заданию, готов броситься в бой, пусть даже с превосходящими силами противника, и поступи такой приказ всего каких-нибудь пару месяцев назад – он бы не задумываясь так и сделал. Но теперь…, когда война (и это уже ясно даже полному идиоту) проиграна…
Больше того, пару дней назад осведомлённые люди шепнули, что в Верховной Ставке рождён приказ о затоплении всех судов (надводных и подводных), чтобы избавить флот от позора. Но это там, в Европе, а здесь, в Норвегии – молчок.
«Что же им, чёрт возьми, от меня надо?! – в который раз спрашивал он себя, завершая очередной круг по парку, – Так! – решительно одёрнул он себя, – Хватит хныкать, будто фройляйн[12 - – обращение к немецкой девушке.]! Ты офицер! Сейчас пойдёшь туда и всё узнаешь! Тем более, – он взглянул на часы, – что уже пора!»
Он твердым шагом направился к неказистому серому зданию Командования флотилии. Нарочито строго окинул взглядом вытянувшегося по струнке часового на входе в штаб. Небрежной, но всё такой же твердой походкой подошёл к дежурному офицеру, несущему службу в фойе.
– Обер-лейтенант Хайнц Шаффер, – представился он, – «Молодец! Голос не дрогнул!» – мысленно похвалил он себя. – Мне назначено на 10.
