Секретное логово смерти

скачать книгу бесплатно


Недоговорив (вероятно, удовлетворившись произведенной работой, превратившей физиономию Эбанта во что-то неописуемое?), бесчеловечный садист какое-то время полюбовался ужасным «художеством» и перешёл ко второму этапу – удалению пальцев. Для того чтобы операция выглядела наиболее прибли?женной к натуральной, он взял специальные зубило и молоточек, а затем методично, поочередно отрубая каждую из верхних фаланг (казалось бы, странно, но боли терзаемый мученик совершенно не чувствовал и кровью не истекал), принялся рассказывать дальше, не забывая (в коротких перерывах, между грубыми отсечениями) приближать ко рту маленькое, искажающее устройство, которое на время очередных экзекуций чуть отстранял и клал на расположенную рядом алюминиевую подставку:

– Пора перейти к главному… Сначала, после удачного подбрасывания вороней дохлятины, у меня шло вроде бы всё приемлемо. Почему? О, большая удача! Даже и предположить, казалось бы, невозможно, что для сексуальных утех вы выберете именно тот лесной участок, где мне знакомы каждый кустик и каждое деревце. Преследуя вас и буквально наступая на «мокрые» пятки, мне удалось засвидельствовать, как вы сворачиваете к злачной полянке, куда обычно приезжают «грязно потрахаться»… редко, просто отдохнуть и насладиться лесной тишиной. Наконец, вы достигли пункта последнего назначения и стали готовиться к отвратительному разврату, мысленно предвкушая момент сладострастного соития, страстного и желанного. Но я никак не могу допустить, чтобы назначенные жертвы – и в моем же присутствии! – занимались естественным, обоюдно приятным, сексом. Возникла прямая необходимость вас останавливать, то есть двигаться чуть-чуть поактивнее. Лишить тебя возможности активно сопротивляться – особого труда не составило: долгие тренировки и ловкость рук сделались тому огромным подспорьем. Каким-то неестественным чудом тебе удалось уклониться от первого, брошенного по цели, креста; но второй и третий достигли назначенной цели – нападения, осуществленного с твоей стороны, можно было больше не опасаться.

Разговорчивый изверг закончил с пальца?ми, положил подручные инструменты на место и взял электрическую машинку, в патологоанатомических исследованиях предназначенную для распилки костных образований. На какое-то время он замолчал, погружённый в шумное вскрытие грудной клетки; очевидно, «искусный» мучитель хорошо понимал, что, из-за страдальческого визга, механического жужжания и костяного лязганья, он всё равно ничего толкового ни до кого в итоге не донесёт – зачем впустую трепаться? Раздвоив правую и левую часть, бесчувственный незнакомец снова взял медицинский скальпель и не торопясь разрезал мягонькую брюшину. Закончив с неестественным вскрытием, он положил хирургический инструмент назад, а затем, используя ловкие руки, разодрал по разные стороны обе разделённые половинки – обнажил внутреннюю оболочку сильного юного тела. Какое-то время он полюбовался «зверским трудом», воочию наблюдая, как функционируют жизненно важные органы (странное дело, но парень всё ещё оставался живой, и даже не лишался сознания?), а затем вернулся к наставительному повествованию (он почему-то считал, что испытуемый мученик непременно желает его дослушать).

– Хвать, – злоязычный истязатель изобразил хватательное движение, – и я «придушиваю» твою белокурую «подружонку». Но?.. Она оказалась чересчур хитро выделанной и сумела меня – нет, не обмануть – ловко ввести в нелепое заблуждение, умело задержав взволнованное дыхание. Естественно, я предполагаю, что она «отключилась», и начинаю твое настойчивое преследование. Почему мне непременно хотелось тебя догнать? Потому что ты – последний, презренный трус! – бросил любимую девушку мучительно погибать, сам же кинулся наутёк, спасая мерзкую, мне ненавистную, шкуру. Оставалось элементарно загнать тебя в нужное место, где оставался на стоянке подручный автомобиль, без особого труда «вырубить», а затем незатейливо погру?зить в задний багажник. Закончив самую трудную часть, можно было вернуться к «похотливой поляне» и забрать безвольную бесподобную кралю. Тащить ее через половину леса? Показалось мне «влом», поэтому было принято естественное решение – ехать на местный «траходром» на подобающем внедорожнике, тем более что он располагался по ровному счёту недалеко. Какая же меня охватила лютая злость, когда пришло запоздалое осознание, что «кукольный театр», где писаная красавица «оттрахала» бы трусливое чудище – последним, как ты понимаешь, я имею в виду тебя – по-всякому накрывается «медным тазом». Незапланированного конфуза допустить было никак невозможно! Поэтому организовалась немедленная погоня. Между прочим, мне практически удалось отчаянную «мерзавку» настичь, и мысленно даже уже представлялось, как вы между собою отрадно «любезничаете»; но хитроумной пройдохе опять повезло, и она смогла вовремя достигнуть полицейского отделения. Там на ее решительную защиту встала ещё одна неугомонная «стерва»; она до такой степени возжелала со мной познакомиться, что едва-едва меня не поймала… и так лихо «гнала», что мне пришлось бежать, ну! совсем как трусоватому зайцу. При чём здесь тогда твоя невыдающаяся персона? Тебе приходиться расплачиваться и за себя самого, и за ту «поганую сучку», которой временно удалось от жестокой расправы «отлынить»; поверь, сказочное везение продлится недолго.

И вот тут ядовитые глаза неприветливо сузились, сверкнув до такой степени кровожадно, как будто специально показывали истинную жестокость непримиримой натуры! Потом он вновь взял острое лезвие и медленно, а главное, спокойно поочередно отрезал жизненно важные органы, один за другим складывая в алюминиевый таз, установленный внизу испытательного стола. Первым делом отрезалась печень, затем обе почки, последовательно желудок, мочевой пузырь и целый кишечник (мученик оставался пока живым, но находился уже без сознания) дальше последовали лёгкие (сердце сделало последнюю пульсацию и, вздрогнув, остановилось); окончательно внутренняя полость вычищалась уже у мёртвого трупа. Не позабыло человекоподобное животное и про мужской, детородный орган – кульминацией садистского истязания, не торопясь, словно бы наслаждаясь, он отпилил и его. К концу беспрецедентного зверства, изо всего многообразия жизненно важных органов, в растерзанном туловище оставался лишь умерший мозг, по какой-то непонятной причине жутким чудовищем не изъятый.

***

Время приблизилось к половине восьмого утра. За Моревой только-только явились взволнованные родители. Настя всё ещё продолжала находиться у себя в кабинете, где, прослушивая недавнюю диктофонную запись составляла новый подробный рапорт; в нём она излагала лишь основные, интересные для следствия, факты (без «хотели потрахаться» и без других пикантных подробностей). Было раннее утро очередного праздника (официально нерабочего дня), и в полицейском отделении находились, единственное: ответственный дежурный, его основной помощник и неустанная сыщица – все остальные сотрудники оставались по домам, «сидели на телефонной связи», а «поднимались» лишь в случае экстренных ситуаций (как, например, накануне).

Вдруг! Пользуясь выходным затишьем (незагруженной автомобильной дорогой) и двигаясь на повышенной скорости, к зданию городского участка подкатил немецкий автомобиль BМW Х5-ый; он въехал на асфальтированную площадку, резко затормозил недалеко от входного отверстия, развернулся к железной двери задней частью – и… плавно поехала кверху задняя дверца. В следующий миг из багажника, словно с помощью какого-то пружинного механизма, «плюнули» жуткий труп, растерзанный до полной неузнаваемости и очень похожий на те, какие довелось исследовать накануне. Почти сразу, едва разгрузившись, немецкий кроссовер, или паркетный внедорожник (кому как нравится?), произвёл резкую пробуксовку (что задымились колеса), вылетел на проезжую часть и, набрав за считанные секунды высокую скорость, помчался на выезд из города. Не стоит особо удивляться тому неотъемлемому условию, что скрыться ему посчастливилось совсем «безболезненно», – он словно отлично осведомлялся о принципах работы местной полиции и, к стыду правоохранительных органов, оказался уверен, что моментального преследования не будет.

Повторять ночной трюк Юлиева не отважилась. Почему? С одной стороны, она неимоверно устала (следует вспомнить, что она, так и не выспавшись, отработала целые сутки), с другой – это явилось бы глупым поступком, поскольку преступная машина задержалась всего-навсего на пару секунд и поскольку скрылась из видимой зримости за время, лишь чуточку большее (никто бы ничего поделать всё равно не успел). Невзирая на полную бесполезность преследования, неугомонная сыщица не замедлила спуститься вниз нормальным путём, сбежав по обычной, между этажной, лестнице. В тот же самый момент Жанна стояла рядом с дежурной частью, где, обливаясь слезами, вкратце рассказывала педантичным родителям, Петру Евгеньевичу и Марте Эдуардовне, о страшных ночных злоключениях.

Касаясь краткого описания их выдающейся внешности, начать следует с привлекательного мужчины. Достигнув сорокалетнего возраста, он не выделялся особо высоким ростом; телосложение не выглядело тучным, а считалось солидным (что соответствовало роду его основных занятий – руководству собственной крупной фирмой, основанной на базе немецкого производства); лицо смотрелось круглым, книзу чуть вытянутым, и выделялось серо-зелёными глазами, прямым, немного вздёрнутым, носом, выпуклыми губами (ещё украшалось аккуратными очками, прямоугольными и окаймленными золотистой оправой); чёрные волосы отличались короткой, аккуратной прической. Вопреки раннему утру, дорогая одежда передавала его обычный имидж и представлялась строгим тёмно-серым костюмом, ярко-красным галстуком, закрепленным за белой мужской сорочкой, и прочными, блестевшими новизной, ботинками. Ухоженная женщина (на неё так походила неотразимая дочь!) была чистокровной немкой (именно через неё супруг и добился высокого положения, привезя ее «вместе с солидным бизнесом» прямиком из благополучной Германии). Она приблизилась к рубежу тридцативосьмилетнего возраста и, сверх всего прочего, выделялась безупречными отличительными чертами: красивым, просто чудесным, телом, отмеченным сочной грудью, узкой талией и широкими бедрами; прекрасным лицом, изумительными изгибами не знавшим подобных; голубыми глазами, готовыми «утопить» любые благополучные корабли; маленьким, элегантным носиком, передавшим чисто арийские корни; восхитительными губами, в меру пухлыми и не слишком широкими; длинными белокурыми волосами, волнистыми пря?дями спускавшимися за бесподобные плечи. Из верхнего одеяния можно выделить стильное платье, отображенное золотистыми блёстками и поддетым под красную кожаную куртку, отлично сочетающуюся с однотонными высокими туфельками.

– Что?.. Что случилось?! – всё ещё всхлипывая, спросила семнадцатилетняя девушка у озабоченной сыщицы, когда она проходила мимо неё.

– Там, на улице… – не останавливаясь для продолжительных разговоров, разъяснила Юлиева, а следом обратилась к стоявшему рядом дежурному: – Докладывай, Миша, начальнику, а заодно «поднимай» криминалиста-эксперта: у нас, похоже, ещё один изувеченный труп, – она быстренько выскочила из основного здания, – вот, «гад ползучий»! – неприлично выругалась взволнованная оперативница, созерцая чудовищную картину, становившуюся, впрочем, вкупе привычной. – Опять улизнул… поганая сволочь.

Вид растерзанных тел начинал казаться обыденным, поэтому Анастасия не выразила к жуткому зрелищу негативных эмоций, как будто она только тем и занималась, что рассматривала заживо вскрытых покойников. В отличии от неё, юная барышня, прямо за ней выбежавшая в сопровождении обоих родителей, не была подготовлена к ужасному, просто невероятному, представлению – в запрыгавших очах потемнело, белокурая голова закружилась… Она совсем уже готовилась лишиться сознания, и даже начала немного заваливаться; но, падая, своевременно подхватилась главою семьи, чувствовавшим себя (как, в общем, и мама) едва ли немногим лучше. У всех троих энергично пробились желудочные позывы, настоятельно требовавшие полного очищения; им пришлось незамедлительно отвернуться и прекратить активное лицезрение непотребной, до жути холодившей, картины.

– Вам правильнее вернуться внутрь отделения, – посоветовала оперуполномоченная посторонним участникам; сама она в тот момент наклонилась над вскрытым телом, а увидев на шейном участке значительный недостаток кожно-мышечного покрова, окликнула блондинистую красавицу, уже практически забежавшую в кирпичное помещение: – Жанна, постой! – дождалась, когда та, остановившись, возвратится обратно к выходу (не решаясь выйти наружу), а следом продолжила: – У твоего нерадивого друга были какие-нибудь отличительные особенности?

– Да, – долго не раздумывая, ответила Морева, виновато посмотрев на смутившихся «предков», а затем жалостливо на Настю, – у него на шее имелась своеобразная татуировка, изображённая в виде маленькой змейки.

– Понятно, – сказала удовлетворённая сыщица, сначала было засомневавшаяся, но теперь полностью убедившаяся, – Жанна, спасибо, – не забыла она и про обычную благодарность, – полагаю, вам с неподготовленными родителями предпочтительнее поехать домой. Как я уже и сказала, сиди смирно и никуда не высовывайся, пока мы презренного выродка не поймаем и хорошенько «не спеленаем». Да и!.. Не забудь: сегодня к тебе приедет следственный комитетчик, который тебя подробно допросит… по всем обстоятельствам, нуждающимся в непременной огласке, – последовал намёк, что полицейская сотрудница в полной мере остаётся на её стороне.

Получив разумный совет, благоразумная семья Моревых поспешила то?тчас же ему и последовать. Отворачивая сморщенные лица, чтобы не «коснуться» случайным взглядом изуродованных останков, они трое, все вместе, прошли к немецкому «мерседесу», отличавшемуся высокой посадкой. По-быстрому рассевшись, лётом умчались, прочь удаляясь от страшного места. Проводив их сострадательным взором, Юлиева зашла в служебное помещение, чтобы, дожидаясь прибытия остальных сослуживцев, до конца оформить рабочий рапорт, получившийся чрезвычайно внушительным; ответственную охрану страшного трупа она поручила дежурному Говорову.

Первым, ровно через семь минут после доведения о случившемся ужасе, явился начальник Бунько, как уже известно, проживавший (от вверенного полицейского отделения) в непосредственной близости. Как и обычно, он собрался по полной выкладке, словно и не ложился (или спал и вовсе не раздеваясь?). Вид расчлененного трупа ему точно так же не был в диковинку, и он быстро справился с внутренними эмоциями, никак не выдавая смятенного состояния.

– Так, – начал он с нелицеприятных, уничижительных утверждений, – докатились: разыскиваемые убийцы привозят нам новые трупы прямо к отделу. И чем, простите, вы все здесь тогда занимаетесь, раз позволяете неуловимым преступникам над вами нахально насмехаться и беспардонно глумиться?

Сильная усталость, пережитые волнения и нервозное раздражение целиком завладели расстроенной сыщицей – она оказалась неготовой спокойно терпеть форменные издевательства (пусть даже и исходившие от непосредственного начальника!). Объятая тупым безразличием, она ответила несколько грубовато:

– Ночь случилась чрезвычайно насыщенной, о чём я доложила письменным рапортом. Если вы его, Евгений Захарович, вдумчиво прочитаете, то всё оттуда узнаете.

– Ты что, «подруга боевая», белены с утра, наверно, объелась – забыла, с кем разговариваешь? – не ожидая, что молодая сотрудница, обычно спокойная, вдруг покажет ему «острые зубки», явственно возмутился грозный руководитель. – Совсем, «…твою мать», испортилась?! Да я тебя, «неразумная девочка», вмиг уволю, даже и глазом не успеешь моргнуть, причём датой вчерашней, а отнюдь не сегодняшней!..

– За ради Бога! – резко вскрикнула отважная девушка, презрительно изобразив недовольную мину. – А кто Вам дерзких преступников будет ловить – сами? Ах, что-то я не вижу «за воротами» длинную очередь… Ага, Вы, наверное, на пенсию свалите – а там и «трава не расти»?!

– Ты что это сегодня как «раскудахталась»?.. – посмотрел Бунько на смелую сослуживицу воистину изумлённым взором, ошалелым от неожиданной дерзости (он не привык, чтобы ему кто-нибудь осмелился воспротивиться).

– Товарищ подполковник!.. – «развоевавшаяся» сыщица пуще прежнего возмутилась от крайне непривлекательного сравнения. – Я Вам не какая-то жалкая курица, и, по правде, мне надоело перед «вашей милостью» пресмыкаться! Давайте уже с Вами договоримся о взаимном уважении вообще и в частности о продуктивной работе. Словом, либо мы идём вперед как добрые союзники, либо – будь что будет! – невежливо попрощаемся. По большей части я ещё сравнительно молодая – хотя и имею послужной список, незапятнанный и внушительный, так что, уверена, без хорошей должности я не останусь – тем более что меня уже звали в Министерство, напрямую в Москву. Кста-а-ти, поступившее предложение пока ещё в силе – я хоть завтра могу свалить отсюда «ко всем чертям» и «на? хрен собачий»! И до сих пор я не бросила вверенный мне участок работы по одной лишь простой причине: наивная душа изболелась за родимую местность.

Речь оказалась поистине пламенной. У обалдевшего начальника даже нижняя челюсть отвисла – и лишь энергично раздувавшиеся гневные ноздри говорили о том неуверенном состоянии, какое охватило его изнутри. Вместе с тем не одна слепая ярость обеспокоила разнузданного Бунько – он вдруг отчётливо понял, что подчинённая сыщица «служебную дедовщину» наконец-то «переросла»; а значит, вести себя с ней следует теперь соответственно. Чтобы не нагнетать неловкого напряжения, ту неприятную ситуацию, что нежданно-негаданно возникла на пустом и незначительном месте, требовалось хоть как-нибудь сгладить (впоследствии считаться и с ее профессиональным мнением тоже, не позволяя себе оскорбительных высказываний, а в особенности некорректного, хамского поведения).