Беседы с учениками (книга 9, февраль-август 2018)

скачать книгу бесплатно


Ученик: А не надо скалку.

Учитель: А как без скалки? А пирожки кто? После секса что есть?

Ученик: Ну пиццу заказал, и всё.

Учитель: Пиццу заказал. Раз заказал, два заказал.

Ученик: А всё, там на пару раз. И всё, там на пару ведь, Георгий Леонидович.

Учитель: Вот. Современная позиция.

Ученик: Ну вот это там оно, когда чувства есть.

Учитель: Когда фонтан есть.

Ученик: Когда фонтан есть, да. А потом…

Учитель: Почему фонтан исчезает? Почему фонтан исчезает? Куда он девается?

Ученик: Пропадает доверие. Накапливается вот эта часть, когда ты думаешь, что всё-всё плохо и всё, и дальше начинается.

Учитель: Вот, вот, вот. Потому что фоновое состояние недоверия. Когда вот волна захлёстывает, потом чуть отпустила. «А вдруг она завтра с другим пойдёт? Лучше я буду лежать один, отдыхать». Вот она, благодарность-то, должна где быть. Хорошо, что она будет с другим и порадует его своим естеством. Классно же? Ан почему-то не классно. Особенно, если он радует другую своим естеством, трогая губами её ухо. Почему-то.

Отмечали там вчера день Святого Валентина. Вообще, на самом деле, это всё ересь. По большому счёту. Какой Валентин? Где Валентин? Был Валентин? Не был Валентин? Валентинов было несколько. Один был гомиком. И вроде бы в честь его. Другой был другим каким-то этим. И ещё что-то. Был Иисус? Не был Иисус? Всё это выдумано. Никто не знает, в двадцать первом веке никто не знает уже. Никто не знает, что было в двадцатом. Уже многие современные не знают, что была война Великая Отечественная у нас в России. Всё. Потому что всё время ушло, всё прошло дальше. Поэтому уже легенда – была война, не было войны, кто их знает, может, никого не было вообще. Ну и чего? Значит, не было войны, значит, Валентина не было, Иисуса не было, никого не было вообще. Только мы живём. Любви нет. То, что вы родились – это период гона. Вася Машу захотел, под кустами ею овладел, изнасиловал просто-напросто, появились вы. Но дальше общество решило как-то это привязать, чтобы не государство платило за всё это, а Васька, который вот вами овладел, и всё. Дальше стала вырастать вся «кухня» здесь. ЗАГСы, платья, росписи, венчания, весь этот бред никому ненужный, с другой стороны. С третьей стороны, ведь вы, когда случайно с Петькой просто поехали на пароходике в воскресенье на Москву-4 какую-нибудь, да, и поплыли себе. Хорошая погода, солнышко, вы в тенёчек заплыли, бутылочка винца у вас на столе, все с палубы ушли. Вы ей юбочку подняли, овладели, вы ему тоже отдались. Было так романтично. Так тепло. Для вас это место святое стало. И вы говорите: «Петь, слышишь какое место? Смотри, даже птички затихли, когда ты меня обнимал. Представляешь, как здорово? Давай будем всегда в этот день приходить сюда, даже если мы не будем рядом. Давай будем, даже если я не знаю, я не буду знать твой номер телефона, просто будем оказываться здесь, в этом святом месте». Чем, как называется, как не зомбирование-то? Стопроцентное.

Ученик: Георгий Леонидович, ну тут в основном зомбирование даже не Пети, а себя.

Учитель: И себя, и Пети. Какая разница кого? Да какая разница кого? Кого – какая разница? Какая разница? Вы испытываете такие чувства только потому, что Петя вам поднял юбочку и вами овладел, хотя до этого вы думали, что вы никому не нужны в ваши восемнадцать лет. А тут ба, Петьке чего-то в голову стукнуло, да, ну сперма ему в голову стукнула, и всё. Решил овладеть по глупости. И вы: «А-а-а-ах!» И чтобы Петьку-то тоже на крючочек: «Ты же слышал, как хорошо нам было? Ты же не дурак?» Так что это классное зомбирование, мне кажется. Или я ошибаюсь? А мы страшная секта при том.

«Звёзды ловить, захватив балкон, кутаясь в темноту,
и перекатывать языком вкус твоих губ во рту».

Классно? Или зомбирование? Или любовь? Или просто-напросто гон?

Ученик: Запутали.

Ученик: Тут уже теперь разобраться сложно.

Ученик: В глаза надо посмотреть.

Учитель: Многие стесняются в момент поцелуя в глаза смотреть. Иногда закрывают, потом открывают, подсматривают, куда ты смотришь. Действительно ли ты отдан акту или в это время на часы смотришь, сколько времени тебе ещё осталось? Классно же, да? Вот он – спектакль жизни. Весело. Потому что мысль материальна, всё вокруг живое и мы за всё отвечаем. У нас Вселенские законы все. Или, как вот в интернете показывали, как у Жириновского спрашивают: «Ну вы счастливы в браке?» Он говорит: «Сапоги, шуба, сапоги, шуба. Мы тридцать лет женаты, только одно и слышу – сапоги, шуба, сапоги, шуба. Двадцать пар сапог, сто шуб, и всё одно и то же».

Так что вот. Всё интересно.

Ученик: Ну и что, Георгий Леонидович, вот в Москве гимназии есть, в которых жён готовят. У них правило, что месяц ты не должна приходить в учебное заведение в одинаковой одежде. Вот через месяц можешь поменять. Конечно, шубу надо и сапоги. Это сколько же в месяц? Это тридцать один день.

Учитель: Сапоги, шуба. Поэтому ищем Жириновского. И сапоги-шуба, давай сапоги и шуба. Или с Петькой. «Ладно с романтикой, Петька, давай завязывай. Тут уже какие там клубы, не до этого. Сапоги гони давай, шубу, а то всё».

«Можно тебя, крепко сжав ладонь, вывести за порог?
Выменять скучно-спокойный дом на пыль больших дорог.
Взять напрокат развалюху-додж и превратить в постель.
Громко смеясь, выносить под дождь жар обнажённых тел».

Додж нужен, чёрт возьми, плюс сапоги и шуба.

Ученик: А можно всё стихотворение в новостях напечатать? А то частями как-то…

Учитель: Ну чтобы фрагменты доходили до нужного места. Ну прикольно пишет?

Ученик: Ну с любовником всегда интереснее, чем с мужем.

Учитель: А, когда это входит в обыденность, как вы и говорите, ну секса чуть-чуть.

Ученик: Ну.

Учитель: А сапоги, шуба нужны.

Ученик: Это к мужу.

Учитель: Ну извините, что значит к мужу? Секс вы будете с кем чуть-чуть? А это умалчивается. Это я сейчас прошу прощения, что спросил. Да, да, да. Что-то я не о том спросил как-то. Как-то неаккуратно, некорректно повёл себя.

Так что видите, вопрос-то о любви, он открытый остаётся.

Йога утверждает, что любви нету. Вон президент Школы «Крылья совершенства» утверждает, что любви нету. Есть гон, порыв, радость там, луна, солнце, тень, ландышами пахнет. Нет, вот когда ландышами пахнет, там плохо, потому что там много комаров, это страшное дело. Только разденешься, весь зад будет опухший. Нет, другое место. Не до ландышей. За ландышами не идём. Вот это я вслух говорю. За ландышами не идём.

Так что опять мы возвращаемся к состоянию благодарности, благодарности. Если состояния благодарности нет, эти все стихи ни о чём. Ни о чём.

А благодарность, как её формировать, если хочется… Вон Фрося как специалист конкретный, чёткий говорит: «Благодарить надо за что-то». Ева вон рядом говорила: «Это вообще не имеет смысла, потому что раз уже свершилось, да и хрен бы с ним. Чего теперь благодарить, какой смысл? А всё равно уже в карме записано, ну и катись оно всё». Катись оно всё.

Надеюсь, вы будете формировать это состояние благодарности. Причём же, мы знаем, есть люди оптимисты. У которого всё отними, говорит: «Ну ладно, ну ничего. Ничего страшного. Можно и на ступеньках». Ступеньки отними. «Ну ладно, хорошо. Можно и на дорожке». Дорожку отними. «Ну ладно. Можно и без дорожки, можно и так, стоя на одной ноге». Ногу отними. «Ну ладно. Ещё могу сидеть, ладно, где-нибудь сяду».

Или можно наоборот. Всё хочу, всё, всё плохо. Ну квартира сто пятьдесят метров, четыре туалета, кухня, ну всё плохо. Убирать надо. Уже уборщица есть. Но ворует. Опять плохо. Балкон есть, большой. Пыльно. То есть, значит, останавливаемся на формировании чувства благодарности.

Ученик: Угу. Или основы философии своей внутренней.

Учитель: Осознание своей философии, осознание. Потому что почти каждый, в принципе, довольно неплохой человек. Чего там? Да? Фросечка разве плохой? Нет, не плохой человек, вообще ангел. Сейчас будем искать все плохие черты, не найдём. Не найдём. Ну Фросечка у себя тоже ничего не найдёт. Нормально. Выполняет свои обязанности внятно, чётко, конкретно. Всё. Но вдруг в какой-нибудь ситуации незначительный вылезет такой дьяволёнок, и потом сами думайте, откуда это он взялся-то? Вроде ничего не предвещало такого. Вроде всё было хорошо. Всё было хорошо, тихо, спокойно. Да?

Ученик: Нет.

Учитель: Чего нет? То есть дьяволёнок где-то рядом?

Ученик: Да ну. Я о себе столько знаю.

Учитель: Но такого ещё не знаете, который выскочит.

Ученик: Ну выскочит новый.

Учитель: Ну вот, о том и речь. Так что всё-таки сформировать состояние благодарности, которое действительно непростое, непонятное, особенно для нашего человека после всей нашей истории. Хотя мы говорим: «Да не, ну что, подумаешь». Но то, что всё-таки мы свою веру сами задавили, оно бесследно не проходит. Это должно, что называется, из сознания улетучиться, только тогда что-то можно будет иное формировать. Оно пока вот в сознании сидит, хотя это не вы лично делали, оно в сознании сидит. Раз в сознании сидит, что потомственного бизнеса в России почти нет, почти нет. Потому что история пока складывается, что всегда что-нибудь отнимали. Всегда. Всегда. Так пока складывалась история наша. Поэтому какой потомственный бизнес? И какое доверие? Да никакое. Поэтому вот этот страх-недоверие, он сидит.

Ученик: Вы вот часто говорите, что русские свою веру истоптали. Вы вот что имеете в виду? Ведь не христианство, а что-то другое?

Учитель: А ничего другого. Христианство у нас было одной из основных вер. У нас больше ничего не было. Одна из основных вер.

Ученик: Ну до христианства же было язычество.

Учитель: Ну это не берите дальние формы. Было язычество, у всех оно было. Те далёкие формы вы не берите. Берите близкие. Когда там язычество было в каменном веке, никто об этом и не помнит уже.

Ученик: Но в христианстве раскол был. Это же тоже.

Учитель: Это тоже было давно. У вас вот сейчас, то, что у вас сейчас, полтора века как, оно значение имеет. А то, что раскол где-то был, ещё что-то – это ни о чём всё. Потому что до шестьдесят первого года, до реформы шестьдесят первого года была страна рабская в полном прямом смысле этого слова. И лишь с реформы Столыпина стали… Причём, реформа – это лишь закон, написанный на бумаге. А фактически он так и не пришёл в жизнь. Только начали воплощать. А потом революция пятого года, потом семнадцатого, потом репрессии, потом война. Всё. В чём там история?

Ученик: А в Сибири народ разве не посвободней был, чем мы?

Учитель: Да примерно одно и то же. Где же он посвободней был? Откуда? Да бросьте. Все свободные там в Штатах. А не свободные все здесь. Поэтому об этом спорить можно, где и кто свободен – это абсолютно не принципиально, там на микрон больше, на микрон меньше, это совершенно не принципиальные вещи.

Ученик: Ну а те, кто уезжают в Штаты отсюда и там приживаются, то есть они…

Учитель: Ну они уезжают и уезжают. И живут себе там, ну и чего, они живут себе там с нашей ментальностью, они живут себе там. Всё равно себя изменить, вы по себе знаете, это архитрудно. Какие-то вещи мы начинаем понимать, лучше слышать, но изменить себя – это архитрудная задача.

Ну ладно. На этой оптимистичной ноте сейчас закончим.

22 февраля

Учитель: Давайте, спрашивайте.

Ученик: В последнее время что-то много смертей вокруг. Сегодня вот Таню кремировали, которая из Вышнего Волочка. Сознание уже так поменялось, что не возникает какой-то особой печали по поводу ушедших, и даже не знаешь, чего сказать людям. Ну ушёл и ушёл. Вроде как бы надо сочувствовать, жалеть, как-то печалиться вместе, а так вроде естественный процесс. И некая такая в голове путаница. Как к этому относиться, если у кого-то другого кто-то ушёл? Как быть?

Учитель: Ну как? Ваш выбор. Как хотите, так и относитесь. Это же ваш выбор. Ну в соответствии с нашей системой веры: мысль материальна, всё вокруг живое, мы отвечаем за всё. Хотите плакать, можете плакать. Хотите плясать, можете плясать. Или боитесь, не знаете, как правильно среагировать, а то Всевышний накажет? Ну что же? Накажет, значит, накажет. Если он есть. Или как вот? Как вы, Мия, относитесь?

Ученик: Мне кажется, здесь всё равно вопрос близости ушедшего по отношению вот ко мне.

Учитель: Очень близкий к вам ушедший прям, прямо ну вот душа в душу семьдесят лет вместе отжили. И чего?

Ученик: Ну тогда я не уверена, что у меня будет такая реакция.

Учитель: Какая?

Ученик: Вот как Роза объясняла, что типа ушёл и ушёл.

Учитель: А какая такая? А какая должна быть? А какая должна быть? Будете плакать, потому что остались одна. Потому что одной скучно и так далее. Да? Так были вдвоём, домой приходите, с кем-то можно было словом обмолвиться.

Ученик: Да, да.

Учитель: А тут приходите, даже кошки нет.

Ученик: Да, да.

Учитель: И обидно. Да? То есть за себя грустно.

Ученик: Ну получается, что да, конечно.

Учитель: За себя грустно. Конечно. А как же? За себя грустно. Ещё у кого какие мысли? А что люди скажут?

Ученик: Сейчас уже это меньше, наверное, это раньше было очень важно. Просто нас даже в детстве пробивало на хохот, а мы голову опускали, делали вид, что мы плачем, плачем. А самим хотелось хохотать почему-то.

Учитель: Угу. Наль начала говорить там.

Ученик: Недавно была на поминках, молодая девушка умерла, и как бы не хочется нарушить вот это пространство, потому что если оно пространство скорби, то ты в соответствии с этим… как-то выстраивать своё поведение нужно, чтобы не выглядеть, да, какой-то… чуждым элементом. Но вот мне, например, там захотелось внести какой-то элемент весёлый. То есть я вспоминала ушедшую и какие-то ситуации из жизни. Я вообще хотела сказать, что, когда человек уходит, вот моё ощущение, иногда очень больно бывает, я не знаю даже почему. Казалось бы, человек далёкий, он даже не близкий тебе был, но почему-то это так ранит сильно. И вот исходя из того, что вы говорите – себя жалко… ну вроде не жалко себя, но очень больно как-то и даже спустя какое-то время, вспоминаешь болезненно, а кто-то ну как-то легко. Может быть, это зависит от отношений с этим человеком? Твоя именно какая-то связь с ним, да?

Учитель: Это всё может быть. Вы, как специалисты уже по исследованию собственного сознания, должны понимать, что, откуда берётся, что там у вас внутри варится.

Ученик: Я вот могу сказать только, что в эти моменты очень хорошо себя видишь, себя настоящую. Видны свои мысли, свои эмоции, откуда они растут у меня. Когда уходит… как-будто бы момент истины какой-то такой.

Учитель: Откуда они растут ваши мысли? Всё равно мы говорим ведь о страхе смерти. Вы же хоть и знаете, что всё равно уйдёте, но он вот шагает впереди. И поэтому тут вы начинаете разные идеи строить в зависимости от обстоятельств. А так-то оно же всё просто, на самом деле. Поэтому, когда мы говорим, что в общем-то всё вокруг подобно, будь то научная вера, будь то какая-либо иная. Научная – это тоже вера. Тоже вера. Такая же, как и все остальные. Такая же, как и все остальные. Вроде бы она оперирует какими-то фактами, но факты в основном служат… есть какие-то факты, но их надо объяснять как-то. Ну вот их как-то объясняют, каким-то образом. Вот горит лампочка, ну толком никто не знает, отчего она горит, почему и как. Но нашли объяснение. И там создали генератор, вырабатывающий электроэнергию и дающий её вот в наши жилые дома, и мы вот вставляем вилку в розетку. И если вы не принадлежите к научной вере, вы не знаете, чего там, не знаете, какие версии есть, поэтому вы можете оперировать, что вот чем лучше вы в Христа верите, тем света больше. И тоже будет подтверждение этому. И тоже можно подтянуть, что благодаря Христу мы смогли сделать генераторы, а благодаря генераторам мы смогли лампочку зажечь. Ну и так далее. То есть можно впутывать всё что угодно. Можно не Христа подтянуть, а Аллаха, скажем. Пускай Аллах будет. Какая разница, да? То есть на самом деле мы выбираем то, что нам ближе. Нам ближе то, что нам вложили в голову в рамках общества. А вот общество вложило нам в голову определённые моменты какой-то истины, какие-то что «ну вот так», что коммунизм – это светлое завтра всего мира. Ну вот и люди верят в коммунизм. Китайцы так до сих пор. Может, поэтому их так много, два миллиарда, может из-за того, что они идут к светлому завтра. А нас так мало, сто сорок миллионов, потому что мы где-то опустились в яму. Может быть, поэтому так и подчищается. То есть объяснение может быть любое. Какое истинное? Да любое истинное. Истинное то, в которое вы верите. В которое вы верите. Верите, что Вася – ваш любимый, он ваш любимый. Независимо от того, что у него ещё море любимых, но верите, что вот «Васечка мой, он всё в семью, всё в семью несёт». Всё. Ну он и будет любимым. Если вы не верите Васе, а считаете, что Вася – коварный изменщик, ещё что-то, ну также он будет коварным изменщиком, хотя ничего не изменилось. У него как были разные любимые, так и есть, но просто разные объяснения. Одно объяснение, что «Вася меня любит и старается для дома». А другое объяснение, что «Вася меня не любит и только и гуляет, мечтает, как бы от меня улизнуть». Описан один и тот же факт. Но с разных сторон. С разных сторон.