скачать книгу бесплатно
Между душой своей и богом.
Пока внутри меня горит
Светильник слабый, невеликий,
И снег идет, и стол стоит,
И за окошком холод дикий.
Вскипает в чайнике вода,
Трещит растопленная печка.
И жизнь, хотя не молода,
Все ж выглядит по-человечьи.
Но если дух оставит нас,
И если пламя в нас погаснет,
Вещей строительный каркас
Исчезнет сразу. В одночасье.
Замрет могучий океан,
Устанет буйная природа
И зверь забудет божий план,
И остановятся народы.
И неподвижная Земля
В пустынном космосе качнется,
Погаснут звездные поля…
Пока душа не соберется.
Лев Толстой 1910
Шамордино. Сиротский ледяной октябрь.
Как-будто связи меж людьми ослабли.
Старик идет тяжелый, как корабль,
Медлительный, угрюмый, ржавый.
Осталась позади держава.
Семья. И умягченье нравов.
И, страшно выговорить, честь…
Вот век прошел, в который не присесть.
Природу перебарывает жесть
И ускоренье удалось на славу.
Лишь на секунду в год берет досада,
Когда свистит Сапсан у П.Посада
И граф идет в своем смешном наряде.
А мы за ним. По-прежнему плетемся сзади.
Токарь
Очки на носу поправляет,
Замасленный «штанген»[1 - «Штанген» – уменьш. от штангенциркуль.] бере т.
Улыбкой своей удивляет
Серьезный курящий народ.
Он лыс и сутул, и тщедушен.
Он весь поместился в зазор
Меж теми, кто равнодушен
И теми, кто что-нибудь спёр.
В обед в шахматишки играет,
Поддержит и общий «базар»,
А бабам чужим починяет
Без денег худой самовар.
Шипит канифолью паяльник
И каплей ложится припой.
Его не тревожит начальник.
Он поздно уходит домой.
А ночью в мешке коммуналки
Один. Без семьи. Без детей.
Он спит беззаботно, как ангел…
Он с неба сюда залетел.
Внуки
Они желаннее детей.
Мы видим в них свое подобье.
И простодушье их затей
Разглаживает нам надбровья.
И, не боясь глупцом прослыть,
По склонности найдя соседство,
Мы умеряем свою прыть
И с радостью впадаем в детство.
Друзья! Сопливые щенки!
Какие корчите вы рожи,
Как вы касаетесь щеки
До помрачения, до дрожи!
Жуки, букашки, паучки,
Червяк и хвойные иголки.
Коза пасется у реки.
И день…необычайно долгий.
Едва от бога отошли,
На шаг один или на локоть.
От жизни нашей вас тошнит.
И лучше старшим вас не трогать.
Гудит старательно пчела,
Вся белая от цвета ветка,
Качая ведрами, прошла
И поздоровалась соседка.
Открыто в комнате окно,
Распахнуты мальцами двери,
Сквозняк, как красное вино,
Бодрит. Пока, по крайней мере.
«Всю ночь шел снег, всю ночь мело…»
Всю ночь шел снег, всю ночь мело.
И, если б только непогода!
Но что-то новое жило
Во мне. И не давало ходу.
И не давало мне идти,
Привычкам следовать житейским…
Как будто бы судьей третейским
Я был на старости судим.
А с виду – будто невредим.
Но с новой тяжестью свинцовой.
И сыплет с неба снова, снова.
И из трубы всё дым да дым.
Мои гости
Ты здесь, моя внезапная усталость,
Приди. Тебе я рад. Ты задержалась.
Я притяну тебя, как лодочку пустую.
Когда ты поплывешь, с тобою поплыву я.
Ты здесь, мое минутное страданье.
Тебя я встречу ночью. Обещаю.
Как для кого. Ты для меня – небесное старание.
И ты меня прости, как я тебя прощаю.
Ты здесь, ночная тьма. Ты прилетела.
Глубокий мрак. Без мрака свет не виден.
Предтеча всякого рождения, дела.
Мироустройства непременный житель.
Смирение, ты ставишь нас на место.
В тебя впадают устремления, как в море.
Ты превращаешь в благородство жеста
И зло, и нетерпение, и горе.
Ты здесь покой блаженный. Отыскался!
Нет без тебя движения. Нет смысла.
О, как слезами без тебя я обливался
И падал вниз, как ведра с коромысла.
Поздняя осень
Пора забвенья и сиротства,
Прогулок долгих по лесам,
По блеклым, скудным небесам
В отсутствии людей и солнца.
Пора чернеющих полей,
Домов, где не бывает житель,
Картин, коим не нужен зритель
И слез, что не бывает злей.
……….
Осенний ветер ограждает
От человеческих тревог
И прелых, мокрых листьев стая
Ко мне садится на порог.
И в низкой комнате. Один.
(Как будто, Амундсен средь льдин).
Я, никого не задевая,
Жизнь проживаю до седин.
Сигареточка
Человек ничего не умеет.
У него только сердце болит.
Огонек сигареточки тлеет
Да по шиферу дождик шуршит.
Он все курит и курит, и курит.
И посматривает вокруг.
Он случайно женился на дуре.
Он утратил и зренье, и слух.
Но глаза ли его обманули?
Или голос ее с хрипотцой?
Только взяли да не вернули
Из кармана его золотой.
Он теперь ничего не умеет.
У него только сердце болит.
Он, конечно же, будет умнее.
А пока сигаретка горит.
Осколки
С приличными людьми мечтаем мы дружить.
Отрадно видеть благородство в лицах.
