скачать книгу бесплатно
Тут дверь осторожно приоткрылась, и перед нами появился Варфоломей. Какое-то неведомое предчувствие подсказало мне, что именно этот мужчина неоднократно прилетал к моему окну в обличье крупной чёрной птицы и что именно он принёс мне однажды драгоценное кольцо.
Меня поразило лицо Варфоломея, на котором, несмотря на исправную многолетнюю службу жестокому тирану, не появилось ни маски озлобленности, ни печати безразличия. Спокойное и добродушное, оно было озарено ровным пламенем зрелой размеренной жизни. Каштановые с лёгкой проседью волосы, небольшая благородная бородка, сеточки неглубоких морщин на лбу и во внешних уголках глаз, ясный и мудрый, исполненный какой-то отеческой доброты взгляд…. Во внешности Варфоломея не было ничего, что могло бы вызвать подозрение, отвращение или страх.
– Пожалуйте отобедать, барин, – поклонившись, сказал слуга и дружелюбно улыбнулся мне. – Рад видеть вас в добром здравии, барышня.
– Спасибо, что были со мной в трудный час, – поблагодарила его я. – Если бы не вы, я бы вовеки не очнулась.
– Не стоит благодарностей, Юлия Александровна, – сдержанно ответил Варфоломей.
Нестор галантно пропустил меня вперёд. Я вошла в незнакомую комнату и осмотрелась.
Узкие окна были завешены тяжёлыми шторами, и поэтому в комнате царил загадочный сумрак. Даже в спальне Нестор держал много книг: десятки корешков коллекционных изданий заманчиво поблёскивали на полках шкафов. Горящие свечи озаряли мягким золотисто-оранжевым светом обитый тёмным бархатом диван и небольшой квадратный столик, накрытый на двоих.
Уже на пороге меня охватило приятное головокружение от запаха свежеприготовленной пищи. Белоснежная фарфоровая супница, два глубоких блюда с ароматным бульоном, сухари из белого и ржаного хлеба, соусница со сметаной и два серебряных прибора ждали нас на столе.
В глубине спальни, за двумя величественными колоннами угадывались очертания старинного комода на изогнутых ножках, высокой интерьерной ширмы в углу и роскошного дворянского ложа с тяжёлым тёмным балдахином, слишком просторного для того, чтобы спать на нём в одиночестве.
– Здесь уютнее, правда? – негромко спросил Нестор, и мне в глаза бросился ярко-красный предмет, который валялся рядом с ножкой дивана.
– Откуда здесь это? – подняв украшенный крупными алыми перьями женский веер, спросила я.
На помрачневшем лице Нестора изобразилось сначала удивление, а затем неприязнь. Он поспешно забрал у меня странную находку.
– Откуда это здесь? – с недовольством взглянув на Варфоломея, раздражённо спросил Нестор.
Преданный слуга только пожал плечами:
– Не гневайтесь, барин. Ей-Богу, не знаю. Бьюсь об заклад: никто не заходил. Да и как ему было зайти? Окна завешены, дверь заперта. Быть может, опять Маргарита?
Нестор уже был не в духе, но опрометчиво произнесённое Варфоломеем имя ведьмы просто взбесило его.
– Не произноси при мне и моей невесте это имя! – выкрикнул он и попытался сломать складную вещицу, но веер, как ни странно, не поддался.
– Слушаю, барин, – виновато опустил голову Варфоломей.
«Почему Нестор так злится, когда кто-то напоминает ему об этой ведьме? – подумала я, вспомнив его недавний разговор с Виссарионом и с главным приказчиком. – Если бы Нестор забыл о ней, все его разрушительные чувства, верно, давно бы уже улеглись. Значит, он всё ещё помнит её…. Да и возможно ли забыть свою первую любовь?»
– Юля, что с тобой? – взволнованно спросил он. – Юля, ты в чём-то подозреваешь меня? Не делай поспешных выводов. Я готов тебе всё объяснить!
– Нестор, я знаю, что ты жил с этой женщиной, – вспомнив старую историю о порочной обольстительнице, наконец, сказала я. – Но ведь ты рассказывал мне, что вы давно расстались, что она изменила тебе….
– Так оно всё и было. Но теперь она ничего для меня не значит.
– Тогда почему её вещи до сих пор в твоём доме? – стараясь не показывать своего волнения, спросила я.
– Я избавился от всех её вещей, которые она не забрала, – ответил он.
– Но этот веер…. Как он здесь оказался?
Нестор глубоко вздохнул, нахмурил брови и немного прошёлся по комнате, собираясь с мыслями.
– Мы расстались год назад, но её чувства ко мне до сих пор не остыли. То и дело она так или иначе напоминает о себе, – яростно сминая пальцами алые перья, признался Нестор. – Однажды я едва не сломал зубы об её заколку-змейку с рубиновым глазом, спрятанную в пироге. Другой неприятный случай произошёл на балу в Петербурге. Я запустил руку в карман, но вместо белоснежного платка извлёк оттуда её алую шёлковую утирку с кружевами.
– Отчего же ты раньше не рассказывал об этом? – спросила я.
– Я надеялся, что с твоим появлением в этом доме всё изменится, что она поймёт, что я люблю другую, и отступит, – признался Нестор. – Однако эта женщина очень упряма. Две недели я не знал покоя по ночам. Стоило мне забыться сном, как она являлась ко мне как наяву и вела себя со мной как самая неисцелимая блудница. Некоторые друзья завидовали мне, но эти сны не доставляли мне никакой услады. Проснувшись, я не мог есть от отвращения. Я ходил в церковь, исповедовался и причащался, пытался усерднее молиться. Но всё закончилось только тогда, когда я случайно обнаружил в своей подушке её рубиновый гребень и сжёг его. Теперь ей вздумалось оставить здесь свой веер. Ей явно захотелось посеять зерно сомнений в твоём сердце. И она вряд ли успокоится на этом.
– Ты хочешь сказать, что она подбросила его, чтобы заставить меня ревновать? – стараясь рассуждать трезво, предположила я.
– Я рад, что ты поняла всё правильно, родная, – вздохнув с облегчением, улыбнулся Нестор. – У каждой ведьмы есть особый дар, и она не исключение. Не существует стены, сквозь которую эта ведьма не смогла бы пробраться!
– Так значит, Маргарита может когда угодно прийти к тебе в спальню? – теряя контроль над собой, воскликнула я. – Даже когда ты спишь? Господи, зачем ты мне об этом рассказал?
– Юля, я клянусь тебе…. Я больше не посмотрю на неё! – прижимая меня к груди, пообещал Нестор.
– Но она ведьма! Она может опоить тебя, завлечь, околдовать! – выкрикнула я, чувствуя, что уже не принадлежу себе, а бессильно погибаю в плену горькой ревности и отчаяния. – Ведь когда-то Маргарите удалось сделать это! Может быть, удастся и сейчас!
– Раньше сердце моё было ветрено, необузданно, одержимо порочными страстями, – с ненавистью к себе прежнему произнёс он. – Теперь всё изменилось. Теперь оно любит, Юля. Любит только тебя. Не позволяй ей красть покой и радость из твоей души. Эта женщина не стоит твоих чистых слёз.
– Нестор, я верю тебе, – глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, призналась я.
– С ней покончено. Как с этим веером. Раз и навсегда! – жёсткий веер громко хрустнул в его руках, и на паркетный пол упало несколько алых перьев.
– Ступай в гостиную и брось его в огонь. Немедля! – обратившись к слуге, распорядился Нестор.
– Слушаю, барин, – Варфоломей удалился так поспешно, будто веер уже горел и невыносимо жёг его руки.
Только сейчас я заметила, что поодаль, у неосвещённой стены просторной спальни сидела Груня. Подле неё, на круглом подносе стоял изысканный чайный сервиз и трёхъярусная вазочка со сладостями и фруктами.
– Угощайтесь, сударыня. Ваш бульон вот-вот остынет, – усадив меня на диванчик, Нестор расположился рядом.
– А как же Груня? – напомнила ему я. – Мы ведь накормим её?
– Безусловно. Налей себе супа, любезная, – сказал служанке Нестор. – Здесь и на троих более чем достаточно. Налей да садись подле нас.
– Спасибо вам, барин! – поблагодарила Груня и нерешительно открыла супницу. – Ох, тут на двух господ бы ещё хватило! Да вот только за барским столом мне не место.
– Нет, любезная, ты перечить не изволь, – забавляясь поведением Груни, настоял Нестор.
– Юлия Александровна… – обратилась ко мне Груня, и я поняла, что она не может послушать Нестора без разрешения хозяйки. – Можно?
– Конечно, садись! – разрешила я и с наслаждением проглотила первую ложку горячего и ароматного бульона, а после закусила её белым хлебом.
Груня несмело опустилась на стул, но долго не решалась приступить к обеду, смущённо улыбаясь и разглядывая дорогую посуду.
– Кушайте вдоволь, сударыня. Вам необходимо как можно быстрее поправиться, – заботливо произнёс Нестор и перевёл взгляд на Груню. – А ты что робеешь, любезная?
– Да вот, ваше сиятельство, любуюсь. Как у барышни, тарелочка своя фарфоровая, золотом расписана, ложечка посеребрённая, – восторженно ответила Груня, однако вскоре преодолела смущение и принялась за еду.
Ощущая приятную тяжесть в животе от вкусной и полезной пищи, я чувствовала, как меня клонит в сон. Управившись с бульоном, я прилегла на мягкую спинку дивана рядом с Нестором, а немного погодя и на его плечо.
– Спасибо, барин. Прикажете чай подавать? – спросила повеселевшая после обеда Груня.
– Сделай милость, – ответил Нестор и, улучив момент, когда служанка отвернулась, нежно коснулся моей щеки устами.
Горячий ароматный чай с мятой немного взбодрил меня, а поданные к нему сладости быстро подняли настроение. Во время чаепития раздался осторожный стук в дверь.
– Прошу прощения, барин, – учтиво поклонился Варфоломей и затворил двери. – Нынче субботний день. Не угодно ли вам будет выпариться в баньке?
– Да, распорядись затопить! – не раздумывая, повелел Нестор.
– Слушаю, барин, – учтиво поклонившись, пообещал Варфоломей.
– Вам тоже не помешает искупаться, сударыня, – посоветовал Нестор, нежно касаясь моего лежащего на подлокотнике дивана запястья. – Можете взять с собою и вашу защитницу, если будет угодно.
– Я не против, – не отнимая руки, улыбнулась я. – Мы пойдём вечером?
– Да, после вечерней прогулки, а сейчас… – он таинственно понизил голос. – Нам нужно остаться наедине и поговорить о нашем будущем.
Тем временем, Варфоломей, захватив поднос с грязной посудой, бесшумно удалился.
– Агриппина, – обратился к моей служанке Нестор, – мы не хотим больше задерживать тебя. Наверняка ты устала и хочешь отдохнуть. Как только твоей барышне что-то понадобится, она тебя позовёт.
– Но как же так, Юлия Александровна? – замялась она. – Как я в чужой опочивальне с мужчиной вас оставлю?! Нина Алексеевна наказывали от вас ни на шаг не отлучаться!
– Груня, я прошу тебя… – заговорила я, и, к счастью, Нестор вновь пришёл мне на помощь.
– Твоя преданность графине похвальна. Однако я уверен, что личное счастье Юлии Александровны тебе тоже не безразлично. Я думаю, это поможет тебе принять правильное решение, – он завернул в бумагу горсть засахаренных орехов, несколько воздушных пастилок и два пирожных.
– Да что вы, ваше сиятельство? Как можно? – восторженно разглядывая диковинные лакомства, воскликнула Груня. – Я такого прежде и в рот не брала!
– А это чтобы ты уж слишком не скучала, – Нестор положил на Грунину ладонь несколько блестящих монет. – Скоро зима. Ступай на базар, купи себе новую душегрею, валенки, шерстяные рукавицы да меховой платок потеплее.
Я всё больше удивлялась щедрости и находчивости Нестора. При виде денег Груня растерялась, и я поняла, что мне следует разрешить ей принять их.
– Бери, всё бери, не бойся, – простодушно сказала я.
– Правы вы, лишняя я здесь. Какая уж нам, крестьянским девкам, любовь…. – обернувшись у двери, грустно улыбнулась Груня. – Кто первый посватается, за того родители и выдадут. Не старик бы да не пьяница. Уж и тогда вся деревня завидовать будет. Что ж, побегу. Только будьте благоразумны, Юлия Александровна.
– Вот и правильно. Ступай себе с Богом! – сказал ей на прощание Нестор.
– Спасибо, князь, – сказала Груня и послушно удалилась, оставив нас наедине.
Глава 3. Вопреки всем ветрам
Нестор несколько раз повернул в замочной скважине ключ, и это немного успокоило меня. В то же время осознание того, что мы оказались наедине, стеснило томительно-сладким волнением мою грудь.
Даже в присутствии Варфоломея и Груни я не могла не замечать того, как Нестор неотрывно любуется мной, хотя и держит в тугой узде свои чувства. Теперь, когда мы остались вдвоём, внешняя сдержанность несколько уступила врождённой пылкости его натуры.
– С вашего позволения, сударыня, – с интонацией извинения произнёс Нестор и снял богатый камзол. – Надеюсь, мой домашний вид не оскорбит вас.
Он остался в белоснежной рубашке с широкими рукавами и перламутровыми запонками на кружевных манжетах и в чёрных кюлотах.
– Что вы, сударь… – смущённо улыбнулась я, виновато окинув взглядом свою лёгкую ночную сорочку. – Скорее мой вас оскорбит.
Нестор поспешно вернулся ко мне и уселся на прежнее место, не сводя с меня бесконечно нежного взгляда:
– Да, сударыня, само ваше нахождение в моей спальне в таком виде обязывает меня жениться на вас.
– Вас так расстраивает это обязательство? – спросила я.
– Оно возносит меня на вершину блаженства, сударыня, – честно ответил он, нетерпеливо и властно заключая меня в согревающие до самого сердца объятия. – Как вы прекрасны сейчас…. Я просто потерял бы голову, будь вы моей женою.
Он слегка наклонился и, дотянувшись до моей шеи, осторожно напечатлел на ней недолгий обжигающий поцелуй. Неведомый тонкий огонь пробежал по всему телу. Моё неопытное сердце, опалённое им, забилось в грудной клетке как пойманная птица. Шумный выдох сорвался с моих губ.
Я не испытывала подобного прежде. Мне всегда казалось, что любовные страсти далеки от меня. Между тем, в это мимолётное мгновение я почувствовала, что Нестор – тот единственный человек, которому я готова отдать всё на свете.
– Нам ещё рано говорить об этом, – осторожно освобождаясь из его объятий, смущённо улыбнулась я.
– Будь по-твоему, Юля, – нехотя отпуская меня, уступил Нестор. – Но обещай, что согласишься говорить со мною обо всём после нашего венчания.
– Тогда, конечно же… Я обещаю, – произнесла я и попыталась отвлечься от непривычных душевных волнений разговором. – Нестор, мне очень нравится, как ты обращаешься с крепостными. Ты говоришь с Варфоломеем как с лучшим другом и вежливо обходишься с Груней. Мне кажется, что после приглашения за стол и всех этих подарков Груня просто влюбилась в тебя….
– Вам не о чем волноваться, сударыня. Я всегда был равнодушен к крестьянским девушкам, – очевидно, желая предупредить мою неоправданную ревность, признался Нестор. – Да, они славные работницы и хозяйки. Но в них нет той утончённости и хрупкости, той особой красоты и грации, что есть в благородных барышнях. Я считаю, что истинная женщина должна быть подобна величавому белому лебедю: бархатистая светлая кожа, длинная тонкая шейка, царственная осанка, изящная линия плеч. Её взгляд должен быть приветливым и кротким, движения – спокойными и плавными, а голос – мелодичным и тихим. Она должна быть застенчива, почти неприступна, но в то же время добра и ласкова….
– И много, по-твоему, таких женщин?
– Увы, немного. Но одна из них сейчас передо мною.
– Спасибо, Нестор, мне очень приятно, – поблагодарила я. – А ведь многие помещики находят крестьянок привлекательными и пользуются своим положением.
– Я никогда не понимал таких господ, – покачав головой, продолжил Нестор. – К тому же, женщина должна быть образована. Даже если взять из деревни стройную и опрятную девицу, переодеть её дворянкой, то в свете она сразу выдаст себя походкой, манерами, речью. Встретив крестьянку, не знаешь, о чём с нею и говорить. Литература, музыка, живопись, бальные танцы, иностранные языки – всё это чуждо им. Вместе с тем я уважаю крестьян и всегда стараюсь быть справедливым с ними. Мы обязаны им своим хлебом, самим своим существованием. Отец не даёт крепостным поднять головы, изнуряет их непосильным трудом, постоянными поборами. Будь моя воля, я сократил бы барщину, а то бы и вовсе перевёл крестьян на оброк. А впрочем, время ли сейчас для разговоров о хозяйственных делах?
– Нестор, я и не думала ревновать тебя к Груне. Мне просто захотелось поблагодарить тебя за то, что ты так великодушно поступил с ней. Я думаю, она никогда не забудет этот обед, – вспоминая изумлённые и благодарные глаза Агриппины, улыбнулась я.
– А вы? Вы остались довольны обедом, сударыня? – спросил Нестор, продолжая любоваться мною как высеченной из гипса резцом талантливого мастера античной грацией.
– Конечно! – ответила я, ничуть не слукавив, и допила несколько глотков душистого мятного чая, оставшихся на дне фарфоровой чашки. – Я поела, и у меня сразу прибавилось сил.
– Рад, что скромная трапеза пришлась вам по душе. Ваш следующий обед будет ещё вкуснее, если вы любезно согласитесь остаться у меня, сударыня, – неожиданно, но весьма заманчиво произнёс Нестор.
– Но твой отец будет против! Ты же понимаешь, что он не даст нам покоя. К тому же, эта женщина.… Я представить боюсь, что тут начнётся, когда она приедет. Моё присутствие вряд ли ей понравится.
– Это не имеет значения, Юля. Сейчас важно другое.
– Что же?
– Важно, готова ли ты сделать этот взрослый и ответственный шаг, – ответил он. – Я понимаю, что внезапная перемена эпохи не прошла для тебя бесследно. Тебе понадобится время для того, чтобы привыкнуть к новому месту в обществе, к иному укладу жизни. Однако меня очень беспокоят твои страхи. Ты панически боишься моего отца, Поликарпа и прочих. Страх постоянно гложет твоё сердце, не пуская в него ни радость, ни покой….
