скачать книгу бесплатно
– Что я не понял?
– Ты только что был в другом мире, а сейчас возвращаешься обратно в свой. Странно, что ты, зная, что рядом с вами нет никакой реки, этого не понял.
– Ой… – Сашка смутился, – Я как-то не подумал даже. Легенда говорит, что река появляется, но то, что она в другом мире течёт – ни слова. Неужели на самом деле другой мир? А как же вы?
– Да, мы с ребятами из другого мира, и нам не следует идти к тебе в гости.
– Но, почему? Я же… был у вас, значит, вам можно ко мне.
– Нельзя. Проход закроется и что нам останется? Ждать целый год, пока откроется снова? Где жить целый год? Как объяснить, откуда мы взялись? Да и вообще – лишние проблемы не нужны никому. Поэтому нам нельзя принять приглашение и пройти в твой мир.
– Жалко… А, может, не закроется, пока ко мне сходим? Тут же совсем рядом!
– Обязательно закроется, как только ты пройдёшь несколько шагов от леса к дому. Видишь, твой дом, вроде бы близко, но воздух вокруг него словно плывёт? Как будто ты на него издалека смотришь? Это говорит о нестабильности пространственного континуума. Короче говоря – проход сразу закроется, как только ты пойдёшь к дому, поэтому нам нельзя с тобой.
Мы помолчали. Сашка, похоже, начал понимать, что происходит, и что с ним было совсем недавно. А я чувствовал, как дрожит и звенит в нетерпении готовая порваться струна, соединяющая два пространства-времени. С некоторых пор я это очень даже хорошо чувствую. Кажется даже, что не одна, а две или три струны натянуты и вот-вот порвутся, и это чувство тревожило.
– Так мы, получается, больше не встретимся? – негромко спросил Сашка.
– Скорее всего – нет. Жаль, мы не увидим, как ты научишься летать.
– Тогда, может, через год?
– Через год проход может открыться не у твоего дома, а где-нибудь в другом месте. Или ты просто не сможешь его увидеть, даже если он будет рядом.
– Почему?
– Потому, что ты уже использовал свою попытку, и, насколько мы понимаем, удачно. В другой раз проход может открыться для кого-то другого, – улыбнулся я. – Но ты не расстраивайся – всё может обернуться иначе, а не как я сказал, потому что те, кто хоть раз прошёл границу между мирами, становятся другими, не как все.
– Какими? – глаза мальчишки загорелись. – Откуда ты знаешь?
– Какими? Самыми разными. Разве уметь летать обычное для человека умение? То-то же! А откуда я знаю – неважно. Просто поверь – знаю! Ну, давай прощаться…
Мы пожали, один за другим руку, Сашке и он, виновато улыбнувшись и пожав плечами, повернулся и пошёл. Один раз он ещё успел оглянуться, и мы помахали ему руками, а потом струна со звонким хлопком лопнула. И Сашка, и его дом мгновенно исчезли, исчез и край леса. Нас ударила не очень сильная воздушная волна и улетела куда-то дальше, шелестя листвой деревьев. Я огляделся: мальчишки стояли рядом, продолжая держаться за мой ремень, деревья и кусты вокруг нас не изменились, только вместо края леса дальше продолжался лес.
– Ну, давайте теперь искать дорогу обратно, – сказал я кадетам. – Помните, как шли сюда? Где оставили последнюю стрелку?
Последнюю стрелку выкладывал из веточек Граник и нашли мы её быстро. Хвостик стрелки указывал прямо на проход между двумя высокими соснами, неизвестно как затесавшимися в этот лиственный лес. Я не помнил сосен по пути сюда – вероятно просто не обратил внимания за разговором с Сашкой. Но, с другой стороны, их вообще могло быть не заметно из-за накладок двух реальностей друг на друга. Ну да ладно, стоят сосны – и пусть себе стоят, красавицы. Задрав голову, я посмотрел на вершины сосен: они мерно покачивались, хоть не чувствовалось ни малейшего ветерка. Пока смотрел на них, вдруг на долю секунды показалось, будто густые кроны исчезли и тут же появились вновь, но, скорее всего, просто моргнул и так получилось.
Гран и Эл о чём-то негромко спорили, но я не стал прислушиваться, вспоминая переход Сашки, и как он до конца не понимал, что побывал в другом мире. Хотя, может, понимал, просто не мог до конца поверить в то, что с ним происходит. Интересно, получится снова когда-нибудь встретить его? А если да, то где? В каком мире? Да и вообще интересно было бы увидеть, сможет он полететь на самом деле или нет? Всё в руках тех, кто эти переходы между мирами устраивает. Или, если не устраивает, то разрешает им случаться, а то, что без их ведома межпространственные переходы невозможны, я уверен.
Мы прошли ещё мимо двух выложенных на земле стрелок-указателей из веток. Мальчишки резво шагали впереди, лишь иногда оглядываясь на меня. Скоро уже должны выйти к озеру, судя по времени и скорости движения, но вот что настораживало, так это то, что лес здорово изменился, стал другим, не таким, каким был совсем недавно, пока мы провожали Сашку. Лес вокруг стал каким-то диким, неухоженным и даже более тёмным. Я стал внимательно смотреть по сторонам.
Убежавшие немного вперёд кадеты вдруг остановились и присели на корточки, о чём-то заспорили, поглядывая на меня. Явно увидели что-то необычное. Подойдя к ним, я увидел на земле не одну, а две стрелки, сложенные из веточек. Причём острия стрелок касались друг друга, сходясь, а их хвосты смотрели в разные стороны, образуя тупой угол.
– Ну и кто из вас так пошутил? Кто выкладывал эти стрелки?
– Я делал стрелку в этом месте, но только одну, – сказал Элик. – Откуда появилась вторая, я не знаю.
Присмотревшись к стрелкам на земле, я заметил одну странность: обе они были из сухих веточек, подобранных по пути, как и все остальные, но эти две были поразительно похожи. Ну, словно две капли воды или как зеркальное отражение одна другой. Не поверив глазам, взял в руки две центральные ветки и сравнил их – сошлись не только в размерах, но даже в мелочах типа изгибов и царапин на коре. Такого просто не может быть ни при каких обстоятельствах!
– Ой! Они что? Одинаковые, что ли? – удивлённо протянул Граник. – Это как так?
– А вот так и есть. Значит, никто из вас к этой стрелке отношения не имеет?
– Я выкладывал, но всего одну, а не две, – Элик шмыгнул носом.
– Я тоже ни при чём, – помотал головой Граник.
– А ещё, мне кажется, что я свою стрелку положил немного ближе к стволу этого дерева, – Элик неопределенно пожал плечами. – Или только так кажется – сам не пойму ничего.
– Ну а палочки хотя бы те самые или другие? Не помнишь?
– Похожи, но я не знаю точно. Разве можно запомнить все прутики, что берёшь в руки? Вон их вокруг сколько валяется!
– Ну и куда нам идти дальше? У кого есть предложения? Туда, куда смотрит хвост правой стрелы или куда смотрит левый? А, может, между ними? – спросил я мальчишек.
На самом деле вопрос мой был чисто для успокоения ребят. Сам же я был сейчас необычайно насторожен, но старался, чтобы они ничего не заметили. Конечно, существовал вариант, что Ильмар переложил стрелку, где-то поблизости прячется и наблюдает за нами. Но в этом случае как объяснить зеркальную похожесть стрелок? Нет, тут не шутка Ильмара, тут «шутка» другого, более высокого порядка, если это шутка, конечно. Проще говоря, я включился в предбоевой режим, когда обострены всё чувства и тело в состоянии немедленной готовности к действиям. Эту способность я приобрёл бонусом к своему вечному детству, и она за прошедшие годы пригодилась мне неоднократно. Правда, научился пользоваться ей не сразу, нахватав на различные части тела кучу шрамов. Вот и сейчас я внимательно следил за всем вокруг нас, а слух улавливал самые тихие звуки, что в обычном состоянии было невозможно.
– Тут рядом уже должно быть озеро. Можно пройти по одной стрелке немного и если озера не будет, то вернуться назад и пройти по другой, – предложил Элик.
– Можно, – кивнул я. – Значит так: вперёд не убегать, держаться рядом со мной в двух-трёх шагах, если что-то скомандую – выполнять немедленно и не задавать глупых вопросов. Ясно?
– Понятно! Господин Май, а мы всё ещё играем в индейцев?
– Уже нет. Не до игры сейчас, господа кадеты.
– Почему?
– Это уже глупый вопрос.
Внезапно появившаяся двойная стрелка мне совсем не нравилась. Об этом я не преминул сказать ребятам. Дальше мы шли осторожно, внимательно смотря под ноги и по сторонам. Пройти успели не больше десятка шагов, как Граник остановился и показал пальцем в сторону:
– Смотрите, ещё стрелка!
Чуть впереди и справа на прошлогодних серых листьях лежала указательная стрелка, выложенная из сухих прутиков. Обступив находку, мы молча глазели то на неё, то друг на друга. На всякий случай я ещё раз поинтересовался, не моих ли кадетов эти проделки, хотя был уверен, что они ни при чём. Смотрела эта стрелка совсем в другом направлении, словно указывала путь нам, а не тем, кто должен был идти за нами. Включив пространственное воображение, представил себе план местности. Если следовать тому, что мы возвращаемся обратно по своим же следам, то старое направление должно вывести нас на один берег озера, а если пойти в направлении, куда показывает новая стрелка, мы должны выйти на другой берег того же озера. Но кто оставил здесь этот знак?
– Господин команданте, мне кажется, что эта стрелка похожа на две предыдущие, – задумчиво произнёс Граник. – То есть палочки, из которых стрелку выложили, похожи на те, другие.
– Все палочки-прутики друг на друга похожи, – пожал плечами Элик.
– Ну-ка, сбегайте кто-нибудь, принесите… – я не успел договорить до конца, как оба кадета сорвались с места и побежали назад к предыдущей стрелке.
Через полминуты каждый протягивал мне по веточке. Обе одинаковые, это мы выяснили раньше. Я взял ветку из рук Граника, а он в ту же секунду наклонился и поднял с земли точно такую же.
– Вот! Видите? Я же говорю – они одинаковые!
Да, в руках у меня были две абсолютно идентичные веточки! Ну и что это прояснило? А ни фига ничего! С обычной точки зрения только больше всё запуталось. А если посмотреть с точки зрения… что там было написано в записках Отшельника?
…«Если исходить из того, что для Мая-Виктора миссия в Грандзооре является в некотором роде учебно-практической задачей, то, надо думать, выполнил он её с положительной оценкой. Ну, это с моей точки зрения. Какую оценку поставят ему Странники или тот, кто всё это задумал, даже гадать бесполезно. Но, если судить чисто по-человечески, Грандзоорская Империя на подъёме, плохие получили по заслугам, хорошие люди при деле, трудятся на всеобщее благо, беспредела с детьми никто больше не творит, и, как говорится, всё в шоколаде. Уже много лет ничего, что могло бы потрясти сложившееся положение и вернуть смутные времена, не происходит. Исходя из логики, следует предположить, что в скором времени наш Команданте должен получить новое задание. Пора ему уже исчезнуть из империи, а не продолжать удивлять подданных императора видом не взрослеющего ребенка.
Исчезновение, скорее всего, произойдёт неожиданно, как произошло появление. Это нормально для тех, кто всем этим руководит. В самой империи некоторое время поговорят и успокоятся, как это бывает всегда. А через некоторое время появится красивая и романтичная легенда о Команданте – мальчишке, перевернувшем историю Грандзоора. Ещё через некоторое время легенда обрастёт подробностями и «свидетельствами очевидцев», как правдоподобными, так и не очень, а через пару столетий превратится в сказку.
Но я не зря выше упомянул про «код команданте». Кажется, причём здесь этот код? Есть у меня подозрение, что если какая-то личность наделена свыше «кодом команданте», то наделившие ею сами до конца не знают, какие силы они передают этой личности. Даже в своём начальном варианте сила этого кода сверхъестественная и может затягивать в свою орбиту других людей. Так произошло с Тимом, спутником Виктора. Совсем не важно то, что они вместе прошли по, так называемой, «тропе Юргена», оказавшейся для них переходом между мирами. Тим мог не перейти из мира в мир, если бы не оказался рядом с Виктором, УЖЕ наделённым силой кода. Окажись на месте Тима в этот момент другой мальчишка, он тоже был бы захвачен силой кода и перемещён. Получается, что теперь, когда Странники или сам Создатель захотят снова переместить Мая-Виктора в другую реальность для новой миссии, то велика вероятность, что вместе с ним туда могут быть переброшены и другие люди, оказавшиеся в условный момент рядом с ним.
А ещё некоторое время назад я стал замечать, что приближённые к Команданте тоже начинают набирать похожую силу. Возможно, это простая утечка, а, возможно, сам Команданте, её носитель, неосознанно (или, наоборот, осознанно?) делится силой с близкими ему людьми. Признаки силы я уже замечал у самого Императора, у Тима, периодически посещающего Грандзоор, но больше всего силы Май передал Ильмару. Ильмар пока сам не знает своих возможностей. Впрочем, его возможностей никто не знает. Но мне кажется, что Ильмар в определенный момент времени сам может поднять свой уровень силы до уровня «кода команданте». Что, кстати, ничуть не расходится с теорией невозможных возможностей.»
Что же получается? Все эти непонятные «левые» указательные стрелки вполне могут являться сигналами к моему новому перемещению? В новый мир, новые условия и с новым заданием? С каким заданием? А для Императора, для Ильмара, для всех остальных я просто исчезну? Так же неожиданно, как и появился? Неужели старый Отшельник прав? Но, как ни странно прозвучит, я о чём-то таком уже давно задумывался, так что даже если эти странные стрелки предвещают уход из Грандзоора, то внутренне к этому готов. Только вот что будет с мальчиками? Если предположения Отшельника верны, то их может забросить в другой мир вместе со мной, а это уже проблема, ведь у каждого из них есть родители и родственники. Переполох с их пропажей может подняться солидный, и как бы это не повредило Императору и репутации кадетского корпуса. Ну да это не в моей власти. Может, следует отправить мальчишек сейчас по обратному пути, пока всё не зашло слишком далеко? А если уже поздно? Если уже пройдёна точка возврата и теперь, если я даже отправлю кадетов, где гарантия, что их не закинет вместе со мной или, не дай Бог, куда-нибудь отдельно от меня? Этого уж точно я не могу допустить – пусть лучше будут рядом со мной, а там видно будет, что делать с ними дальше. Эх, был бы Ильмар рядом, было бы проще, хотя… чем бы он мог тут помочь…
– Значит, так: от меня не отходить ни на шаг, не вопить от страха, если вдруг испугаетесь, и берегите оружие. Если потеряете свои карабины, это может выйти боком.
– Простите, господин команданте, но что нас может напугать так, чтобы мы от страха завопили? – неуверенно поинтересовался Элик. – Что на этом острове может напугать нас?
– Хорошо было бы, если мы до сих пор там… – я прислушался к внезапно наступившей звенящей тишине, которая, в самом деле, звенела перетянутой струной.
Наступившую тишину, наконец, заметили и кадеты, замолкшие и инстинктивно придвинувшиеся ближе, вплотную ко мне.
– Спокойно, ребята, спокойно…
Какое-то время мы стояли, опасливо озираясь, но ничего не происходило. Тишина продолжала звенеть, но, возможно, звон этот слышался только в моей голове. Слышали ли его мальчишки, я не знал, а спросить было неудобно. В обеих руках я продолжал держать веточки от стрелок-указателей, и в какой-то момент мне даже показалось, что этот самый звон тишины исходит именно от них. А ещё, что обе веточки то ли подрагивают, то ли вибрируют под воздействием непонятной мне силы, стремясь одна к другой. Но эту, проскочившую мгновенно мысль я не принял всерьёз, и, как оказалось впоследствии, зря. В какой-то момент я перестал обращать внимание на веточки и, освобождая одну руку, переложил ветку в другую. Ну, то есть обе ветки оказались зажаты в одной ладони, и как только они соприкоснулись, перетянутая струна с тонким звоном лопнула.
Коротко испуганно вскрикнул кто-то из мальчишек, вокруг нас мгновенно потемнело и неведомая сила, похожая на ударную волну после взрыва, толкнула в спину, подхватила нас, сорвав с места, и понесла сквозь чёрную пустоту, временами разрываемую алыми всполохами…
Глава 6
«– Здравствуй, Команданте! Тебя, ведь, так теперь называют? – прозвучавший в голове голос был чётким и чуточку весёлым. – Не ждал, полагаю?
– Смотря чего или кого. Не скрою, застали почти врасплох. Почти. В какой-то степени я уже был готов к чему-то подобному. С кем имею честь?
– Называй меня Куратором.
– Так Вы – мой Куратор? Тот, который должен обеспечивать выполнение мной задач?
– Не совсем так. Я – Куратор сектора обитаемых миров номер Н-2114. Ты – мой оперативный исполнитель по корректировке реальностей и особым поручениям. Предваряя твой вопрос, скажу «да». Да, в определенных обстоятельствах мы вмешиваемся в естественный ход эволюции или прогресса цивилизаций в отдельных реальностях. Исключительно в благих целях, конечно.
– Благими намерениями выложена дорога в ад – так говорят в моей стране.
– Понятие «Ад» чисто условное и существует не во всех реальностях. Уверяю тебя, существуют миры, где люди живут так же, как в твоём родном мире, но ты и люди твоего мира сочтут жизнь в тех мирах сущим адом. Всё относительно. Внедрив тебя в окружение императора Грандзоора, мы скорректировали развитие цивилизации реальности в нужном и правильном направлении. Ты же не будешь отрицать очевидное. В противном случае этому миру оставалось примерно двести лет, не больше, до полного вырождения, так как подобное отношение к детям, что практиковал Департамент Опеки под руководством Герцога, распространилось бы на другие страны и в итоге всё кончилось очень плохо. Теперь же наши аналитики спокойны за этот мир и тебя решено задействовать в корректировке следующей реальности.
– Я не против, но есть одно «но».
– Говори.
– Мальчишки. Два кадета, что со мной сейчас. Их же захватит переносная волна следом за мной. Разве они заслуживают потери своего мира, родных и близких? По-моему это неправильно.
– Зато тебе не будет скучно на новом месте, – мне показалось, что невидимый собеседник веселился, такое создалось впечатление. – Два помощника не будут лишними.
– Лучше бы в помощники Ильмара назначили вместо этих ребят.
– Про Ильмара я подумаю, а ребятам новое приключение в охотку придётся, не переживай, они не расстроятся. К тому же у тебя будет стимул вернуть мальчиков обратно в их мир. У тебя уже есть подобный опыт.
– Понятно. Что мне предстоит сделать?
– Как обычно – спасти мир от гибели!
– Можно немного конкретнее?
– Ваша цель Ваня Ланкин десяти лет. Отдыхает на каникулах в пионерском лагере вблизи границы. В первые дни войны лагерь будет занят противником, детей отправят в концентрационный лагерь, где большинство из них погибнет от медицинских опытов. В том числе Ваня Ланкин. Его гибель нельзя допустить ни при каких обстоятельствах.
– Война? Что за война?
– В вашем мире, Команданте, эту войну назвали Великой Отечественной. Но это не ваш родной мир, а одно из его отражений (или, говоря по-другому – вариантов). Там вы можете встретить или услышать знакомые имена, хоть и не обязательно эти люди будут занимать те же самые государственные должности, что в вашем родном мире. Ваню Ланкина надо обязательно спасти и вывести в расположение своих войск.
– А остальных детей? Их там много?
– Около сотни. Спасение остальных не критично и на ваше усмотрение.
– Как понимать ваше «не критично»? Ими, что, можно пожертвовать? Это же дети!
Голос какое-то время молчал, потом я услышал:
– Вы не в состоянии спасти всех. Но спасение этого мальчика важно для всей цивилизации данной реальности.
– Чем так важен этот мальчишка, что вы задействуете меня, человека другого мира?
– На данный момент времени информация закрыта.
– Спасать кота в мешке? Что-то не верится, чтобы Куратор сектора озаботился обычным мальчишкой.
– Вы сами ответили на свой вопрос, Команданте. Мелочами мы не занимаемся.
– Могу я как-то связаться с вами, если это понадобится?
– Пока канал связи могу активировать только я. Эту возможность вы обретёте по достижению следующего уровня.
– Система ниппель, блин…
– Вы проявитесь в радиусе 10—15 км от лагеря и в предвоенный вечер. Ближе нельзя. У вас всё должно получиться, Команданте. Удачи!»
Полёт в темноте показался довольно долгим. Красные всполохи мелькали где-то вдалеке и ничего не освещали. Я лишь чувствовал, как за мою левую руку держится один из мальчишек. А где второй? Не потерялся бы. Хорошо, если второй держится за первого.
– Держитесь крепче и ничего не бойтесь! – прокричал я, но даже сам себя не услышал.
Вскоре бивший в лицо ветер ослаб и в какой-то момент тьма исчезла, швырнув нас в высокую траву на небольшой поляне среди лиственного леса. Кто-то из мальчишек, потом это оказался Эл, свалился прямо на меня, прилично приложив прикладом карабина по правой ноге ниже колена. Даже мелькнула мысль о переломе, но, слава Создателю, обошлось. Шипя, чертыхаясь и потирая ушибленные при приземлении места, мы поднялись на ноги. Все трое. Никто не потерялся – уже хорошо.
