скачать книгу бесплатно
– Давай-ка, поподробнее.
– Обморок, Юра, на фоне полного благополучия. Был с семьёй в парке. Настя говорит, упал как подкошенный. Голова не кружилась, не тошнило, не болело ничего. Не перенапрягался, высыпался как следует. Ну, абсолютно ничего не предвещало!
– Снова была остановка дыхания? – уточнил Панасович.
– Как будто, нет. Точнее сказать не могу, но Настя утверждает, что дыхание не прекращалось и пульс был. И в себя он пришёл намного быстрее, чем в тот раз.
– Каким образом девочка ему помогала?
– Говорит, что сразу распахнула рот, а когда удостоверилась, что Сева дышит, то уложила его на бок. Потом стала мне звонить, и тут не прошло и минуты, как она сказала, будто Сева очнулся.
– Скажи-ка, – воскликнул Юрий, осенённый внезапной догадкой, – а в какой день был первый приступ? Случайно, не в субботу?
– Именно в субботу и был, – подтвердила Лисицына.
– Точное время не запомнила?
– Нет…, – попыталась сообразить Светлана. – Но однозначно в первой половине дня. Знаешь, а вполне возможно, что время было одно и то же.
– Хм, – размышлял Панасович, – очень похоже на…, – умолк мужчина.
– На что, Юра? – нетерпеливо спросила его собеседница.
– На гипнотическое воздействие…
– Пуф, – выдохнула Светлана.
– Вот тебе и пуф, – усмехнулся Панасович.
– Юра, а такое в принципе возможно? Внушить человеку, что в определённый день недели, в заданное время он будет терять сознание?
– В принципе, возможно всё. Вопрос только в квалификации агента, и самое главное, в степени восприимчивости перципиента, то есть, того, на которого оказывается влияние. Или, если выразиться точнее, говоря о гипнозе, то суггеренда.
– Термины мне понятны, – задумчиво сказала Светлана, – непонятна цель подобного воздействия. Для чего это делается?
– Я бы поставил вопрос по-другому, – возразил Юрий. – Кто это делает? Тогда, вероятнее всего, появится возможность определить цель.
– Ну, это совсем за гранью моего понимания, – разочарованно протянула Лисицына. – И почему ты отметил, что существует только доля вероятности, в случае определения персоны агента?
– Света, – терпеливо начал объяснения Панасович, – что касается способа определения, то это однозначно гипноз.
– То есть?
– Всеволод не сможет самостоятельно вспомнить, кто оказал, либо продолжает оказывать на него воздействие.
– Значит, Севу необходимо будет подвергнуть гипнозу?
– Безусловно.
– Может быть, для начала предпринять беседу, с тем же психотерапевтом?
– Это само собой. Беседа обязательна. Необходимо будет убедиться, готов ли Всеволод подвергнуться гипнозу. Поскольку, в противном случае успех маловероятен.
– Знаешь, – принялась рассуждать Лисицына, – я ещё сама не убеждена, действительно ли это необходимо. Насколько я помню, гипноз противопоказан в случае комы, обморока.
– Непосредственно после обморока, безусловно, – горячо подхватил Панасович. – Но в данной ситуации, я полагаю, что без этого не обойтись. Тебе необходимо как можно скорее поговорить с сыном. Зачем выжидать следующего приступа?
– Может быть, ты и прав, – произнесла Светлана, однако, у неё по-прежнему оставались сомнения. – А что ты имел в виду, говоря об агенте?
– Если Всеволод знаком с ним, – охотно пояснил Юрий, – то всё просто. Полагаю, что не составит никакого труда определить, зачем его подвергают воздействию. А в противном случае, будет намного сложнее.
– Спасибо, Юра, – тепло поблагодарила Лисицына.
– Да за что! – удивился Панасович. – Пока не за что. Я ведь и сам озадачен. Не часто с таким сталкиваешься.
– Но всё-таки бывает, да Юра? – оживилась Светлана. – Тебе приходилось наблюдать похожие случаи?
– Только однажды. Но не лично, а по рассказу заведующего, под началом которого я проходил интернатуру. Причина оказалась вполне банальна: одна предприимчивая дамочка вознамерилась увести чужого мужа из семьи, а он позволил себе противостоять желанию любовницы. И обмороки оказались наказанием за его упрямство.
– Удалось определить, кто осуществлял внушение?
– Какая-то знахарка. Но к тому моменту, когда её вычислили, она покинула своё жилище, словно почувствовав заранее, что над ней сгущаются тучи. А вообще, дело было громкое, по крайней мере, во врачебной среде. Тот мужчина работал председателем «Райпотребсоюза». Так что, сама понимаешь, охотников заполучить его в мужья было предостаточно.
– Юр, – оторопела Лисицына, – у меня в голове не укладывается, что кто-то способен проделать подобное с Севой. Да и зачем?
– Света, – попробовал успокоить её Панасович, – я вовсе не провожу никаких параллелей, просто пытаюсь убедить тебя в необходимости начать лечение сына, причём как можно скорее.
– Юра, ты прости меня, пожалуйста. У тебя вероятно создаётся впечатление, будто я упрямо сопротивляюсь твоим советам. Но поверь мне, что это не так. Я всего лишь пытаюсь понять, как лучше поступить, сообразуясь с заповедью: «не навреди!» И бесконечно тебе благодарна…
– Света, ну, прекрати, – оборвал её Юрий. – Давай-ка лучше, вместо изъявления благодарности, перейдём к практической стороне вопроса.
– Вот-вот, Юра, я как раз собиралась спросить у тебя. Если мне удастся убедить сына, то скажи пожалуйста, ты можешь порекомендовать мне врача?
– Могу, – с небольшой заминкой произнёс Панасович. – Это моя жена, – сказал он, помедлив.
– Юра, – настороженно спросила Лисицына, – а почему ты говоришь об этом с такой неуверенностью?
– Да вот, внезапно подумал, что ты можешь принять мои горячие убеждения подвергнуть сына гипнозу за навязывание услуг…
– Юр, – возмутилась Светлана, – честное слово, я думала, что ты обо мне лучшего мнения!
– Светлана, ну, прости меня, пожалуйста, дурака, – торопливо заговорил Панасович. – Надежда на самом деле лучший специалист в городе!
– Всё, Юра, считай, что мы договорились! Как только мы с Всеволодом решимся, тут же звоню тебе.
– Один момент…
– Да-да, конечно, – заторопилась Светлана, – относительно оплаты…
– Свет, – горько вздохнул Юрий, – зачем ты меня обижаешь. Я собирался как раз оговорить этот момент. Ни я, ни Надя в жизни не возьмём денег у коллеги. Поверь, что у неё достаточно возможностей заработать. Ты просто не представляешь сколько к ней приходит состоятельных людей, подверженных депрессии и подобного рода недугам.
– Кстати об этом…
– О чём? – удивился Панасович. – О депрессии?
– Нет же, – рассмеялась Светлана. – Насколько я понимаю, о времени приёма надо будет договориться заранее? Нагрузка такого врача это вещь серьёзная.
– Света, повторяю, никаких проблем с приёмом не возникнет, – уверенно произнёс Юрий. – Как только ты с сыном решишься, то позвони хотя бы накануне, и приезжайте на следующий день.
***
Светлана распрощалась с коллегой в полной уверенности, что после возвращения домой с дежурства ей следует поговорить с сыном. Однако, беседу пришлось отложить до вечера воскресенья, потому что Лисицыны, как и собирались заранее, отправились в Липки, навестить родителей Петра и Павла, а также его семью.
Установив кресло для малыша в «Ниссан» Петра, к родным поехали на одной машине. В Липках все собрались в новом доме у Павла с женой, куда они перебрались из квартиры вскоре после свадьбы Насти и Севы. Счастливые Людмила Петровна и Алексей Павлович поспешили прийти на встречу с родными, поскольку жили неподалёку.
После продолжительного застолья Лисицыны разделились. Светлана, уложив внука, пришла на помощь Наталье в кухне, где они оживлённо разговаривали, убирая посуду. Настя с бабушкой не могли наговориться о Данилке, оставаясь в комнате, соседней с той, в которой спал малыш. Алексей Павлович отправился вместе с Петром на огородный участок возле дома, разбитый им совместно с Натальей. Следом за ними увязался четырнадцатилетний Мишка. Мальчик предпочёл бы пообщаться с Всеволодом, однако, вниманием брата завладел Павел. Отец Насти увёл теряющегося в догадках Севу прогуляться в дубовую рощицу, раскинувшуюся неподалёку от дома, где раньше жил Павел с семьёй, чтобы поговорить с племянником наедине.
– Сева, – начал он, – Настя вчера сказала, что у тебя опять был приступ, да?
– Так и есть, – огорчённо произнёс Всеволод. – Отклонений в здоровье абсолютно никаких, а обмороки продолжаются. Причём, так неожиданно всё происходит. Я и опомниться не успеваю, как теряю сознание. И ничего перед этим не чувствую, ни головокружения, ни каких-либо других признаков. Да ещё папа обратил внимание, что уже второй раз я теряю сознание в одно и то же время.
– Мистика какая-то! – с досадой воскликнул Павел.
– Ага, – кивнул Сева, – тётя Наташа сказала Насте, что на меня могли чуть ли не порчу наслать, – попытался он улыбкой смягчить своё отношение к абсурдному, как ему представлялось, предположению.
– Я знаю, – серьёзно подтвердил Павел. – Она и мне об этом говорила. И знаешь, я склонен некоторым образом с ней согласиться.
– Дядь Паш, да ты что?!
– Подожди, сынок, не перебивай. Послушай меня…
– Да, я слушаю, извини.
– Ну, так вот, – неторопливо начал Павел, подбирая слова. – Хотел спросить тебя, каким образом вы разошлись с Клавдией Провоторовой? Помнишь, для которой ты программу делал?
– Что значит, как? И при чём тут Провоторова?
– Без взаимных претензий?
– Какие могут быть претензии? – удивился Всеволод. – Заплатила она полностью, как и обещала. Пусть и не сразу после того как я предоставил ей программу. Но это вполне объяснимо. Прежде, чем расплатиться, она опробовала продукт.
– Вообще-то риск определённого рода для тебя был.
– Нет, – возразил Сева, – никакого риска. Она сразу оговорила, что оплата будет произведена не раньше, чем через неделю. Спустя пару недель мне перечислили деньги.
– А может быть, такая работа стоит намного дороже? – не унимался Павел.
– Нет, расценки мне примерно известны. Я же не впервые оказываю подобные услуги. Ну, разве что, впервые разработал настолько дорогостоящий продукт. Это если не принимать во внимание программу для комбината. На то вознаграждение мы с папой машину новую купили, – с улыбкой напомнил Сева.
– Хорошо, пусть так, – с удовлетворением заключил мужчина. – Тогда, зайдём с другой стороны. У самой Клавдии могли возникнуть к тебе притязания какого-либо рода?
– То есть? – озадачился Всеволод. – Какие могут быть притязания, если работа была выполнена в кратчайшие сроки и полностью её удовлетворила?
– Бывает всякое, – безапелляционно заявил Павел.
– Дядь Паш, – продолжал недоумевать Сева, – или я отупел с этими обмороками, или ещё что, но никак не могу сообразить, куда ты клонишь. Общались мы с ней нормально, и кстати сказать, не очень часто. С самого начала выяснилось, что отторжения между нами не возникло. В противном случае, как заявила Клавдия, она не намерена была бы продолжать наше сотрудничество.
– Вот как, – внимательно глянул на него Павел.
– Ну, да, – горячо подхватил Всеволод. – О том, что я не грубил, полагаю, вообще не стоит упоминать. Ты ведь знаешь, что мне это не свойственно. Не грубил, не насмехался, не высказывал превосходства, в общем, вёл себя вполне корректно.
– Сева, – вздохнул мужчина, решившийся на откровенный разговор с мужем своей дочери, ради его же блага, – помимо деловых отношений, существует такая вещь, как влечение к женщине. И происходит это не так уж редко.
– Ну, ты даёшь, дядь Паш! – воскликнул Сева.
– Хочу сказать тебе, – остановился Павел, повернувшись к своему спутнику и глядя ему прямо в глаза, – что в жизни происходит по-разному. Случаются и легкомысленные моменты.
Наблюдая за возмущением на лице Всеволода, мужчина умолк на несколько мгновений, подбирая правильные слова и пытаясь определить допустимую долю откровенности, которую он мог позволить себе с племянником. А Сева в свою очередь размышлял, каким образом разубедить Павла, не переходя границы тактичности по отношению к женщине, о которой шла речь.
«Сказать о её возрасте, – терялся Всеволод, – совершенно недопустимо. Да и, честно говоря, на тот момент мне и в голову не пришло гадать о том, сколько ей лет. Нельзя сказать, чтобы я ею не очаровался, поскольку, выглядит она действительно потрясающе, но… ни о каком легкомыслии по отношению к ней я и не помышлял. Напомнить отцу о Насте представляется мне совсем кощунственным. Как можно сравнить Настю с кем бы то ни было из женщин?!»
– Видишь ли, – первым нарушил молчание Павел, – даже если у мужчины и происходит нечто такое на стороне, то я больше, чем уверен, что жена должна быть избавлена от этих известий при любых обстоятельствах.
– Дядь Паш, клянусь тебе! У меня и в мыслях не было ничего подобного!
– Но мне, – продолжал мужчина, словно не услышав Севу, – ты можешь сказать, абсолютно не опасаясь за последствия. Севка, я способен понять тебя, как никто другой. Подожди, – поднял он руку, увидев, что Всеволод порывается возразить, – дай мне досказать. Не считай, будто я горжусь этим. Наоборот, мне очень неприятно предстать перед тобой в невыгодном для себя свете. Я, сынок, в отличие от твоего отца, не всегда в своей жизни ходил по дороге направо.
– Ну, зачем ты…?
– Сева, я же попросил тебя не перебивать! – возвысил голос Павел. – К тому же, речь идёт не просто об откровенности между нами, а прежде всего, о твоём здоровье, а может быть даже о безопасности жизни.
– Хорошо, извини, я слушаю.
– Так вот, – твёрдо продолжил Павел, – Петру, к счастью, удалось избежать в своей жизни подобных ситуаций. Честно говоря, раньше я сомневался в том, что он ведёт себя в высшей степени порядочно только из-за своих моральных принципов. Скорее всего, причина этому его любовь к Светлане. Но суть не в этом.
– А разве ты сам не любишь тётю Наташу? – горячо воскликнул Всеволод.
– Люблю, – уверенно сказал мужчина, – и всегда любил. Мы с ней столько всего пережили вместе. Я никогда в жизни не думал расставаться с ней, даже во время своих самых бурных увлечений. Беда только в том, что иногда интерес к другим женщинам перевешивал мои чувства к жене. Ну, никак не мог я с этим совладать!
– И что, – внезапно улыбнулся Сева, – ты считаешь, будто у любого мужчины, кроме моего отца, возникают внезапные порывы, когда их влечёт на сторону?
– Нет, – категорично заявил Павел, – я так не считаю. И дело здесь не в том, чтобы допытаться, увлёкся ты этой женщиной или нет.
– А в чём? – продолжал изумляться Всеволод.
– В том, – решился наконец Павел, – что я хорошо знаю Клавдию. Знаю, на что она способна в своём стремлении завоевать того, кто пришёлся ей по нраву. У меня была с ней связь, Сева. Достаточно давно, во время командировки в Италию, – мужчина всё-таки предпочёл умолчать о длительности своих отношений с Провоторовой. – Поэтому я и пытаюсь выяснить, не проявляла ли она к тебе симпатии, либо откровенных посягательств.
– Совершенно точно, нет! – убеждённо воскликнул Сева.
