скачать книгу бесплатно
Здравствуйте, милочка
Анна Богачева
Обаяние этого мужчины так велико, что ему не может противостоять ни одна женщина. При желании он смог бы внушить любовь и королеве. Но у него другая цель. В поисках потерянной много лет назад матери герой едет в Израиль. Именно здесь, по предсказанию прорицательницы, сейчас находится его мать. Он встречается со многими препятствиями на своем пути, знакомится с множеством людей, оказавшихся на этом перекрестке цивилизаций по разным причинам и с разными целями. У каждого из них своя жизнь и судьба. Что ждет нашего героя в далекой загадочной стране? Найдет ли он то, что ищет?
Анна Богачева
Здравствуйте, милочка
Улыбка бумажного змея
Вместо предисловия. .
– Согласись, это заманчиво – быть счастливым. Здоровье, благополучие, изобилие – вот он, джентльменский набор хорошо устроившегося в жизни человека. Так и хочется спросить: как ты докатился до жизни такой? И можно ли мне покатиться с тобой рядом? – Георгий смотрел на меня и улыбался.
«Что-то замышляет», – подумала я.
– Завидуешь что ли? – сказала я в тон мужу. – Хотя, если честно, мне тоже нравится. А прибавь ко всему этому богатству еще и любовь. Устоять невозможно.
– Любовь…любовь, – Гога покатал словечко во рту. – Нет, любовь убираем. Иначе исчезаетт спокойствие! – он помолчал. – Конечно, случается любовь необременительная – без обязательств и страстей, но таких случаев один на миллион. Обычно появляется раздолье для сомнений и переживаний. Где ж тут счастье?
– Насчет любви без обязательств ничего сказать не могу. Когда любовь необременительна для одной стороны, для другой она обычно получается слишком обременительной, – сказала я. – Но и совсем без любви никак. Для женщин. И для мужчин тоже. Если говорить о среднестатистическом мужчине в возрасте от прыщавого тинейджера до живого еще, пусть и древнего, старика. Ну, и о тебе, милый, конечно.
Гога замаслился довольным лицом.
– Хорошо, оставим, если уж тебе так хочется. В конце-концов, тяга к красоте – это не преступление, – Гога обожал эту тему.
– Значит, здоровье, благополучие, изобилие, любовь. – засмеялась я. – Чего-то еще не хватает! Я знаю! Для полного счастья недостает исполнения желаний!
– Ну, тебя понесло, мать. Желания тем и страшны, что имеют свойство исполняться. Так изрек мудрец.
– И меня это не пугает. Мы ведь достаточно разумны и опытны, чтобы своими мечтами не натворить бед, – сказала я легко.
Легкость моя была оценена.
– Узнаю, узнаю брата Колю, – произнес Гога любимую поговорку. – Все хотят взобраться на вершину и оседлать ее, не поцарапав при этом зад. Что только не делают! Уж тут все средства хороши! Забывают только, что все это – блуд и лукавство. Чтобы добраться до цели, нужно просто терпеливо идти к ней. То есть, труд и терпение, терпение и труд, моя дорогая.
– Фу, как скучно у вас! А полегче и побыстрее?
– Котят разводите, милочка,
– Но и удачу со счетов сбрасывать нельзя!
– Во-вот, с манящими вершинами, которые в народе по-простому называются желаниями, всегда так! Кто бы помог в осуществлении? – Гога ликовал. – Вообще, что ты имеешь в виду под словом «удача»? Ее восточную версию или западную? У китайцев, например, это трехсоставная субстанция. Во-первых, это место, где человек находится – земная составляющая. Потом внутреннее состояние человека, его поступки, его свободная воля. И третье – небесная удача – судьба человека, данная ему при рождении. Взаимодействие первого, второго и третьего, все вместе дает ту самую удачу, которую ты имеешь в виду. В западном понимании, удача – это волшебный пендель, которым некто придал твоему движению нужное направление и ускорение. Очень отличается, не так ли, от небесной китайской удачи?
– Пендель звучит более заманчиво. С трудом и терпением сложнее.
– Кто бы сомневался!
– Кстати, западный вариант удачи тоже работает. Проверено на себе. Есть люди, которые источают удачу, как цветы нектар. А есть и наоборот – отнимающие.
– Все зависит от отношения человека к тебе. Или добавит тебе энергии, или заберет. Или быстрее побежишь или поползешь после этого
– Ты серьезно так думаешь?
– Думай-не думай. Так оно и есть!
– И ты так можешь?
– Иногда случается. Под настроение,
Шутник!
– Почему же тогда так редко пользуешься своими способностями? Ведь так хочется полета! Легкости хочется! Махнула палочкой и опа-на – все получилось! Волшебства хочется! Раньше для этого люди даже к духам обращались. Почему нет? Задабривали их, просили, чтобы те направили реку жизни в нужное русло. Спрашивали совета, гадали. Разве не для этого? Вот тебе и волшебство, и отношение человека к нему.
– По поводу этих вещей ничего сказать не могу, потому что с духами, не знаком и ничего от них никогда не ждал.
– А вдруг то, что мы называем духами, это не изученные пока силы природы, ее часть, проявление ее законов, которые еще не открыты человеком? Известно ведь: чтобы улучшить работу сердца, нужно помассировать точки на ступне или потереть мизинец или сложить пальцы в определенную мудру? Мы этих связей не видим, но восточная медицина утверждает, что они есть. Вдруг и с удачей можно работать так же просто?
– А чтобы хорошо зарабатывать, если следовать твоей логике, необязательно работать, нужно просто поставить в офисе аквариум с золотыми рыбками.
– Одно не исключает другое.
– В любом случае, чтобы залезть на гору, нужно приложить усилия. Пойдешь ты наверх с золотыми рыбками или нет, напрячься придется.
– Но можно же найти более короткий путь. Или использовать подъемник.
Материалист Гога покачал головой. А я мобилизовалась. Меня чужие сомнения очень мотивируют. Это издержки моего воспитания – действовать наперекор. И я решила хотя бы попытаться поискать тот фуникулер, который понесет меня в гору.
Решившись на этот шаг, я в следующие несколько месяцев перелопатила горы литературы, послушала прорицателей, оздоровилась (надеюсь, что не наоборот) с помощью нескольких методик, попыталась приманить удачу и богатство. В результате, поняла одну вещь: все это – слишком длинные дороги к счастью, усеянные камнями, ловушками, ложными указаталями и замкнутыми лабиринтами. Не успеешь оглянуться – жизнь прошла, а ты все еще недостаточно богата, не всегда здорова и сияние твоего успеха не слепит соперников и не освещает путь единомышленникам.
Кроме того, подручные инструменты, используемые для магических изысканий, как правило, дороги, громоздки и не всегда соответствуют случаю. А каких нервных и финансовых затрат стоят визиты к магам и колдунам с горящими глазами и висящими на груди сушеными лапками несчастных животных. Приятельница с трудом избавилась от гадалкозависимости, выйдя из этих отношений с изрядно похудевшим кошельком.
Или взять карты Таро, и тома комментариев к ним – деньги потратил, раскинул и с дрожью ждешь, что тебе выпадет, вдруг гадость какая-нибудь, и ведь будешь верить, потому что так устроен человек: засядет слово в подвалах памяти, и уже не ты ему хозяин, а оно начинает заправлять твоей жизнью.
А гороскопы, в которых есть все возможные варианты будущего. Можно начать чтение Львом, закончить Водолеем, а потом весь день чувствовать себя Скорпионом.
Или модный фэн-шуй – тоже недешевое удовольствие. Если бы его требования ограничивались элементарными вещами, как-то: держать закрытым унитаз, чтобы положительная энергия дома не утекала вместе с водой в городскую канализацию, регулярно проветривать помещение и время от времени выкидывать ненужный хлам. Так нет же! Проверяй-перепроверяй по компасу место, где, в соответствии с древней китайской наукой, нужно поставить аквариум с рыбками, цветы, деревья с округлыми листьями, фотографии любимых, китайский «голос ветра», камин с живым огнем или фонтанчик. Попробуй-ка приобрести все необходимые амулеты, переставить мебель в квартире, как того требует древняя наука, вырубить или наоборот посадить дерево около порога, снести угол плохо стоящего соседнего дома, которое перекрывает свободное течение ци. А когда жить?
Выходило, Георгий был прав, и легче самому тащить на вершину горы карету своей жизни, чем долго и, возмжно, безуспешно искать волшебный подъемник.
Но хоть подсказочку-то дайте! Тропу помогите наметить, поставьте указатель на распутье!
В конце-концов, я нашла способ, проверенный временем и простой одновременно. В сущности, тот же гороскоп, но все объясняешь сам, потому что переведенный с китайского текст абсолютно иденферентен в любую сторону – зла или добра. Затрат материальных – ноль, временных – пять минут, а поле для раздумий открывается широчайшее, главное иметь положительный начальный посыл.
Как это делается? В трудную минуту берешь китайскую «Книгу перемен» – «Ицзин», достаешь из сумочки три монеты любого достоинства, кидаешь шесть раз и, в зависимости от сложившейся гексаграммы, становишься на этот день или любимцем фортуны со всеми вытекающими последствиями, или откладываешь важные дела до лучших времен, что тоже хорошо – отдохнуть иногда надо. Эти несложные манипуляции, дающие хорошие результаты «малой кровью», настраивают на веселый лад и, возможно, благодаря этому восстребованны и действенны.
Здесь, как в любой игре, существуют правила, но они необременительны:
Во-первых, не задавать древней китайской книге один и тот же вопрос дважды, даже если не удовлетворен полученным ответом. Во-вторых, не распыляться и за один сеанс не пытаться узнать все обо всем. Один вопрос – один ответ, а дальше – соображай сам. И, в-третьих, не расстраиваться, даже если выпадает одна из четырех худших – по китайским меркам – гексаграмм: 3, 29, 39 или 47 – на следующий день выпадет другая. Снаряд не попадает в одну воронку дважды, и неудачник сегодня, завтра ты можешь сделаться счастливейшим из смертных. Главное – верь.
Теперь я честенько улучала момент, чтобы определиться в жизни по древней китайской системе. Однажды, открыв в очередной раз тетрадку, в которую я заносила результаты общения с древним манускриптом, я обнаружила, что прошел ровно год с моего первого опыта. Даты шли в хронологическом порядке и отмечали один за другим дни сомнений. Так после тридцатого октября и соответствующему этому дню номеру гексаграммы, в тетради стояла дата – десятое ноября, потом третье декабря, двенадцатое декабря и т.д. Я открыла «Книгу перемен» прочитала, день за днем, как сложился для меня прошедший год в соответствии с занесенными в тетрадь номерами китайских рисунков. Всего восемьдесят одна гексаграмма и, соответственно, восемьдесят одна рекомендация. Так как в соответствии с «Ицзин» возможны всего шестьдесят четыре варианта гексаграмм, получалось, что в течение года некоторые картинки повторялись. Например, гексаграмма номер 36 встречалась в моей тетрадке три раза. Толкование ее гласило: «В настоящее время вам сопутствует удача, но не будьте слишком самонадеянны, ситуация может измениться. Действуйте обдуманно и предусмотрительно, не увлекайтесь любовными авантюрами. Со стороны вы производите впечатление баловня судьбы, и потому, вполне возможно, окружающие истолковывают ваши поступки превратно, но не тревожьтесь, в ближайшем будущем все встанет на свои места.
Желания ваши исполнятся. Будьте экономны».
Это было интересно. Теперь можно было писать роман или околонаучный трактат о своей жизни, сочетающий рекомендации и предостережения древних, собственные воспоминая и анализ совпадений и расхождений первого и второго. Это был бы некий эксперимент с прошлым. И я уже собралась было взяться за это интересное дело, но в последний момент остановилась.
Экспериментировать с собственной персоной, пусть даже с прошедшим отрезком своей жизни – дело небезопасное, подумала я, по той простой причине, что прошлое слишком близко стоит к настоящему и будущему и прочно связано и с тем, и с другим. И может и по носу щелкнуть за наглость, если что.
Для проведения подобного эксперимента нужно обладать немалым мужеством, и потому лучше изучать чужую жизнь и чужие пути достижения счастья, решила я, так спокойнее. Неважно, чья рука выкинет сегодня кости. Главное, что ты знаешь этого человека и можешь сопоставить результат эксперимента с его реальной жизнью.
Улыбка бумажного змея.
Гексаграмма номер 4. «Все вокруг вы видите, будто сквозь некую пелену, но она скоро спадет, и мир вновь обретет для вас ясность. Однако, поскольку в настоящее время нервы ваши сильно расшатаны, не принимайте скоропалительных решений. Если хотите добиться успеха, не пренебрегайте советами старших, вдумайтесь в них, скоро все изменится. Не унывайте, побольше времени уделяйте общению с детьми. Новые планы, новые проекты уже возникают, но даже близко нет новой любви. Сконцентрируйте волю на исполнение одного–единственного желания.»
Александру снился сон. Он выходит в столовую дома престарелых, необычайно просторную, освещенную голубым телевизионным светом, оглядывается и не узнает окружение. Обычно эта комната едва вмещает пятнадцать убогих стариков – маленькая, с двумя огромными окнами-витринами, которые неудобны и жарким летом, когда солнце в полдень само одуревает от зноя, и сырой зимой, плачущей дождями, выходит упругим шагом молодого человека и видит ее.
За окном – ночь большого города – не бархатно-черная, а ржаво-рыжая, разбавленная светом круглого желтого фонаря. Фонарь похож на полную луну на тонкой ножке, выросшую на синтетическом газоне. «Вечное полнолуние, – думает Александр, – оттого здесь хочется волком выть.».
В столовой висящий под потолком телевизор плюется словами давно забытого языка, а внизу – развалившись в пластиковом кресле, сидит она – его сладкая мучительница. Она сидит расслабленная, в полудреме. Ее глаза подернуты сонной негой. Полные губы не сомкнуты, и в голубоватом свете телеэкрана из-за них поблескивают ровные острые зубки хищницы. Большое, размякшее от жары тело. Ноги в плотно обтягивающих черных коротких лосинах закинуты на стол. В безвольно свисающей с подлокотника руке – тлеющая сигарета, хранящая отпечатки губ. Он подходит к ней вплотную, большой, здоровый, крепкий мужчина, возвышается над ней, такой маленькой, глупой, бестыжей женщиной. Она выныривает из дремы, видит его, и в глазах ее появляется обычная насмешка.
–
Как ты донес сюда свои телеса, старый хрен, – говорит она, – И ведь смог же, посмотри-ка на него… Что же ты прикидываешься немощным днем? Тебе нравится, ездить на моем горбу? Или тебе чего-то хочется?.. Все еще хочется?.. – дальше она говорит совершенно непотребные вещи и протягивает руку для того, чтобы, как обычно, ущипнуть его за ставшее ненужным и причиняющим только боль место.
И тогда он неуловимым, стремительным, молодым движением легко перехватывает ее руку, срывает с кресла и толкает к столу. В первое мгновенье она пытается сопротивляться, бьет его в грудь свободной рукой, ругается непристойно. Она еще не понимает, что с ним, теперешним, шутить нельзя. Но минутой позже замирает, обмякает в его руках. Она привыкла подчиняться силе. Она любит силу. Он срывает с нее одежду и потом делает с нею все, что давно хотел сделать, о чем мечтал ночами, лежа без сна, наедине с болью и страхом в одинокой тишине этого жалкого пристанища для стариков, делает то, что делали тысячу раз – он знал и слышал это – с ней другие мужчины темными ночными часами. И она, как всегда, страстно и отчаянно кричит, даже не пытаясь сдерживаться, потому что абсолютно уверена в молчании девяти немощных старух и трех стариков, затаивших дыхание и превратившихся в слух в своих холодных постелях, и под ее крики вспоминающих молодость, которой, казалось уже, никогда не было. Как и много раз до этого, дом напрягся и ждал ее всесокрушающего финального крика, и в ватной тишине комнат слышалось только скрипучее и жадное лязганье челюстей полуживых старух и стариков, а воздух становился неоновым от тусклого блеска двенадцати пар глаз, затуманенных желанием.
Абсолютно правильный диск луны вздрогнул, взмыл вверх, наполнился неудержимо-пронзительным сиянием и взорвался, осыпая искусственный газон ослепительными осколками. Старый дом со всеми приживальцами перевернулся, и Александр открыл глаза.
Стояла ночь, в окно светила настоящая луна, а в комнате для персонала кричала Ольга, и тяжело дышал мужчина.
Гексаграмма 49. «Все вокруг вас пребывает сейчас в движении, все меняется, но в конце-концов добрые результаты превзойдут самые смелые ваши ожидания. В настоящий момент вы не чувствуете в себе уверенности, но скоро она вновь вернется к вам вместе с новыми перспективами, обстоятельства изменятся к лучшему. Вы измените свои недавние планы и отправитесь туда, куда прежде и не собирались. В игре вы сейчас удачливы.»
У него было приносящее удачу имя – Аурель. Аурель Дбружевич. После освобождения он носил длинные волосы, как в молодости, аккуратно зачесывая их назад, имел на среднем пальце татуировку в виде перстня, держал очень прямо спину и ходил абсолютно бесшумно, как охотник или индеец. Все говорили, что он похож на Гойко Митича – героя вестернов из его молодости Ему нравилось это сравнение.
Пятьдесят прожитых лет отметились на его худом, смуглом лице глубокими бороздами. Ногти среднего и указательного пальцев правой руки пожелтели от бессчетного количества сигарет, выкуренных за последние тридцать пять лет. В его темных волосах поблескивала седина, но ослепительно-голубые глаза отражали живущую в нем душу двадцатилетнего юноши, абсолютное бесстрашие, ничем не уничтожимую гордость, волю и готовность к любви.
В тот год, когда исполнилось десять лет после расстрела Николаэ Чаушеску, он в третий раз уезжал из Румынии на заработки. В первый раз он работал в соседней Чехии. Это произошло спустя три года после выхода из тюрьмы, где он оттрубил пять лет как «пособник бесчеловечного режима». Он служил в армии Чаушеску, охранял резиденцию генсека, был арестован и осужден вместе с другими. Ауреля не расстреляли потому, что он никогда никому не делал зла, и вины его не было ни перед Богом, ни перед людьми – то есть по чистой случайности.
В Чехии он все лето, с мая по сентябрь, ставил дома. Зарабатывал немного. Почти все отправлял домой, жене и детям. Он вернулся домой совсем не богачем. Денег хватило на то, чтобы перекрыть крышу дома и жить, не очень прижимаясь, полгода.
Сосед, работавший в то же самое время в Израиле, строил теперь новый дом. Он рассказывал фантастические истории об огромных заработках в этой жаркой стране, о пылких южных женщинах и о своих успехах на этом поприще. Мужчины слушали с недоверием и завистью. Аурель помалкивал, охраняя покой семьи. Он знал, что деньги и кроличий синдром таинственным образом связаны между собой, что связь эта прямая – чем более активен в одном, тем больше тебе дается другого, но еще он знал, что все может полететь в тартарары, если к простым инстинктам добавится что-нибудь более сложноустроенное, любовь, например.
Он давно уже не занимался поисками любви, потому что любовь ждала его дома, его жена Клаудиа. Работать он умел, и, несмотря на то, что благополучие никогда не давалось ему легко, как некоторым, он знал, что его упорный труд обязательно будет вознагражден.
Во второй раз Аурель отправился на заработки в Израиль. Там заработки были выше и в декабре-феврале не требовалась зимняя одежда, потому что самый сильный дождь с ветром при плюс двенадцати – это не зима. Кроме того, в Израиле у него был интерес личного свойства, о котором он не расказывал никому. Только младший брат знал об этой тайне, и с надеждой ждал его возвращения
Первая поездка в Израиль получилась тяжелой. Оказалось, что к жаре не так-то легко привыкнуть. Зной временами становился нестерпимым, а работать приходилось под палящим солнцем. Аурель загорел дочерна, еще сильнее похудел, и теперь больше, чем когда-либо был похож на героя американских вестернов. Иврит давался ему с большим трудом, и Аурелю временами казалось, что он скоро разучится говорить.
К радости Клаудии, денег, заработанных в Израиле, семейству Дбружевичей хватило на два года безбедной жизни в родном городке.
Возможно, хватило бы и еще на год, если бы не ряд причин. И первая – младший брат Ауреля встретил «любовь всей своей жизни», по его словам, и ушел из семьи, оставив все имещество и дом жене и сыновьям-подросткам. Уходя к новой пассии, он попросил у старшего брата некую сумму взаймы – не входить же в чужой дом с пустыми руками. Брату в январе исполнилось сорок пять лет. Опасный возраст, Аурель знал это по себе. Когда-то – был такой период в их жизни – Аурель был для брата всем, и отцом, и матерью, любил его беззаветно, поэтому отказать не мог.
Вторая причина – их с Клаудией старший сын, которому недавно исполнилось двадцать лет, решил жениться. В конце лета он привез из столицы симпатичную девушку, еще моложе, чем он сам – знакомиться. Девушка много улыбалась, мало говорила, и явно чувствовала себя стесненно в присутствии родителей жениха. Когда сын с невестой уехали, Клаудия сказала твердо:
– Я не в восторге от выбора нашего сына. Но отговаривать не стану. Это его жизнь. Пусть решают сами и живут отдельно, своей семьей. Для общего спокойствия и благополучия им нужно свое жилье. Сами они не потянут, придется помочь им купить или построить дом. Другого выхода я не вижу.
Существовало еще одна обстоятельство, еще одна проблема, которая, предположительно, была связана с Израилем и осталась нерешенной во время прошлой поездки. Она образовалась много лет назад, этакая душевная заноза или вялотекущая болезнь, присутствие которой ощущается в тяжелые минуты жизни. Об этой занозе кроме Ауреля знал только младший брат. И Клаудия – в общих чертах, без подробностей.
Эти три причины сделали новую поездку в Израиль совершенно необходимой.
Аурель собрался за неделю: сходил в фирму, которая за немаленькие деньги отправляла на заработки в другие страны, подписал договор, оплатил билеты в один конец, купил черно-желтую ковбойку, коричневые мягкие мокасины и бежевые вельветовые брюки – на зиму. В Израиле тоже бывает зима.
Два дня он занимался домом, потому что уезжал не на неделю и не на две: подправил крыльцо, укрепил водостоки, потом залез на чердак, под крышу и долго возился печной трубой, заделывая щель вокруг нее. Приближающийся отъезд добавил зоркости глазу.
Один из вечеров Аурель посвятил своей коллекции курительных трубок, которая насчитывала девяносто два предмета и являлась объектом его гордости. Некоторым экземплярам из этой коллекции было по сто с лишним лет. Вот, например, под номером три находится курительная трубка из Франции конца девятнадцатого века, она не простая, а с дополнительной чашей. Обе чаши выполнены из дерева, а мундштук – из оленего рога, Трубка инкрустирована металлическими вставками. Или вот эта – одна из любимых трубок Ауреля – "охотничья" с крышкой, сделана в России в тридцатых годах двадцатого века, фарфор с росписью на охотничью тематику, металл, деревянная вставка с винтовой нарезкой, чубук крепится шнурком к мундштуку. Ее номер в коллекции шестьдесят семь.
Какие-то трубки являлись настоящим шедевром ручной работы, как вот эта – под номерм двадцать один: Дерево, янтарь, резьба. Франция, первая четверть двадцатого века. а были и такие, что принадлежали персонажам историческим, например, под номером девять хранилась трубка Николае Чаушеску, «покровителя и благодетеля». И истязателя многих тысяч людей, как окрестили его посли ареста, а потом – казни.
Все трубки были разложены в матерчатые кармашки черного бархатного «патронташа» размером шестнадцать на шесть, рассчитанного на девяносто шесть предметов. Сейчас были заняты девяносто два кармана. Четыре были пусты.
Аурель аккуратно свернул свое сокровище и уложил почти в самый нижний ящик деревянного комода с искусной резьбой вокруг кованых ручек. Он никогда не курил из этих трубок, потому что для каждой из них, чтобы трубка «зазвучала», нужно подобрать один-единственный сорт табака, который соответствовал бы именно этому материалу и этой форме, а для некоторых трубок табак требовался и вообще драгоценный.
Когда наступил день отъезда, он еще раз проверил уложенные в чемодан вещи, взял кожаную куртку – на случай зимних пронзительных ветров с моря, зачесал назад темно-русые волосы, пригладил вислые усы, поцеловал жену и младшего сына и уже направился к двери, но Клаудия остановила его. Она быстрым шагом поднялась на второй этаж, где находилась их с Аурелем спальня, и через несколько минут спустилась вниз с маленьким кожаным мешочком в руках. Мешочек был стянут кожаной тесемкой, такой длины, чтобы его можно было свободно носить на шее.
– От сглаза и соблазнов, от злых сил, подстерегающих в пути. Не снимай, – сказала она, надевая амулет на шею мужу, и глаза ее заблестели.
Гексаграмма 38. «Эта гексаграмма означает, что данный период вашей жизни лишен гармонии. Вам кажется, что все вокруг придираются к вам, настроенны злонамеренно. Даже самые незначительные мелочи выводят вас из себя. Успокойтесь, не нервничайте, положение скоро исправится. Сподвижников вам сейчас найти трудно. Некая женщина действует вам на нервы. Следите за своими словами, и не принимайтесь ни за что новое. В поле ваших интересов в данный момент находится целый ряд вещей, совершенно не соответствующих вашим истинным желаниям.»
Ольга, прикрывшись пестрым покрывалом, сидела в кровати. Бени стоял к ней спиной и застегивая брюки. Если бы он не был ее начальником, он был бы прекрасными любовником. А так между ними постоянно стояли ее подневольность и его неограниченная власть над этим домом, вместе с ней и со всеми его стариками, старухами, запахом старческих слез, отблеском серебряных паутин, быших когда-то старушачьими волосами, забытыми их бывшими владелицами в пропитанных вздохами затхлых углах. Она вздохнула, поправила бретельки маечки, которую впопыхах забыли снять, и стала ждать окончания свидания, которое, как и все остальные не отличалось разнообразием.
– Я пошел. Уже поздно, – сказал Бени, – Ты завтра работаешь?
– Вечером, с Рукией, – ответила она, старательно складывая слова чужого языка.
– Ну, и хорошо. Увидимся. Бай, – и он растворился в ночи.
«Будто бы и не было его. Козел, – злость вдруг ударила в голову, – К Рукие даже не пытаешься подступиться, дерьмо. Боишься. Только попробуй – сразу – чик – все твое хозяйство под корень. Хорошо, если живым оставят. Арабы, они могут постоять за своих женщин. Да и за себя тоже. Это только наши мужики сопли жуют, пока их баб всякие придурки трахают»
Рукия была санитаркой в пропахшем старостью гареме, где безраздельно царствовал его хозяин, Бени, сорокапятилетний смуглый мужчина. Только над ней он был невластен.
Весь дом существовал, по большому счету, благодаря ей: двор с зеленой, стриженной травой, вымощенные разноцветным камнем чистые дорожки, кухня, в которой сукразитные шарики – по распоряжению хозяина – шли на пересчет, а в огромных холодильниках гнили красные перцы, зеленые кабачки и желтые яблоки. Ее заботами в чистоте содержались семь комнат старческой безысходности Бениного дома престарелых. «Пансиона», как он называл свою богадельню, которая родственникам доживающих здесь стариков обходилась в кругленькую сумму.
Все здесь тщательно обихаживалось ею – полноватой тридцатилетней арабкой с открытым лицом и покладистым характером. Наверное, Бени не обошел бы своим вниманием и ее – ее круглое лицо было миловидно, большие черные глаза смотрели застенчиво, а крупные губы всегда улыбались навстречу собеседнику. Скорее всего, в один из вечеров хозяин, ощутив очередной нестерпимый зуд похоти, увел бы и ее в маленькую комнатку, едва вмещающую белый металлический шкаф и две высоких кровати, и сделал бы своей наложницей, как и всех остальных работавших у него женщин. Но он боялся – и совершенно справедливо – остаться после этого немужчиной, а то и вовсе трупом – нельзя без последствий надругаться над арабской женщиной.
Вечерами в пансион за Рукией приезжал младший брат и увозил ее в свой дом, где она жила вот уже почти два года. До этого она шесть лет была замужем. О том, что случилось в ее семье, Рукия говорила кратко, опуская глаза и краснея:
– У меня не могло быть детей, поэтому муж не захотел жить со мной. Он взял себе молодую жену.
– Может, это он виноват, что у вас не получалось с детьми? – отзывалась вечно раздраженная Лиля
