Век испытаний

скачать книгу бесплатно


История с побегом повлияла на его положение в тюремном мире, и после выхода из больнички он, хромая на правую ногу, получил шконку в той части барака, где обосновались приближенные к пахану. Это означало ещё и близость к буржуйке, что существенно увеличило шансы на выживание. Он был в курсе некоторых лагерных интриг, потому что даже шёпот из-за занавески пахана был иногда слышен, а уж говор – так и подавно. И опасаться внезапных налётов взбалмошных сидельцев в этой части барака не приходилось – абы кого сюда не пускали. Единственным недостатком его положения были шныри, которые постоянно шелестели по поручениям и часто не давали спать.

За годы шатания по камерам и баракам Павел Черепанов, он же Череп, усвоил много истин, недоступных на свободе, но одна ёмко и чётко отображала весь способ его существования. Не верь, не бойся, не проси. Этого знания было достаточно не только для того, чтобы выжить, но и хватало для того, чтобы неплохо жить. А грамотность и знание математики помогли Черепу устроиться учётчиком. Кому надо – помогал, ставил норму. Кому надо – отвешивал чайку, полученного за услуги, так и крутился. К блатным особо не причаливал, карточных игр и прочих развлечений, вгоняющих в долги, сторонился и никогда никому поэтому не был обязан. К политическим Череп тоже не тянулся. Они вообще везде и всюду вели себя как кружковцы на заре революции – кучковались по нескольку человек, постоянно о чём-то перешёптывались или спорили и были настолько неприспособленны к лагерной жизни, что дохли как мухи. Или на пере уголовника, или на лесоповале, или под прикладом конвоира. Иных даже не успевал в лицо запомнить, как рр-раз – и трупик несут.

Нет, такой роскоши, чтобы погрязнуть в трясине лагерных слабостей или разборок, он себе позволить не мог. Человек должен иметь цель, иначе он не выживет. Ну и что, что его цель откладывается. Насколько она достижима – покажет время, а пока она, цель, обязана быть. Он должен вернуться домой. Он не может не вернуться, обязан. Там Полина.

Все эти интеллигентики, рыдающие над очком в поисках душевного равновесия, и охотники за их задницами из числа любителей восторжествовать сзади – это были противоположные полюсы проявления человеческого сознания в условиях ограниченной свободы. Черепу удалось сохранить нейтралитет: не опуститься и не опустить. Благодаря цели и правилу. И в новом лагере он себе не изменял, да и пусть какой ни есть, но авторитет имел, а тот, как говорится, бежит впереди человека и славу ему делает.

Закончилась его последняя лагерная зима, и Череп стал считать дни до свободы. Это должно было произойти в середине апреля – пятнадцатого числа, так что превратился и без того непроблемный для администрации Черепанов в тень зека. При вертухаях и гражданинах начальниках малейшим звуком не выдавал своего присутствия, отзывался исключительно когда вызывали, не дерзил и не активничал. Штрафной изолятор, а ещё чего хуже – довесок к сроку за какое-нибудь нарушение – это не входило в его планы.

Когда по бараку пошёл слух, что пришёл новый товарняк, уголовники возрадовались:

– О! Свежее мясо приехало!

И действительно, на площадке под самой высокой из четырёх вышек охраны на корточках, а кто и просто на земле, сидело лагерное пополнение.

Уважаемых воров в этом этапе не было – всё больше политика и молодёжь, считающая себя ушлыми уголовниками, так что – никакой самоорганизации на этапе не образовалось. Разбрелись по кучкам, как скотинка по породам, и ждали распределения по баракам.

После построения на плацу, переклички и приказа по отрядам новички побрели в свои новые дома.

Юные урки из тех, что на блатной педали, сразу искали своих соплеменников и после пары контрольных фраз на фене, как правило, громко ржали, определившись с пристанищем. Если кому удавалось на себе или в сидоре протащить что-нибудь ценное – махру, чай или вдруг сахар – так цены не было такому жильцу. Всё моментально уходило на общак, и курьер получал на время статус – перед братвой заслужил, потому как если бы попался, то посчитали бы ему рёбра, прощупали печень, а может, и почки в сапоги уронили бы. Почему на время – да бывало уже не раз такое, что занести в барак-то ума хватало, а вот не ошибиться потом – не хватало. Прокалывались молодые часто на мелочах или нечистоплотности, так тут же статус и заканчивался – братва откидывала его в начало барака, туда, где дверь и параша. Чем ближе к этому совершенно не почётному месту гнездился арестант, тем скуднее был его паёк, тем больше из его соседей имели право безнаказанно поднять на него руку, ну а об опущенных, конечно, речи не шло. Тут было всё понятно.