banner banner banner
В одну реку дважды
В одну реку дважды
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

В одну реку дважды

скачать книгу бесплатно


– Да так, по мелочи всякого. А политруку – слона бронзового, пусть в кабинете стоит.

Ну и как-то разбирая покупки, мы с Вилькой успокоились, она повеселела, и я решила, что ее можно отпустить домой – состояние у нее было удовлетворительное.

– Не забудь – в пятницу к нам, – сказала Вилька на прощание, обнимая вязанку павлиньих перьев, мерцающих сказочными сине-зелеными глазами.

На работе шеф встретил меня ласково, за подарок поблагодарил и торжественно водрузил слона на стол, и я вернулась к своим обязанностям, словно и не было никакой Индии, дервиша, предсказания. И даже амулет я заснула в шкатулку и постаралась забыть о странной встрече в Дели.

***

В пятницу я отпросилась пораньше и уже в четыре часа была на Васильевском острове. Вильки еще не было. Вручив хозяйке набор индийский благовоний, чему она несказанно обрадовалась, я осторожно спросила:

– Екатерина Альбертовна, а можно я задам пару вопросов?

– Валяй, деточка, – ответила та, нюхая сандаловые ароматные палочки. – Какая прелесть! Что тебя интересует?

– Почему? Почему сейчас? А раньше вы не пытались его найти? Я понимаю, сначала время было такое, нельзя было. Но потом-то?

– Видишь ли, и время было такое и все прочее… Но я ведь думала, что его убили. Через пару дней после его побега на границе была объявлена тревога, произошла перестрелка. И с нашей, и стой стороны были убитые. Их стащили во двор госпиталя. Тела закрыли брезентом, но я его узнала по ботинкам, которые сама же ему и принесла. Ближе рассмотреть я не посмела – там был мой муж. Долгие годы я была уверена, что его нет в живых, а потом мне приснился Ван Ли. Он стоял передо мной, как живой, за его спиной клубилась черная непонятная масса, закручиваясь воронкой. Он взял меня за руку и сказал: «Не ходи туда, тебе еще рано. Мы скоро увидимся. Жди меня».

– И что же?

– Я должна была лететь на свадьбу к родственникам в Пицунду. И тут у меня от волнения или еще отчего поднялась температура, под сорок. Три дня пролежала в бреду. Когда очнулась, узнала, что самолет разбился при посадке. Тут-то я и поняла, что хотел Ван сказать. Не погиб он, раз меня от смерти отвел. Ну и стала я его ждать. И вот дождалась. Может, и поздновато, да уж судьба так распорядилась. Я ведь только имя и знала. Сколько таких Ван Ли в Китае? Миллионы поди…

Тут пришла Вилька, как ни странно, веселая.

– Садись, бабуля, сейчас красоту наводить будем. Китаец твой, как увидит, и с копыт долой.

– Вилька, – строго погрозила Екатерина Альбертовна ей пальцем, – не кощунствуй. Дедушка это твой. – Но глаза ее смеялись.

– Представляю себе этого дедушку, – шепнула мне Вилька. – Этакий маленький, желтенький Джеки Чан на пенсии. – Она заметно нервничала.

– Отец придет? – спросила Екатерина Альбертовна, поправляя перед зеркалом прическу.

– Нет. У него сегодня работы много, сказал.

– Понятно, – слегка вздохнула она и тут же принялась хлопотать. – Так, девочки, давайте, скатерку поменять надо. Вильгельмина, ставь чайник. Матильда, достань сервиз, надо протереть чашки. Что же мне надеть?

Она судорожно перебирала платья в шкафу и, наконец, остановилась на одном. Длинное платье, темно-синее, с кружевным воротником, шло ей необыкновенно. Со спины невозможно было сказать, сколько именно лет этой высокой стройной женщине. Честно говоря, не могла я представить красавицу Катюшу рядом с маленьким худосочным китайцем. Видно, и правда жизнь с генералом была нелегка.

Время шло, стрелка неумолимо приближалась к роковому часу.

– Бабуля, может валерьяночки накапать? – обеспокоилась Вилька.

Екатерина Альбертовна отрицательно покачала головой и стала делать какие-то странные вдохи-выдохи.

– Дыхательная гимнастика Цигун, – пояснила Вилька. – А я-то всю жизнь удивляюсь, что это она все китайское обожает. Китайские фильмы у нас с экрана не сходят, – она кивнула на полку с дисками. – Нет худа без добра – я теперь, может, и с именем примирюсь – все лучше, чем какая-нибудь Вань Ю Ли.

Но тут в дверь позвонили. Екатерина Альбертовна прижала руки к груди и умоляюще посмотрела на Вильку, а та на меня. Меня пригласили открыть дверь, поняла я свою функцию – логично. Изобразила на лице бурную радость и, толкнув дверь, устремила глаза куда-то в уровень пола – по моим представлениям, именно там должна быть голова гостя. Взгляд уперся в руки в кожаных перчатках, опирающиеся на трость с массивным набалдашником. Я поднимала глаза все выше и выше, а он все не кончался, под конец мне пришлось задрать голову вверх.

– Здрасте, – пролепетала я.

– Я пришел к Екатерине Альбертовне, – на отличном русском языке сказал мужчина в широкополой шляпе, надвинутой на глаза.

– Екатерина Альбертовна ждет вас, – торжественно произнесла я, принимая у него трость и пальто.

Мужчина снял шляпу и обнажил совершенно седые волосы. Росту он был просто огромного, хотя с моего метра с кепкой любой рост кажется огромным, но это так – к делу не относится. Итак, высокий, стройный, худощавый, только чуть прихрамывающий… принц, да и только! Еще бы на лицо взглянуть, а то я от волнения не рассмотрела. Гость вошел в комнату, я проскользнула следом.

Вилька, открыв рот, сидела на диване. Екатерина Альбертовна по-прежнему, прижав руки к груди, стояла возле стола. Прошла как минимум минута в полном молчании, мне показалось, что я слышу биение их сердец – мое собственное бухало как паровоз при подъеме в гору.

– Ванечка! – воскликнула Екатерина Альбертовна и бросилась, раскрыв руки, на грудь мужчине, тот подхватил ее и стал гладить по голове.

– Катюша, – прошептал он, – вот мы и встретились, наконец. Я же обещал.

Тут я почувствовала, как слезы застилают мне глаза, и бросилась вон из комнаты. Прибежав в ванну, я разревелась по-настоящему и тут увидела, что на другом конце ванны сидит Вилька и тоже рыдает, уткнувшись лицом в полотенце. Мы отрыдались, пообнимались, опять всплакнули, потом дружно умылись, поправили друг другу размытый макияж и осторожно пошли по коридору.

Приоткрыв дверь, мы аккуратно заглянули внутрь – сладкая парочка сидела на диване и о чем-то тихо разговаривала. Он все гладил ее по голове, а она теребила лацканы его пиджака. Потом он дотронулся до кружевного воротничка ее платья и, улыбнувшись, достал из внутреннего кармана кусочек кружева, но не белого, а какого-то бурого цвета.

– Я хранил его у сердца – пуля прошла на сантиметр выше. Ты опять спасла мне жизнь, как и тогда в госпитале.

– Я видела твои ботинки на убитом, – тихо ответила она, – я считала, что тебя больше нет.

– Я отдал их другу, они были мне ужасно малы, – покачал головой Ван.

– Я видела тебя во сне, – погрозила она ему пальцем, – ты обещал найти меня. И что же? Пока я сама не соизволила…

– Я искал тебя. Как только появилась возможность. Я искал жену генерала Алымова. Зачем ты сменила фамилию? Ты вышла замуж еще раз?

– После смерти мужа я вернула девичью фамилию, – простонала Екатерина Альбертовна. – Господи, какая я дура!

–Ты всегда была легкомысленна. Помнишь, как мы убежали ночью купаться, а ты свернула на кровати одеяло, чтобы казалось, что на ней лежит человек?

– Да, а ты спускался по стене словно кошка, а я висела у тебя за спиной. – И они засмеялись. Тут Екатерина Альбертовна увидела наши любопытные физиономии и позвала нас. – Девочки, идите сюда, я вас познакомлю. Вот это Матильда, а это Вильгельмина, моя внучка. А это Ван Ли, мой…

Ван вздохнул и виновато опустил голову.

– Я не Ван Ли, извини… Сейчас меня зовут Лючанг Даниэль… Прости, я не мог назвать тебе настоящее имя.

– Да что же это! – перебила его Екатерина Альбертовна, в ужасе закрыв глаза. – Я его всю жизнь ждала, искала, надеялась, а у него даже имя другое! Это как называется?

– Так – уже наезд, – пробормотала Вилька, – один ноль в пользу бабушки. Сейчас он, вообще, пожалеет, что на свет родился.

– Подожди, – Ван или как его там, явно пытался перевести стрелки, – это твоя внучка? Значит, у тебя есть дети?

Екатерина Альбертовна замялась.

– Да, сын.

– Когда он родился? – ревниво спросил Ван.

Екатерина Альбертовна неопределенно помахала рукой и кинулась к столу.

– Что ж это мы, а чай-то остыл!

Тут в прихожей затопали, зашуршали, и в комнату вошел мужчина в расстегнутом пальто.

– Папа, – пискнула Вилька и спряталась за меня.

Сцена повторилась полностью – минуту оба стояли друг против друга и молчали. Сходство их было очевидно: и рост, и фигура, и лицо. С одной только разницей – один белый как лунь, а у другого седина едва посеребрила виски в черных как смоль волосах. Потом Ван протянул руки и сказал:

– Меня зовут Даниэль, но Катюша называет меня Ваней, так что не будем ничего менять, – потом повернулся к Екатерине Альбертовне. – Как я понимаю, нам нужно объясниться, Катюша.

Та опять прижала руки к сердцу и умоляющим голосом произнесла:

– Но как же я могла тебе сказать, Ванечка? Я боялась, что ты попытаешься вернуться и погибнешь. Да я бы просто погубила тебя, если б сказала.

– Ничья, – подвела я итог.

Ван растерянно развел руками и остановился в нерешительности, глядя то на Екатерину Альбертовну, то на Вилькиного отца. Все замерли, наверное, кто-то должен был сделать первый шаг, и сделал его, как ни странно, Федор Равильевич. Он шагнул вперед, открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но не успел – Ван шагнул ему навстречу, и они крепко, по-мужски, обнялись и потом еще долго хлопали друг друга по плечам не в силах произнести ни слова и только улыбались.

– Да, – покачал головой Ван, – вот уж не думал, что обрету в один день и сына, и внучку и…

– Как? У тебя нет детей? – изумилась Екатерина Альбертовна. – Ты, может, и не женат?

– Я всю жизнь любил только тебя. А дети появляются только от любви, – улыбнулся Ван.

«Китайская народная мудрость», – добавила я мысленно, заметив, что вопрос о жене он игнорировал. Что ж мужчины и в Африке мужчины…

Потом мы пили чай, ели торт и много смеялись. Потом Вилька подмигнула и пробежалась пальцами по столу. Что в переводе с языка жестов означало «пора делать ноги». И мы поехали ко мне, оставив счастливую пару наедине. И они это поистине заслужили.

***

– Ну и как тебе это нравится? – спросила, наконец, Вилька, когда мы, добравшись до дома, раскладывали диван. Всю дорогу она упорно молчала, а я вопросов не задавала, стараясь не отвлекать ее от дела – Вилькина манера вождения, в последнее время меня немного пугает.

– Да мне-то что? Главное, как тебе это нравится, – ответила я.

– Не знаю, если честно. С одной стороны, бабуля счастлива, а с другой – столько лет вешать лапшу на уши – это уже симптом. Теперь понятно, откуда у меня патологическая страсть к вранью. Ну а если посмотреть на это шире – данный случай внушает определенный оптимизм. Недаром я всегда считала – от судьбы не уйдешь. Если что-то должно произойти, произойдет – хоть через сто лет. Так что не переживай – принц твой обязательно нарисуется рано или поздно, я так думаю, – она подняла указательный палец вверх.

– Лучше рано. Представляешь – я в кресле качалке – и тут является любимый, гремя костями. И почему принц?

– А кто же? – усмехнулась Вилька. – Сама же говорила, королевских кровей…

Вилька уже посапывала в подушку на своей половине дивана, а я все крутилась, не в силах уснуть. Подруга от переизбытка эмоций затронула тему, которую мы никогда не обсуждали по моей молчаливой просьбе. И вот теперь я вспоминала Париж, как будто пленку назад прокручивала. Странно, мне казалось, что за столько лет воспоминания должны бы потускнеть, но нет – небольшое усилие и вот он, мой историк-пират, как наяву перед глазами. Я вспомнила, что он рассказывал мне о своей семье.

Отец его происходил из древнего Ливанского рода Шехабов. Шехабы лет двести правили страной, пока ее не захватили турки, потом Ливан оказался под протекторатом Франции и Англии. Когда в стране началась гражданская война, все, кто мог, поспешили уехать. Уехала во Францию и семья Эрика. Потом, когда война более-менее закончилась, они вернулись. Эрик ездил с дедом-археологом на раскопки, слушал рассказы другого деда, эмира Мишеля Шехаба, директора отдела древностей Ливанского национального музея и уже тогда знал, что ничем иным, кроме как историей, заниматься не будет. Он окончил Сорбонну, а потом работал в архивах Лувра, где было много экспонатов из Библоса и других древних Финикийских городов. У него осталось много друзей в университетской среде, вот почему в тот вечер он появился на празднике молодого вина. Он часто говорил, что мечтает откопать храм бога Мелькарта, покровителя древнего города Тира. И откопает, если найдет столько денег.

Я вздохнула. Что-то он сейчас делает? Неужели там, в Дели, мне не показалось, и это был он? Но тогда получается либо он меня не узнал, либо не захотел узнать… Но я-то узнала! И ведь он явно смотрел на меня и неизвестно как долго смотрел, а как только заметил мой взгляд тут же уехал. Значит, узнал? Черт! И еще дервиш этот так некстати появился… Или кстати? Сам того не зная, он подарил мне надежду. Призрачную, но надежду. А ведь я никогда не верила в гадания, предсказания и прочую оккультную ерунду.

– Ничего, – утешила меня Вилька. Она опять приехала ко мне и осталась ночевать, – не переживай. Главное, у тебя сейчас хоть лицо не перекашивается от одного только слова Париж, как раньше. Глядишь, и рассосется.

– Ага, как раз к пенсии, – сострила я. – Делать будет нечего, и я начну по интернету лазить и нарою там себе своего горе-историка. Как там наш бравый супершпион?

– Да ничего – клевый чувак. Сильный как буйвол. Да и как мужик еще могёт. Я думаю иным молодым за ним не угнаться.

– Да ты что! – я недоверчиво рассмеялась. – Откуда знаешь?

– Ты бы бабулю видела. Помолодела лет на двадцать. Носится по квартире, как приведение с моторчиком. Про все болячки сразу забыла. Правду бабуля про генетику говорит – метисы самые жизнестойкие особи.

– Какие метисы?

– Полукровки, то есть. Ван ведь наполовину китаец. Кстати, Ван – это фамилия. У них все наоборот. А отец у него из белоэмигрантов, мать из Манчжурии. А имя Даниэль, вариант от Данилы. Фамилия от матери, чтобы на общем китайском фоне не выделяться. Так что китайского в нем только глаза. Вот ты, например, спирохета бледная – без слез не взглянешь, это потому, что твоя славянская кровь несколько поколений не разбавлялась инородцами.

– А татары как же? – я даже обиделась за своих славянских предков.

– Ерунда. Не было никакого ига. Это все Романовы насочиняли гораздо позже, чтобы крепостничество оправдать и свое узурпаторство. Самозванцы они. Вот и свалили все на бедных татар, да еще и в монголы их записали. Где монголы, а где мы? И столько веков люди эту лабуду хавали. Вот что умелая пропаганда делает!

– Ну ты даешь! Где монголы, а где Романовы – между ними триста лет.

– Да какие триста, если их, вообще, не было.

– Монгол или Романовых? – уточнила я, втайне надеясь ее позлить, и не ошиблась.

– Монгол, дубина ты непонятливая, – Вилька и правда разгорячилась не на шутку, но, увидев, что я смеюсь, быстро врубилась и махнула рукой, – что с тобой говорить, ты в шорах традиционной хронологии. Возьми лучше книжку почитай, умными дядями написанную. Историки аж взвыли, а крыть-то нечем. Так – кусаются в научных трудах, да кто их читает, а вот вынести это на публичное обсуждение бояться – доказательств-то нету.

– Ох, Вилька, ну какие еще доказательства, когда это и так все знают.

– Ну и что! Каких-то пятьсот лет назад все знали, что земля плоская и стоит на трех китах. И только пара чудиков кричала: «Круглая, круглая!»

– Да, и кончили свою жизнь шашлычком.

– Первопроходцам всегда трудно, – сокрушилась Вилька, – но время-то рассудило, кто был прав. Да что я тебе рассказываю – прочитаешь, сама все поймешь.

– А если нет? – засмеялась я. – Вдруг не пойму?

– А куда ты денешься – у тебя характер такой. За это и люблю тебя – за нестандартное мышление и отсутствие догм.

– А кто меня постоянно критикует и именно за образ мышления?

– И вовсе не за это, а за то, что принца своего ждешь, призрачного.

– Призрачно все в этом мире, бушующем… – пропела я.

– Есть только миг – за него и держись… – подхватила Вилька.

– Хорошо сидим, – констатировала я.

– Угу, – кивнула Вилька, – хорошо поем. Так и просидим до пенсии с песнями. И что это нас замуж никто не берет?

– А ты никак созрела? – удивилась я. – А кто кричал – брак пережиток буржуазной морали?