скачать книгу бесплатно
– О’кей, я слушаю, – принял условия Фтор.
– Я умею играть на басу, а Помпея петь, – начал пиариться ковбой.
– Ничего оригинального, у нас и без вас этого говна хватает, – хмыкнул он.
– Так вы послушайте! Устройте нам кастинг, что ли! Дайте нам шанс! Испытательный срок! Давайте только попробуем позвучать вместе! – не сдавались парни.
– У меня чутьё, что вместе мы порвём сцену в клочья! – заверял тот, которого звали Помпея.
– Нет! – отчаянно упорствовал Фтор.
– Дружище, почему? – изумился Везувий, но в награду получил испепеляющий взгляд.
Был вечер пятницы, и Фтор не мог проглотить ревность с завистью. Что если один из новичков украдёт лидерство? Перетащит акцент на себя? Панк не мог допустить поражения!
– Испытательный срок, – повторил Помпея.
– Ладно! – злобно сплюнул Фтор и, излучая клубы психологического яда, покинул предателей.
Металлические цепи агрессивно звякали, гриндерсы пронзительно скрипели, и все мускулы наливались свинцовым гневом. Испугавшись, что он может обидеть священное число, нарушив график грехов, Фтор постарался остыть. Усевшись на кожаный диван с засохшими дорожками спермы, он достал из кармана «Бешеную пчёлку» и, не проверяя цвет, отправил конфету в рот. Казалось, что в душу насрали собаки. Никогда ещё Фтору не было так погано. Но, с другой стороны, может быть, действительно судьба ещё улыбнётся ему акульей улыбкой, и удача вцепиться в его губы.
Тем временем Везувий и Уроборос принюхивались к самоуверенным парнишкам.
– Как зовут? – с пристрастием спросил Везувий.
– Я Помпея, а это мой друг, Пустыня.
– Помпея, значит? – коварно улыбнулся вулкан, и буквально все ощутили, как накалился воздух.
Помпея
Помпее не раз говорили, что он похож на Курта Кобейна, но парень не любил подобных сравнений. Он вообще не любил подражания и копирования, считал, что это унижает обоих участников диады. Каждый раз, когда упоминали солиста «Нирваны», он с треском ломал карандаш или включал музыку на полную катушку. Он не мог позволить повесить на себя ярлык, ведь куда важнее создать собственный образ – уникальный и неповторимый!
Но этому чёртовому миру не нужны новые супергерои. Этому чёртовому миру подавай знакомых персов с бицепсами и голливудскими улыбками! Этот чёртов мир придумал какой-то постмодернизм, запустив круговорот идей в культуре! Глупые люди. Глупые интеллектуалы! Никак не могут начитаться комиксов. Противятся неизвестным мессиям. Упрямо не замечают выдающихся вундеркиндов двадцать первого века! Помпея давно понял, что тебя заметят только в том случае, если публично изнасилуешь Адольфа Гитлера. Или Елизавету вторую в её преклонном возрасте. Или Мону Лизу в парижском Лувре. Короче, на этом земном шарике возможна только антислава.
Удивительно, но с подобной философией Помпее удавалось не унывать. Он давно осознал своё призвание и чётко двигался к цели. Музыка всегда наполняла его жизнь смыслом и яркостью. Она скрашивала будни и озаряла стены. Только вот парню никто не посылал удивительных дарований. Если где-то в небе и существовал Бог, или Абсолют, или Сатана, то он обделил своего пасынка идеальными связками или прекрасным слухом. Всё, чего добился – он добился своими усилиями. Ни в какой музыкальной школе мальчишка не учился – родители не видели в пении перспектив. Приходилось спасался Ютубом и заочными курсами. Сначала он разучивал распевки, потом учился попадать в ноты и свято верил, что никакого таланта не существует. Бывает только упорный труд. Друзей Помпея не заводил – не домашние питомцы. Но, повстречав однажды Пустыню, крепко к нему привязался.
Пустыня
У Пустыни уже появилась лёгкая щетина, которой тот очень гордился. Отращённые волосы разваренным «Дошираком» овивали овал лица, а гибкие длинные пальцы с чересчур большими костяшками умело дёргали четыре струны бас-гитары.
Пустыня жил неподалёку от своего дружка, и поэтому они часто замыкались в гараже, где сочиняли стихи, рассказывали фантастичные истории, сражались на джойстиках или рубились в карты. Иногда выбирались в бар или какой-нибудь клуб. Словом, бездельничали, как чистокровные шалопаи или полноценные бродяги.
В гараже, их укромном мужском штабе, стоял старый небольшой холодильник, утыканный магнитами. В нём лежала заветренная колбаса и охлаждались банки пива. На отдельной полочке хранились тюбики со змеиным жиром, добытые из самой Кореи. Отчего-то у Пустыни постоянно трескалась кожа на пятках, и подошвы покрывались грубыми серыми корками, за что его Пустыней и нарекли. Регулярно, утром и вечером, парень смазывал стопы светло-коричневым гелем, надеясь, что продолжительное лечение пойдёт на пользу.
– Скоро будут как у младенца! – уверенно подмигивал он, и Помпея валился от хохота.
– Да, и мы с тобой станем всепланетными любимцами! – шутил он.
– А почему бы и нет? Мы с тобой создадим целую галактику «Млечный рок»! – оттягивался Пустыня, и брадзерс принимались раздувать свои амбиции.
Но Пустыня критиковал не только шершавые пятки, но и огромные суставы пальцев. Из-за этой особенности он не мог носить кольца. Случалось, что после примерки он часами не мог стянуть серебряное изделие, беспощадно намыливая покрасневший и опухший перст.
– Пилите уже к чёрту! – отчаивался Пустыня.
– Что? Палец?
– Какой, в жопу, палец?! Кольцо! – нервничал он, но наступал хэппи энд, и кольцо с пальцем оставались невредимыми.
Чтобы не слишком ущемлять себя в желаниях, Пустыня решил проколоть ухо и стал носить грузную фигурную серёжку.
– Отвёл душеньку? – спрашивал Помпея, сидя с кружкой кваса.
– А то! – нависал над зеркальными очками Пустыня.
Так и тянулась их беспечная бытовуха, пока однажды парочка ни засветилась в «Клубнике». На сцене плясали какие-то пёстрые петушки. Они неплохо смотрелись и грациозно двигались так, что у обоих тут же возникли вкрадчивые мысли. Стоило подключиться к их банде, чтобы стать королями рока. Правителями поклонников. Диктаторами новой идеологии.
Упёртые петухи долго тянули кота за… хвост, но согласились сотрудничать впятером. Звёзды, наконец, складывались как нужно.
***
– Давайте перекусим, – предложил Уроборос на следующий день, – знаю я одно клёвое местечко, – потёр он ладони, и отвязная ватага шумно двинулась за громоздким Конгом. Клёвым местечком оказалась «СтоLOVая», где подавали домашнюю выпечку и горячие блюда.
– Что-то не шибко оно клёвое, – поёжился Везувий.
– Какая разница? Мы здесь за делом! – одёрнул его Фтор. В субботу его высокомерию не было предела. – Ну и? – поднял брови, усевшись за серый столик.
– Во-первых, у нас есть место для репетиций, – принялся перечислять Помпея, – во-вторых, вместе мы можем создать не просто выступление, а грандиозное шоу. Эдакое зрелище. У нас есть много текстов в вашем репертуаре…
– Сгинь, – смахнул крошки Везувий, – ты не знаешь нашего репертуара, так что нечего пушить хвост, павлинчик одноразовый!
– Ваша подача топорна и сыра! Концерт нужно подавать органично…
– А твоего мнения не спрашивали! – вскочил на ноги Фтор. – Много ты знаешь о подаче, дерьмо, обратно засунутое! – рассвирепел он и, громко топая, направился к выходу, по пути швырнув на пол чей-то поднос.
– А поосторожней никак нельзя? – остановил его какой-то дрищ, выходивший из туалета и застёгивавший ремень.
Штаны его были порваны в клочья, гавайская рубашка рябила в глазах. Мочки ушей оттягивали туннели величиной с кулак, а коричневые дредлоки собраны в пучок.
– Не понял? – враждебно откликнулся Фтор.
– Плати за хафчик, – не побоявшись, принял вызов фрик.
– А то что, м? – навис над ним его противник.
– А то ирокезик тебе пофыдираю! – расслабленно хмыкнул тощий боец.
– Ой-ёй, как страшно! Ты что там шепелявишь, малыш? – толкнул его в грудь Фтор.
Пустыня хотел бы остановить назревавшую драку, да понимал, что этим ещё сильнее настроит их главаря против себя.
– Остановитесь! – неожиданно приказал Помпея так, что все уставились на него.
Даже Уроборос выглянул из-за подноса, который использовал как щит.
– Чего мявкнул? – покрутил в руках связку ключей Фтор. – Сирин певчий!
Всё внутри Помпеи клокотало так, словно кто-то нажал в его голове красную кнопку с надписью «Внимание». Острое чутье подсказывало, что эта встреча послужит поворотной точкой в их общей истории.
– Прости нас, – обратился он к фрику в гавайской рубашке, – мы сегодня все немного на взводе. Ты, кстати, случайно музыкой не занимаешься?
– Я клафишник, – прогнусавил тот.
– Круто! Мы как раз собираем рок-группу, хочешь к нам? – без обиняков спросил его Помпея.
– Эй! Эй! Эй! Погоди-ка, сволочь, с каких это пор ты распоряжаешься «Саваном» без меня? – возмущённо растопырил руки Фтор. – Этот малой, кроме маракасов, и не держал ничего! Зачем нам сдалась эта фрикаделька?
– Фрикаделька! Точно! Отличный сценический псевдоним! – подхватил Помпея.
– Послушай! Нельзя принимать такие важные решения столь импульсивно, – смягчился Фтор, но и сам уже понимал, что Фрикаделька окажется подходящим реквизитом.
– А меня фыслушать не хотите? – скучающе вздохнул объект спора.
– Конечно, говори, – повернулся к нему Помпея.
– Если фаш урахан ухомонится, то я был бы заинтересофан в участии, – исковеркал слова он.
– Ладно, кто за то, чтобы это чучело присоединилось к нам? – устроил голосование Фтор. Пустыня и Помпея тут же подняли руки. Через несколько секунд к ним присоединился и Уроборос.
– Да гори оно всё синим пламенем! – гаркнул Везувий и тоже занял позицию «за».
– Ладно, – натянуто смирился Фтор, и теперь в шайке стало шесть неформалов.
Фрикаделька
Причина, по которой Фрикаделька коверкал слова, выяснилась, когда он, поддавшись интриге, улыбнулся. Ребята увидели, что к его зубам крепилась искривлённая проволока с металлическими коробочками сверху. Такой аксессуар вполне соответствовал внешности парня, поскольку брови, нос, уши и даже язык украшали колечки, металлические шарики, цепочки и прочая дребедень. Так что брекеты не особо привлекали к себе внимания, но зато вызывали адски болезненные ощущения. Колоссальное давление стягивало зубы, зуд распространялся по всему лицу, резало глаза, ломило челюсть, губы оттопыривались вперёд. Откусывать что-либо было попросту невозможно, так что с собой Фрикаделька носил раскладной нож. Боль притуплялась только спустя одну-две недели после визита к ортодонту, но недавно этот извращенец в белом халате дал ему крохотный пакетик с нарисованной дружелюбной канарейкой. Внутри этого пакетика бултыхалась сотня маленьких белых резинок. По-другому – эластиков. Резиновых тяг. Их следовало цеплять на ночь за крохотные крючки, и бедный парень чувствовал, как ломается его череп. Представив, как долго ему ещё предстоит пользоваться ретейнером, удерживающими пластинами, ирригатором и прочей дрянью, у Фрикадельки безвозвратно портилось настроение. К тому же был риск, что придётся вырывать зубы, и это ему совсем не нравилось.
– Садисты! Изферхи! – ругался фрик, комкая бумажку с записью на следующий приём. Теперь он не мог получать удовольствие даже от любимых чипсов со вкусом краба!
Одиночка по природе, он ни с кем не связывался и никого не трогал, но в один выходной денёк с дивной погодкой напоролся на группу гермафродитов. После лёгкого скандала он вступил в их ряды и теперь мог с гордостью считать себя официальным членом чего-то крутого и даже магического. Наконец, его виртуозная игра на клавишах могла пригодиться и принести хоть и не чипсы, но хлеб.
– Я не подфеду, – заверял Фрикаделька, превращаясь в искрящуюся петарду, – я буду трудящимся работничком! Наконец, у меня пояфились друзья, а то вечно сижу как сыч! – без умолку тараторил он, явно капая всем на нервы, но никто не возражал против его болтовни.
Сахара
Выйдя на улицу, шайка раскрашенных нигилистов побряцала за Пустыней в его знаменитый гараж, который все тут же наименовали «Сахарой».
– А постеры с голыми тёлками есть? – горланил Фтор.
– А кондиционер имеется, а то духота – вздёрнуться можно! – жаловался Везувий.
– А пожевать чего найдётся? – тыкал в плечо чёрным ногтем Уроборос.
Помпея с Пустыней давно перестали вникать в их хриплый гвалт, похожий на гуденье взбесившихся шершней. Они просто наслаждались прогулкой, подставляя упругие мышцы рук под медовые лучи солнца и ловя последние минуты покоя.
Спустя тысячу вопросов орава ввалилась в их личный штаб и, словно обезьяны, начала крушить всё на своём пути. Крышка от термоса, в которой ещё плавали чаинки в лужице остывшего чая, была свалена на пол. Магниты растащены по карманам, заветренная колбаса благополучно доедена Уроборосом, а игральные карты помяты и порваны.
– Что ж, пришла пора заняться организационными моментами! – объявил Помпея, и все с недовольством прекратили возню.
– Для начала нам необходимо сочинить несколько новых песен и подшить их в одну папку. И следует продумать общий стиль и состряпать атрибуты для шоу, – записывал Помпея. Он с трудом сдерживал дикий недисциплинированный коллектив и смутно представлял, как его можно причесать. Работёнка его поджидала не из лёгких.
– А с чего ты здесь раскомандовался? – церемонно зевнул Фтор.
В первую секунду Помпея хотел сказать: «Хорошо, я слушаю твои предложения», но потом передумал и заявил:
– Отлично. Командуй ты.
– Так, черти, – прохлопал в ладоши Фтор, – быстро притащили сюда свои инструменты и начали играть! – приказал он.
Услышав это решение, лицо Уробороса вытянулось до неузнаваемости:
– Как же я потащу свои барабаны? – ахнул он.
– Как-как… Притащишь как-то! – почесался Фтор, выскальзывая в зной колючего лета.
– Тебе помочь? – вызвался Помпея, когда все вымылись наружу.
– Был бы не против, – смущённо пожал плечами толстяк, и «Сахара» осталась ждать своих посетителей.
Панкея
– Как же меня бесит разбирать и собирать установку! – ныл Уроборос. – И на каком транспорте прикажешь мне её перевозить? – отчаивался он.
– Сейчас что-нибудь придумаем, – бодро заверял его Помпея, – у тебя есть какая-то платформа или полка с колёсиками? – напрягал он мозги.
– Хотелось бы, – угрюмо буркал гот, – в идеале было бы подогнать грузовик или фургон, но можно и тумбу приспособить, – с сомнением тянул он. Парни долго копались с барабанами, но в результате уместили их на тумбочку, кое-что взвалили на спины и покатили по городу на глазах у любопытных прохожих. Предварительно Уроборос возвёл гору нагетсов в своём террариуме и, успокоенный, потопал за помощником. – Спасибо! – выпалил он по пути.
– Да не за что, – по инерции ответил Помпея. Когда они очутились в «Сахаре», Фрикаделька и Везувий уже были на месте. – Отлично! – обрадовался Помпея. Наконец, он улучил момент, когда никто не помешает ему и не перебьёт, – давайте займём свои позиции!
Барабаны Уробороса поставили к стене, сбоку от него разместили клавишника, а по другую сторону – Пустыню. Впереди выступил сам Помпея в окружении гитаристов с ирокезами. Смотрелось недурно, но вскоре дверь распахнул Фтор.
– А чего это вы без меня начали? – разозлился он. – И чего ты себя в центр поместил? А, красавица? – подлетел он к Помпее.
– Мы просто расставили инструменты, – устало отчитался тот.
– Ах, вот как?! – скрестил руки на груди желтоголовый.
Но никто не хотел затевать новую потасовку, и потому напряжение оставили висеть в воздухе не разреженным. Погрузились в тишину. Кто-то завис в телефоне, а кто-то ссутулился над листом бумаги. Все ловили муз за титьки и пытались выдоить их парное святое молоко. Пустыня чесал карандашом за ухом, Уроборос отвлекающе сопел, Везувий активно тыкал кнопки в заметках, Фрикаделька вообще выглядел озадаченно и с немым вопросом вертелся, глядя по сторонам.
