скачать книгу бесплатно
…яблоко, душа моя, яблоко и змею
(должники моей памяти – воды…)
напиток близок к броженью
…
а когда он забродит, слаще не будет отравы
и желтые луны взойдут над степью
(и взойдет к ним собачий вой)
как сухие травы из-под стаявшего снега, как сухие травы
и волосы – только плети той же травы и пахнут той же травой
26 апреля 1981
Светлое Христово Воскресение
Примечания
47 Диалог с Клеопатрой:
«ценою жизни – ночь» – см. «Египетские ночи» Пушкина, ссылка на Аврелия Виктора; принцип обмена: на жизнь.
Поля Иалу – поля блаженных в загробном мире египтян.
«наши тайны разнес арап» – см. «Египетские ночи»,
«Мы проводили вечер на даче»
«а ты его проверила» – Клеопатра, предчувствуя поражение Марка Антония, заранее выбрала легчайшую смерть – опытным путем.
«ты тоже Солнце родила для трона» – сын Клеопатры и Марка Антония – Солнце, дочь – Луна.
«они и до нас добредали» – греки; жрецы, возможно, до Египта, монахи – до Руси.
«Или, лама савахфани» – Боже мой, для чего Ты Меня оставил? – см. Евангелие от Матфея, гл. 27, 46–47.
«Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он».
Хармион – рабыня Клеопатры, разделившая ее смерть. В горшке абрикосов была передана змея.
Круг восьмой, ров четвертый – прорицатели, см. Данте, «Божественная комедия», Ад.
Долина тенет[1 - Навеяно книгой К. Кастанеды «Учение дона Хуана: Путь знания индейцев-яки».]
Подальше от глаз, но ближе к реке.
Как трава растет по степи – бог весть,
этой нельзя рисковать —
но подальше от глаз чужих, отпить
из реки – и прочь, за холмы, где цвет
ей давать, мне – принять в ладонь, поднять его на руке,
а ей —
семенами ветер рисовать,
когда он стих —
и по ветру пускать их.
Но прежде корни добираются до воды,
корни влечет вода. Припомним —
не у самой реки:
корни должны быть длинны – да
и место открытое – дол. Исполним
движения танца, как заведено,
а кто заводил —
бог весть – и берегись,
не увидел бы кто.
Прислушаемся… нет, это поток,
шумит поток.
Потом, пока чертов дикий цветок не дорос до воды,
до подземных вод, водою реки приручим его
– как раз время
и будем с ним говорить – вот
я и говорю: из набегающих волн
не выбрать одну, и значит, напрасны труды
а чертов дикий цветок, чертово семя
слушает, и хоть бы листом шевельнул вопреки,
напившись водой реки.
Теперь, пожалуй, пора ознакомиться с окрестностями растения,
как-то: другие растения, камни – холмы и река
заключают собой пределы,
следовательно, в окрестности не входя. Помнить
необходимо также, что ветер доносит вороний карк
чаще с реки, чем к реке…, что тени
холмов тоже при деле —
приносят ночь, удлиняясь к востоку,
к реке, увлекаемой голосом, как глухарь на току.
В чаше холмов, в окрестностях лотоса – чертовой лилии
подобные ей цветы ожидают ветра и осени,
переносимой по ветру семенами
чертовой лилии – следуя по направлению ветра, считая
кусты чертовых диких цветов – последний из них
замыкает поля владения. Далее
их можно продолжить во времена
ветров, обозначенных семенами, стряхивающими сурьму —
если будет кому.
И наконец, камни, вечные соучастники происходящего,
чья плоть истоньшается так медленно, что плач по душе
преждевременен,
казалось бы…
действительно, вслушаемся в камень… длинное
молчание, пересекаемое длинной трещиной
в камне – движение вдоль нее – ящерица…
вслушаемся в плач молчания, в жалобы
почти бессмертной души и плоти о смертной душе и плоти
вздох камня, трещин его крестовая карта – эль лагарто.
Разговор с ящерками заведем во время цветения чертова лотоса
когда цветок его поднимается на ладони к лицу,
склоненному над ним – будем настороже, пока мы
говоря с цветком, не приметим игру солнечных брызг – огни
слюдяных осколков, зеркальных вкраплений в камне —
и ящерицу,
притихшую в тени камня.
Тогда, не изменяя голоса,
обратимся к ней, а она разнесет по родству:
здравствуй —
– предложим ей хлеба, испеченного нами на углях
на золе гибкой зеленой плоти с примесью
прошлогодней плоти чужого цветка:
не мы начинали игру, за то и платим
бесплодьем побед своих – а ну как простят, не примут
долга, как часто бывает – а ну как…
смейся, звереныш, мы подыграем в свой черед, тени в углах
