скачать книгу бесплатно
Макс, не владеющий данным навыком, шампанское он никогда не открывал, так как Новый год вовсе не праздновал, а просто ложился спать, натянув наушники, чтобы не слышать ликующий грохот города, завозился с тугой пробкой и когда она выстрелила, то едва не угодила ему по лбу. Пена упорно лезла из высоких фужеров на свободу, стекая по хрусталю как снежная лава. Макс, естественно, не учёл дерзкий норов праздничного напитка, поэтому и плеснул от души. Шампанское тут же накатило, в глазах божественной хозяйки засияли звёзды, а потом она отвела всепоглощающий взгляд и подцепила вилкой кусочек сыра, Макс сразу вспомнил сырное фондю, даже сливочный вкус и хруст сухариков.
– Ника, а почему ты меня про сон спросила?
– Ты бы видел свою блаженную физиономию, – Вероника отправила ломтик сыра в красиво очерченный медного оттенка помадой рот, – Будто в гарем попал, сразу стало понятно, что сниться что-то, сады Эдемские, ну, никак не меньше, – она вдруг перепрыгнула с интересующей его темы беседы громко воскликнув, видимо ответив самой себе на более важный вопрос, – Точно! Что-то мне огурчиков захотелось, – и полезла за штору. Достала с подоконника тарелку с уже тонко нарезанным свежим огурцом, продегустировала зелёные слайсы, почмокала и кивнула на щедрое окно, – А ты чего хочешь? Ну, там, помидорки, оливки?
– А что, всё есть?
– Да, ну, почти да.
– А пирожки с мясом есть?
– Нет, Максик, – грустно вздохнула Ника, – Только с рыбой, – шутница хитро прищурилась и деловито повторила фокус, выудив из-за штор целое блюдо с овощной нарезкой.
– У тебя там склад что ли? Я с ума схожу?
– Да все мы мальца с приветом, и нет там никакого склада, ты тоже так можешь.
– Как так?
– Ну, получать то, что хочешь, – видя, что Макс в непонятках она добавила, – ну, цели достигать, главное, захотеть взаправду.
– Типа визуализация что ли?
– Не, это брехня, нет она конечно может подсобить, крошечку, – Вероника подцепила на пальчик крошку сыр и поднесла к его носу, – Вот такою.
Макс уставился на жёлтую горошину, а та разрослась до футбольного мяча и звонко схлопнулась. Фарфоровый зайчик возле мельхиоровой сахарницы поджал ушки и зарылся под салфетку.
Макс потряс головой избавляясь от звона в ушах:
– Я что, как ты могу предметы являть?
– Как я – нет, а как ты – да, – она встала и позвала его за собой.
Они опять пришли в ту комнату, теперь не было ни дивана, ни шкафа, зато на стене висела огромная картина:
– Смотри, – Ника встала у него за спиной, он чувствовал её тёплое дыхание.
– Что ты видишь?
– Море.
– Спокойное? Волны большие?
– Нет, маленькие, – Макс отчётливо увидел и даже услышал плеск волн.
– А ветер?
Подул лёгкий бриз, доносился крик чаек.
– Корабль видишь?
– Нет.
–А если на нём я?
Макс старательно пригляделся и увидел парус, яхта стремительно приближалась к нему, становилась всё больше и больше, ветер усилился, поднялись волны, казалось, ещё мгновение и яхта выпрыгнет из картины, но в последний момент, она легла на борт, солёные брызги окатили Макса с головы до пят, морская вода хлестала через раму, на паркете билась пёстрая рыбка, раздувая жабры. Он вытер лицо, проморгался и увидел на яхте Веронику в маковом наряде, кутающуюся зелёным палантином. Она помахала ему рукой, и яхта также стремительно удалилась за горизонт. Макс стоял в солёной луже ошарашенный, мокрый и восторженный.
– Ну… увидел корабль?
– А то.
Вероника подошла к рыбке, подняла её и швырнула обратно в море:
– Теперь понял? Стоит по-настоящему захотеть и «вуаля», всё, как на ладони, – Ника вытерла руки палантином, – давай, переоденься, Крузенштерн, а то простынешь, – Ника оставила его одного.
Макс полез в шкаф, который спокойненько поскрипывал створкой на своём обычном месте. Снова надел футболку, только бирюзовую, тёмные джинсы, точь по размеру, было уже взял новый пуловер красивой вязки, но тут заметил свой любимый старый свитер. Сердце защемило, как-то жалко стало бедолагу, да и в греющих качествах верного друга он не сомневался, а согреться ему сильно требовалось, продрог основательно на ветру то. Так что свитер вернулся на хозяина. Макс, на всякий случай, попрощался со шкафом и вышел в коридор.
Ника в дымчатой шубке уже поджидала его в прихожей:
– Пошли фейерверки заценим.
– Куда?
– На крышу, точнее, из люкарны поглядим, а то свалимся, крыша та покатая.
Преодолев ржавые ступеньки лестницы на чердак, они оказались под сводами крыши, Ника распахнула слуховое окно и на половину высунулась на улицу, он повторил за ней и тоже высунулся из окна.
Город был как на ладони, Макс уже не задавался вопросом, как это с крыши трёхэтажного дома открывается такая панорама, чудеса стали нормой, после встречи с Вероникой.
– А где салют?
– Сейчас будет.
– Так Новый год не наступил ещё.
– А я сейчас хочу
Показались первые редкие вспышки.
– Что я говорила, главное желание, – Ника подмигнула ему и впилась пристальным взглядом в ночное небо.
Вспышек стало больше, засвистели ракеты, затрещали петарды, звёзды гроздьями падали на крыши. Феерия красок, от холодных синих до обжигающе красных. Макс пытаясь поймать искры в ладони, едва не вывалился из крохотного окошка, он так увлёкся невиданным зрелищем, да ещё этот умопомрачительный грохот, что не услышал, как затрещало старенькое ограждение под его натиском. Но Вероника быстро вернула его обратно, никак не прокомментировав эту сумасшедшую тягу к прекрасному, а Макс, с сияющим детством лицом, даже не заметил, как она схватила его за воротник пуховика и поставила на место.
– Красиво тут у вас.
– У нас? – Макс изумлённо посмотрел на волшебницу.
– А вы не цените, глаза поднять боитесь.
– А почему ты сказала у «вас»?
– Да оговорилась, не бери в голову.
Но как он мог не брать Нику в голову? Она так плотно засела в его шатающемся сознание, что он не представлял, как это опять потерять её, не слышать бархатный голос, не дышать её ароматом. Макс ещё плотнее прижался к шубке, напуганный мыслью об одиночестве. Праздное настроение сменилось скользким страхом, ему стало холодно, он задрожал и горячие слёзы побежали по щекам.
– Максик, ты что? – Ника взяла его лицо в ладони.
– Ты опять исчезнешь?
– Не драматизируй, всё хорошо. Слышишь? Всё будет хорошо…
Уже сидя на кухонном диване, он всё ещё чувствовал вкус её помады. Макс так улетел, когда она его поцеловала, что не помнил, как они вернулись. Пытаясь сохранить сладкий жар на своих губах, он опасался закрывать рот, кротко сгорбился и медленно сипел на дольку огурца.
Вероника, желая подстегнуть его квёлое настроение, сама наполнила фужер до краёв, потом скептически хмыкнула и продолжила лить шампанское. Но игристый напиток, вопреки ожиданию Макса, не побежал через край, нет, просто фужер становился больше.
– Вот так, самое то, – Ника двумя руками поставила перед ним что-то похожее на вазу для гладиолусов и скомандовала, – Пей!
Макс совсем приуныл:
– Прости, но это уж слишком, я не справлюсь.
– Так, нос к верху, хвост пистолетом и вперёд. Пей! А то обижусь.
Страшная угроза возымела должный эффект, он с трудом поднял вазу-фужер и, дивясь своей жажде, осушил хрустальную ёмкость.
Праздник не заставил себя долго ждать, таким пьяным и разнузданным Макс никогда не был. Он пел песни, всячески умничал и, на пике возбуждения, полез через стол целоваться с Никой, разбив тарелку. Так и не добравшись до предмета страсти, начал гоняться за плюшевым зоопарком, даже курица-грелка спорхнула с заварного чайника и, истерично закудахтав, спряталась где-то в прихожей. Окончательно осмелев, герой-любовник повторил попытку обнять Нику, но она постоянно ускользала, задорно смеясь и убегая всё дальше и дальше, прячась за стволы деревьев в откуда-то взявшейся берёзовой роще. Солнце так шпарило, что Максу стало жарко и он скинул свитер, Вероника уже была в белом просторном сарафане и босиком. Он носился за мелькающей в свежей листве девушкой, пытаясь ухватить её за косу, с вплетённой маковой ленточкой. Отчаявшись догнать красотку, охотник повалился на зелёный ковёр и уставился на небесную лазурь. Ника присела рядом и водрузила на его перегретую голову ромашковый венок. Накатила приятная звенящая прохлада, пульс замедлился и Макс снова ощутил безмерное счастье, грудь разрывалась от любви. Потом они встали и уже спокойно вернулись за стол.
– Ну что, весельчак, время поджимает, уже без пяти двенадцать, откупоривай вторую бутыль, а я сейчас, мигом, – Вероника вышла из кухни, а Макс, наученный опытом, принялся осторожно возиться с шампанским. Хозяйка обернулась за пару минут, кинула ему на диван оранжевый джемпер и уселась на стул с высокой спинкой.
Только теперь Макс обратил внимание, что сидит без свитера.
– Чего таращишься? Ты свой в роще потерял. Давай, откупоривай, пора. Только она сказала «пора», как забили куранты, отсчитывая секунды до нового года, причём так громко гудели, будто кремль телепортировался во двор.
Она смеётся птичкой звонкой и поздравляет от души, а он глазами ест девчонку, рискуя взглядом задушить.
– Макс, а ты на оленях катался? – Ника уже перебралась на диван, поджала ноги и облокотилась на его плечо. Её волосы приятно щекотали ему щёку, а аромат теперь был апельсина с корицей.
– Нет, – Макс покачал головой, стараясь плотнее прижаться к её волосам.
– А хочешь?
– А ты?
– Неважно, что я хочу, важно, что ты хочешь.
– Лучше в карете, по заснеженной Москве.
– Не проблема, вставай.
Они вышли из подъезда под белые хлопья снега, под жёлтый свет уличных фонарей. Сугробы с человеческий рост жались к стенам невысоких домов, редкие прохожие вальяжно прогуливались вдоль мерцающих окон. Никакого уродливого новодела, никаких аляповатых вывесок, тонкая, чистая красота.
Снег сладко хрустел, отзываясь на каждый шаг, не жалобно хлюпал, изъеденный солью, а пыхал завидным здоровьем. Макс не удержался, подбежал к пушистому бархану, зачерпнул снега в ладони, намереваясь попробовать на вкус эту сахарною пудру, а Вероника, пользуясь случаем, толкнула его в спину, и он упал лицом в сугроб. Она дождалась, когда ротозей перевернётся и смеясь, как простая девчонка, плюхнулась рядом. Взяла за руку и сплелась пальцами:
– Ну как? Экологичный снежок?
– Чистейший, вкуснятина, чай с таким пить, да торты украшать.
– Ну кушай, кушай, не стесняйся.
Макс снова зачерпнул снега и отправил себе в рот.
Ника несколько раз сжала его ладонь:
– А смотри звёзд сколько! Планетарий отдыхает.
Снег всё продолжал падать, а небо было абсолютно ясным.
– Месяца не хватает, – ляпнул Макс и поспешил исправиться, – Ну, для полной картины.
– Вот зануда, – Ника села и стала снимать серёжку, – Побуду золотой рыбкой, чего для друга не сделаешь.
Она зажала серёжку в кулачок, хорошо размахнулась и швырнула на небо.
Через мгновение Макс уже пялился на медно-жёлтый месяц, покачивающийся на лёгком ветерке.
Послышался звон бубенца.
– Макс, давай лучше на санях прокатимся, – Ника подбежала к дороге и махнула рукой, будто ловит такси.
Остановилась запряжённая тройкой серых лошадей расписная, резная повозка. Нетерпеливое фырканье, клубы пара. Максу сразу вспомнились знаменитые строки – «Ямщик сидит на облучке, в тулупе, в красном кушаке».
Забравшись на пассажирскую скамью, выстеленную мехом, они откинулись на высокие подушки, и Вероника скомандовала кучеру:
– Гони, родимый, гони!
Макс не ожидал такой прыти от лошадок, его вдавило в сиденье, будто он ехал не на санях, а на спортивном родстере с движком в триста гнедых.
Снег залетал в рот, залеплял веки, но он смеялся, таращился во все глаза на волшебный город, на звёзды, на Нику. А она, совсем опьянев от счастья, вскочила с сидушки, и держась правой рукой за ворот его пуховика, вскинула левую вверх, и громко закричала, так, что лёд на реке зазвенел:
– Замелькали окна, крыши, лента жёлтых фонарей, разум шепчет «Тише, тише», а душа кричит «Быстрей»!
Ника плюхнулась обратно:
– Гони, родимый! Быстрей гони!
– Сделаем барышня! Сделаем, – прохрипел кучер.
И сани понесли пуще прежнего, Максу пришлось прикрывать лицо ладонями и прищуриться, а Вероника не переставала шутить и подпихивать его локотком, обращая внимание, на тот или иной шедевр архитектуры.
