скачать книгу бесплатно
Семь Таинств Церкви. Евангельский взгляд
Андрей Евгеньевич Блинков
Книга излагает библейский взгляд на семь священнодействий, именуемых семью главными таинствами Церкви: причастие, крещение, дар Святого Духа, исповедь, елеопомазание, рукоположение и бракосочетание. Даются практические рекомендации по отправлению таинств в евангельских церквах. Данный труд написан в помощь всем верующим, готовящимся или уже участвующим в таинствах. Он будет особенно полезен пасторам, служителям и студентам духовных учебных заведений. Блинков Андрей Евгеньевич имеет степень Доктора христианского служения (Теологическая Семинария Asbury), является автором многих книг, пресвитером церкви «Святой Троицы» г. Химки.
Благодарность
Хочу выразить благодарность членам церкви «Святой Троицы» г. Химки, чья поддержка сделала возможным появление этой книги.
Особая благодарность Сергею Сергеевичу Корякину и Сергею Сергеевичу Потапову, которые вычитали книгу и сделали много ценных поправок и замечаний.
Отзывы
Чтение новой книги пастора Андрея Блинкова было для меня и радостным, и полезным. Радостным из-за того, что Андрей продолжает работать над книгами для церквей России. Пришло время для российских авторов!
Книга прояснила важные истины о таинствах. Эта книга из разряда тех, которые, прочитав, не отдают друзьям насовсем и не ставят на дальнюю полку. Такую книгу хочется дочитать до конца, а потом иметь всегда под рукой. Ведь в ней изложен наш повседневный труд служителя. В ней руководство к тем священнодействиям, которые составляют важную часть как наших общих богослужений, так и индивидуальной душепопечительской работы.
Старший пастор Российской Церкви ХВЕ Алтая С.С. Потапов
Работа над книгой «Семь таинств Церкви» – это очень важное служение для евангельских церквей, и мне кажется, что эта книга будет иметь резонанс.
преподаватель МСЕХ, магистр богословия С.С. Корякин
Введение
Данный скромный труд не претендует на всеобъемлющий анализ таинств. Автор лишь ставил перед собой задачу сделать краткий обзор семи фундаментальных христианских священнодействий, их библейского основания, символизма и духовного содержания. Приводятся также некоторые рекомендации по подготовке к таинствам и их отправлению в помощь как членам, так и служителям евангельских церквей.
Что такое таинство? Таинство – это прежде всего тайна. Тайна, соединяющая предметы, действия и слова этого видимого мира с Самим Господом и Его благодатью. В широком смысле христианским таинством называется определенное священнодействие, посредством которого подается благодать Святого Духа. Таинства являются средствами благодати. Через видимые знаки и символы таинств народ Божий принимает невидимую благодать.
С таким определением в целом согласятся католики, православные и многие протестанты. Однако между ними нет единства ни по количеству таинств, ни по вере в их действенность. Еще большее различие наблюдается в форме совершения таинств.
«Сакраментум», «мистерион», «тупос»
Латинское слово «сакраментум» (таинство) происходит от «сакра», означающее святое или священное и суффикса «ментум», переводимого как делать. Таким образом, слово «сакраментум» можно перевести, как определенное действие для освящения чего-либо, или средство освящения. Если так толковать таинства, то, как справедливо замечает Роберт Уэббер, истинное таинство есть только одно – Сам Иисус Христос, Который есть освящение наше (1Кор. 1:30). Только Он ведет послушных детей Божьих к святости, только Он имеет власть освящать. Эта власть осуществляется Господом в частности и посредством определенных Им священнодействий, о которых и пойдет речь в этой книге.
Учение о таинствах непосредственно связано с библейским словом «мистерион». Это греческое слово использовалось в Септуагинте (древнегреческом переводе Ветхого Завета). Так в книге пророка Даниила (2:27-30) «мистерион» означает тайну, открываемую Богом определенным людям с целью совершения Его воли на земле.
В Новом Завете слово «мистерион» встречается в Евангелии от Марка, где Христос объясняет свое учение притчами: «вам дано знать тайны Царствия Божия, а тем внешним все бывает в притчах» (4:11). Господь открывал ученикам то, что было закрыто от прочих слушавших. Он открывал Царство Божье, его законы, а прежде всего Самого Себя как центр и суть этого Царства. Поэтому Борнкамм, выражая мнение многих исследователей Писания, пишет, что открытая ученикам тайна Царства Божьего, о которой говорится в этом месте Евангелия, и есть Сам Иисус – Мессия.
Апостол Павел однозначно подтверждает такое толкование, когда говорит о своем призвании возвещать: «тайну, сокрытую от веков и родов, ныне же открытую святым Его, которым благоволил Бог показать, какое богатство славы в тайне сей для язычников, которая есть Христос в вас, упование славы» (Кол. 1:26-27). Итак, суть тайны («мистерион») – это Христос в нас, упование славы. В других посланиях великий Тарсянин развивает свое понимание тайны Божьей: «Мне, наименьшему из всех святых, дана благодать сия – благовествовать язычникам неисследимое богатство Христово и открыть всем, в чем состоит домостроительство тайны, сокрывавшейся от вечности в Боге» (Еф. 3:8-9).
Павел называет тайной заветные отношения в браке, а также отношения Христа и Его Церкви (Еф. 5:30-32). В послании к Римлянам он пишет о тайне премудрости Божьей, заключающейся в том, что «ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников; и так весь Израиль спасется» (11:25-26). Здесь слово «мистерион» говорит о премудрости Божьей, проявляющейся в истории спасения рода человеческого.
Подытоживая сказанное об использовании слова «мистерион» в Писании, можно сказать, что оно касается не просто тайного знания, но раскрытия сокрытого до времени Божьего плана спасения человечества через Иисуса Христа. Сам Христос и является истинной тайной Божьей, открытой нам по великой любви и милости Божьей. Тогда и таинства Церкви есть некоторые средства откровения Христа Его народу.
Еще одно важное греческое слово, проливающее свет на понимание христианских таинств – это «тупос» (отсюда русские слова «тип», «прототип»). Слово это используется для обозначения ветхозаветных прообразов, исполнившихся в Иисусе Христе. Подробнее всего апостол Павел говорит об этом в первом послании к Коринфянам (10:1-11). К событиям, раскрывшим свое подлинное значение в Новом Завете, он относит Пасху, исход из Египта, искушения в пустыне, манну и воду из скалы. Важно заметить, что немного далее (10:15-18) апостол говорит о Евхаристии, которую прообразует манна, чудесным образом подкреплявшая Израиль в пустыне. Переход через воды Красного моря явным образом указывает на христианское водное крещение, тогда как крещение в облаке связано еще с одним христианским таинством – крещением Духом Святым. Таким образом, во всей истории Израиля мы видим Самого Христа, который продолжает Свое служение сегодня в нас и через нас, используя, в том числе и то, что мы называем таинствами Церкви. Подробнее об этом мы поговорим в третьей главе.
Краткий исторический обзор таинств
В творениях отцов ранней Церкви учение об определенном числе таинств не встречается. Во втором веке можно выделить рассуждения о природе таинств в Дидахе и произведениях Иринея Лионского. Позднее Августин подробно рассматривал таинства. Он определял таинство как «видимый знак невидимой благодати, установленный Христом во спасение человеку». Греческое слово «мистерион» употреблялось в широком контексте, означая не столько какие-либо конкретные священнодействия, сколько благодатные дарования Святого Духа в широком смысле. Например, Ириней Лионский никак не выделял семи священнодействий, получивших в позднейшие времена наименования таинств. В исключительное положение св. Ириней ставил Крещение и Евхаристию, но также говорил о бесчисленности различных благодатных даров, действующих в Церкви: «Невозможно перечислить дарования, которые Церковь, рассеянная по всему миру, получила от Бога во имя Иисуса Христа…». Классификация семи таинств появилась в западной Церкви не ранее XII в. Первым из известных источников, в котором она присутствует, является так называемое завещание жителям Померании епископа Оттона Бамбергского (1139). В скором времени семеричный список таинств стал встречаться и в православных источниках. Само число “семь” вызывало богатые ассоциации, наводя на мысль, скажем, о семи проявлениях Духа, описанных Исаией (11:2-4).
При этом у разных авторов были и достаточно серьезные отличия в самом перечне таинств. Стандартный ряд из семи таинств – Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Рукоположение (Священство), Бракосочетание, Исповедь и Елеосвящение в Католической церкви был определен соборно, как догмат на II Лионском соборе 1274 г. Было указано, что таинства совершаются посредством трех элементов: вещей как материи, слов как формы и облеченного полномочиями Церкви священнослужителя, как совершителя таинства. Среди таинств есть три, которые налагают на душу человека неизгладимую печать – особый духовный знак и поэтому совершаются однократно (Крещение, Миропомазание, Рукоположение).
Окончательное доктринальное закрепление это учение получило на Тридентском соборе (XIX Вселенский), который провозгласил: «Если кто-либо говорит, что таинства Нового Завета не установлены Господом нашим Иисусом Христом; или что их больше или меньше семи… или же что какое-либо из них по истине и строго говоря не есть таинство, да будет отлучен от сообщества верных». Было заявлено, что не все таинства равнозначны, в них есть определенная иерархия. Евхаристии принадлежит первое место среди таинств, «все остальные таинства подчинены ей как своей цели». Католическая церковь проповедует учение Тридентского собора о том, что тем, кто не противится, таинство сообщается уже «в силу своего совершения» (ex opere operato). Последнее означает, что действенность таинств зависит исключительно от божественной воли выраженной в обетованиях Христа. Таинства действенны сами по себе и от человека только требуется не противиться им. Восточные церкви придерживаются сходного учения о числе таинств и об их действенности.
Протестантская реформация, начатая Мартином Лютером, привнесла свое понимание таинств. Лютер определял таинства как «обещания, которые снабжены видимыми знаками». К таким видимым знакам он относил воду Крещения и хлеб и вино Евхаристии, поэтому в его понимании к таинствам следовало отнести только эти два священнодействия. Остальные священнодействия, не связанные с видимыми знаками, Лютер определял как обетования. Цитируя Августина, он называл таинства видимым Словом Божьим. Обетования, содержащиеся в Слове Божьем, оправдывают не сами по себе, а только через веру. Лютер говорил: «таинства… несут в себе слово обетования, которое требует веры и не может стать действенным вследствие какого-либо дела… Вся действенность их основана на вере… Не само таинство оправдывает, а вера в него… Так, крещение не оправдывает человека и никому не приносит пользы, пользу приносит вера в обетование Божье, а к ней уже присоединяется крещение». Когда таинство основано на обетовании Слова и если в это обетование верят, тогда можно говорить, что таинство дарует благодать. Вера, выражаемая человеком, над которым совершается таинство, производит Спасение. Таким образом, Лютер видел таинства через призму главного тезиса Реформации – оправдания верой[1 - Традиционно данное положение кратко формулируют по-латыни словами “sola fide”, что переводится как “только верою”.].
Кальвин связывал таинства с действием Святого Духа: «Таинства проявляют свою действенность, когда внутренний учитель душ, Дух Святой, придает им Свою силу, единственно способную достичь сердца человека и затронуть чувства, открывая доступ таинствам. Таинства без Духа не могут дать душе более того, что свет дает слепому, а звук – глухому». Согласно Кальвину, пребывание Христа в Евхаристии подлинно, поскольку при ее совершении изливается духовная благодать, которая подается тому, кто участвует в Трапезе с верой.
Другой видный лидер реформации, Цвингли, делал акцент на таинствах как на знаках принадлежности к христианской общине. Он утверждал, что основное значение таинств сводится к клятве (завету) и рассматривал таинства крещения и Евхаристии как знаки верности Божьей Своему народу, а также верности Церкви Богу.
Таинства в евангельской Церкви
В последнее время в евангельских кругах растет интерес к таинствам, свидетельством чему является эта книга.
В современной христианской литературе встречается тот же перечень семи таинств: Евхаристия, Крещение, Миропомазание, Исповедание, Бракосочетание, Елеосвящение и Рукоположение.
Священник Михаил Залесский предложил иллюстрировать семь таинств на пальцах двух рук. Это можно сделать таким образом[2 - http://www.evmenii.orthodoxy.ru/na_palzah.htm (http://www.evmenii.orthodoxy.ru/na_palzah.htm) 30.08.09]:
Центральное место в списке таинств занимает Евхаристия. Причина такого расположения станет понятнее после более подробного ознакомления с таинствами.
Большинство протестантов официально признают два таинства (Евхаристию и Крещение). Некоторые протестанты, например, Лейбниц, защищали существование семи таинств. В англиканской традиции представители так называемой Высокой церкви также пытались возобновить интерес ко всем семи таинствам.
Говоря о церквах ХВЕ, надо отметить, что хотя официально они исповедуют два таинства, тем не менее, все остальные пять таинств активно практикуются и таким образом признаются де-факто.
Я придерживаюсь вышеприведенного определения христианского таинства, как определенного священнодействия, при котором подается благодать Святого Духа. В соответствии с таким определением к таинствам можно отнести не только причастие и крещение, но и другие практикуемые в церквах священнодействия.
Следует согласиться с лидерами Реформации в том, что лично Христом установлены только два таинства – Евхаристии и Крещения. Оба они непосредственно связаны с нашим спасением (см. Ин. 6:53, Мар. 16:15-16), что говорит об их уникальности. Остальные пять священнодействий установлены Церковью, но установлены на основании Священного Писания и их также с полным основанием можно отнести к таинствам, посредством которых Церковь получает и передает благодать Божью. Великий Августин заметил: «Таинство – это видимое Слово». Действительно все таинства основаны на Слове и являются некоторыми формами его выражения в нашем мире.
Таинства – это определенные средства передачи благодати Божьей. Великий теолог Реформации Джон Уэсли определял благодать как, во-первых, Божью милость и, во-вторых, действия Святого Духа, дающие возможность человеку приближаться к Богу и ходить Его путями. Уэсли различал благодать предваряющую (Ин. 6:44, 16:7-11), оправдывающую (Еф. 2:8), укрепляющую (Деян. 1:4-8) и освящающую (1Пет. 1:2, 22). Грешному человеку спастись абсолютно невозможно без действия благодати Божьей.
По сути нет ничего в наших отношениях с Богом, что не было бы благодатным. Каждое духовное переживание, каждый шаг веры невозможен без благодати. Начиная от первых мыслей о Творце и заканчивая позицией мужа совершенного во Христе, все зависит и строится на незаслуженной нами милости Божьей.
Апостол Павел на личном опыте знал, что такое жизнь, исполненная благодати: «Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною» (1Кор. 15:10). Он получил откровение о потрясающей благодати, данной верующим во Христе: «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви» (Еф. 1:3-4). Падшая Адамова природа не способна была принимать духовные благословения в небесах, поэтому даны они были Христу – святому и непорочному. Мы же избраны Богом, чтобы жить в Нем, наслаждаясь всяким духовным благословением. Таинства Церкви – это некоторые из каналов, проводников излияния бесконечной благости Бога Отца к Своему народу.
Благодать Божья, безусловно, подается многоразлично и многообразно. Средствами благодати являются не только таинства, но и, например, молитва, прославление Бога, чтение Писания, или помазанная Духом проповедь. Вообще, все совершающееся в церкви по сути своей благодатно и таинственно. По этой причине семь таинств церкви иногда называют еще семь главных таинств, имея ввиду, что на самом деле их огромное множество. Однако, в силу догматических, а также уже рассмотренных исторических причин, вышеперечисленные семь священнодействий представляют особый интерес.
Язык таинств для некоторых евангельских христиан весьма непривычен. Действительно, таинства говорят к нам не только словами, но и определенными символами и действиями. Символический язык обращен прежде всего к правому полушарию мозга, отвечающему за образное мышление, тогда как мы привыкли к тому, что в богослужении больше задействовано левое полушарие с его порядком и логикой.
Теперь хотелось бы немного поговорить о неверных подходах к пониманию таинств.
Среди евангельских христиан исторически бытовали разные воззрения на таинства. Это не удивительно, если вспомнить, как непросто в истории Церкви толковались взаимоотношения между духовным и естественным мирами. Вспомнить хотя бы ересь гностиков, учивших, что все духовное исключительно хорошо, а все материальное – исключительно плохо. Ересь гностиков очень давно изобличена, но отголоски ее продолжают звучать и сегодня.
Многие евангельские христиане акцентировали опасность идолопоклонства. Надо сказать, что опасность эта не преувеличена. Действительно, очень легко соскользнуть от поклонения Творцу к поклонению творению.
Существует и другая опасность внешнего проявления религиозности. Это стремление человеческой плоти подчинить других своему контролю. Когда Бог отверг жертву Каина, Каин был в бешенстве потому, что Господь не сделал то, что он ожидал. Каин фактически пытался контролировать Бога своим жертвоприношением. Так и многие религиозные группы пытаются контролировать людей посредством своей ритуальной системы. Когда звучат речи о том, что спасение есть только в одной какой-то церкви, поскольку ее ритуальная литургическая система более древняя или более правильная, мы видим яркое проявление такого контроля.
В попытках избежать этих проблем некоторые верующие в истории Церкви вообще отвергали все внешние проявления духовности, включая даже такое таинство как крещение. Не стоит, конечно, «выливать воду вместе с ребенком». Таинства Церкви описаны в Библии и у нас есть прочное основание для веры и христианской практики. Поэтому в данной работе большое внимание уделено именно разбору библейских текстов, на которых таинства базируются.
Также было время, когда некоторые историки связывали появление таинств в ранней Церкви с влиянием языческих культов, попыткой сделать христианское богослужение более привлекательным для язычников. Такая точка зрения давно и решительно опровергнута, поскольку таинства имеют своей первоосновой Слово Божье, а никак не языческие культы. Как пишет известный шведский ученый Бриллиот (Brillioth): «попытки вывести таинства непосредственно из языческих мистерий признаются теперь одним из уродств исторической науки, симптомом детской болезни, молодым наукам свойственной»[3 - www.golubinski.ru/ecclesia/liturg22.htm (http://www.golubinski.ru/ecclesia/liturg22.htm) 30.09.09].
Однако, некоторые отголоски этого искаженного понимания таинств еще встречаются. Поэтому некоторые современные служители либо вообще отвергают таинства, либо поверхностно низводят их до уровня безблагодатного обряда, недооценивают их глубокого духовного содержания. Например, Евхаристия иногда трактуется как исключительно символическое напоминание о жертве Христа и ничего более. Такой подход крайне поверхностен и грешит против истины Слова. Вспоминаются известные слова Ричарда Фостера о том, что самая большая нужда нашего времени – это острая нехватка духовной глубины.
Среди евангельских верующих встречаются даже те, которые боятся вообще использовать слово «таинство», усматривая в нем некую мистику. Действительно, в таинствах есть таинственные элементы, но их ровно столько, сколько в благодати Божьей. Ведь таинство по определению – действие благодати Духа Святого. Разве мы боимся благодати? Если нет, тогда нет никаких оснований бояться слова «таинство».
Существует и другая крайность – обрядоверие, когда таинства рассматриваются как что-то почти магическое, действующее независимо от воли человека. Здесь можно говорить о «христианских суевериях» и о фетишизме.
Некоторые верующие начинают искать помощи и защиты не в личном общении с Воскресшим Господом, а во внешних символах священнодействия. Такие люди верят в сам обряд, в его собственную спасительную и освящающую силу. На самом же деле освящающая и спасающая сила есть только у Бога. Она не заключена в обряде, даже если он основан на Священном Писании. Благодать Божью мы можем принимать только верой и только на основании личных отношений с Богом – отношений любви и доверия[4 - Здесь уместно отметить важное отличие в понимании таинств между традиционными верующими (православными и католиками) и евангельскими христианами. По учению Католической церкви таинства спасают верующих, тогда как евангельские христиане верят, что спасает нас только Бог через веру во Христа и Его подвиг на Голгофе (Рим. 10:9-10, Еф. 2:8).].
Я выступаю категорически против обрядоверия и фетишизма, но также против поверхностности и формализма. Нам следует стараться избежать обоих крайностей.
Евангельские христиане считают, что действенность таинств в большой степени обусловлена верой и духовным состоянием принимающих их людей. Благодать дается тем, кто имеет личные отношения с Богом, кто желает изменяться в образ Господа Иисуса. Как сказано о служителях Евангелия: «хранящие таинство веры в чистой совести» (1Тим. 3:9). Апостол утверждает, что вера – тоже таинство, которое необходимо хранить в чистой совести. Более того, таинство веры можно назвать центральным, потому что все остальные таинства недейственны без веры.
На глубинном уровне любое таинство совершается в сердце, в духе верующего, ибо именно там происходит общение с Духом Божьим, именно туда изливается благодать. Как хорошо написал Дмитрий Клячин: «Таинство всегда лично, интимно, это труд души, совершаемый в сердце человеческом, поэтому основная часть таинства сокрыта от окружающих… Таинство веры – центр духовной жизни христианина, его сердцевина».
Если у человека нет искренних личных отношений с Богом, таинства превращаются в пустую профанацию и лицемерие, что может повлечь за собой самые серьезные последствия. Поэтому Писание призывает нас вначале испытывать себя, и только потом приступать к священнодействию (см. 1Кор. 11:28-30). Апостол предупреждает верующих, которые подходят к таинству без благоговения, без подготовки сердца и говорит, что таковые могут не только не принять благодати и благословения, но как раз наоборот – осуждение.
Для успешного служения нам важно учитывать специфику окружающих нас людей. Если говорить о российской культуре, то она в значительной степени находится под влиянием Православной церкви, исповедующей семь таинств. Писание же призывает нас нести Евангелие, не отвергая, но уважая культуру людей, которым мы служим. В этом случае мы сможем «спасти по крайней мере некоторых» (см. 1Кор. 9:20-23).
Подводя итог сказанному, считаю, что у нас, христиан веры евангельской, есть все основания исповедовать все семь таинств Церкви, тем более что основание каждого из них находится в Священном Писании, а все они уже де-факто практикуются в наших церквах.
Очень хотелось бы, чтобы все возрожденные христиане двигались к единству во Христе, ведь намного больше то, что объединяет нас, чем то, что разъединяет (см. Мар. 9:38-40). Я убежден, что евангельские церкви должны бескомпромиссно исповедовать только веру в Священное Писание, но при этом не быть зашоренными и ограниченными только собственным духовным опытом. Сохраняя нашу твердую основу в Слове Божьем, надо перестать смотреть на верующих других христианских традиций с опаской или еще хуже, с неприязнью. Господь призвал нас к братолюбию и ко взаимному обогащению. Каждая христианская Церковь, каждая конфессия существует благодаря благодати Божьей и при всей нашей разности у нас один Господь, одна вера, одно крещение (Еф. 4:5-7). Еще блаженный Августин сказал великие слова: «В главном – единство, во второстепенном – свобода, во всем – любовь». Так должно быть у всех христиан, ведь только по нашей любви и узнают люди, что мы ученики Иисуса…
Тому же, Кто силен обогатить нас всякою благодатью да будет вся слава!
ТАИНСТВО ПРИЧАСТИЯ
Таинство причастия называется еще Евхаристией или Вечерей Господней. Евхаристия в переводе с греческого значит благодарение. Греческое слово «харис» можно перевести и как «благодарение» и как «благодать». Таким образом, очевидна глубинная сущностная связь между благодарением и принятием Божьей благодати. В основополагающем христианском таинстве Евхаристии Церковь благодарит Господа за изобилие Его милости, за величайший дар Его любви и принимает Тело и Кровь Христовы. Все остальные таинства связаны с Евхаристией. Таинство причастия практикуется всеми христианскими вероисповеданиями.
Причастие было установлено Господом во время последней вечери с учениками. Евангелист Матфей так описывает это событие: «И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: примите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего» (26:26-29).
Во время последней земной Вечери Иисус назвал хлеб Телом Его, а вино – Кровью. Таким образом, Он основал важнейшее христианское таинство, когда посредством земных даров верующие получают возможность причащаться Его естества.
Христос – это Слово, ставшее плотью. Христианин же в некотором смысле идет обратным путем – от плоти к Слову, к Богу, как прекрасно выразил это Ириней Лионский: «Сын Божий становится сыном человеческим, чтобы сын человеческий стал сыном Божьим». Никто без Иисуса Христа не сможет пройти этот путь, поэтому причастие – важнейшее таинство Церкви, называемое еще таинством таинств.
Все остальные таинства имеют к нему прямое отношение. Крещение и принятие дара Святого Духа вводят человека в Церковь Христову и дают ему способность участвовать в ее жизни. Рукоположение во многих церквах совершается на Евхаристии, также и Бракосочетание. Например, по уставу Православной церкви, участникам таинства в день венчания необходимо совместно причаститься. Помазывая больных елеем во имя Господне, мы неизменно вспоминаем силу Крови Христовой, а Елеопомазание больному на дому правильно совершать совместно с причастием. Исповедь же восстанавливает отношения человека с Богом, примиряет его с Богом и с самими собой и необходима для участия в Евхаристии.
Соотнесение с Пасхой
Причастие было установлено во время пасхальной трапезы. Апостол Павел говорит: «Пасха наша, Христос, заклан за нас» (1Кор. 5:7). Господь принес Себя в жертву в канун праздника Пасхи. Сам этот праздник, как и другие важнейшие события Ветхого Завета, указывали на Спасителя и на Его подвиг.
Премудрость Божья удивительна! Необходимо было, чтобы Иисус – Агнец Божий – был принесен в жертву на Пасху, когда приносили в жертву пасхальных агнцев, которые были прообразом совершенной жертвы Спасителя. В то же время таинство причастия Господь должен был также установить во время Пасхи, то есть уже после принесения в жертву пасхального агнца. Получается некоторое противоречие. Однако в год смерти Иисуса Пасха выпала на субботу. В саму субботу ее не праздновали, а переносили на пятницу или четверг. Религиозная партия саддукеев, к которой принадлежала большая часть аристократии и священников, праздновали Пасху в пятницу, а партия фарисеев праздновала в четверг, чтобы можно было сжечь на огне оставшееся от агнца на следующий день (согласно Исх. 35:3 в субботу запрещено было разжигать огонь). Таким образом, Иисус вместе с Его апостолами совершил последнюю Пасху в четверг вечером, а распят был в пятницу – в тот самый день, когда священники в храме приносили агнцев в жертву…
Вечеря Господня соотносится с Пасхой не только по времени, но прежде всего по содержанию. Пасха предшествовала величайшему освобождению Израиля из египетского рабства. Так и жертва Христа предшествовала полному и окончательному освобождению Церкви от власти греха и смерти (см. Кол. 1:13). Как следует из текста Ветхого Завета (Исх. 12:21-24), в ночь перед исходом Израиля в землю обетованную, в каждом доме надлежало заколоть агнца, не имеющего порока. Кровью агнца нужно было окропить перекладину и косяки дверей. Испеченное на огне мясо агнца следовало съесть с пресным
хлебом и горькими травами. Когда той ночью ангел смерти поражал всех первенцев по земле египетской, то, видя кровь на перекладинах дверей, он проходил мимо. Господь сказал Моисею, что спасение возможно было только при одном условии – если кровь агнца будет на косяках дверей. Замки, охрана, или религиозные ритуалы спасти не могли – спасение было только в послушании Господу – нанесении крови.
Жертвенные агнцы были указанием на грядущего Иисуса – совершенного Агнца Божьего, без пятна и порока (2Кор. 5:21). Кровь, нанесенная на косяки дверей – прообраз самой могущественной Крови Христа, защищающей нас сегодня от зла этого мира
Таинство Евхаристии было установлено Христом во время пасхальной трапезы. Древняя эта трапеза включала в себя благословение хлеба, после чего тот, кто возглавлял стол должен был преломить и раздать его всем. В еврейской традиции благословение во-первых понималось как действие Бога, дарующего благодать человеку. Во-вторых, через благословение Бога человек выражает Ему свою глубочайшую благодарность, славословит и поклоняется. Во время пасхальной трапезы каждый участник благословлял Бога и просил благословения. После этого возглавитель стола брал чашу с вином, называемую чашей благословения и благодарил Бога за дары Его, а особенно за Исход и Завет. Потом все участники трапезы по очереди пили из чаши.
Таким образом, иудейская пасхальная трапеза была напоминанием о Завете Авраама и Израиля с Богом (Быт. 15:8-19, 17:19-21). Глубоко символично, что именно во время этой древней трапезы Христос заключил Новый Завет, о котором возвещали пророки Израиля (Ис. 55:1-5, Иер. 31:31-34, Иез. 36:22-30).
В десятой главе первого послания к Коринфянам читаем об Израильском народе в пустыне: «и все ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос» (3-4). Апостол Павел дает духовное толкование манне, которую Бог давал в пищу людям и воды, которая чудесным образом потекла из скалы (Чис. 20:11). Он говорит, что они ели и пили духовную пищу и питие от Христа, что является прямым указанием на причастие. Здесь также указывается на единение всех верующих, ибо они едят «одну и ту же духовную пищу и одно и то же духовное питие».
Как уже отмечалось, во время празднования Пасхи, Израиль вспоминает всю историю исхода и благодарит Бога за избавление, искупление и Завет. Таким же образом, церковь благодарит Бога за историю искупления, начиная с Авраама, патриархов, Моисея, исход, пророков, заканчивая явлением Бога в Иисусе Христе, Его смертью и воскресением. Особенно церковь благодарит Господа за Новый Завет в Его Крови. Сердечное благодарение – важнейшая составляющая Евхаристии.
Евхаристия в ранней Церкви
В дошедших до нас трудах Иустина Мученика II века (1 Апология и Разговор) есть достаточно подробное описание хода богослужения в ранней Церкви. Богослужение начиналось чтением из Писаний апостолов или пророков, на основании которого предстоятель собрания «посредством слова делает наставление и увещевает подражать тем прекрасным вещам». После проповеди собрание вставало и совершало молитвы и ходатайства. Затем, «по окончании молитв мы приветствуем друг друга лобзанием. Потом к предстоятелю братии приносятся хлеб и чаша воды и вина: он, взявши это, воссылает именем Сына и Духа Святого хвалу и славу Отцу всего и подробно совершает благодарение за то, что Он удостоил нас этого. После того, как Он совершит молитвы и благодарение, весь присутствующий народ отвечает: аминь. После благодарения предстоятеля и возглашения всего народа, так называемые у нас диаконы дают каждому из присутствующих приобщаться хлеба, над которым совершено благодарение, и вина и воды, и относят к тем, которые отсутствуют».
Причастию непосредственно предшествовало «святое лобзание» (2Кор.13:12), когда братья целовали братьев в знак особых, заветных отношений Божьей любви в Церкви Христовой. Также делали и сестры. Святой поцелуй символизировал восстановление целостных, праведных отношений между людьми, указывая на одно из важнейших предназначений таинства причастия – содействовать укреплению любви и единства Тела Христова.
Стоит особо отметить, что сначала хлеб и вино верующие приносили к служителю, совершающему таинство. Позднее когда общины стали большими, определенных людей просили готовить и приносить элементы причастия для всего собрания. Значение этого символа заключалось в том, что через жертву хлеба и вина люди посвящали себя Богу.
Известный исследователь литургики Бард Томпсон (Bard Thompson) считает, что таким образом верующие выражали свою самоотдачу Богу, Который затем «раздавал Себя им в святом причастии». Пожертвования в ранней церкви также выражали желание христиан посвятить себя Богу в ответ на Его любовь и жертву.
В соответствии с Апологией, служитель, совершавший Евхаристию, славил и благодарил Бога за творение, защиту и искупление «сколько он может». Отвечая на вопрос, как Иустин понимал значение таинства, Бард Томпсон пишет: «(1) это было воспоминание Христовых страданий и более того, тайны Воплощения. (2) Это была «жертва» Богу во исполнение пророчества Малахии о чистой жертве язычников: «от востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами, говорит Господь Саваоф» (Мал. 1:11). (3) Это было причастие-общность, объединяющее всех крещенных, даже и тех, которые отсутствовали посредством принятия «Тела и Крови воплощенного Иисуса». (4) Это было благодарение за творение и провидение, а более всего, за воплощение и страдания Иисуса Христа»[5 - Bard Thompson, Liturgies of the Western Church, Fortress Press, Philadelphia, 1980, p. 7].
Идея причастия как жертвы в средние века вылилась в небиблейскую доктрину о том, что Христос приносится в бескровную жертву снова и снова ради нашего спасения. Однако богословие ранних отцов церкви не разделяло это мнение. Они говорили о принесении нашей жертвы Богу, а именно жертвы хвалы и благодарности за подвиг Христа (Евр. 13:15-16), о чем и говорит значение слова «евхаристия», но в этом не было и намека на повторную жертву Господа.
Жертва в причастии имеет еще один важный аспект. Взирая на жертву Христа, Церковь и сама приносит себя в жертву любви Господу. Мы отдаем себя Ему, а Он раздает Себя нам.
Благодарение за победу Христа над царством тьмы встречается во всех без исключения евхаристических молитвах. Как пишет апостол Павел: «Отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою» (Кол. 2:15). Торжество Христа принимается и празднуется церковью на каждом причастии.
Причастие имели право совершать только рукоположенные епископы, или служители, которым такая власть была делегирована епископом.
Иустин был первым раннехристианским толкователем духовного содержания Евхаристии. В письме, адресованном императору Титу, он писал: «Иисус Христос наш Спаситель, воплотившийся по слову Бога, принял Плоть и Кровь ради нашего спасения, так и мы научены, что пища, освященная словом молитвы, исходящим от Него, от Которого наша плоть и кровь питаются преобразованием, является Плотью и Кровью воплощенного Иисуса»[6 - Cyril C. Richardson, ed. Early Christian Fathers (Philadelphia: Westminster,1953), p. 286.]. Безусловно Иустин не придерживался доктрины пресуществления[7 - Теория пресуществления утверждает, что внешний вид хлеба и вина, их вкус, запах и т.д. остаются неизменными в момент освящения, в то время как их свойства изменяются, из свойств хлеба и вина превращаясь в Тело и Кровь Христовы.], которая появилась спустя десять веков, однако его слова не имеют ничего общего и с поверхностно-символическим толкованием причастия. Большинство исследователей литургии согласны с тем, что Иустин верил в реальное присутствие Христа в Евхаристии. То есть речь идет о чуде, когда посредством принятия хлеба и вина Иисус присутствует в нас. Это реальное действие Бога, когда через святые дары мы становимся причастными к спасительному труду, совершенному Христом на Кресте[8 - Роберт Уэббер, «Поклонение прежде и теперь» Санкт-Петербург, «Вера и святость», 2003 г.].
Похожее понимание таинства находим и в других раннехристианских письменных памятниках – Учении двенадцати апостолов (Дидахе, датируется 1-ой половиной II в.), у Игнатия Антиохийского и др.
Элементы причастия
Само слово «причащаться» встречается в послании апостола Павла: «Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба» (1Кор. 10:16-17). Словарь Брокгауза и Ефрона определяет глагол «причаститься» как стать причастным, участником, общником. Во время таинства причастия мы касаемся не только видимых элементов – хлеба и плода виноградной лозы, но приобщаемся Тела и Крови Христа, не пытаясь при этом умом проникнуть в эту тайну.
В таинстве причастия не меняются физические свойства хлеба и виноградного вина или сока. В естественном мире мы принимаем знакомые всем нам дары земли. Однако по молитве в духовном мире устанавливается связь элементов причастия с Телом и Кровью Иисуса. Как именно это происходит, нам не понять. Мартин Лютер хорошо выразил эту мысль: «Что касается меня, то если я не могу постичь, как хлеб может являться Телом Христа, то я подчиняю свой разум послушанию Христу и, придерживаясь Его слов, твердо верю не только в то, что Тело Христово находится в хлебе, но и в то, что хлеб является Телом Христовым. Моим оправданием в этом являются слова, которые гласят «… взял хлеб и возблагодарив преломил и сказал: «приимите, едите, сие есть Тело Мое…» (1Kop. 11:23-24). Следует верить не в доктрину пресуществления, а лишь в то, что Христос действительно присутствует в Евхаристии».
Задолго до Лютера похожую точку зрения исповедовал Августин. Он писал: «Причина, по которой они [хлеб и вино] называются таинством, кроется в том, что по виду они одно, но понимается под ними другое. Видимое нами – это физическое, телесное обличье, понимаемое – это духовный плод»[9 - Henry Bettenson. The Later Christian Fathers (London: Oxford Univ. Press,1970), p. 244.]. Эта позиция весьма близка к богословию отцов церкви, которые, как мы уже говорили, верили в «реальное присутствие Христа в Евхаристии».
Итак, мы верим, что в причастии приобщаемся не просто хлеба и вина, но в духовном измерении – Тела и Крови Христовых. Поэтому можно даже сказать, что Вечеря – это «кусочек неба на земле», поскольку в ней мы соприкасаемся с величайшими святынями Небесного Царства.
Говоря об элементах причастия, надо еще увидеть в них символ страдания. Страдания Христа ради нас и страдания христиан, остававшихся верными Богу. Действительно, зерна пшеницы должны были быть размолоты в муку, прежде чем появился хлеб, а грозди винограда должны были пройти через пресс. Страдания, когда мы распинаем плоть и страдания за верность Евангелию – это часть христианской жизни и нам обещано блаженство, если мы истинно страдаем за Христа.
Ядуший Мою Плоть
Главное назначение христианских таинств – сообщать благодать, способствующую духовному росту и преображению в образ Христов. Каждое таинство соединяет нас со Христом. Через крещение верующий человек провозглашает всему миру произошедшее в нем возрождение, начало новой духовной жизни. Дар Святого Духа дает благословенную возможность развивать и укреплять жизнь духа. Посредством таинства причастия мы сохраняем и поддерживаем эту жизнь.
Давайте кратко рассмотрим текст из Евангелия от Иоанна: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядуший Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет Жизнь Вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6:53-56).
Что пища и питие производят в организме человека? Тоже самое совершает причастие для тела духовного: «Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие».
