скачать книгу бесплатно
Я мотаю головой, гоня ужасную мысль.
– Знаешь… – Я тягостно вздыхаю. – Я только сейчас осознала, что стала безработной.
Мы надолго умолкаем. Мне больно сознавать свое новое положение, им, наверное, тоже больно за меня.
– Ты оглянуться не успеешь, как получишь новое место, – говорит Брайан, чтобы разрядить обстановку. Нам кивает проходящая мимо уборщица с ведром и тряпкой. – В твоем резюме банк Godfrey, а это крупный калибр и гарантия лакомых предложений.
– К тому же тебе не придется отрабатывать уведомительный срок, – вторит ему Джоанна.
– Ты больше не должна будешь иметь дело с Луизой – этому можно даже позавидовать! – Брайан разводит руками. – Худшей начальницы не придумать при всем старании!
– Точно, – вяло отзываюсь я. – Но я все равно предпочла бы не терять работу.
Брайан выпячивает губы.
– Хочешь, чтобы я вернул все это добро обратно в ящик? – Он указывает на разноцветные бумажки для записок, которые я выгребла наружу.
– Нет! – отвечаю я с неожиданным для самой себя чувством. – В пакет их, в пакет!
Мы принимаемся разбирать мои бумаги. Я стараюсь не обращать внимания на наворачивающиеся слезы. В последний раз я вижу этот стол, сижу в этом кресле, смотрю в два этих монитора. Наверное, так чувствует себя жена, получившая после непоправимой ссоры с благоверным документы на развод. Нестерпимая несправедливость!
Мы молча заканчиваем уборку и плотно набиваем мусорную корзину ненужными бумагами. Я встаю и задвигаю кресло под стол. Джоанна и Брайан опускают голову.
– Прощай, Godfrey & Jackson, – шепчу я. На последнем слоге у меня срывается голос. Я намерена произнести прощальную речь, но меня отвлекает вибрация телефона. Я выхватываю его из кармана, смотрю на экран и чувствую в горле горечь.
Проклятье! Это матушка.
Очередная проблема. Черт меня дернул наплести ей о повышении…
Куда бы я девалась без любимой тетушки?
Четверг
История браузера:
Как быть при сокращении штатов?
Операционный вице-президент в инвестиционных банках вакансии
Бесплатные шаблоны для резюме Смешные видео с собачками
Я сижу в своем любимом кресле в кабинете тети Блессинг в ее таунхаусе в Поплар[7 - Район Лондона.]. Здесь я всегда доверяю свои проблемы любимой тетушке в надежде на добрый совет и на помощь. Она умеет смотреть на вещи объективно. Тетя Блессинг мне как вторая мать. Она была рядом, когда умер папа: заплетала нам с Кеми косички, помогала с уроками, делала покупки. За долгие годы мы очень сблизились. С ней я даже откровеннее, чем с мамой. У мамы твердые установки, а тетя Блессинг умеет смотреть на вещи с неожиданной стороны: к примеру, она помогла мне с политическим лавированием на работе, не то что мама, просто сказавшая тогда: «Да вразумит тебя Господь!» Обычно я исполнена любви к своей тетушке – обычно, но не сегодня.
– ТЕТЯ! – Я недоверчиво смотрю на нее. Уж не ослышалась ли я? – Как можно говорить про увольнение, что «нет худа без добра»? Ты забыла, как мы вместе составляли мое прошение о повышении?
Пока я расписывала ей свою беду, тетя Блессинг курила свою любимую электронную сигарету, выпуская мне в лицо густой цитрусовый дым. Теперь она ее, к счастью, отложила.
– Все я помню, Инка, – отвечает она мне с завидным спокойствием. – Брось, тебе же никогда не нравилась твоя работа! Сколько раз, сидя в этом самом кресле, ты жаловалась на заведующую, на офисную культуру, на стресс?
Я морщусь.
– Вот я свою работу обожаю. – В знак искренности тетя Блессинг прижимает руку к груди, заставляя меня скорчить гримасу.
– Ты – другое дело. Ты прямо как Аннализ Китинг.
Она непонимающе хмурится.
– Это персонаж Виолы Дэвис в сериале «Как избежать наказания за убийство».
Она закатывает глаза.
– Не усложняй. Я просто говорю, что, может, пришла пора поискать другую работу. Восемь лет – длинный срок. Тебя дважды обманывали с повышением. Дважды! Честное слово, Инка, я удивлена, что ты так долго продержалась.
Я ковыряю носком туфли ковер. У нас с ней не первый разговор такого рода. Но с какой стати мне хотеть расставаться с одним из престижнейших банков мира? Godfrey & Jackson – все равно что Гугл в мире финансов.
– Надо двигаться вперед. Какие банки у тебя на примете? Oscar Larrson? Citi? Deutsche Bank?
Я виновато смотрю на тетю Блессинг.
– Понятно. Ты еще не начала искать.
– Меня только что уволили. Мне нужно несколько дней, чтобы прийти в себя.
Эти несколько дней я буду тупо смотреть телик, но в этом я ей не признаюсь.
Тетя Блессинг ставит меня на место суровым взглядом.
– Не трать время на жалость к себе и на скулеж. Что у тебя с финансами? Знаю, тебе выплатили выходное пособие, но на поиск новой работы может уйти не один месяц.
– У меня есть сбережения. И потом, в следующий выходной ко мне переедет Нана. Она поселится у меня во второй спальне и будет платить за проживание.
Кое-что я все-таки предприняла: вернувшись домой после разбора рабочего стола, позвонила Нане. Она сначала обрадовалась, а потом вспомнила, что должна мне посочувствовать.
– Если тебе понадобится помощь с подачей резюме или с деньгами – обращайся. – Тетя Блессинг вскидывает брови. – Я серьезно, Инка. Обращайся в любое время.
– Спасибо! – говорю я с улыбкой. – Куда бы я девалась без любимой тетушки?
Она открывает нижний ящик стола и прячет туда свою электронную сигарету.
– Как приняла известие твоя матушка?
Я виновато смотрю на нее.
– Ты ей не сказала! Почему? Она твоя мать.
– Еще не было времени, – лгу я. Не было и не будет.
«Инка, как же ты теперь найдешь себе хуз-банда? – заноет она, тормозя после каждого слова. – Как ты его найдешь, если ты безработная?»
– Обязательно ей расскажи, – возвращает меня к реальности тетя Блессинг. – Я знаю, а она нет – куда это годится?
– Расскажу, – отвечаю я, а сама думаю: «Нет уж, дудки! Даже Кеми не стану рассказывать, чтобы она не проболталась матери». К тому же я не сомневаюсь, что поиски новой работы не затянутся. Восьмилетний опыт что-то значит.
– Знаешь что? – Тетушка откидывается в своем кресле-качалке и сует палец в свои густые натуральные волосы, поднятые в узел на макушке. – Я тут вспомнила, как ты после выпуска из университета отправилась в Перу.
– Было дело, – отвечаю я, гадая, к чему это.
– Вернулась оттуда и говоришь: хочу мол, работать в благотворительности. Что, если сейчас у тебя появился шанс?
Я фыркаю – а хотела засмеяться… Тетя Блессинг смотрит на меня с укором.
– Что здесь смешного?
– Тетя, я давным-давно раздумала работать в благотворительности.
– Тогда ты не сомневалась в своем решении, – не отступает она. – Я тут подумала: не вернуться ли тебе к тогдашнему намерению? Давно не видела тебя такой пылкой, как тогда!
Я перевожу взгляд на стеклянный приз, поблескивающий на полке. От воспоминаний десятилетней давности у меня уже кружится голова. Наверное, тетя Блессинг заметила мое состояние, поэтому не нарушает молчания.
После выпуска меня не тянуло сразу приступать к работе. В средней школе я света белого не видела, так хотела изучать в Оксфорде экономику и менеджмент. В университете я и подавно не вылезала из библиотеки. Поэтому «пропущенный год» я решила, махнув рукой на мамино недовольство, провести за границей. Нас было пятеро, я и еще четыре британца: Кэти, Джоджо, Донован и Хейли. Мы трудились на международную благотворительную организацию «Акция 28». Чудесное было время! Мы снабжали бездомных в приютах едой и средствами гигиены и общались с ними на своем ломаном испанском. Мне особенно нравилось узнавать об их жизни и делать для них разные важные мелочи.
Вернувшись в Британию, я чуть было не отказалась поступать на работу в Godfrey, где для меня была зарезервирована позиция. Но мама ничего не хотела слышать.
«Ты с ума сошла? – взвилась она. – Зря, что ли, ты училась в Оксфорде? Чтобы клянчить деньги на улице, университет не нужен». (Увы, у нее было очень ограниченное представление о благотворительности.)
«Откуда ты возьмешь деньги на возврат кредита? – Так она отреагировала на мою попытку показать ей объявление о наборе в общенациональную организацию помощи бездомным Sanctuary. – Там тебе будут платить меньше гарантированного минимума. Ты готова ради этого отказаться от Godfrey? Хочешь всю жизнь жить с матерью?»
Ну я и пошла в Godfrey. Сказала себе, что отработаю там пять лет, отложу денег, получу ипотеку – и уволюсь. Приобретенные навыки позволят мне найти хорошее место в благотворительном секторе, предпочтительно – такое, на котором можно работать непосредственно с людьми. Я годами шла к поставленной цели. Даже целых три года работала по субботам в одном из приютов Sanctuary для бездомных. Неважно, дождь ли, солнце – по субботам я там. Получила, слава богу, ипотеку и в 27 лет съехала от матери. А потом, сама не знаю почему, я заколебалась, стоит ли мне уходить. Я поднималась по банковской служебной лестнице и уже не хотела перечеркивать все, чего достигла. И честно говоря, мне было комфортно в частном секторе. Моей волонтерской деятельности пришел конец.
– Что ты знаешь о тех, с кем ездила в Перу? – прерывает мои мысли тетя Блессинг. – Чем они заняты? Тот, другой черный, кажется, отсюда? Поговори с ним про работу.
– Донован?.. – Я пожимаю плечами. – Понятия не имею. После возвращения я потеряла со всеми ими контакт. – Странно, конечно, что за все эти десять лет я не сталкивалась ни с Донованом, ни с Хейли, хотя оба – жители Южного Лондона. Насчет Донована я, правда, не жалею: он нравился мне меньше остальных. – Так или иначе, это в прошлом, – заключаю я, встречаясь с тетей глазами. – Мне лучше сосредоточиться на банковском секторе, там я как рыба в воде.
– Сосредоточься, раз тебе так лучше. – Тетя Блессинг пожимает плечами и трет пальцами набрякшие веки. – Что ж… – Она встает. – Принимайся за поиск работы. Нечего гримасничать, действуй. Хочешь – бери мой ноутбук. – Она что-то пишет на клочке бумаги. – Вот мой пароль. Вот это – цифра 5, а не буква S, не перепутай.
Я плетусь к ее столу.
– Если я тебе понадоблюсь – я буду в гостиной.
– Спасибо, тетя!
У меня уходит час на обновление своей странички в LinkedIn и на отправку резюме в пару рекрутинговых агентств. На этом у меня иссякают душевные силы (вернее, меня настигает приступ негативизма). Я захожу в соцсети и нахожу там странички двух друзей по Перу, Хейли и Джоджо. Оказывается, любоваться фотками с молодоженами и младенцами – скучное занятие.
Озираясь, словно затеяла что-то противозаконное, я быстро печатаю в строке поиска «Феми Аджайе».
«Ностальгическое» – так озаглавлена самая свежая его запись. Я заранее морщу нос.
На фотографии ладонь Феми с шоколадкой Yorkie. Феми – не любитель постить в интернете фотки, я знаю это не потому, что слежу за ним (честно – не слежу!), а потому, что мне не приходят уведомления о его активности.
Я чешу подбородок. Может, он скучает по Британии? Насколько я знаю, в США шоколад Yorkie не продается.
Не в силах справиться с собой, я проверяю все, что он запостил. Тревожно то, что почти все его альбомы и обновления статуса – не свежее двух лет. Нана права, Фейсбук выходит из моды. Странный выбор – поместить фотографию именно с моим любимым шоколадом…
Вдруг он скучает по дому… по прошлой жизни… по мне?
– Можешь поцеловать мой черный зад, Феми! – ворчу я с театральной неестественностью. – Постелил себе постель – иди, валяйся.
Еще разок гляну на его фотографии – надо же, ему идет борода!.. Что за резкий звук? Похоже на уведомление, только не в Фейсбуке.
Я смотрю на верхнюю рамку экрана. Зачем тетя Блессинг оставляет так много незакрытых вкладок? Неудивительно, что у нее такой медленный интернет.
Резкие звуки продолжаются. Вдруг это подгружается какой-нибудь мусорный сайт, как при попытке посмотреть онлайн-кино?
Я перебираю тетушкины закладки – Амазон, соцсети, «удаление волос на подбородке» – и уже готова сдаться и просто отключить звук, но палец зависает над клавишей.
Экран заполняют от края до края окошки с мужскими физиономиями. Профессионал элитного знакомства… Вот это да!
Все мужики годятся мне в отцы. Черные, белые, азиаты, метисы… В одном окошке слева я вижу тетю Блессинг.
Так-так… Тетушка знакомится в интернете! Почему-то я шокирована. Блессинг, сама самоуверенность! Счастливая, ничем не связанная, независимая женщина!
У меня теснит в груди. Не знала, что тетя Блессинг все еще надеется найти любовь. Я думала, что она приняла свое одинокое существование. Что оно для нее даже предпочтительнее. Впрочем, я никогда ее об этом не спрашивала.
Резкий звук раздается снова, и теперь я знаю его источник: некий Джаз, на которого я навожу мышкой курсор, прямо сейчас шлет тете Блессинг свое настойчивое послание.
– Сейчас принесу ручку, – доносится до меня голос приближающейся тетушки.
Я слепо мечусь по закладкам, чтобы поскорее вернуться на страничку LinkedIn.
Скрип двери.
– Извини, что помешала, Инка. Мне надо кое-что взять.
Я снова отворачиваюсь к ноутбуку.
Прижимая к груди телефон, она наклоняется к столу. В стаканчике дребезжат ручки. Я жду, чтобы она выпрямилась, но ожидание затягивается.
– Инка!..
– Сейчас все объясню! – Я разворачиваюсь в кресле, чтобы попросить прощения за нарушение ее приватности, но краем глаза замечаю картинку на экране.
– Зашла в Фейсбук? На страничку Феми?
Я облегченно хихикаю. Тетушка подмигивает.
– Ну, Инка!.. – Своему телефонному собеседнику она говорит: – Учу жизни племянницу.
– Я сделала небольшой перерыв. – Закрываю Фейсбук и возвращаюсь в LinkedIn. – Велика важность! Просто стало скучно.
