скачать книгу бесплатно
В старших классах школы, мы, мальчишки, были поголовно очарованы героиней Ольги Остроумовой из «Доживём до понедельника».
Накануне премьеры, в Тирасполе даже состоялась учительская конференция, на которой решался вопрос о разрешении показа. Было рекомендовано « Разрешить», но с комментариями для школьников, что такие события мало реалистичны и характерны только для отдельно взятых московских школ.
«Трёх мушкетеров» можно было с удовольствием посмотреть в клубе завода им. Ткаченко, либо в старом кинотеатрике « Ленинского комсомола», название которого я, казалось, уже подзабыл. Он находился рядом с престижной школой номер шесть, где учился знаменитый академик Зелинский. Затем, как-то раз, там случился пожар. Все выгорело полностью.
На его месте, был возведён красивейший Дворец Пионеров, которым мы все гордились и восхищались. Нас, также, очень вдохновляло уникальное здание нашего театра. Он возвышался в самом конце улицы 25 Октября. Доминировал над все, вместе с Данко, несущим своё горящее сердце. Там шли гениальные моноспектакли режиссера Алика Учителя на музыку Розы Глейзер, моей двоюродной сестрички. Да упокоит Господь ее светлую Душу.
Мы все восхищались лучшей в мире рекой, красивым мостом через Днестр, небольшой «Колибой» – маленьким ресторанчиком в лесу, где можно было приготовить шашлык самостоятельно.
Выше Небес, превозносили мы успехи гребцов нашей знаменитой спортивной базы, регулярно побеждавших в Олимпийский Играх. Мы гордились лучшей в мире фабрикой коммунистического труда 40 Лет ВЛКСМ, возглавлявшейся легендарной Валентиной Соловьевой.
А знаменитые Пед- и Научно-исследовательский институт орошаемого земледелия? Им руководили академики Дворников и Жученко – будущий Президент Академии Наук и мои руководитель.
Мы, заранее, гордились кинотеатром Тирасполь, которого ещё не было и в помине. Будоражащие всех слухи о появлении многозального кинотеатра, да ещё в самом центре, начали бродить по городу, наверное, лет за десять до его открытия.
Да, с появлением компьютеров и интернета, чтение бумажных книг и просмотр фильмов в кинозалах, медленно, но верно уступают своё место другим способам получения информации – так сухо и цинично называют сейчас процесс трепетного перелистывания книг с волшебным запахом иллюстраций, поход в кинотеатр веселой ватагой, оживленно обсуждавшей фильм, либо интересный фантастический рассказ.
Но, нет, нет и нет! Прекрасные Воспоминания о Великом и Чудесном не умирают никогда! Глубоко в Душе, от предвкушения очередной встречи с чарующим миром ИЛЛЮЗИОНА, все радостно вибрирует и поёт.
– Сашка, Светка, Юрка, Марик! – побежали смотреть КИНО! Сегодня показывают « Сказку о потерянном Времени!
– Урррааа!…
В ТОЙ ОБЩАГЕ, НА ВОСЬМЕРКЕ…
В той общаге, на Восьмерке,
Мой портфель в шкафу застыл,
Там вахтерша спит в каптёрке,
Та, которую забыл
Помню дым от сигареты,
Кольца синие плывут,
С губ срываются куплеты,
Где слова совсем не лгут
Звуки музыки затравкой,
Манят в страстную постель,
Григ с Пергюнтом, ночь с приправкой,
Под апрельскую капель
Легкий шорох во вращеньи
На конце иглы стальной,
Ноты дарит добрый гений,
В наш возвышенный настрой
Поцелуи, легкий шёпот,
Плеск волны, Зефир ночной,
От асфальтов дробный цокот,
Охраняющий покой
Полумрак, рождённый древом,
Бледный свет от фонаря,
Между лужами и Небом,
Дождик кропит сизаря
Тот сложил покорно крылья,
Капли катятся слезой,
И печаль по дням премилым
Здесь, не кажется пустой
Не напрасно, ведь, родился,,
Не задаром ел и пил,
Мир чудесный мне приснился,
Тот, в котором странно жил
Вот и кончились парады,
Вдруг, поэты разошлись,
За печальные ограды
Старых муторных кладбищ
Ну и что, что ностальгия,
Ну и что, что вышел срок,
В мире правят мимикрия
И запутавшийся Рок
Спозаранку, завтра утром,
Солнца луч блеснёт в окно,
Он раскрасит перламутром,
Все, что ночью несмешно
Запоют о счастье птицы,
Ветер вспенит хмурый лес,
Задрожат Твои ресницы,
Поднимая занавЕс
Улыбнёшься сну вдогонку,
Замурлычешь о своём,
Вспомни-вспомни, ту поземку,
Сквозь которую, вдвоем
По бульварам и Арбатам,
В небе, поле, облаках,
Вопреки смешным зарплатам
И мозолям на руках
Жизнь, насыщенную смыслом,
Испытали на себе,
Счастья плыли коромысла,
И в хоромах, и в избе
Мы мечтали, мы бродили,
По годам беспечно шли,
Просто были, просто жили,
Радость детскую несли
Улыбнись Судьбе навстречу,
Облакам махни рукой,
Обними родные плечи,
Да под звёздами постой…
ВЕСЕННИЕ ГРОЗЫ…
Мечет заговором лето,
Плещет запахом Весна,
Там, на набережных, где-то,
И в песочницах, Она
Грозы свежестью сверкают,
Птичий гомон, легкий свист,
И под каплями расстают,
Шум деревьев, дерзкий твист
Разбежится, ужасаясь,
Вся нарядная толпа,
И девчонки в платьях бальных,
И букашечек крупа
Ты щекою, вдруг, припала,
Гром раздался средь Небес,
Сердце радостное сжалось,
Счастье, нынче, на развес
Нет. Не сдвинусь ни а йоту,
Пусть вода за воротник,
Я к живительному, – Что Ты?
Я к дыханию приник
Пузырится дождь в асфальтах,
Лёгкий пар над всем струит,
А в душе играют альты,
Зонтик чей-то тут висит
Красный, каплями сверкает,
На ветвях повис не зря,
Нас слегка он прикрывает,
От нежданного дождя
От завистливого взгляда,
От шумящей суеты,
От душевного разлада,
Капли шепчут, – Ты, Ты, Ты…
ЗИМНИЙ ШТОРМ В КОНСТАНЦЕ…
– Аристотель! Аристотеееель!, – орал в микрофон директор нефтеперабатывающего завода Констанце. Жемчужина на берегу Чёрного моря славилась не только пляжами, молодежными лагерями, но и внушительным объемом нефтяных сделок. Голос директора широко и громко разносился по всей территории предприятия, насквозь пропитанного резким едким запахом серы
– Аристотель, главный инженер, – скромно представился сухощавый мужчина, лет пятидесяти, с лёгкой улыбкой понимания. Видно было, что он привык к любопытным взглядам обывателей, впервые лицезревших редкого обладателя имени легендарного человека из далекой древности
Полвека особого отношения окружающих, искусно отточили черты лица, сформировав их аскетически-аристократическими, мудрыми, почище любого скульптора. Портрет дополнялся и украшался живыми умными глазами, искрящимися доброжелательностью и самоиронией.
Утро Констанцы – известного морского курорта, оказалось по уши завалено последствиями обильного ночного снегопада. Он был редким даже для Бухареста, находящегося много севернее.
Отяжелевший искрящийся снег склонил книзу бедные ветки деревьев, одел роскошные шапки на все разнокалиберные памятники, щедро завалил тротуары, вдоль которых уже неслись бурные потоки мутной талой воды.
Взгляд привлекла подержаная машина, быстро летящая по разбитой дороге. Из открытого водительского окна торчал торс мужчины в дубленке на голое тело. Голова с копной волос, развевавшихся ореолом, доставала почти до встречной полосы движения. Мужчина пристально, не отрываясь, смотрел на дорогу. Опасный трюк не прошёл даром. Раздался громкий треск сломанного зеркала встречной машины, и глаз горе-водителя был немедленно украшен внушительным кровоподтеком.
– Зачем он так высунулся из кабины?, – Володя Долгов, прилетевший из Удмуртии удостовериться, что в Румынии, действительно, перерабатывать нефть намного выгоднее, был полон недоумения
– Видишь большой ком снега на капоте машины?, – пояснил опытный Женька Кузьмин, несколько лет представлявший в Румынии великое Совтрансавто.– Этому идиоту было лень смахнуть снег, и всю поездку, пока ему не нахлобучили на глаз зеркало, он, сквозь лобовое стекло, ничего не мог разглядеть. Поэтому и ехал, наполовину высунувшись
Подивившись особенностям загадочного румынского характера, мы выслушали и долгое повествование Аристотеля. Рассказ о его сакральной связи со знаменитым древним тезкой, поучавшим самого Александра Македонского.
Вскоре, потомок древнего мудреца стал сбивчиво объяснять, почему тяжелая удмуртская высокосернистая нефть никак не подходит к переработке на ультрасовременном оборудовании завода.
– Смею заметить, – продолжал он хвастливо, что Ваша российская нефтепеработка даёт не более тридцати процентов выхода дизеля и бензина, а наша, – все семьдесят пять
Однако, ничего не поделаешь, – При этом, он, указал взглядом в потолок, где, видимо, должны были находиться спрятанные микрофоны.
– Не прогуляться ли нам по берегу моря? Здесь, как-то дышится тяжело, – разгадав незамысловатый намек профессионального взяточника, я уверенно зашагал в сторону бурно шумящей стихии
– Конечно-конечно, Домнуле (господин, рум) Бланк. Пофтим – Пожалуйста
Тугой черноморский бриз был резок и прохладен, даже для декабря. Вращая глазами, Аристотель живописно помогал руками, объясняя радужные перспективы взаимовыгодного сотрудничества.
Разбавление тяжёлой удмуртской сернистой нефти лёгким чёрным золотом из арабских стран, плескавшимся в соседнем терминале, выглядело заманчивым и экономически неотразимым.
В громадной металлической бочке нефтяного резервуара размещался целый миллион тонн. Маленькой щепоткой Аристотель показал размер небольшой, по его мнению, просто микроскопической мзды за такое огромное дело. На самом же деле, вкупе со скромно потупившимся взором прохиндея, размер его взятки надо было, скорее, демонстрировать не пальцами, а большими охватами. Тем не менее, условия были, все равно, очень выгодными.
Совершенно случайно, в кустах, оказался и «белый рояль», в виде нескольких бутылок знаменитой «Вдовы Клико». По поводу удачной сделки, они рванули одновременным салютом, вместе с нашими радостными эмоциями.
Прошло не менее получаса. Удаляясь с пустынного зимнего пляжа и слегка пошатываясь от выпитого, я оглянулся. У самой кромки моря, будто ведя неспешную беседу, стояли опустошенные бутылки шампанского.
Пена, радостно вырвавшаяся из их многолетнего плена, полоснула в наших душах вспышками неуёмной энергии.
Приземлившись на морской песок, она легко и незаметно смешалась с неотличимыми, но неизмеримо большими, почти бесконечными, количествами пены, которая зародилась и взлетала от гигантских серых волн, разбивавшихся вдребезги о неприступные бастионы огромных бетонных пирсов…
ПО СИСТЕМЕ СТАНИСЛАВСКОГО…
