скачать книгу бесплатно
В таком случае возникает вопрос – зачем ему это понадобилось, ведь он и так получил бы приличный процент от продажи колье?
Галемба пристально посмотрел в бегающие глаза Маховича. Ему был доподлинно известен такой тип мужчин: наверняка вырос в бедной семье, обделенный многим, что другим детям, его друзьям, было доступно. Завидовал он им – ух, как завидовал! – а те, как водится, нос задирали, насмехались.
Для такого главное в жизни добиться успеха, вот и карабкался вверх по скользкой лесенке, ставил подножки, полз на четвереньках, если нужно. Именно поэтому теперь, когда его пустили в приличное общество, он и выпячивает свою «успешность», носит только самую модную одежду, ходит в самые модные салоны, водит дружбу лишь с нужными людьми.
Михаил Иванович давно убедился, что вся эта показуха скорее говорит о том, что человек неуверен в себе и на самом деле не так уж все у него прянично – вроде бы туз, а приглядишься, пешка разменная, вот из кожи вон и лезет, пыль в глаза пускает. Иначе смотрел бы спокойно, не дергался. Зачем петушиться, кому-то что-то доказывать, если ты все в этой жизни уже получил и тем самым доказал, что не пешка?
Исходя из этих соображений, можно предположить, что у Маховича есть какие-то проблемы, а значит, он вполне мог устроить эту заваруху…
Галемба перевел колючий взгляд на Бажову. Тем более, продолжал он размышлять, чтобы иметь такую жену, как эта фифа, привыкшая к сладкому, необходима целая прорва денег…
– Так есть какие-нибудь новости? – осторожно спросил руководитель фонда, видя, что подполковник погрузился в свои мысли.
– Господин Махович, вопросы здесь задаю я, – решил, наконец, поставить его на место Михаил Иванович.
– Но…
– Никаких «но»! – отрезал Галемба. – Сейчас мы с вами пройдемся по списку гостей, и вы мне очень – очень подробно! – расскажете все, что знаете о каждом из них.
Глава 7
– Умирали страшной смертью? – переспросила Анна, чувствуя, как по спине пробежал холодок. – Все, кто обладал этим пейнитом?
Степан собрался ответить, но в этот момент у него как назло затрезвонил мобильник. Недовольно выдохнув, он пошарил по карманам, выудил очки, неспеша нацепил их на нос и только потом почтил своим вниманием разрывающийся на части от нетерпения телефон.
Анна, с любопытством наблюдая за его манипуляциями, отметила, что элегантные очки в тонкой темной оправе придали ему весьма солидный вид – Степан теперь походил на ректора финансового института или, по меньшей мере, декана факультета.
Несколько секунд он всматривался в высветившийся на экране номер, затем еще раз недовольно вздохнул и, наконец, ответил:
– Да, слушаю.
Трубка беспокойно затараторила.
– Хорошо, – буркнул он и отключился.
Такси затормозило на светофоре рядом с огромным «Хаммером» ярко-желтого цвета, похожим на страдающего от обжорства цыпленка. Музыка в его салоне была настолько громкой, что массивный автомобиль буквально трясся и подпрыгивал ей в такт.
Вдруг стекло водителя опустилось, оттуда выглянул парнишка лет этак шестнадцати, и из его совсем еще розового ротика извергся такой отборный мат, какого Анне никогда раньше и слышать не приходилось – оказывается, они его как-то подрезали. Таксист уже пошел бурыми пятнами, а парень все не унимался…
Только когда включился зеленый свет, матерщинник ко всеобщему облегчению закрыл-таки свое стекло и газанул с места, обстреляв их машину грязными снежными комьями.
– Умирали страшной смертью? – нетерпеливо повторила свой вопрос Анна. – Из-за этого камушка?
– Очень жаль, – вдруг совершенно другим тоном сказал Степан. – но мне придется вас покинуть. Дела, видите ли, неотложные дела.
Анна вопросительно хлопала ресницами:
– Что, прямо сейчас?
– Да, сейчас.
– Обязательно?
– И я, к сожалению, ничего не могу с этим поделать…
Степан попросил водителя остановить машину и со словами «доставьте девушку домой» растворился в ночи. Выходя, он замешкался, чуть не поскользнувшись на ледяной кромке дороги, и напустил в салон морозного воздуха. Раздосадованная Анна поглубже закуталась в свою шубейку. Да, рандеву не сложилось, подумала она, а так все интригующе начиналось: извините, что не представился, давайте подвезу вас до дома… И про пейнит ведь ничего толком не рассказал, на ее вопрос так и не ответил. Ладно, доберусь до дома, покопаюсь в интернете.
Тут машина дернулась и встала. – Выходите, дамочка, дальше не поедем, – пробасил водитель, перевесившись через свое сиденье. – у меня карбюратор сдох!
– Как это?
Водитель прочистил горло – из его рта несся тяжелый дух перегара:
– Вот так, сдох. Дальше вас везти не могу.
Чертыхаясь, Анна выбралась из теплого такси на лютый мороз и осмотрелась – все кругом замело снегом настолько, что очертания шоссе едва угадывались, и было не разобрать, где проходит граница между тротуаром и проезжей частью, единственным ориентиром, задающим направление, служил подступающий с обеих сторон к дороге лес, и лишь вдали, в просвете между деревьями, виднелись огоньки жилых кварталов.
Она обернулась к машине, но ее уже и след простыл. Ничего не поделаешь, придется раскошеливаться на новое такси, подумала она и только вытянула руку, как рядом затормозил черный «Мерседес», и оттуда вылез остроносый молодой человек в длинном темном пальто.
– Пожалуйста, садитесь, – вежливо сказал он и распахнул перед ней заднюю дверь.
Анна насторожилась: пожалуйста, садитесь… – так просто? Нет, тут что-то не так. Она отступила назад, человек в пальто за ней, она еще на шаг, он опять за ней.
– Садитесь, Анна, – вкрадчиво повторил он. – Нам надо поговорить.
Анна? Откуда он знает, как ее зовут? Кто это такой, и что ему от нее нужно? Она отрицательно покачала головой.
Неожиданно он подскочил, схватил ее обеими руками и потащил к машине, сильно сжав плечи. Анна хотела закричать, но из горла вырвался только негромкий стон, и тогда она ударила его каблуком по ноге, так ее когда-то научила Ирка. А она еще смеялась – зачем ей это, она же на войну не собирается!? А вот, на тебе, понадобилось.
Остроносый охнул от боли и ослабил хватку. Воспользовавшись его замешательством, Анна развернулась и помчалась в сторону леса, больше было некуда…
– Стойте! – донеслось до нее сзади. – Вам же будет лучше!
Анна побежала еще быстрее.
Добравшись до ближайшей ели, она остановилась и обернулась – молодой человек склонился к окну машины и слушал, видимо, там на заднем сиденье был еще кто-то, затем поискал глазами Анну и кинулся за ней вдогонку.
Закусив губу, она бросилась дальше в лес.
Несколько бесконечно долгих минут она бежала без оглядки, натыкаясь на острые как сабли, обледенелые ветки, ноги, обутые в тоненькие сапоги, увязали в снегу по щиколотку, каблуки застревали в корнях деревьев.
Вскоре, чувствуя, что выбивается из сил, Анна в отчаянии огляделась, заметила впереди огромный дуб, подскочила к нему и, рухнув на колени, затаилась за его стволом. Прислушалась.
Судя по звуку шагов, преследователь находился уже близко – снег угрожающе хрустел под его ботинками.
Что ему от нее нужно? О чем это он хочет поговорить? И кто сидит там, в «Мерседесе»? Почему они охотятся за ней? Вопросы молниями вспыхивали у нее в голове, и ни на один найти ответа она не могла. А главное, надо было сообразить – что делать дальше?
Если она побежит к дороге, то он сразу заметит ее, значит, возвращаться нельзя. Анна посмотрела на черные силуэты голых деревьев и снежные сугробы, которые молчаливо зазывали ее в свои объятия. Ей очень не хотелось туда, в чащу, но другого выхода, по-видимому, не было – оставалось бежать дальше в лес, только там можно спрятаться.
Анна прижалась к шершавому ледяному стволу и ждала, ловя каждый звук. Она почти не дышала и уговаривала свое сердце биться потише. Случилось то, чего она боялась больше всего – повторялся старый кошмар, она оказалась в лесу ночью, одна. Неужели это снова с ней произошло?! Ужас на мгновение лишил ее способности мыслить.
В памяти всплыло мамино «горе ты мое», и она теперь согласилась с ней. Действительно, она это самое «горе» и есть, словно притягивает неприятности, как в детстве, так и став взрослой.
И все же в голове не укладывалось – это что, карма у нее такая? Ведь она так старалась забыть тот случай на даче, избегала ходить в лес, ненавидела грибы, даже ягоды… и вот опять. Неужели этот кошмар будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь?!
Анна зажмурилась и почувствовала, что холод сделал свое дело – вывел ее из оцепенения, привел в чувство, и мысли вновь заметались в голове.
Господи, помоги мне, взмолилась она, лихорадочно озираясь в поисках спасения, но, увы, кругом был только ненавистный лес и темнота.
Как будто откликнувшись на ее мысли, налетел сильный порыв ветра, и ветки деревьев угрожающе зашевелились, словно собираясь наброситься и расправиться с ней.
– Что же делать? – еле прошептала она онемевшими губами. – Что же мне делать?
Весь мир в эти минуты сжался для нее до размеров этого небольшого лесопарка. Ноги затекли, и опираться на окоченевшие колени становилось все труднее. Если она просидит вот так еще хоть немного, то потом вообще не сможет подняться. Отчаянно хотелось сменить позу, но как только она привстала и чуть сдвинулась, под ногами предательски хрустнула еловая шишка.
Шаги преследователя стихли. Анна затаила дыхание…
Через мгновение снег снова заскрипел под его ногами – теперь он направлялся прямо к ней, и она уже различала его силуэт между деревьями. Он остановился на секунду, всматриваясь в темноту, затем пошел гораздо быстрее:
– Анна! Мы просто поговорим!
Она вскочила и побежала, сшибая кусты и уже не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки. Кровь пульсировала в висках, дыхание со свистом вырывалось из груди. Она старалась изо всех сил, но продвигалась медленно – сугробы становились все выше, и ноги проваливались в них уже по колено, земля под снегом была неровной, то бугры, то впадины.
Несмотря на густой сумрак, человек из «Мерседеса» не отставал, ориентируясь на звук ее шагов. Сил у него было больше, и двигался он быстрее, проворнее. Если бы ему не мешали порывы ветра, раскачивающие кусты и деревья, он давно бы догнал ее.
– Анна, вам же будет лучше! – слышалось за спиной уже совсем рядом. – Остановитесь!
Она хотела закричать, позвать на помощь, но сдержала себя – вокруг все равно никого, откуда здесь взяться людям ночью, а ее крик может только помочь преследователю.
В панике Анна бежала, не разбирая куда, с ужасом сознавая, что окончательно потеряла ориентацию. Она не могла даже сообразить, в какой стороне находится спасительная дорога.
Лес был совсем небольшой, и раньше ей казалось, что это и не лес вовсе, а просто парк, такой он был ухоженный, обустроенный. Но высокие сугробы сделали его неузнаваемым, похожим на лабиринт, бесконечный и безвыходный, населенный химерами.
Вдруг слева что-то пискнуло, крякнуло, чихнуло и еще бог знает что сделало… Сердце от страха чуть не выпрыгнуло у нее из груди – что это? Может, какой-то зверь? Хотя откуда в Москве в парке могут быть звери.
Налетевший ледяной ветер пронзил ее до самых костей, и она задохнулась от отчаяния и безнадежности.
В следующую секунду тяжелая еловая ветка наотмашь полоснула ее по лицу, и, отпрянув назад, Анна оступилась и рухнула в снег. Но медлить было нельзя, и не помня себя от боли и страха, она поползла, затем поднялась на ноги и снова побежала.
Через мгновение земля ушла из-под ног, и Анна стала стремительно падать куда-то вниз…
Человек, сидевший на заднем сиденье черного «Мерседеса», энергично барабанил пальцами по крышке своего ноутбука и посматривал в ту сторону, куда убежала Анна. Он был спокоен и уверен в завтрашнем дне, так как нисколько не сомневался в исходе предприятия, каждый шаг его был обдуман и просчитан.
Неспеша, он открыл компьютер, подключился к интернету и стал читать последние новости – всегда нужно быть в курсе событий.
Лежащий рядом телефон завибрировал.
– Алло, – ответил он, не отрываясь от монитора.
– Ну как там дела? – поинтересовалась трубка.
Человек закатил глаза.
– Хорошо, – заверил он. – Все под контролем.
На том конце немного помолчали и нервно спросили:
– Тогда почему так долго?
– Потому что «хорошо» быстро не бывает, – резко ответил он.
Его всегда раздражала манера некоторых ввязываться в дело, а потом паниковать. Как говорится, боишься – не делай, а делаешь – не дрейфь.
– То есть наши планы остаются в силе?
– Естественно.
– Тогда как договорились?
– Само собой.
Усмехнувшись, он засунул телефон в карман. О том, что чересчур пугливая баба сбежала от него в лес, никто не должен знать, это всего лишь маленькая шероховатость в его большой игре, проблемка, которая разрешится в самое ближайшее время.
Ничего, времени у него еще навалом. И вообще, какое кто-то имеет право в нем сомневаться?
А с этой бабой его человек разберется. Раз уж она так удачно подвернулась, то никуда уже не денется.
Некуда ей от него деваться…
Глава 8
Еле сдерживая раздражение, Бажова наблюдала, как ее благоверный копошится у входной двери: вначале он в поисках ключа перебирал содержимое своих карманов, потом до одури долго вставлял треклятую железку в замочную скважину, а затем никак не мог отпереть дверь!
Медлительность Андрея выводила ее из себя. Только и умеешь, что изображать из себя денди, думала она, Чарли Чаплин нашелся, но я-то знаю, что он за шкура на самом деле.
– Сколько можно копаться? – зашипела Изольда, ей казалось, что она успела постареть, пока они топчутся у порога. – Ну скоро уже?!
– Вот и все, лягушонок, – невозмутимо улыбнулся Махович и пропустил ее вперед.
Залетев в гостиную, Изольда метнула свою шиншиллу на диван и принялась мерить шагами комнату. Андрей аккуратно снял ботинки, поставил их ровнехонько рядышком, затем размотал шарф, тщательно его сложил и только после этого снял драповое пальто и бережно водрузил на вешалку.
Изольда вполглаза следила за его манипуляциями.
– Этот твой педантизм меня уморит когда-нибудь! – не выдержала она.
– Ну зачем ты так? – Махович старался придать своему голосу побольше мягкости. – Может, выпьешь чего-нибудь?
– Вот-вот, только и мечтаешь нагрузиться и забыться! – всплеснув руками, Изольда подошла к громадному квадратному аквариуму, в котором среди листьев камыша плавала большая белая жаба. Завидев приближение хозяйки, она задрыгала перепончатыми лапками, ожидая корма. – Джоан Роулинг, детка моя, проголодалась, – умильно просюсюкала Изольда и, достав из коробочки сушеного кузнечика, сунула ей прямо в пасть. Схватив добычу, жаба опустилась на дно, сплошь усыпанное китайскими монетками.
