скачать книгу бесплатно
Биография Л.Н.Толстого. Том 2. 1-я часть
Павел Иванович Бирюков
«…Как и перед писанием первого тома, я снова остановился в нерешительности, когда принялся за перо. Меня пугала непропорциональность моих сил с громадностью и важностью предпринятой работы. Только поборов в себе все соблазны самолюбия, готовый на всяческое осуждение, я, наконец, решился продолжать начатую работу. Я знаю, что, несмотря на все недостатки ее, я совмещаю в себе несколько благоприятных условий, которые, быть может, более не повторятся…»
Павел Иванович Бирюков
Биография Л. Н. Толстого. Том 2. 1-я часть
Предисловие автора
Как и перед писанием первого тома, я снова остановился в нерешительности, когда принялся за перо. Меня пугала непропорциональность моих сил с громадностью и важностью предпринятой работы. Только поборов в себе все соблазны самолюбия, готовый на всяческое осуждение, я, наконец, решился продолжать начатую работу. Я знаю, что, несмотря на все недостатки ее, я совмещаю в себе несколько благоприятных условий, которые, быть может, более не повторятся.
Описывать этот период правильной, честной семейно-эгоистической жизни чрезвычайно трудно. Мало или вовсе нет выдающихся фактов. То, что в материалах (письмах, заметках, рассказах) описывается как интересный факт, то большею частью носит характер чисто семейный, интимный, и при выборе его всегда остается колебание, нужно ли опубликовывать этот факт или отнести его к области частной, интимной жизни, не подлежащей опубликованию. Конечно, никто не проведет резкой границы между двумя группами такого рода явлений. И проведенная мною черта далеко не безошибочна. Очень буду рад, если меня кто-нибудь исправит в интересах самого дела, в интересах красоты и правды изображения всем нам дорогого лица.
Художественная творческая работа выводит художника из области личной жизни и приобщает его к жизни мировой, и она ускользает от взоров биографа. С другой стороны, и внутренняя субъективная работа художника не может быть вполне доступна биографу; большею частью ему бывает открыта только подготовительная работа художника, самый же процесс творчества навсегда и для всех остается тайной.
Я сделал попытку рассматривать эти факты как явления жизни самого Льва Николаевича, осветив их и с его личной точки зрения, насколько она мне была доступна, и как явления общественного характера, указав на главнейшие черты того брожения, которое вызывало в обществе читателей и критиков появление этих великих произведений. Конечно, и тут не обошлось без промахов, но я сделал, что мог.
Переходя к периоду духовного кризиса, я остановился в недоумении перед громадностью предстоящей мне задачи, перед тою ответственностью, которую я беру на себя выставлением этого огромного и глубокого события тою лишь стороною, которая видна моему несовершенному взору; но, не имея перед собой более опытного предшественника, я опять был поставлен в необходимость действовать по способности и готов вперед признать большое несовершенство моей работы.
Я постарался из имевшегося у меня под руками материала выбрать все наименее известное, которое бы дополнило то, что уже известно, что поведал сам автор в своей неподражаемой «Исповеди», чтобы картина душевной жизни со всеми ее страданиями и радостями стала, если возможно, еще ярче, еще рельефнее, и самый момент, изображаемый ею, осветился бы с самых разнообразных сторон. И тут я, конечно, остановился в бессилии объективного наблюдателя, которому закрыты тайны субъективного сознания, и только лишь большая, сердечная близость предмета исследования могла дать мне некоторый ключ к пониманию тайны этого процесса.
Наконец, едва ли не самой трудной задачей этого тома было изображение ближайших моментов жизни Л. Н-ча 80-х годов отчасти вследствие свежести их в воспоминаниях всех живущих людей, отчасти вследствие того, что как раз в эти годы началась борьба Л. Н-ча с окружающей его обстановкой прежней жизни, – борьба, вызванная его душевным переломом.
Пользуясь разрешением графини и близких Л. Н-чу родственников и друзей, я получил доступ к их семейным архивам и прочел всю переписку за эти годы. И тут опять я много раз останавливался в недоумении перед тем, где провести черту между тем, что можно и чего нельзя опубликовывать. Много подводных камней пришлось мне обходить в моих изысканиях. Но я надеялся на моего надежного руководителя: любовь к правде и любовь к тем, чьи отношения мне приходилось изображать. И теперь я верю, что эта любовь благополучно вывела меня из опасностей и дала мне возможность сказать правду, не причинив боли тем, кто с душевными страданиями принимал живое участие в описываемых событиях.
Я не отчаиваюсь докончить свою работу и постараюсь решить еще более трудную задачу, – довести жизнеописание великого старца до наших дней, и, окончив второй том, приступаю к составлению третьего.
Я прилагаю дополнительный список источников и литературы, которыми мне пришлось пользоваться специально для этого II тома, кроме уже поименованных в I-ом. Принимая то же деление библиографии на три отдела, я отношу к третьему отделу все литературно-критические статьи, как не имеющие непосредственного биографического значения.
Иностранными источниками, как и при составлении первого тома, мне пришлось пользоваться очень мало. Только с начала 80-х годов имя Л. Н-ча Толстого начинает занимать видное место в европейской литературе. И потому список иностранной библиографии я намерен приложить к третьему тому.
Да будет образ 80-летнего старца, зовущего нас к обновлению жизни, тем источником света и тепла, который согреет и осветит холодные и темные углы нашего тяжелого времени, хотелось бы сказать уже пережитого.
П. Бирюков
Кострома.
11-го января 1908 г.
Библиографический указатель
Кроме книг и статей, поименованных в библиографическом указателе, приложенном к первому тому, были использованы для второго тома еще следующие материалы.
I разряд
1) Архив Л. Н-ча Толстого: дневники, письма, записные книжки, воспоминания.
2) Архив гр. С. А. Толстой; переписка с Л. Н. Толстым и воспоминания.
3) Архив Т. А. Кузминской: письма к ней гр. С. А. Толстой и воспоминания.
4) Архив В. Гр. Черткова: письма Л. Н-ча к Н. Н. Страхову и другие материалы.
5) Полное собр. соч. Л. Н. Толстого. Изд. 10. Москва 1907 г.
6) Полное собрание соч. Л. Н. Толстого, запрещенных русской цензурой Изд. «Свободного слова».
7) Сочинение Л. Н. Толстого, изд. Эльпидина. Женева. «Соединение и перевод 4-х Евангелий».
8) Азбука Л. Н-ча Толстого. Изд. 1872 г. С.-Петербург.
9) «Новая азбука» Л. Н. Толстого. Изд. 1-е. 1875 г. Москва.
10) Речь Л. Н. Толстого на военно-полевом суде. Журнал «Право», 1903, с 2016.
11) Письмо Л. Н. Толстого о самарском голоде. «Московские ведомости» 17 авг. 1873 г.
12) Письмо Л. Н. Толстого о народн. журнале. «Тобольские ведомости».
13) Письмо Л. Н. Толстого к Фету (не вошедшее в воспоминания) «Русское обозр.», 1896.
14) Письмо Л. Н. Толстого к Шатилову об опыте преподавания по двум методам. «Отеч. зап.», 1874.
15) Личные воспоминания.
II разряд
16) Арбузов С. П. «Гр. Л. Н. Толстой». Воспом. бывшего слуги. М., 1904.
17) Е. М. «Воспоминания об И. С. Тургеневе в Ясной Поляне». «Тобольские губ. вед.», 1893, 28.
18) Захарьин (Якунин) И. «Гр. А. А. Толстая». «Вестн. Европы». Апрель, 1905.
19) Михайловский, Н. К. «Литературные воспоминания и современная смута».
20) «Моск. епарх. ведом.», 1874 г., 10. Стеногр. отч. о заседании Моск. комит. грам. 15 дек. 1874 г.
21) Овсянников. Н. В. «Эпизод из жизни Л. Н. Толстого». «Русское обозрение», 1896.
22) Пругавин А. С. «Гр. Л. Н. Толстой в голодовку 1873-74 гг.». «Образование». Ноябрь 1902 г.
23) Сергеенко, П. А. «Тургенев и Толстой». Литературное приложение к «Ниве», 1906.
24) Стасов, В. В. «Ник. Ник. Ге. Его жизнь, произв. и переписка». Изд. «Посредник». М., 1904.
25) Страхов. Н. Н. Письма к Н. Я. Данилевскому. «Русский вестник», 1901, № 1.
26) Сухотина, Т. Л. «Гости Ясной Поляны».
27) Чайковский. М. И. «Жизнь П. И. Чайковского». Т. I и II. Изд. Юргенсона. М., 1896 г.
III разряд
28) Богословский Евгений. «Тургенев о Л. Н. Толстом». Тифлис, 1894 г.
29) Достоевский, Ф. М. «Дневник писателя», 1877 г.
30) Драгомиров, М. «Война и мир» с военной точки зрения». «Оруж. сборник». 1868, 69.
31) Кареев. «Философия истории в романе «Война и мир».
32) Мережковский. «Достоевский и Толстой».
33) Михайловский Н. К. «Записки профана».
34) Овсянико-Куликовский. «Л. Н. Толстой как художник».
35) Об опыте преподавания в моск. школах по способу Л. Н. Толстого по звуковому. «Отеч. записки», 1874, 9.
36) «Русский инвалид» 1902 г. (Военные типы «Войны и мира»).
37) «Русские ведомости», 1874 г., 31. Отчет о заседании Моск. ком. грамот.
38) Соловьев, В. «Гр. Л. Н. Толстой». Очерк. «Нива», 1879.
39) Станкевич (об «Анне Карениной»), «В. Евр.», 1878 г., 4–5.
40) Страхов, Н. Н. «Критич. статьи о Тургеневе и Толстом». Изд. 3-е. Спб., 1895 г.
41) Чуйко, В. 8-я часть «Анны Карениной». «Отеч. зап.», 1877, кн. 8.
42) Мелкие газетные заметки и статьи.
Часть I. Период «Войны и мира»
Глава 1. До «Войны и мира»
Мы оставили Льва Николаевича и Софью Андреевну в Ясной Поляне, куда они удалились после свадьбы, веселых, бодрых, жизнерадостных. Судя по письму Льва Николаевича к Фету, уже приведенному нами, он чувствовал действительное возрождение и полной грудью вдыхал новую, охватившую его атмосферу семейной жизни.
Эта перемена условий жизни самого Льва Николаевича ведет за собой некоторые перемены в окружающей его среде. Так, 15 октября он прекращает школьные занятия. Издание журнала «Ясная Поляна» тяготит его, журнал опаздывает, и наконец он решается его прекратить.
18-го октября 1862 года он пишет брату Сергею:
«На журнал чуть-чуть тянется подписка, но по общему счету, который я сделал на днях, журнал принесет мне 3.000 убытку. К несчастью, получил я на днях две статьи недурные, которые можно напечатать, так что с небольшим трудом я дотяну до 63 года, но подписки на будущий год не делаю и продолжать не буду журнала, а ежели будут набираться материалы, то буду издавать сборником, просто книжками, без всякого обязательства…»
19 декабря он кончает 1-ую часть «Казаков» и сдает ее по уговору Каткову, который и помещает эту чудную повесть в январской книжке «Русского вестника» за 1863 год.
5-го января Лев Николаевич записывает в своем дневнике: «Счастье семейное поглощает меня».
Одного этого выражения достаточно, чтобы охарактеризовать все тогдашнее состояние Льва Николаевича.
Софья Андреевна также была вполне счастлива и так выражала это в письме своему другу молодости, А. М. Кузминскому, будущему мужу ее сестры. Ей казалось почему-то удобнее высказать это по-французски, хотя все письмо написано по-русски:
«…Mariez vous, rendez votre epouse heureuse, et demandez lui ce qu'elle pense et ce que'lle sent, alors vous comprendrez ma vie et mon bonheur…»
Но это «поглощение счастьем» не могло продолжаться долго именно в силу той интенсивности, с которой Л. Н. отдавался всякому чувству. Вскоре счастье омрачается несколькими, правда, мимолетными, несогласиями, и гармония снова восстанавливается.
15-го января Л. Н-ч записывает в своем дневнике:
«…Мы дружны. Последний раздор оставил маленькие следы (незаметные) или, может быть, время. Каждый такой раздор, как ни ничтожен, – есть надрыв любви.
Минутное чувство увлечения, досады, самолюбия, гордости – пройдет, а хоть маленький надрез останется навсегда и в лучшем, что есть на свете – в любви.
8 февраля. Мне так хорошо, так хорошо, так ее люблю!»
Мы видим из этих беглых заметок, как бережно, как сознательно относился Л. Н-ч к своему новому чувству, как будто он боялся потерять его, стать недостойным этого священного огня, загоревшегося в нем и осветившего своим светом всю его внутреннюю жизнь и окружающую обстановку.
И все-таки во всем этом увлечении постоянно слышится нотка анализа, сомнения, не дающая ему испытать полного счастья – самозабвения, которого ему так хотелось, и в обладании которым он так старался уверить себя.
И это сомнение, это неудовлетворение, помимо его воли, быть может, выразилось в его художественных творениях.
Вскоре после женитьбы Л. Н-ч начал писать «Войну и мир». В 6-ой главе 1-ой части, написанной в конце 63 г. или в начале 64 года, т. е. через год с небольшим после свадьбы, князь Андрей так говорит Пьеру:
– Никогда, никогда не женись, мой друг! Вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал все, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно, а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда не годным… А то пропадет все, что в тебе есть хорошего и высокого. Все истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего-нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя все кончено, все закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, от чего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – прибавил князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь. Но, боже мой… чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Чувство органической зависимости от жены, от семьи Л. Н-ч прекрасно выражает в «Анне Карениной», описывая первое время женитьбы Левина и Китти.
Когда Китти сделала ему сцену ревности, потому что он опоздал на полчаса домой, Левин, говорит Л. Н-ч, «тут только в первый раз ясно понял, чего он не понимал, когда после венца повел ее из церкви. Он понял, что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он. Он понял это по тому мучительному чувству раздвоения, которое он испытывал в эту минуту. Он оскорбился в первую минуту, но в ту же секунду он почувствовал, что он не может быть оскорблен ею, что она была он сам. Он испытывал в первую минуту чувство, подобное тому, какое испытывает человек, когда, получив вдруг сильный удар сзади, с досадой и желанием мести оборачивается, чтобы найти виновного, и убеждается, что это он сам нечаянно ударил себя, что сердиться не на кого и надо перенести и утишить боль».
В другой раз Левин, раздосадованный тем, что Китти увязалась за ним в его поездке к умирающему брату, в ужасе восклицает:
– Нет, это ужасно. Быть рабом каким-то!
…Но в ту же минуту он почувствовал, что он бьет сам себя.
Таким образом, минуты счастья перемежались с минутами сознания и сожаления об утраченной свободе.
В то же время Л. Н-ча не оставляют и литературные планы и мечты. Он в своем дневнике записывает сюжет нового романа. Вот два намеченные типа: «профессор-западник, взявший себе усидчивой работой в молодости диплом за умственную праздность и глупость – в противоположность человеку, до зрелости удержавшему в себе смелость мысли и нераздельность мысли, чувства и дела».
Эти типы отчасти были изображены в «Анне Карениной». Попадаются в дневнике того времени и мысли общего критического, философского характера:
«…Открытие новых законов в науке есть только открытие нового способа воззрения, при котором то, что прежде было неправильным, кажется правильным и последовательным, вследствие которого (нового воззрения) другие стороны становятся темнее».
В половине декабря Л. Н-ч с молодой женой едет ненадолго в Москву.
