скачать книгу бесплатно
– Идите за мной, я устроил свой полевой кабинет за домом.
Они вышли из дома, обогнули его и вошли в белую клеенчатую палатку площадью примерно пятнадцать квадратных метров, установленную позади дома, что немного защищало ее от ветра.
Внутри было натоплено, слышалось урчание установленного в нескольких метрах отсюда генератора, дающего электроэнергию, необходимую для работы многочисленных агрегатов: портативного рентгеновского аппарата на тележке, соединенной с переносным компьютером, центрифуги для биологических анализов. И это не считая инструментов для вскрытия, сложенных в сумку, поставленную на каталку из нержавеющей стали, как раз рядом со столом для производства аутопсии, прочно стоящим на четырех ножках, врезанных в землю, снабженного подъемным устройством и соединенного с канистрой.
Сара расстегнула парку и присела на угол стола, на котором разместился компьютер.
Эксперт отобрал серию изображений, и на экране появилась мозаика фотографий убитых телохранителей.
– Смерть всех троих наступила в результате кровотечения, либо внутреннего, либо внешнего. Как я вам уже говорил, только у одного из троих имеются множественные ранения. Остальных двоих убили с первого удара. Одному перерезали горло, другому нанесли колотую рану сзади в район тонкой кишки. Но вот что интересно, – продолжил Триммер, кликая новую папку и выводя на экран крупные планы ран трех жертв, – все трое были убиты одним ножом: армейского типа, с лезвием длиной приблизительно пятнадцать сантиметров и толщиной четыре-пять миллиметров, без зазубрин, поскольку раны в теле не имеют неровных разрывов по краям. Иными словами, либо несколько злоумышленников были вооружены одинаковым оружием, либо всех троих убил один человек.
– Анализ ДНК? Отпечатки пальцев?
Улыбка на лице медэксперта сменилась выражением глубокой озабоченности. Прежде чем ответить, он глубоко вздохнул.
– Мы на месте около трех часов и за это время, да, нашли отпечатки, кровь, волосы – все, что хотите, однако, по данным на этот момент, все это принадлежит погибшим, судя по тем сравнительным анализам, которые мы успели произвести. Конечно, сбор образцов продолжается, анализы ДНК проводятся, так что еще можно надеяться. Но, между нами говоря, эта операция кажется настолько аккуратно проведенной, что, боюсь, мы не обнаружим ничего подходящего. Кстати, это меня удивляет. Из группы даже очень хорошо подготовленных людей с большой долей вероятности хотя бы один да наследит. А здесь, по крайней мере на данный момент, никаких очевидных следов…
«Еще один аргумент в пользу версии, что действовал убийца-одиночка, – подумала Сара. – Человек подготовленный, аккуратный, собранный».
– Есть что-то конкретное по бронированной комнате?
– Ничего. Как и по другим местам.
– Ваше заключение по Катрине Хагебак?
Иоахим Триммер испустил долгий вздох, закрыл фотографии убитых телохранителей и вывел на экран компьютера голый труп премьер-министра, лежащий у края обрыва, лицом в землю.
– Я пока не закончил анализ, придется перевезти тело сюда для проведения детального вскрытия, но я не обнаружил ничего такого, чего бы вы не заметили, осматривая место происшествия. Однако то немногое, что я увидел, сильно усложняет расследование или, скажем так, делает его по-настоящему необычным.
Иоахим Триммер несколько мгновений рассматривал квадратики пола, собираясь с мыслями.
– Я не обнаружил никаких признаков, позволяющих подозревать изнасилование. Зато, вот, взгляните, что собой представляет ее грудь, которую я сфотографировал, прежде чем положить тело точно в то положение, в котором его обнаружил начальник полиции, прибыв на место.
От верха грудей до низа живота все тело Катрины Хагебак было истыкано множеством ранок диаметром с обычный карандаш.
– Если вы присмотритесь внимательнее, – продолжал Иоахим Триммер, показывая увеличение одной из ранок, – то увидите, что кожа по краям каждого отверстия разорвана во многих местах. И это означает, что раны были… ну, скажем, исследованы, либо каким-то предметом, либо пальцем. И это еще до наступления смерти, учитывая количество крови вокруг мест поражения.
Насколько равнодушной Сара выглядела в глазах своих критиков, объектом осуждения которых она часто становилась, настолько же сильное, даже болезненное сочувствие она испытывала к потерпевшим и к перенесенным ими страданиям.
Значит, их премьер-министра пытали. Возможно, для того, чтобы заставить сказать, где спрятано то, за чем пришел убийца.
– Сорванная кожа на правом плече?
– Значит так: ясно различимы пять вытянутых ран, начинающихся от верхней части лопатки и заканчивающихся на уровне ключицы. Раны глубокие и выдают ясно выраженное намерение именно сорвать кожу.
– Как они нанесены?
– Тоже очень странно. На первый взгляд, учитывая ширину царапин и, главное, их неровности, я бы сказал, что царапины нанесены не каким-либо инструментом или оружием, которые все-таки оставляют более ровные следы, а ногтями.
– И при этом никаких отпечатков?
– При первом осмотре не найдено никаких, но, повторяю еще раз: я пока что успел произвести лишь поверхностный осмотр.
– Причина смерти? – перебила Сара, прогнав из головы образы страданий жертвы, от которых у нее сжималось в животе.
– Подхожу к этому. Как вы должны были убедиться, на задней части черепа жертвы наблюдается большое скопление крови. Я провел рентгенологическое исследование, – он показал на переносной рентгеновский аппарат, – и вот, что мы имеем на черепной коробке.
На появившемся на экране снимке Сара быстро распознала четыре продолговатых пролома.
– Как вы можете убедиться, мы наблюдаем две косые трещины на уровне затылочной кости, над затылком. Первая восемнадцать сантиметров длиной, вторая – пятнадцать. Затем вы видите еще две трещины, тоже наклоненные, но на сей раз на правой париетальной кости, точно над ухом. Эти четыре удара, нанесенные по черепу сзади и сбоку, вызвали кровотечение, ставшее смертельным.
Сара видела десятки заключений судмедэкспертизы, но впервые столкнулась с подобными прямолинейными ранениями. Череп как будто рассекли четырьмя ударами.
– Орудие? – спросила она.
Иоахим Триммер поднял брови и посмотрел на Сару так, словно заранее знал, что она ему не поверит.
– Я не сразу это понял, потому что уж больно необычны травмы. Во всяком случае, в наше время. Но характер ран не допускает сомнений: они были вызваны длинным тяжелым орудием, острым, с узким лезвием. Раны показывают, что орудие скорее режущего, чем колющего или рубящего действия, как, например, топор. Следовательно, удары могли быть нанесены только мечом.
Сара едва смогла скрыть изумление. Но теперь она понимала, почему начальник полиции назвал версию о русских диверсантах полной чушью. Даже если бы они хотели как-то замаскировать убийство, то не стали бы выбирать подобный странный способ действия.
– Как были нанесены удары?
– Учитывая наклон разрезов, с большой долей вероятности, сзади и сверху. Это позволяет предположить, что жертва в этот момент стояла на коленях. То, что удары были нанесены в одну область, показывает, что Катрина Хагебак не сопротивлялась и наверняка была обездвижена в тот момент, когда ее рубили мечом.
– Казнь? – уточнила Сара.
– И да и нет, – ответил Иоахим Триммер. – Если бы ее пытались обезглавить, ранения были бы нанесены в область затылка и шеи, а тут явно было другое намерение: нанести несколько ран, чтобы вызвать медленную смерть.
– Насколько медленную?
– Пока не знаю, но после ударов жертва могла прожить от одной до десяти минут. Мне необходимо более точно исследовать глубину ран.
Сара усваивала каждую новую информацию с быстротой, не позволявшей медэксперту перевести дух.
– Почему от тела, в частности головы, исходит такой сильный запах разложения?
– Вы тоже заметили? Пока что я этого не понимаю. Запах не может исходить от тела премьер-министра. По моим предварительным оценкам, она умерла девять или десять часов назад. Вскрытие поможет установить время смерти точнее.
– Татуировка на спине? Когда она была сделана?
– Странная, правда? Я даже не представлял, что у нее такое на спине, когда видел ее выступления по телику. Короче, вне всяких сомнений, она сделана давно. Много лет назад.
– А что-то типа белого камушка, который она сжимает в руке?
Иоахим Триммер прищурил глаза, проницательным взглядом рассматривая Сару.
– Вы все замечаете… Так вот, это кусок мела. А этот факт, поскольку он странный, может вас заинтересовать: мел приклеен к ладони Катрины Хагебак сильным клеем.
Какой бы интригующей ни была эта информация, Сара отложила ее на потом. С того момента, как она вошла в дом и увидела в прихожей лужу крови, ей не давал покоя другой вопрос. И то, что она узнала об обстоятельствах смерти Катрины Хагебак, еще больше усилило ее сомнения.
– Жертва точно была убита в прихожей дома, где найдена самая большая лужа крови? Не на краю обрыва?
– Это наиболее очевидная гипотеза, учитывая количество крови, обнаруженной на плитке пола в прихожей. Сеть кровеносных сосудов в человеческом теле, как всем известно, очень обширна. Удары мечом вызвали обильное кровотечение, и количество крови, обнаруженной в прихожей, вполне соответствует тому, что должно было вытечь с учетом характера и числа ранений. Ничего подобного на скале, на месте обнаружения трупа, не наблюдается.
– Зачем тело вытащили из дома и отнесли к краю скалы?
– Я не полицейский, но полагаю, что убийца или убийцы хотели избавиться от трупа, но не успели. Вам бы следовало обсудить это с…
Ответ медэксперта Сара не расслышала, углубившись в свои мысли. Она только что прокрутила в мозгу все возможные варианты того, как разворачивалась драма. Казнь на коленях, мел в руке, телохранители, ликвидированные с пугающей эффективностью. Что-то здесь не сходилось, не увязывалось с трупом, вытащенным из дома и оставленным на земле, словно брошенным. Сейчас она была уверена, что они с самого начала пошли по ложному пути. Теперь ей требовалось доказательство того ее предположения. А если она права, то это меняет всё.
– Инспектор Геринген? Вы меня слушаете? – забеспокоился Иоахим Триммер.
Не отвечая, Сара встала и под удивленным взглядом мед-эксперта пулей вылетела из его палатки.
Глава 6
Сара вздрогнула от холода и застегнула парку. Ветер взметнул ее волосы, и рыжие пряди заплясали перед лицом. Она прошла в дом и включила фонарик, чтобы рассмотреть кровавую дорожку длиной метров двадцать, идущую от прихожей до трупа премьер-министра.
Она шла по следу, шагая чуть сбоку, наблюдая за тем, как примята трава, и неоднократно останавливаясь, ища на земле следы.
Краем глаза она заметила приближающегося начальника полиции. Он в последний раз затянулся сигаретой, потом достал из кармана металлическую коробочку, загасил окурок, убрал в нее и захлопнул крышку.
– Ложный след, разумеется. В скале всего один карабин – им пользуются орнитологи, когда надо ставить сети, чтобы отловить птиц для их кольцевания. А что у вас? Вы видели Триммера?
– Как вы представляете себе сценарий, объясняющий, почему мы нашли премьер-министра вон там, а не на месте, где ей нанесли удары? – спросила Сара, указывая на площадку утеса.
– Я вам уже сказал: ее убили, а затем решили сбросить труп в море, чтобы инсценировать несчастный случай. Но тут они услышали, что приехал я, и бежали, чтобы не пришлось решать еще одну проблему.
– Неужели они рассчитывали выдать случившееся за несчастный случай, хотя мы непременно нашли бы трупы телохранителей? Или домик враз испарился бы со всем содержимым? Это не имеет смысла.
Николай Хауг прижал раненый палец и ответил тоном, который хотел сделать спокойным, но в котором проскальзывало раздражение:
– Может быть, они просто хотели избавиться от трупа?
– И отказались от своего плана всего в десяти сантиметрах от края пропасти? Это выглядит маловероятным, когда вспомнишь, с какой эффективностью они расправились с тремя подготовленными сотрудниками службы безопасности.
Сара понимала, какое раздражение вызывает у начальника полиции, но делала она это не ради удовольствия.
– Вызовите двоих научных экспертов и медэксперта, – заключила она.
Николай Хауг пробурчал несколько слов, унесенных ветром и шумом волн, потом взял рацию и передал приказ инспекторши, настолько же раздражающей, насколько и проницательной.
Через несколько секунд два силуэта в безукоризненно белых комбинезонах уже изучали длинный след, оставленный телом премьер-министра на поросшей травой земле, имея задание выявлять по обеим сторонам дорожки следы, исходя из гипотезы, что кто-то перетаскивал тело, держа за руки.
Медэксперт опустился на колени, чтобы быть на одном уровне с Сарой. Начальник полиции наблюдал за ними, стоя сзади.
– Вы подтверждаете наличие на траве крови? – спросила Сара, осветив три пучка травы, испачканные кровью.
– Конечно… – прошептал Триммер с настороженным видом. – Ноги, когда их волокли по земле, попали в кровь и размазали ее по траве…
– Вот только запачканная кровью полоска травы слишком широка. Шире, чем пара ног.
– К чему вы клоните?
Сара не ответила. Она наблюдала за тщательной работой людей в стерильных костюмах. Тем временем становилось все холоднее и холоднее, а до восхода солнца оставалось минимум три часа. Она воспользовалась паузой, чтобы отправить эсэмэску Кристоферу – успокоить его, сообщить, что благополучно прибыла на место, выразить надежду, что с Симоном все устроилось, что она любит их обоих и уверена, что первый его рабочий день пройдет великолепно.
– Вас, – вдруг обратился начальник полиции, хлопнув ее по плечу.
Он протягивал мобильный телефон.
– С вами хочет поговорить Йенс Берг, министр внутренних дел.
Сара взяла аппарат, встала и отошла от маленькой группы.
– Сара Геринген, – назвалась она, опуская капюшон, чтобы защитить микрофон телефона от ветра.
– Благодарю за то, что так быстро откликнулись на нашу просьбу, инспектор. Нет никакой необходимости вам объяснять, насколько сложна ситуация. Думаю, вы сами это прекрасно понимаете. Что вы нашли?
Сара терпеть не могла иметь дело с высокопоставленными политиками. Не то чтобы она перед ними робела или не доверяла им. Просто все они требовали немедленного результата, четких и ясных ответов, тогда как преступление и его расследование складываются из времени и нюансов.
– По нынешнему состоянию расследования могу сообщить вам три вывода. Первый: в отличие от Николая Хауга я думаю, что случившееся может быть делом рук всего одного человека, прошедшего специальную боевую подготовку, но не принадлежащего к секретным службам русских. Второй: премьер-министр, если судить по татуировке на ее спине, возможно, не была той строгой женщиной консервативных взглядов, какой ее знала публика. Третий: выдвинутое медэкспертом Иоахимом Триммером и начальником полиции Николаем Хаугом предположение о том, как происходило убийство, мне кажется неверным, но я пока не располагаю доказательствами, чтобы подтвердить свою гипотезу. Через полчаса я буду знать об этом больше.
– Послушайте, все, что вы рассказываете, не поможет мне составить заявление, с которым придется обратиться к норвежскому народу, – резким тоном перебил министр внутренних дел. – Вы прекрасно понимаете, что объявление об этом убийстве будет иметь отклики во всем мире, а я не могу использовать ни единого слова из тех, что вы мне наговорили! Я могу отсрочить мое выступление до 17 часов максимум. Сейчас… 4.19 утра. Значит, у вас остается менее двенадцати часов, чтобы представить мне хотя бы достоверный след, ведущий к виновному или к виновным!
Сара отлично знала, что после такой драмы на министра внутренних дел будут показывать пальцем, обвиняя в некомпетентности, а ему придется успокаивать Аллана Даля, председателя Национального собрания, который временно возьмет на себя обязанности премьер-министра до назначения нового постоянного.
– Аллан мне сказал, что вы лучшая, – добавил Йенс Берг. – Что он работал с вами по «делу 488» и полностью вам доверяет. Так что просите у меня все необходимое, но докажите, что заслужили свою высокую репутацию. В противном случае и мое, и ваше имя будут ассоциироваться с одним из величайших провалов в нашей истории!
Сара возвратила телефон начальнику полиции, вопросительно смотревшему на нее.
– Ну что? – поинтересовался Иоахим Триммер.
Сара только пожала плечами. Уступить давлению начальника, кем бы он ни был, означало подчиниться чужой воле. А сегодня Сара была особенно нерасположена нарушать свои правила поведения. Она забыла об угрозах министра, вновь внимательно присматриваясь к работе экспертов, изучавших кровавый след.
Прошло несколько минут, наполненных только воем ледяного ветра, шорохом травы и беспомощными завываниями пенных волн, окружавших остров.
– Я не представился сразу, – заговорил наконец Триммер, потирая руки, чтобы согреться в своих перчатках, – потому что хотел понаблюдать за вами, пока вы не знаете, кто я, посмотреть, действительно ли вы такая, какой вас описывают ваши коллеги: молчаливая, каждую фразу будто скальпелем отрезаете, чтобы сказать только то, что строго необходимо. И красота у вас холодная, как ваш подход к расследованию преступления.
Сара рассеянно слушала медэксперта, сосредоточившись на действиях двух сотрудников, осматривавших дорожку.
Прошло тридцать минут, за которые Триммер несколько раз пытался завязать с ней разговор, но безуспешно. От неподвижного стояния на одном месте Сара начала замерзать. Хотя слова медэксперта согревали ей кровь.
– Инспектор! – вдруг окликнул ее один из сотрудников экспертно-криминалистического отдела, закончивший отработку дорожки до трупа премьер-министра.
Сара обернулась и кивком показала, что слушает. Сотрудник подошел, бросил унылый взгляд на начальника и медэксперта, после чего признался:
– Я не нашел следов ни вдоль дорожки, ни на ней самой. Трава нигде не затоптана. Конечно, на такой почве трудно обнаружить отпечатки, но я заявляю категорически: по этой дорожке не ступала ничья нога.
