скачать книгу бесплатно
– Ну, видишь ли, – замялся Симон, – ведь это не совсем, так сказать, «наши». Скорее, партнеры ближайших соседей, но мы действительно уже очень давно не только говорим на одном языке, но и думаем на одном и том же наречии. И все же, Андрэ, их служба вполне самостоятельна. Мне приходится содержать внутри нее своих агентов. А это очень дорого! Хотя иной раз и оправдывает себя, как, например, сейчас. Однако если об этом узнает общество, то с меня спустят три шкуры!
– Это за что же?
– За необоснованную трату денег налогоплательщиков! Вот за что! Разве не понятно?
Сергеев пожал плечами и насмешливо огляделся, словно искал в ресторанчике, в котором сидели оба разведчика, тех самых недовольных налогоплательщиков. Но, судя по лицам посетителей, таковых здесь не было.
– Не понятно, мой друг! – заключил свой визуальный осмотр окружения русский генерал. – У вас слишком много условностей, что мешает не только вам, но и этим самым налогоплательщикам.
– А у вас разве не так?
Сергеев отрицательно покачал головой и отпил глоток белого сухого вина от своего фужера. Он причмокнул и удовлетворенно закатил глаза.
– Вино замечательное! В меню оно значится как домашнее из местности Бордо. И только! Какой-то там дом… Не разобрал! А какой вкус! Букет!
– Наше не хуже, Андрэ! – обиделся за свое собственное производство Симон.
– Не хуже! Это верно! Кстати, за наше платят и ваши налогоплательщики, и наши. Но мы ведь им не рассказываем, из чего оно делается, как мы давим виноград, как сортируем, сколько и чего добавляем в сусло. Разве от этого кто-то страдает? Разве вино становится хуже оттого, что мы держим втайне весь технологический процесс?
– Я понимаю, куда ты клонишь, но это другое дело. Это – бизнес!
– Симон, не смеши меня! Ты хочешь сказать, что политика – не бизнес?
Француз, не найдя, что возразить, развел руками.
– То-то и оно, мой французский друг! – засмеялся Сергеев. – Бизнес – это всё, что приносит деньги. А более всего их приносит как раз политика! Так что не бери в голову, как говорят у нас, то, что в голове не укладывается. Давай лучше о деле.
– Ты меня не убедил, но мне нечего возразить.
– Правильно! Потому что это аксиома! Истина, не требующая доказательств.
– Как существование Бога? – усмехнулся Симон.
– Как существование Бога, – кивнул советский генерал. – Если тебе это понятнее, пусть будет так.
Сергеев опять огляделся, на этот раз желая убедиться, что никто не наблюдает за ним и его французским коллегой, и продолжил:
– За этим Гулякиным нужен глаз да глаз. Похоже, на него кое-кто делает ставку.
– Это плохо?
– Да видишь ли, мой друг, мы тут с ним немного, как бы это сказать, разошлись во взглядах в свое время. Собственно, тебе это хорошо известно.
– Он дурак! Несомненно!
– А вот и нет! Это как раз очень сомнительно! Дурака бы уже давно вышвырнули вон, а этот не только держится, но и растет в цене, как видишь! Так что Алексей Аркадьевич – человек не последнего десятка. Есть такая категория людей в СССР: глупость и ум не являются для них определяющей характеристикой. Хитры, беспринципны, нос держат по ветру. Разве этого мало? Кстати, слова о Лаврентии или, как ты сказал, Артеме тоже кое-чего стоят. Артем Лаврентьевич Бероев – всесильный заместитель председателя моего ведомства, его родненький дядюшка.
– Ого! Ты об этом раньше не говорил! – воскликнул де Базилье и даже немного покраснел.
– Не говорил потому, что тогда это не имело такого значения, как сейчас, Симон. Даже наоборот! Мой непосредственный шеф был противником этого дядюшки. Но, судя по тому, что сейчас готовится в СССР, они перебрались в один лагерь. Во всяком случае, рано или поздно окажутся по одну сторону. Поэтому я и ставлю тебя в известность о родственных связях Гулякина.
– Это меняет дело! – решительно закивал де Базилье.
– Именно! К нему надо прилипнуть и не спускать с него глаз. У тебя есть достойные люди?
– Конечно! Клод Монэ подойдет?
– Тот самый буль-терьер, который чуть не вцепился тогда нам в задницу?
– Он самый.
– А как же! Отправляй его к соседям, пусть сойдется с Гулякиным.
– Хорошо. Едет завтра же! Нет! Сегодня вечером! – решил де Базилье. – А этот начальник охраны… как его… Ведомственный… эти ваши русские фамилии…
– Ведомственный как раз законченный болван! Я его помню еще по Москве. Мы вместе проходили курс в одном учебном заведении. Его отчислили за неспособность усвоить иностранный язык.
– Кто же его держит? Все-таки начальник охраны председателя правительства!
– Это тоже аргумент для анамнеза нашей нынешней политики, Симон. Таких, как этот пьяница, намертво приварили к власти люди наподобие дядьки нашего Гулякина. В системе мне знакомы шестеро человек с фамилией Ведомственный. Самый младший из них в звании майора. До этого чина Ведомственные растут быстро, как грибы в летний дождь, а дальше их сортируют по мере необходимости. Есть даже один генерал в интендантской службе. Все они выходцы из одного и того же инкубатора. Их расставляют там, где это нужно. Например, этот Владимир Викторович направлен к председателю правительства, который сам-то дышит на ладан. Такое назначение не случайно, я бы сказал – оно даже «знаковое». Ты понимаешь, о чем я?
– О, Андрэ! Ваши спецслужбы куда более изощрены в своих приемах, чем тут у нас предполагают! У вас надо поучиться!
– Учитесь! Кто же вам мешает? Кстати, о повышении квалификации французских спецслужб: под каким соусом ты отправишь к Гулякину своего Клода Монэ? Они ведь встречались в Париже во время того скандала… прошлогоднего.
– Я это помню, мой друг. И даже помню, что Гулякин подбивал клинья, как у вас говорят, к мадемуазель Жозефине Рабле, а Клод увел ее у него из-под носа.
– Это усложняет обстановку, Симон. Может быть, есть смысл подобрать другого человека?
– Напротив, Андрэ! Случайная встреча двух соперников, выяснение отношений между ними, отступление со своих позиций моего Монэ – разве это не основа для долгой и верной мужской дружбы?!
– Пожалуй! – задумчиво протянул Сергеев и с удивлением посмотрел на Симона. – А ты делаешь успехи! Экзамен на звание старшего прапорщика в нашей системе ты уже сдал на высший балл!
– Всего лишь? – рассмеялся француз. – А здесь я, между прочим, генерал.
– Не обольщайся! – с улыбкой покачал головой Сергеев. – Но у тебя все впереди, Симон! Интрига – наша профессия, и овладеть ею значит получить «черный пояс» мастера. Да, мсье де Базилье, тебе ведь известно, как переводится твоя фамилия на русский язык? Я тебе это уже говорил когда-то.
– О, я помню. Васильев.
– Именно. Васильев. Старший прапорщик Васильев… или генерал Симон де Базилье.
Симон де Базилье рассмеялся и приподнял бокал с вином, приглашая Сергеева поддержать его.
Вечером того же дня между Клодом Монэ и де Базилье состоялся длинный и важный разговор. Клода не удивило новое задание. Поздно вечером он уже занял место в купе поезда на Восточном вокзале и глядел в окно, за которым ходили усталые лоточные торговцы газетами, журналами, сигаретами, зажигалками, разовыми зубными щетками и бритвами.
Клод Монэ незаметно для себя задремал и очнулся лишь в тот момент, когда мягко тряхнуло вагон, звякнула сцепка и вокзальная платформа поплыла назад.
А тем временем из Парижа в Москву, прячась за ряды, казалось бы, бессмысленных знаков и цифр, скользнула шифрованная телефонограмма:
«Совершенно секретно. Генерал-полковнику Багдасарову К.Л., (лично)
Во исполнение вашего указания нами включен механизм воздействия на специальные службы Французской республики, направленный на формирование поддержки внутренней политики СССР. Статистические данные о встречах оперативного состава со своей агентурой будут доложены позже справкой от имени моего заместителя полковника Власина. Справка поступит одновременно с планом оперативно-агентурных мероприятий в двух требуемых вариантов, о которых вам известно. Первый вариант поступит по настоящему каналу, а второй – по запасному, параметры которого вам будут сообщены дополнительно.
Также сообщаю, что мною проведена встреча с „агентом влияния“, работающим под псевдонимом „Васильев“. В соответствии с упомянутым выше планом мероприятий ему дано задание организовать систему наблюдения за некоторыми политическими фигурами Франции и известной вам ближайшей к ней стране с целью оперативного изучения их отношения к возможным переменам в СССР. Перед „Васильевым“ также поставлена конкретная задача получить информацию о степени влияния некоторых действующих офицеров нашей службы (в соседней стране) на политический процесс, происходящий в Западной и Центральной Европе. По результатам этой части операции можно будет судить о необходимости увеличить оперативный состав в указанном выше регионе.
С этой же целью в упомянутое соседнее государство направлен сотрудник, подчиненный агенту „Васильеву“, который значится в нашей зональной информационной системе под псевдонимом „Художник“. Как вам известно, агент „Художник“ официально является офицером французской спецслужбы и обладает широкими полномочиями на территории Западной Европы. Маршрут и легенда агента „Художник“ детально разработаны совместно с агентом „Васильевым“ на последней встрече. Контроль возложен на агента „Васильева“.
С искренним уважением,
Генерал-лейтенант А.С. Сергеев
Экземпляр единственный
Исполнитель – Сергеев»
Шифрограмма была получена генерал-полковником Багдасаровым ровно через четыре минуты после ее получения его личным шифровальщиком и легла в папку с наисекретнейшим грифом, в которой уже скопилось два десятка похожих текстов. На обложке было написано: «Операция „Красный скорпион“».
Получалось, что огромный кумачовый паук расплевал свою липкую сеть по всей Западной и Центральной Европе и, протянув к ее ячейкам сигнальную нить, ждал, когда туда, в роковую ловушку, угодят большие черные мухи.
Багдасаров, задумчиво поглаживая обложку папки, думал о том, что паук больше напоминает ему скорпиона, который по неведомой науке причине всегда готов нанести ядовитым хвостом удар в собственную голову и убить свое же жирное, ленивое тело. Именно поэтому он и присвоил операции такое название. Багдасаров тяжело вздохнул и поднял трубку прямой связи с председателем ведомства Крюковым.
– Всеволод Михайлович! – сказал он негромко. – Ваше распоряжение почти выполнено. Во всяком случае, из наших европейских подразделений уже поступили сообщения о подготовке «операции влияния» под кодовым названием «Красный Скорпион». Должен сказать, особенную активность проявляет генерал-лейтенант Сергеев. Два его агента работают необыкновенно эффективно…
– Что? – с раздражением бросил генерал армии Крюков. – Это вы о ком, Карен Левонович? Опять Сергеев! В прошлом, как мне помнится, этот человек развил такую кипучую деятельность в Париже, что мы тут чуть было умом не двинулись! «Спалили» агентурную сеть и чуть было не вызвали международный скандал. Помнится, какой-то идиот по кличке «Бальзак» и какая-то шлюха «Мата Хари» едва не разнесли целый парижский квартал. Надеюсь, на этот раз суета ваших людей в Париже этим не кончится?
Багдасаров закусил губу и, стараясь сохранять ровный голос, ответил:
– Вы, как обычно, абсолютно правы, Всеволод Михайлович! Все приблизительно так и было. Правда, с некоторыми нюансами, которые, боюсь, и сейчас имеют значение. То есть присутствуют и ныне.
– Вот как! – голос Крюкова дал «петуха». – Что вы имеете в виду?
– В деле тогда принял участие некий товарищ Гулякин, Алексей Аркадьевич, – вкрадчиво, но в то же время несколько отстраненно, начал Багдасаров. – Возможно, вам известно это имя?
– Гулякин? – удивился Крюков. – Ах, Гулякин! Ну, да! Вы имеете в виду…
– Именно! Его самого, – продолжил Багдасаров, развивая наступление. – Принимая во внимание некоторые подробности его, как бы мягче выразиться, происхождения, я не посчитал возможным так же, как и генерал Сергеев, вывести товарища Гулякина из операции. Понимаете?
– М-да. Понимаю, – протянул Крюков, вспомнив, что Гулякин был племянником его заместителя, генерал-полковника Бероева. – Ну и что дальше?
– Да вот, этот самый товарищ, с позволения сказать, и наделал тогда больше всего шума. Сейчас он в соседней стране и, похоже, и там ведет себя не совсем адекватно обстоятельствам. Во всяком случае, мне стало известно, что во время визита председателя правительства он вместе с полковником Ведомственным…
– Это еще кто? Какой из Ведомственных?
– Ну, начальник охраны председателя… из этих…
– И что же?
– Словом, они упустили кортеж, напились в каком-то пабе и их чуть живыми привез таксист в посольство.
– Откуда такие сведения, черт побери?
– У нас везде свои верные люди, Всеволод Михайлович! – даже обиделся Багдасаров. – Ваше же требование! Это зафиксировано и задокументировано.
– Не раздувайте из мухи слона, Карен Левонович, – несколько смущенно вступился за Гулякина с Ведомственным Крюков. – С кем не бывает!
– Я ничего не раздуваю, Всеволод Михайлович! Боже упаси! Просто вы вспомнили о некоторых неприятностях в прошлом, и я посчитал необходимым, так сказать, предупредить.
– Ладно, ладно! – заворчал старик. – Считайте, предупредили. Что у вас еще?
– Собственно, больше ничего. Планы по нашим зарубежным точкам представлю в ближайшее время. По одному плану от каждой точки.
– А я вот слышал, – захихикал старик, – вы там по два от каждой делаете? Как видите, не только у вас кругом свои люди!
– Наветы! Интриги! – покраснел Багдасаров и выпрямился в кресле. – Какие еще два плана? Один! Единственно возможный!
– Ну-ну! – хмыкнул Крюков. – Желаю успеха! Теперь у вас, надеюсь, всё?
Багдасаров положил трубку на рычаг и неслышно выругался. Информация начинала просачиваться к «старику» слишком рано. Похоже, это дело рук Бероева. У него своя контрразведка абсолютно везде. Свои стукачи. Надо бы с ним встретиться в самое скорое время и всё обсудить. Время не ждет!
Глава 11
Глядя в иллюминатор самолета, мальчики видели сквозь неожиданный для них дождь размытые очертания аэропорта имени Шарля де Голля.
– Ну, вот! – скучно канючил Гаврик. – Вечная невезуха! Накрылись наши яхты медным тазом!
– Ты о чем? – оторвался от своих мыслей Максим и недовольно взглянул на младшего брата.
– Да ты посмотри, какая погода! Льет как из ведра! – возмутился Гаврик. – Все лето, наверное, таким будет! Ну и Франция! Тоже мне Европа!
– Нет, Гавр! Таким лето не будет! – авторитетно покачал головой Максим.
– А каким? – надежда блеснула в глазах мальчика. – Ну, каким же?
– Снег, ветер, лед! Вот каким! – ухмыльнулся Максим. – Всё пропало! Ты что же, не слышал об озоновых дырах? Чудак! Над Францией обнаружена самая большая из них. Вот через нее всё и льет, а потом снег повалит. Так что в местные порты смогут заходить только ледоколы. Надо было лыжи с коньками с собой брать, и шубы, а ты вон тащишь, как дурак, маску с ластами и шорт пионерских аж пять пар. Над тобой вся Франция будет теперь ржать!
– Какой же ты идиот, Макс! – покраснел Гаврик. – Прямо не верится, что нас одни и те же родители родили!
– Конечно! Ты от пингвинов произошел. От тебя эту горькую правду скрыли при рождении. Знаешь, есть такие толстые пингвины – глупые и смешные. Так это и есть твои родители и братья с сестрами, Гавр!
В этот момент нежный женский голос, наконец, объявил в динамик, что пассажиров приглашают к выходу из лайнера. Словно по команде того же голоса за иллюминатором вдруг показалось яркое летнее солнце, и свет от его лучей заплескался в капельках немедленно прекратившегося дождя.
– Не хнычь, пингвин! – засмеялся Макс. – Ледниковый период перенесен на три тысячи лет по просьбе уважаемой публики! Будет тебе яхта и облупившаяся кожа на твоем дурацком клюве. Вперед, к тем, кто выдает себя за твоих родителей! Из жалости, конечно, к братьям нашим меньшим!
– Дурак! – уже спокойно констатировал Гаврик и поднялся с кресла.
– Тебя никто не просил представляться, – продолжал язвить Макс и грубо вытолкнул Гаврика в проход между креслами.
Гаврик громко жаловался родителям, пока они все вчетвером шли через зал к выходу из аэропорта:
– Макс меня все время унижает! И вас тоже! Он назвал вас пингвинами!
